гр. «Строитель Сойленс», «Когда мы, мертвые, пробуждаемся»

Пьеса написана в 1879г.

Это интеллект-аналитич. Драма потому, что:

- Внешняя форма подвергается аналитическому анализу. (С его помощью обнажается зловещая суть того, что с виду казалось всем беспечным. Это конфликт между поверхностью и глубиной. Внешне благопол. Поверхность крайне зловеща внутри)

- Ретроспективная композиция - от наст к прошл.

- Постепенный анализ из текста уходит в подтекст. (Нора осмысляет себя. После объявления ростовщиком требований Нора остается на сцене 1 в теч. 15 мин. Мысли ее уходят из текста в подтекст.)

- Аналог- дискуссия. (в посл. Акте Нора с мужем садятся за стол и 1ый раз за все время семейной жизни разговаривают. Здесь она не скрывает свои мысли. Открыто выраж)

- Символика: Кукольный дом- фальшивый мир общ-ва. Это главн. Символ, ктр поддерж. мотивом игры.

- Мотив игры (Норы с детьми, с доктором, с мужем, эпизод с печеньем, танец тарантеллы)

- Открытый финал (Нора ушла из семьи. Теперь она сама должна зарабатывать. Но с такой репутацией ее никто не возьмет на работу. Начинается ее настоящ. Борьба самоутверждения в мире)

 

Нора ушла из семьи, потому что она не только жена и мать, но и в перв.очередь ЧЕЛОВЕК.

В конце зритель слышит стук хлопнувшей двери.

Перекличка с идеями Кьеркегора, он предтеча экзестенциализма.

Человек должен выбрать себя и оставаться верным себе всегда. Это возможно на пороге гибели, перед лицом смерти. В такой ситуации оказ и Нора. Она поняла свою сущность- всю жизнь была куклой. Снач. Для отца, потом для мужа.

Многие обвин.Нору в безнравственности, а Хильбсона в разрушении буржуазного брака.

Некотор расцен как попытку эмансипации женжин.

Но речь идет не о соц.проблемах,а экзестенц.проблемах бытия.

Нора обрела себя. Но ее победа драматична. Конфликт не разрешен.

31. Эстетизм в английской литературе «конца века» и творчество Оскара Уайльда.

Эстетизм как литературное направление

Эпоха на рубеже двух веков — девятнадцатого и двадцатого — получила в истории культуры название “прекрасной”. На протяжении полувека Европа не знала продолжительных войн, подлинный расцвет переживали все виды искусства и — в особенности — научное знание.

Литературный процесс был представлен рядом течений, общим предшественником которых был романтизм начала XIX века. Степень связи с романтизмом у каждого из них была разной: неоромантизм был попыткой возрождения раннего романтизма в новых культурных обстоятельствах, символизм прямо вырос из позднего романтизма, эстетизм и декаданс представляли собой модификации отдельных черт романтизма на исходе века. Это разнообразие субъективистских направлений в литературе свидетельствует о том, что творческий импульс романтической революции в начале XIX века был так силен, что прошел через все столетие. Тем не менее, эстетизм и символизм противопоставляли себя непосредственному литературному прошлому, дистанцировались от него. Эстеты сознательно приняли флоберовскую установку на элитарного читателя и считали себя создателями подлинно современного искусства.

Истоки эстетической теории следует искать в работах знаменитого искусствоведа Уолтера Патера (Пейтера), в стихах английских поэтов-романтиков Джона Китса (1895—1821) и Перси Шелли (1792—1822), а также поэтов из «Прерафаэлитского братства». Появившиеся вскоре писатели-декаденты провозгласили лозунг «Искусство ради искусства».

Английский эстетизм – одно из важнейших литературных направлений модернизма. Суть эстетизма проста – главнейшей ценностью является не добро, не нравственность, а красота. Красота выше нравственности, или, по крайней мере, они равноценны. Красоту нельзя судить с точки зрения нравственности, это разные явления, лежащие в разных плоскостях. Красота может быть безнравственной, нести зло, но она не потеряет своей ценности для человека.

Жизнь человека должна быть построена по законам красоты, окружена прекрасными вещами. А высшая красота находится только в произведениях искусства. Смысл жизни человека – общение с искусством, собственное творчество или восприятие произведений искусства. Обыкновенная жизнь среднего человека скучна и бессмысленна. Спасение только в искусстве, там настоящая жизнь. Искусство выше реальной жизни. Оно всегда является прекрасной ложью, вымыслом, не имеющим к реальности никакого отношения. Искусство, как и красота, не подлежит суду нравственности. «Нет книг нравственных и безнравственных. Есть книги, написанные хорошо и написанные плохо» (знаменитые слова Уайльда из предисловия к его единственному роману).

Лучшими представителями эстетического движения были Оскар Уайльд и Алджернон Чарльз Суинберн, а также Джеймс Макнил Уистлер и Данте Габриэль Россетти.

Творчество Оскара Уайльда

Оскар Уайльд (1854-1900) – ярчайший представитель английского эстетизма в литературе. Очень необычный, яркий писатель и человек. После окончания Оксфорда он как сын обеспеченных родителей вёл типично светскую легкомысленную жизнь, шастал по вечерам, развлекался, проповедовал эстетизм, гедонизм (смысл жизни – наслаждение), презрение к общепринятым нормам, в том числе нравственным. Любил вызывающую, необычную одежду. Главнейшим талантом Уайльда было остроумие, побеседовать с ним или даже просто послушать многие английские аристократы считали счастьем. Его звали принц эстетов.

В 1881 году вышел его первый поэтический сборник «Стихотворения» (Poems), написанный в духе «братьев прерафаэлитов». Ранние стихи его отмечены влиянием импрессионизма, в них выражены непосредственные единичные впечатления, они невероятно живописны.

В 1887 он опубликовал рассказы «Кентервильское привидение», «Преступление лорда Артура Сэвила», «Сфинкс без загадки», «Натурщик-миллионер», «Портрет г-на У. Х.», которые и составили сборник его рассказов. Однако же Уайльд не любил записывать всё, что приходило ему на ум, многие рассказы, которыми он очаровывал слушателей, так и остались ненаписанными.

В 1890 году в свет выходит единственный роман, который окончательно приносит Уайльду сногсшибательный успех, — «Портрет Дориана Грея» (The Picture of Dorian Gray). В следующем году роман со значительными дополнениями выходит отдельной книгой, и Уайльд сопровождает свой шедевр особым предисловием, которое становится отныне манифестом эстетизму — тому направлению, которое он и создал.

1891—1895 гг. — годы головокружительной славы Уайльда. Выходит сборник теоретических статей «Замыслы» (Intensions), где Уайльд излагает читателям свой символ веры — свою эстетическую доктрину. Пафос книги состоит в прославлении Искусства. В это же время Уайльд пишет несколько блистательных пьес («Саломея», «Веер леди Уиндермир», «Женщина, не стоящая внимания», Идеальный муж», «Как важно быть серьезным»). Газеты называли его «лучшим из современных драматургов», отмечая ум, оригинальность, совершенство стиля. Острота мыслей, отточенность парадоксов настолько восхищают, что читатель ими одурманен на протяжении всей продолжительности пьесы. Он всё умеет подчинить игре, нередко игра ума настолько увлекает Уайльда, что превращается в самоцель, тогда впечатление значительности и яркости создается поистине на пустом месте.

В стихах, сказках, романе Уайльда красочное описание вещественного мира оттесняет повествование (в прозе), лирическое выражение эмоций (в поэзии), давая как бы узоры из вещей, орнаментальный натюрморт. Основной объект описания — не природа и человек, а интерьер, натюрморт: мебель, драгоценные камни, ткани и т. п. Стремление к живописной многокрасочности определяет тяготение Уайльда к восточной экзотике, а также к сказочности. Для стилистики Уайльда характерно обилие живописных, подчас многоярусных сравнений, часто развёрнутых, крайне детализированных. Сенсуализм Уайльда, в отличие от импрессионистического, не ведёт к разложению предметности в потоке ощущений; при всей красочности стиля Уайльда для него характерны ясность, замкнутость, граненость формы, определённость предмета, не расплывающегося, но сохраняющего чёткость контуров. Простота, логическая точность и ясность языкового выражения сделали хрестоматийными сказки Уайльда.

В 1895 году по обвинению в содомии Уайльда приговаривают к двум годам тюремного заключения и исправительных работ. Он – принц эстетов, привыкший к комфорту, к идеальной чистоте вынужден был непрерывно быть в грязи, в самых унизительных условиях, спать на голых досках. Режим в тюрьме был самый жестокий. Тяжёлый отупляющий физический труд (Уайльд никогда им не занимался), за малейшую провинность телесные наказания, постоянные издевательства.

Потом ему все-таки разрешили читать, писать. Уайльд пишет «Исповедь», по форме – большое письмо к Альфреду Дугласу, к тому, кого он продолжал любить. В ней есть важная часть, где Уайльд описывает изменения в своих взглядах на жизнь. Ранее он ценил одни удовольствия, теперь он понял ценность страдания, ощутил, что в страданиях и в печали заключена высшая красота. Он понял, что единственное, что может спасти в самых невыносимых обстоятельствах – это смирение перед жизнью такой, какая она есть. Надо уметь быть счастливым и довольным тем, что есть. Уайльд понял и стал проповедовать, что главное в жизни – это любовь к людям, а не к себе.

Перед выходом из тюрьмы он был полон надежд, считал, что только теперь начинается настоящее творчество, но всё сложилось по-другому. После тюрьмы он, нищий, не найдя ни в ком поддержки, вынужден уехать во Францию и даже сменить фамилию. Умирал в захудалой гостинице. Последними его словами были: «Или я, или эти мерзкие обои в цветочек».

32. Поэтика и проблематика романа Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея».

ПОРТРЕТ ДОРИАНА ГРЕЯ

Оскар Уайльд (1854–1900 гг.), глава английского эстетизма, опубликовал свой единственный роман “Портрет Дориана Грея” в 1891 году. В романе рассказывается история, перекликающаяся с фантастическим сюжетом “Шагреневой кожи” Бальзака: юный красавец Дориан Грей высказывает пожелание, чтобы он навсегда остался внешне таким же, как в момент завершения его портрета, и с этого мига на протяжении двадцати лет действия романа он сохраняет все очарование юности, а портрет, спрятанный в его доме, отражает его настоящую жизнь, накапливая следы порока и преступлений. Символика волшебного предмета у Уайльда менее философична, чем у Бальзака, сведена к эстетической проблематике. Портрет Дориана, выполненный его приятелем Бэзилом Холлуордом, как всякое истинное произведение искусства, отражает его истинную сущность; искусство — вот правдивое свидетельство, вот верное зеркало жизни героя. Попытка Дориана в финале романа уничтожить надежно спрятанный портрет завершается его собственной гибелью, а произведение искусства неуничтожимо. Портрет в своей первозданной красоте будет жить вечно:

Войдя в комнату, слуги увидели на стене великолепный портрет своего хозяина во всем блеске его дивной молодости и красоты. А на полу с ножом в груди лежал мертвый человек во фраке. Лицо у него было морщинистое, увядшее, отталкивающее. И только по кольцам на руках слуги узнали, кто это.

Таким образом, в самом сюжете романа заложена главная идея эстетизма о безусловном превосходстве искусства над реальной жизнью.

Параллельно выстраиваются истории Дориана и его портрета, которые поменялись местами по отношению к законам природы, к самому течению времени: живой человек преодолевает его поток, отказываясь стареть, а произведение искусства начинает жить во времени телесной жизнью. Остановка героя во времени, вечная молодость, как правило, ассоциируются с мотивами сделки с дьяволом, и в роли искусителя невинного поначалу Дориана выступает светский остроумец, славящий аморальность, новый гедонизм, а на деле ведущий вполне благопристойное существование, — лорд Генри Уоттон.

Лорд Генри открывает глаза юноше на его красоту, заражает его духом погони за удовольствиями, учит его ценить молодость и жить одним днем. Забавный циник лорд Генри легко привязывает к себе Дориана, разрушая его дружбу с Бэзилом Холлуордом, и Дориан становится учеником лорда Генри. Но лорд Генри — Мефистофель лишь на словах, Дориан же становится дьяволом на деле, буквально понимая и воплощая на практике все поучения своего старшего друга. Он доводит до самоубийства свою возлюбленную, молодую актрису Сибиллу Вэйн, ведет двойную жизнь светского денди и завсегдатая притонов Ист-Энда, он порочит репутации и становится убийцей Бэзила Холлуорда. Портрет только фиксирует его грехи, но не контролирует его жизнь.

Сэр Генри хочет сделать Дориана воплощением своего идеала о слиянии искусства и светского образа жизни. Сам он никогда не пойдет на преступление: “Убийство — всегда промах. Никогда не следует делать того, о чем нельзя поболтать с людьми после обеда” (глава 19). Дориан слишком простодушен и наивен, слишком чувствителен и недалек, чтобы сохранять ту эмоциональную незаинтересованность, холодность, которую предполагает идеал его друга. В Дориане живо моральное чувство, поэтому так сильно воздействуют на него упреки бывшего друга, Холлуорда, поэтому он не может позволить ему уйти живым из его дома. Начало морального падения Дориана — история с Сибиллой Вэйн — изображено еще достаточно детально, но по мере роста масштаба его преступлений автор предпочитает говорить о них загадочными намеками, дающими простор читательскому воображению для того, чтобы дорисовать картины зла. Разумеется, морализм Уайльда не так прямолинеен, как морализм викторианского романа, однако, в соответствии с традицией нравственного урока, столь сильной в английском романе на протяжении всей его истории, в “Портрете Дориана Грея” моральная сторона, лишившись назидательности, составляет важнейшую сторону романа:

Вот ее суть: всякая чрезмерность, как в том, что человек приемлет, так и в том, от чего он отказывается, несет в себе свое наказание.

Однако эта традиционная задача романа в восприятии читателя отходит на второй план перед завораживающими картинами эстетско-декадентской среды конца века. Уайльд рисует духовный и бытовой облик новых героев — апостолов культа красоты. Действие романа разворачивается в студиях художников и в изысканных светских гостиных, в атмосфере, пронизанной пряной красотой жонкилий и орхидей, роз и жимоло- сти, восточного искусства и английского комфорта. Эта утонченно-культурная атмосфера сама по себе пробуждает в человеке чувственное начало. В попытке проникнуть в тайны чувственной жизни человека начинает Дориан собирать свои коллекции, описанию которых недаром уделено столько места в романе: коллекции благовоний, музыкальных инструментов, драгоценных камней, вышивок и гобеленов, живописи. Полнотой чувственных ощущений пронизан стиль романа, автор стремится передать мир во всем разнообразии восприятий всех органов чувств. Уже это смакование красоты, сладострастное погружение в наслаждение было вызовом викторианским нормам, и уж совсем эпатировала добропорядочную публику эстетическая программа, изложенная автором в предисловии к роману.

Предисловие представляет собой собрание афоризмов, любимого жанра Уайльда. Оскар Уайльд был непревзойденным мастером беседы; слава острослова пришла к нему много раньше, чем литературная слава. В уста лорда Генри Уоттона в романе вложено такое количество парадоксов, что их блеск вскоре начинает утомлять. Однако парадоксы предисловия к роману, пожалуй, самая широко цитируемая часть литературного наследия Уайльда, потому что нигде больше с такой полнотой он не выразил суть эстетского отношения к жизни, свое убеждение в том, что искусство стоит вне морали: “Нет книг нравственных или безнравственных. Есть книги хорошо написанные или написанные плохо. Вот и все... всякое искусство совершенно бесполезно”.

Это положение уже выдвигала теория “искусства для искусства”, но эстетизм идет еще дальше, утверждая, что “жизнь подражает искусству”; “искусство — зеркало, отражающее того, кто в него смотрится, а вовсе не жизнь”. В предисловии Уайльд бросает вызов косной критике, стремящейся непременно понять, что хотел автор сказать своим произведением, тогда как “художник не стремится ничего доказывать”, его дело — “совершенное применение несовершенных средств”. Своеобразно подводит Уайльд итоги литературного развития своего века: “Ненависть девятнадцатого века к Реализму — это ярость Калибана, увидевшего себя в зеркале. Ненависть девятнадцатого века к Романтизму — это ярость Калибана, не находящего в зеркале своего отражения”.

Эстетизм и символизм противопоставляли себя непосредственному литературному прошлому, как видим, в равной степени дистанцируясь от романтизма и реализма; эстеты и символисты сознательно приняли флоберовскую установку на элитарного читателя и считали себя создателями подлинно современного искусства. Предложенное здесь прочтение “Портрета Дориана Грея” сквозь призму бальзаковской и викторианской традиции акцентирует связи эстетизма с литературой предыдущего, XIX столетия, но задумайтесь об этом произведении исходя из того, что вам известно о ницшеанстве и фрейдизме, — и перед вами предстанет иной текст, в котором главными окажутся черты литературы будущего XX века. Такой же пограничный характер носит и повесть “Сердце тьмы”, только в ней связи с будущей литературой проступают много отчетливей, чем у Уайльда.