Глава 41. Сентябрь, 2001 год

 

НАРЦИССА МАЛФОЙ

- Что ты узнал? – я не сводила встревоженных глаз с сына.

 

- Ничего нового, - старательно избегая моего взгляда, ответил он.

 

Меня не удовлетворил столь размытый ответ.

 

- Может, стоит мне попытаться?

 

- Нет!

 

Я насторожилась – слишком уж резко Драко отреагировал на мое предложение. За нежеланием отвечать явственно угадывалось стремление скрыть от меня правду.

 

- Дорогой, ты должен понять, что немагические средства лечения вредны для волшебников. Мы не знаем, какие последствия ждут Скорпиуса после чьих-то столь необдуманных действий. Подобное целительство нужно пресекать на корню. Перелить ребенку чужую кровь… Немыслимо! Мы же не знаем, чья это кровь.

 

- Мама! – воскликнул сын, и интонации его голоса заставили меня замолчать. - Не надо мне ничего объяснять! Я знаю все сам!

 

- Тогда…, - выдохнула я, - мы сегодня же перевозим Скорпиуса домой. Опасно оставлять ребенка здесь еще на одну ночь.

 

Драко не ответил. Вместо отца откликнулся сын:

- Бабушка, я не хочу домой. Я хочу, чтобы ко мне еще раз пришла фея.

 

Я склонилась над постелью внука:

- Милый мой, фея может присниться тебе и дома.

 

- Нет-нет, - мальчик замотал головой. – Там она ко мне не придет. Ей не понравится наш дом. Она не сможет жить у нас.

 

- Почему же? – удивилась я. – Разве феи не живут в высоких-высоких башнях прекрасных старинных замков? Где же они тогда обитают?

 

- Ба, ну как ты не понимаешь? Феи со своими детьми живут в маленьких домиках на цветочных полянах.

 

Я оглянулась на Драко – какая буйная фантазия у нашего малыша. Но сын стоял у окна, задумчиво рассматривая пейзаж за стеклом, и по его спине невозможно было понять, о чем он думает.

 

- Разве у фей бывают дети? – я вновь повернулась к внуку. – Что-то я об этом не слышала.

 

- У моей есть сын, - настойчиво воскликнул мальчик. - И она обещала меня с ним познакомить.

 

Драко повернулся в нашу сторону, заинтересовавшись ответом Скорпиуса, подошел к постели сына и присел на край:

- Ты так увлекательно рассказываешь о своей ночной гостье! Опиши ее – какая она, твоя фея?

 

Мальчик на мгновение задумался:

- Она… она очень добрая. И красивая. У нее мягкие руки. И волосы длинные, пушистые… они так щекотали мне нос.

 

У меня на глазах невольно навернулись слезы: бедный Скорпиус, как же ему не хватало материнской заботы, если в своей голове он выдумал столь немыслимую историю о сказочной волшебнице! Как все-таки рано умерла Астория!

 

Драко решительно поднялся на ноги.

 

- Хорошо, мама. Ты забираешь Скорпиуса домой, а я незамедлительно займусь поисками таинственной красавицы, - и, думая, что я не услышу, отвернулся и шепотом добавил. - Ей придется рассказать мне все, что она скрывала от меня эти годы.

 

 

МАЛФОЙ

Ее дом.… Именно отсюда я собирался начать свое расследование.

 

Кажется, в тот день, когда Грейнджер потащила меня в кинотеатр, светило яркое солнце. Но я не замечал его, потому что шел в кино с отвратительным настроением – перед этим мы здорово повздорили.

 

Здание кинотеатра почти не изменилось, старые афиши сменились новыми, и только. Яркие рекламные щиты приглашали на премьеру космического супербоевика, где команда крутых парней спасала мир от злобных пришельцев.

 

А тогда мы с ней смотрели американский фильм про героя-одиночку. Если хорошо поднапрячься, то можно было бы вспомнить и сюжет. Странно, память выдавала мне такие подробности, а что-то очень важное открыть отказывалась.

 

Когда фильм закончился, мы направились более коротким путем – через парк. Было уже довольно темно. Точно помню тусклый свет фонарей.

 

Я оглянулся, разыскивая белые шары на столбах. Вот они, там, где им и положено быть.

 

Мы с Грейнджер шли молча. Говорить не хотелось, все, что накипело, высказали днем. Фильм не произвел на меня большого впечатления, скорее наоборот, вызвал раздражение. Герой отдаленно напоминал Поттера, который был готов и день и ночь рисковать своей жизнью ради других.

 

Потом появились маглы, один из них оказался знакомым Грейнджер. Они, кажется, вместе учились в начальной школе. Парень начал цепляться к девушке, оскорблять свою бывшую одноклассницу. Мне вдруг стало жаль ее. Какой бы несносной она не бывала порой, но такого отношения гриффиндорка к себе не заслужила.

 

Я обвел глазами знакомую площадку. Именно здесь меня и били. Сюда я упал, истекая кровью. Потом ее крик, потом тихий шепот возле самого уха. О чем она тогда спросила меня - Зачем ты вернулся? Точно!

 

В парке на скамье сидела пожилая женщина. Она ногой покачивала детскую коляску. Я подошел, подсел рядом, и, повернувшись в ее сторону, поздоровался:

- Добрый день!

 

- Добрый, - старушка оказалась на удивление доброжелательной и не стала подозрительно коситься на меня.

 

- Прошу прощения за мою навязчивость, - я решил воспользоваться шансом и выпытать у нее все, что она могла помнить о том времени. – Вы давно здесь живете?

 

- Давненько. Замуж здесь вышла, а теперь вот уже и с внуками вожусь, - женщина заглянула внутрь коляски, поправила чепец у младенца – не туго ли завязан, и вновь обернулась ко мне.

 

- Я был здесь несколько лет назад, - улыбнувшись как можно шире, сообщил я. – Кажется, тут ничего не изменилось.

 

В ее глазах мелькнуло понимание:

- То-то мне твое лицо показалось знакомым.

 

Вот как?! Похоже, госпожа Удача сегодня благоволила ко мне.

 

- Ты не у Грейнджеров ли гостил? Не к их дочке приезжал?

 

- Да, к ней.

 

Старушка внимательно всмотрелась в меня и покачала головой:

- Точно. Поэтому и запомнился ты мне. Ох, наделали вы тогда шуму на всю округу. Такое столпотворение было – ужас! Я подумала, что конец света наступил, а оказалось – уличная драка.

 

Память у женщины оказалась цепкой – так хорошо помнить подробности пятилетней давности!

 

- Это все Каспер, парень с соседней улицы! Сидит ведь он теперь, больше года уже…

 

Судьба магловского переростка меня совсем не интересовала.

 

- Чем же Вам запомнилась та драка?

 

Она пожала плечами:

- Такую жуть разве забудешь? Помню - примчалась карета скорой помощи, а ты лежишь в луже крови, живого места на тебе нет. Дочка Грейнджеров в истерике бьется, причитает, что не защитила тебя. Это уж я потом у Джин узнала, что врачи тебя с того света вернуть успели, а в тот момент никто не знал, жив ты или нет.

 

- А в какую клинику меня отвезли, не подскажите?

 

- Так в центральную городскую больницу, куда же еще. Вот там, за углом. Выйдешь из парка, повернешь налево. Потом прямо два квартала, - старушка махнула рукой по направлению к выходу.

 

- Я не поняла, - женщина пристально посмотрела на меня. – Ты что же, не помнишь ничего?

 

- Нет, - улыбнулся я. – Забылось.

 

Бабулька сочувственно покачала головой:

- Э-эх! Амнезия, не иначе. А ведь выглядел-то потом здоровеньким. На велосипеде гонял – у меня аж дух захватывало. Я все боялась – вдруг свалишься и снова в больницу загремишь.

 

- На велосипеде?!

 

Она не успела мне ответить. В коляске запищал младенец, и старушка наклонилась над ним.

 

Я поднялся:

- Спасибо за помощь.

 

- Не за что, милый. Ты уж прости меня, внучок вот проголодался. Пора нам с ним домой.

 

- Конечно.

 

Она начала возиться с коляской, а я медленно пошел по аллее парка в ту сторону, где находилась клиника. Нужно было попасть туда и попытаться переговорить с магловскими целителями, которые лечили меня в девяносто шестом. Может быть, еще остались те, кто помнили события того времени.

 

- Эй, молодой человек! – окликнула меня все та же старушка.

 

Я оглянулся.

 

- А сынишку ты мог бы и чаще навещать. Очень уж он похож на тебя. Неужели, своя кровь-то не тянет?

 

 

НАРЦИССА МАЛФОЙ

В замок мы добрались без приключений. Регина, соскучившаяся по правнуку и успевшая пережить немало страшных минут, опасаясь за его жизнь и здоровье, помогла мне устроить мальчика в собственной постели.

 

- Как он? – спросила она, когда тот заснул.

 

Я рассказала свекрови все, что знала, не утаив своих опасений по поводу переливания крови. Женщина внимательно выслушала меня, но соглашаться со мной не спешила.

 

- Мне не понятно, что тебя напрягает, Нарцисса? Факт налицо – Скорпиусу стало лучше. Значит, чужая кровь помогла?

 

- Регина, подумай, о чем ты говоришь! Это же магловский метод лечения.

 

- Ну и что.

 

- Как ну и что?

 

- Нарцисса, я долгие годы прожила в мире маглов, вхожа в оба мира, и могу судить обо всем непредвзято. Магические заболевания, магические раны должны лечиться магическими средствами. Это аксиома. Но в нашем конкретном случае, гемофилия – болезнь и волшебников, и неволшебников. Ты же сама видела – зелья и заклинания не помогли. Почему же тогда не применить переливание, если оно настолько действенно?

 

Я оглянулась на мирно посапывающего малыша. На его щеках играл румянец, теперь уже ничего не напоминало о той смертельной бледности, что была два дня назад. Скорпиус начал поправляться. Но все равно, то, о чем говорила сейчас Регина, показалось мне кощунством.

 

- Но мы не знаем, чья была кровь, кому она принадлежала…

 

- Вот! – усмехнулась свекровь. - Именно в этом и кроются твои главные сомнения. Прислушайся к своим словам, в тебе сейчас возмущается аристократка, кичащаяся чистотой своей крови. Чего ты боишься? Что мальчику перелили кровь магла?

 

Ее слова заставили меня смутиться:

- Думаю, было бы лучше, если бы донором все же оказался чистокровный волшебник.

 

Регина покачала головой:

- Нет, не лучше.

 

- Почему? – удивилась я.

 

Фрау Бауэр задумалась, словно что-то вспоминая. Потом улыбнулась:

- Знаешь, Нарцисса, грязнокровки – счастливые люди, гораздо счастливее, чем мы. Подумай только – они свободны! Не ограничены никакими условностями, не озабочены сохранением чистоты рода, живут так, как им велит сердце, а не как предписывают обычаи и традиции. Они могут любить, кого захотят, жениться, на ком пожелают, и жить так, как видят. Слово «инцест» вызывает у них искреннее недоумение, они очень редко создают семьи со своими двоюродными братьями или сестрами. Поэтому именно их кровь, а не наша, является чистой, она полна энергии и жизненной силы, а потому способна исцелять и ставить на ноги.

 

Мне не понравилось ее объяснение:

- И все же, я чувствовала бы себя спокойнее, если бы знала, кто она - таинственная незнакомка.

 

- Зачем? – улыбнулась Регина. - Разве чтобы поблагодарить? Ведь оттого, чистокровна она или нет, значимость ее поступка не меняется. Подумай, Нарцисса, она, не задумываясь, отдала свою кровь чужому ребенку. Нам остается только надеяться, что в другой раз, если понадобится, девушка снова придет Скорпиусу на помощь.

 

- Бог мой, но для чего?! Разве мальчику не стало лучше?

 

- Нет, - женщина покачала головой. – Это только видимость. Болезнь затихла на время, затаилась, но она вновь может нанести свой удар, когда меньше всего этого ждешь.

 

Свекровь отвела в сторону правую руку и задумчиво посмотрела на синие ниточки вен, пробивающиеся сквозь белизну кожи:

- Если бы я могла отдать Скорпиусу свою кровь, я бы непременно сделала это. Но не думаю, что она ему подойдет. В ней течет яд вырождения, точно такой же, как и у тебя. Мы ведь обе чистокровны…

 

МАЛФОЙ

Городская больница встретила меня прохладными длинными коридорами, яркими белыми лампами. Не их ли видел Скорпиус во время своей ночной встречи с «прекрасной феей», имя которой Гермиона Грейнджер?

 

Я подошел к окну регистратуры.

 

- Добрый день! – радушно улыбнулась мне девушка в белом халате. – Чем могу помочь? Вы у нас в первый раз, или пришли на повторное обследование?

 

Не зная, как объяснить свое присутствие, я смутился. Она терпеливо ждала моего ответа.

 

- Я был у вас однажды.… Это случилось пять лет назад. Меня тогда привезли в тяжелом состоянии после уличной драки. Хотелось бы поговорить с тем доктором, который меня лечил. Если, конечно, он еще работает у вас.

 

- Минутку, я сейчас посмотрю, - пальцы девушки быстро забегали по кнопкам и клавишам. – Итак, девяносто шестой год... Нашла. Назовите Ваше имя?

 

- Малфой. Драко Люциус Малфой.

 

Снова стук по клавиатуре.

 

- Мистер Малфой, Вас оперировал доктор Симпсон, а в послеоперационный период наблюдал доктор Уайт. Оба на данный момент являются нашими сотрудниками.

 

- Спасибо. С кем из них я бы мог сегодня увидеться?

 

- Через полчаса заканчивается дежурство у доктора Симпсона. Пройдите в хирургическое отделение и подождите его там.

 

- Хорошо, я так и сделаю. Еще раз спасибо.

 

*****

Двойные двери, распахивающиеся в обе стороны, плавно закрылись за моей спиной, когда я вошел внутрь. Еще одна девушка в белоснежном халате за столом:

- Вы к кому?

 

- Не подскажете, освободился ли мистер Симпсон?

 

- Придется подождать. Присаживайтесь, сэр, - наманикюренный ноготок указал на кресло под высокой декоративной пальмой. – Доктор скоро выйдет.

 

Я послушно устроился в удобном кресле и откинулся на спинку. Ну-с, мисс Грейнджер, моя память уже на полпути к успеху. Думаю, еще немного, и все выяснится.

 

Спустя какое-то время высокий темноволосый мужчина в сером плаще появился из дверей, ведущих в отделение, и быстрым шагом пересек холл, устремляясь к выходу.

 

- Мистер Симпсон, - окликнула его девушка, - к Вам посетитель по личному вопросу.

 

Я поднялся и направился в их сторону. Мужчина оглянулся на меня, вопросительно уставился, не узнавая. И мне его лицо не показалось знакомым.

 

- Слушаю Вас внимательно.

 

- Меня зовут Драко Малфой. Мое имя Вам о чем-то говорит?

 

Доктор нахмурил лоб:

- Думаю, нам лучше выйти на улицу. Вы не будете против, если мы зайдем в кафе и за чашечкой чая все спокойно обсудим?

 

Значит, я не ошибся – нам было что обсуждать и вспоминать.

 

- Согласен.

 

ГРЕЙНДЖЕР

В дверь резко постучали. Мама направилась в коридор, секунду спустя я услышала ее приглушенный крик.

 

- Что случилось?

 

- Гермиона, девочка, тебе необходимо спуститься.

 

Я поспешила на ее зов. С момента моего возвращения в Англию у меня в душе поселилось постоянное ощущение тревоги, словно родительский дом перестал быть надежным убежищем, поэтому неделю назад я наложила на него Защитные чары как от маглов, так и от незваных волшебников. Никто не смог бы переступить через порог, имея злые намерения или умыслы.

 

Увидев посетителя, я замерла от неожиданности. Передо мной стоял Люциус Малфой собственной персоной. В одной руке у него была знаменитая трость с набалдашником в виде змеиной головы и пустой сердцевиной, другой он крепко держал за шиворот напуганную и упирающуюся Хелпи. Думаю, хозяин силой заставил эльфиху показать ему дорогу в мой дом.

 

- Отпустите ее немедленно! – потребовала я.

 

Пожиратель отшвырнул женщину-домовика в сторону и прошипел:

- Пошла вон, старая рухлядь! Дома поговорим!

 

Хелпи мгновенно испарилась в воздухе, так и не посмев поднять на меня глаза.

 

- Вы сбежали из-под Надзора, мистер Малфой?

 

- Мне плевать на Надзор! Немедленно впусти меня в дом, грязнокровка!

 

- Нет! – твердо ответила я, выдержав его грозный взгляд. – Говорите, что хотели и убирайтесь! Впрочем, сейчас за Вами прибудут мракоборцы.

 

- Ах, ты…

 

Люциус попытался замахнуться на меня тростью, но я направила на него волшебную палочку:

- Только попробуйте!

 

Пожиратель опустил трость вниз, хотя гнев его еще не остыл, и огонь в глазах не погас:

- Ты решила прибрать к своим грязным рукам не только моего сына, но и внука?

 

- С чего Вы взяли?

 

- Я подслушал разговор женщин в своей семье и знаю, что Скорпиусу вчера перелили твою поганую кровь. Мне не нужно было гадать, кто мог пойти на подобное, я сразу догадался, что это ты! Мерзкая дрянь, опозорившая моего сына, теперь ты добралась и до моего внука?!

 

- Вы ошибаетесь, сэр. Я не причинила мальчику никакого вреда! Я спасла его.

 

- Лжешь! Ты решила уничтожить весь род Малфоев!

 

- Нет! Это неправда!

 

- Скажи еще, что ты не крала у меня моего сына?! Три года назад Нарцисса выпила Сыворотку правды и поведала мне о его «большой любви» к тебе. Ты приворожила Драко, опоила каким-то зельем!

 

- Я никогда не применяла к нему магию. Ваш сын не мальчик, он сам вправе решать, кого любить.

 

- Он сошел с ума, когда связался с тобой! Никогда, ты слышишь, НИКОГДА, ты не получишь моего сына, мерзкая дрянь!

 

Мне надоело выслушивать оскорбления и угрозы Люциуса, я уже собиралась захлопнуть дверь, как неожиданно за моей спиной раздался детский голос:

- Мамочка, кто так громко кричит?

 

Ах, какая незадача! Зачем, зачем Феликс спустился вниз?

 

- Ты кто? - спросил сынишка опешившего мужчину, выглядывая из-за моих ног.

 

Глаза Люциуса округлились, рот приоткрылся - перед ним стоял мальчик, длинная светлая челка которого закрывала лоб, а из-под насупившихся бровей смотрели на незваного гостя два серых уголька.

 

- А ты кто? – от неожиданности произнес бывший пожиратель.

 

- Я Феликс Малфой.

 

Люциус поперхнулся. Пожиратель сразу узнал живое воплощение своего сына. Ему не надо было объяснять, что и как.

 

- Как видите, сэр, я уже получила часть Вашего сына. И с этим Вы не сможете поспорить. Иди к бабушке, Феликс, - я подтолкнула сынишку в спину. – Иди же.

 

Почти сразу в воздухе раздались хлопки, и на крыльце дома появились мои коллеги по отделу:

- Мистер Малфой, Вы нарушили условия досрочного освобождения.

 

Мракоборцы скрутили поднадзорного, чтобы вернуть его обратно в Малфой-мэнор. Люциус не произнес ни слова, послушно отдаваясь в руки закона. Но прежде, чем его перенаправили в замок, мужчина вновь оглянулся и посмотрел в темноту коридора, туда, куда только что ушел его новоявленный внук.

 

Спустя минуту крыльцо опустело. Остался лишь Кросс, обязанностью которого было взять показания с потерпевшей, то есть с меня.

 

- Почему вас так долго не было, Логан? - нахмурилась я, еще не успев полностью отойти от неприятного разговора с Малфоем-старшим. – Мало того - вы подставили меня, заявившись такой оравой. Теперь вся округа будет знать, что с мисс Грейнджер что-то не так. Меня и раньше многие «ведьмой» называли, а после вашего посещения вообще не отмыться!

 

- Не боись, Грейнджер, - тот похлопал меня по плечу, - сейчас ребята вернутся, подчистят все, как надо.

 

- Малфой напугал тебя? - спросил парень, озабоченно заглядывая мне в глаза. – Зачем он пришел?

 

- Не наказывайте его, - попросила я. - Люциус безоружен. Он сбежал из-под Надзора, чтобы сказать, как ненавидит меня. А это всего лишь слова.

 

- Какое у тебя большое и доброе сердце! – съязвил Кросс. – Сердобольная ты наша. Он просто НЕ УСПЕЛ ничего сделать. А мог бы, даже без волшебной палочки. Подумай о сыне…

 

Я прислонилась головой к его плечу:

- Спасибо за заботу, Логан. И за то, что не держишь на меня обиды.

 

- Ты о понижении? Да все нормально! Теперь у меня больше оперативной работы, чем глупой писанины в кабинете. Наоборот, я доволен. Так что, как говаривал мой дед – Выше голову, Грейнджер!

 

- Выше голову? - засмеялась я. – Звучит как заклинание.

 

- А то! – рассмеялся Кросс.

 

 

МАЛФОЙ

- Итак, что Вы хотели знать, мистер Малфой? – спросил доктор, отхлебнув чая и задумчиво рассматривая меня.

 

- Меня интересуют события пятилетней давности, - ответил я, - а также вчерашний вечер.

 

Мужчина нахмурился:

- Что не так с Вашим сыном?

 

Значит, я оказался прав - Грейнджер привозила Скорпиуса именно в эту клинику и именно к этому целителю.

 

- Нет, с мальчиком все хорошо. Кризис отступил, сейчас ему намного лучше.

 

Доктор облегченно вздохнул:

- Рад это слышать. Я рисковал, сильно рисковал, когда согласился на авантюру мисс Грейнджер. Но если бы я не пошел на это… Мистер Малфой, буду с Вами откровенен до конца, малыша сегодня уже могло бы не быть в живых. Момент был бы упущен, слишком много крови он потерял.

 

Я отвел в сторону глаза, чувствуя, как к горлу подступает ком.

 

- Но почему Вы решили, что кровь Гермионы подойдет моему сыну?

 

- Вероятность этого была достаточно велика. Вам же она подошла.

 

- Не понял. Мне она что?

 

Симпсон заморгал глазами, почувствовав, что сказал что-то не то.

 

- Мистер Малфой, разве Вы не знаете, что пять лет назад мы смогли поставить Вас на ноги только потому, что Вам перелили чужую кровь? Донором стала мисс Грейнджер. В ту ночь Вы пережили клиническую смерть – серьезная травма головы, множественные ушибы, большая кровопотеря. Я до сих пор считаю, что Вас спасло чудо и эта девушка. Неужели, Вам так никто этого и не рассказал?

 

Я открыл и закрыл рот. Вот она - правда.

 

Однажды я выкрикнул ей в спину привычное: «Грязнокровка!» и услышал в ответ: «А сам-то кто?» А потом в тот памятный рождественский вечер девяносто шестого она сказала мне: «Теперь мы квиты, Малфой. Ты дважды спас мне жизнь за это лето, теперь и я тебя спасла дважды. Между нами полный расчет». Только сейчас до меня дошел смысл ее слов.

 

Теперь понятно, как она смогла проникнуть в замок. Теперь вообще многое становилось понятным.

 

- Спасибо, мистер Симпсон, - я поднялся из-за столика. – Вы мне очень помогли.

 

- Не за что, - удивленно пожал тот плечами. – Хотел сказать Вам до свидания, но лучше бы нам больше не видеться.

 

Он прав – слишком трагический повод бывает у этих встреч.

 

- Тогда прощайте!

 

Я остановился у выхода из кафе, на секунду задумавшись, куда же дальше? Поттер! Кажется, теперь я знаю, как развязать ему язык и заставить его говорить. Пришла пора расставить все точки над i.

 

 

НАРЦИССА МАЛФОЙ

- Ты видел мальчика? Ты видел нашего внука?

 

- Он нам не внук, Нарцисса, он незаконнорожденный ублюдок! – воскликнул муж. - Бастард, которого я никогда не приму в свою семью! Ты знала про него, не так ли?

 

Я опустила голову.

 

- Нет, не знала, хотя и догадывалась. Но, может быть, нам все-таки стоит ввести его в дом? – тревожно спросила я, не уверенная, правильно ли поступаю. Мои слова прозвучали жалко и неубедительно даже для меня самой. - Иначе мы можем потерять сына.

 

- Ты что, не понимаешь? - проворчал Люциус. - Мы потеряли Драко в тот момент, когда он начал смотреть на грязнокровок как на нормальных людей и уровнял их до нашего уровня!

 

Он задумался, рассматривая свою пустую трость, потом посмотрел на меня и тихо сказал:

- Сегодня гриффиндорская шлюха победила меня. Но я этого так не оставлю. Я обещаю тебе, Нарцисса, что девчонка умрет, и ее выродок отправится вслед за ней в преисподнюю!

 

Голос мужа при этих словах ничуть не дрогнул, будто он рассказывал о своем желании выпить стаканчик сливочного пива. Но мне на миг показалось, что в гостиной повеяло могильным холодом. Я зябко поежилась и туже стянула накинутую на плечи шаль.

 

- Не глупи, Люциус! Сын не простит тебе, если с Гермионой что-то случится.

 

- Сын, Нарцисса? Какой сын? - муж вдруг захохотал, и от этого жуткого смеха я вздрогнула. - У нас больше нет сына. Драко умер много лет назад.

 

Бог мой, он действительно сошел с ума!

 

 

МАЛФОЙ

- Привет, Поттер! Разрешишь войти?

 

- Малфой? – удивился тот. – Что ж, милости прошу. Не скажу, что рад, но проходи, не стесняйся.

 

Я уверенно зашагал по кабинету, лавируя между столиков, и сел, повернув стул спинкой вперед. Я старательно придавал себе уверенный вид, не показывая, как много значит для меня эта встреча, а вернее этот откровенный разговор с гриффиндорцем.

 

- Даже и надеяться не смел, что столь высокий гость удостоит меня своим присутствием, - очкарик все еще продолжал кривляться.

 

- Хватит, Поттер. Давай поговорим на чистоту, как в прежние времена: Я - Слизерин, ты - Гриффиндор. Сталь в голосе, огонь в глазах, так, как ты один умеешь, и, правда, одна голая правда!

 

- Отлично, Малфой, согласен, - гриффиндорец вышел из-за стола, взял второй стул и сел точно так же прямо напротив меня. - Хотя и не пойму причину твоего визита ко мне и столь странной просьбы. Но говори, я слушаю тебя.

 

- Знаешь, Поттер, - я заставил себя улыбнуться, - меня давно мучает вопрос: почему ты защитил меня на суде? Думается, я был первым, кого бы ты хотел видеть в Азкабане.

 

Парень задумался, потом честно признался:

- Да, если бы я составил список, ты бы возглавил его. Но, увы, списка не было. А стало быть, и тебя в нем не было. Не смотря на все мое презрение к тебе.

 

- Почему?

 

- Да все ты отлично понимаешь, Малфой.

 

- Гермиона?

 

Поттер нехотя кивнул:

- Я всегда считал, что ей без тебя было бы лучше. Думаю, если бы ты мотал свой срок в тюрьме, она поплакала бы пару лет и смирилась. И начала бы, наконец-то, жить нормальной жизнью. Но…

 

Гриффиндорец запнулся, словно не зная, стоит ли продолжать.

 

- Но она никогда, понимаешь, никогда не простила бы мне твоего заключения. Гермиона почему-то видела тебя белым и пушистым, этаким пай-мальчиком с лицом ангела.

 

- Она же не слепая, верно? – я почувствовал, что в этот раз мои губы сами собой растягиваются в улыбке. - Значит, есть во мне что-то такое, чего ты разглядеть не сумел.

 

- Да я тебя насквозь вижу! – вскипел он, но тут же попытался взять себя в руки. – Нет в тебе ничего достойного внимания!

 

- За что ты так ненавидишь меня, Поттер?

 

Он вскочил со стула и принялся расхаживать по кабинету:

- А за что мне любить тебя, Малфой? Ты шесть школьных лет вытирал о нас ноги. Долгие годы мы терпели оскорбления от тебя и твоих дружков. Да, ты помог спасти Гермиону от Паркинсон. Но согласись, что попала она туда именно из-за тебя. И в то время, когда Грейнджер страдала от унижений твоей слизеринской подружки, ты со своей женушкой резвился на свадьбе.

 

Я стиснул зубы, заставив себя сдержаться. Так вот как это выглядело для него! Но все было совсем не так, как он поворачивал.

 

- А если бы нас тогда поймали, то, думаю, ты отделался бы легким испугом, а нас с Гермионой превратили бы в фарш!

 

- Ну-ну! Очень интересно. Давай, рассказывай дальше. Я весь во внимании.

 

- И в Малфой-мэноре ты спасал скорее свою шкуру, чем нашу. Ты уже не знал, как отделаться от назойливого внимания Темного лорда, а тут – на! – одним адским огнем сразу двух зайцев убил.

 

- Это каких же? Что-то я тебя не пойму.

 

- Предстал перед Гермионой героем-спасителем и освободился из-под контроля.

 

- Да неужели?

 

- Ты наслаждался своей свободой три года. Сделал вид, что пытаешься отыскать Гермиону. Хотя сам в это время пускал слюни от свалившегося на тебя несметного богатства, доставшегося в наследство от Гринграсса. Кого ты тогда пытался обмануть, а?

 

- Ну, тебя-то мне не провести! Ты же один у нас все видишь, все знаешь. Только, Поттер, почему-то мне кажется, что ты все время норовишь ткнуть меня носом в дерьмо, которого нет.

 

- Еще как есть! Ты и сейчас ничуть не изменился, ни в чем не раскаялся, не осознал. Все тот же высокомерный хлыщ, эгоистичный и самодовольный. Слизеринский принц, просто чуть-чуть прижавший свой хвост, затихший на время. Но ты такая же сволочь, Малфой, как и раньше. Я надеялся, что благодаря Гермионе ты станешь лучше, умнее, снисходительнее к людям, благороднее, если хочешь…

 

- С чего бы это вдруг я должен был измениться?

 

Гриффиндорец внезапно замолчал.

 

- Давай, Поттер, договаривай, если начал.

 

В ответ тишина.

 

- Тогда я сам отвечу за тебя. Наверное, ты полагал, что кровь Грейнджер, отданная такой мерзкой слизеринской заднице, как я, изменит мой характер?

 

Я не сводил с него глаз, наблюдая за реакцией на мои слова.

 

- Как ты узнал? – он был ошарашен моим заявлением. – Кто тебе рассказал это?

 

- О чем, Поттер? О том, что она спасла мне жизнь? Или может быть о том, что родила мне сына?

 

Парень стал ярко-пунцовым:

- Значит, теперь ты знаешь все?

 

- Ну, все или не все…, - я пожал плечами, продолжая следить за ним. – Скажем так, кое-что.

 

- Теперь понятно, зачем ты заявился сюда. Чтобы узнать от меня больше?

 

- Какой ты подозрительный, Поттер! Нет. Без тебя все выясню. А может быть, я притащился сюда, чтобы внимательно выслушать тебя и решить, как мне жить дальше?

 

- Ну?

 

- Что ну?

 

- Решил?

 

- Не успел еще, жду твоего совета.

 

Гриффиндорец скорее почувствовал, чем понял, что интонации в моем голосе изменились. Он вернулся к стулу и вновь уставился мне в глаза:

- Ты серьезно, Малфой? Тебе нужен МОЙ совет?

 

- Да, - я не отвел взгляд. – Что мне делать, Поттер? Как добиться ее прощения?

 

- Нет, он издевается! Сам все испортил, а я ему теперь что-то советовать должен.

 

- Ты же ее друг. Ты знаешь ее как никто другой.

 

Он задумался:

- Неужели прощение Гермионы так важно для тебя?

 

- Очень важно, - мой голос дрогнул. - Я люблю ее. И у меня есть сын, о котором я ничего не знал! Ее сын, ты понимаешь? Хотя где тебе понять…

 

Поттер посмотрел на меня, словно увидел впервые:

- Тогда пойди и скажи ей об этом.

 

- Грейнджер меня выгонит. Однажды она это уже сделала.

 

- И ты сдался?

 

- Нет, Поттер, не сдался, - я поднялся со стула и вернул его на законное место. - И никогда не сдамся. Запомни это!

 

Я неспешно направился к дверям.

 

- Зачем же ты все-таки приходил, Малфой?

 

- Так, - я помахал ему рукой. – Просто соскучился.

 

ПОТТЕР

Впервые после разговора с Малфоем на душе не осталось осадка. Мне показалось, что в этот раз слизеринец был искренен со мной. Я сел за стол и, опустив голову на руки, задумался.

 

Наверное, я ошибался - он изменился, он действительно изменился. И, может быть, Гермиона была права, когда видела в нем совсем не то, что другие.

 

Теперь я понял, зачем он приходил. Мое прощение было для него не менее значимым, чем прощение Грейнджер. Тоненькой ядовитой змейкой в голове промелькнула и исчезла мысль: Так что же ты скажешь, Поттер, если эти двое снова будут вместе?

 

А ничего не скажу. Пусть все идет так, как идет.

 

 

МАЛФОЙ

- Ты? – устало спросила она, отворив дверь. Грейнджер вряд ли ожидала увидеть меня сегодня, но почему-то не удивилась.

 

- Да, я. Тебе больше не ускользнуть от меня. Не уйду, пока не узнаю всю правду от начала до конца.

 

- А если я не скажу?

 

- Значит, я поселюсь в твоем доме навсегда.

 

- Что ж, проходи, - девушка распахнула передо мной дверь, махнула рукой в сторону комнаты, приглашая войти, и улыбнулась, заметив, как я опешил.

 

Я шагнул в открывшийся проем, отрезая и себе, и ей путь к отступлению:

- Грейнджер, что изменилось с последнего раза? Почему ты впустила меня?

 

- Тебе, Малфой, не угодишь: то жалуешься, что не впускают, то удивляешься, когда приглашают войти. Определись, чего ты хочешь – остаться за дверями или вести разговор в гостиной.

 

Я рассмеялся в ответ:

- Пожалуй, все-таки гостиная.

 

Сняв в прихожей пальто, я прошел, сел на диван, осмотрелся, не торопясь начать разговор:

- Уже и забылось, как у вас уютно. Ты одна?

 

Она стояла, прислонившись к дверному косяку, сложив на груди руки, и внимательно наблюдала за мной:

- Как видишь.

 

- Где твои родители?

 

- Уехали отдыхать.

 

- Наш сын уехал с ними?

 

- Что-о-о? – она побледнела и в изнеможении опустилась на ближайший стул. – Какой сын?

 

- Я же сказал – наш.

 

- С чего ты взял, что у нас с тобой есть ребенок? – ее голос задрожал.

 

- В тот вечер, когда нас выгнали из магловского ресторана, Кросс узнал то, что должен был с самого начала знать я. Почему бы тебе не перестать лгать мне, как ты делала все эти годы?

 

Лицо Грейнджер окаменело:

- Я не лгала тебе.

 

- Ах, верно… Ты просто скрывала правду, что в этом случае практически одно и то же.

 

- А что я должна была рассказать тебе? – она резко поднялась со стула и отошла к окну, собираясь с мыслями. Потом внезапно развернулась и впилась в меня глазами. – Сказку, о том, как одна глупая и наивная гриффиндорка влюбилась в слизеринца, потерявшего память? Или о том, как эта грязнокровка соблазнила высокородного аристократа, воспользовавшись его амнезией? Как переспала со своим закадычным врагом? Как забеременела от него? Как в отчаянии хотела покончить с собой? Как потом решилась родить этого ребенка, зная, что его ни о чем не подозревающий отец ненавидит ее? И ты бы поверил в подобную чушь?!

 

Я опешил от ее словесной атаки. Бедная девочка, как же много всего свалилось на нее! В этот миг я чувствовал себя законченным подонком.

 

- Той грязнокровке с лихвой хватило враждебности со стороны ее лучшего друга. Гарри до сих пор не смирился с моими чувствами к тебе. Но твоего презрения и равнодушия я осилить бы не смогла!

 

У меня перехватило дыхание, я смотрел на бледное лицо Гермионы с расширившимися от волнения глазами, на ее руку, зажавшую рот, словно она могла удержать уже вырвавшиеся слова.

 

- Бог мой! – прошептала девушка. - Я не должна была тебе рассказывать это, ты должен был сам все вспомнить!

 

Она развернулась и устремилась по ступенькам вверх. А я остался сидеть, продолжая оцепенело смотреть в пустое окно, туда, где только что стояла она, и пытался справиться с потрясением от услышанного. Значит, вот она правда, которую я забыл. Гермиона рассказала ее, как чужую историю, произошедшую не с ней, но в душе от этого становилось только горше. Ведь все эти годы она словно стояла на краю пропасти, балансируя и стараясь не упасть вниз. А я ничем не смог ей помочь. Потому что так ничего и не вспомнил. Мое сердце сжалось от ужаса, стыда, и отвращения к самому себе.

 

ГРЕЙНДЖЕР

Ночи уже стали очень холодными. Я прижалась лбом к оконной раме в своей комнате: она была словно лед.

Славный вышел денек! Ничего не скажешь!

 

Обхватив себя руками, я села на заправленную кровать, пытаясь справиться с разбирающей меня дрожью и захлестывающими через край эмоциями.

 

- Гермиона! – за дверью раздался хриплый голос. – Выйди, нам нужно закончить разговор.

 

Он прав, нельзя