В герметически закрытом черепе

Вопрос о том, пульсирует ли мозг в закрытом полностью окостенев­шем черепе так, как это наблюдается в открытом черепе, является одним из основных в проблеме изучения циркуляции крови в мозгу. В зависи­мости от ответа на поставленный вопрос меняется угол зрения, под ко­торым рассматриваются и все другие стороны этой проблемы.

Из дальнейшего изложении будет видно, что каждый исследователь, предлагавший ту или иную теорию циркуляции крови в мозгу, прежде всего должен был определить свое отношение именно к данному вопро­су. Спор о том, пульсирует мозг в полностью окостеневшем герметиче­ски закрытом черепе или никаких движений его в этих условиях не существует, был начат в литературе еще около трех столетий назад и не был решен до последнего времени,

В случаях нарушения целости черепа движения мозга настолько отчетливы, что могут быть отмечены каждым, наблюдающим открытую поверхность мозга через образовавшееся отверстие в костях черепа.

Первые высказывания о причинах движений мозга можно найти в трудах Галена (131—201 н. э.), прибегавшего к вивисекции для реше­ния поставленных задач. Согласно его точке зрения, движения мозга на­ходятся в прямой связи с дыхательными фазами и обусловливаются вхождением воздуха через решетчатую пластинку в желудочки мозга. Пульсация мозга возможна благодаря существованию пустого простран­ства, располагающегося между мозгом и твердой мозговой оболочкой.

Орибазиус, компилировавший греческие и римские медицинские ра­боты, живший спустя два столетия после Галена, также упоминал о ви­жениях мозга, заметных на родничках новорожденных и у взрослых людей и животных с нарушением целости костей черепа. Причиной пульсаторных движений мозга Орибазиус считал дыхательные движения и ритм сердечных сокращений. После большого перерыва вопрос о дви­жениях мозга вновь был поставлен на обсуждение Фаллопием (1562). Изучая мозг, этот ученый не обнаружил его пульсации.

Позже Везалий (1600) писал о движениях мозга у новорожденного, при вивисекции со вскрытием черепа у животных, а также у лиц с ране­нием черепа. Отмеченные движения были отнесены им за счет пульсации артерий, разветвляющихся в твердой мозговой оболочке. Иначе говоря, вопрос о движении мозга был сведен Везалием к движениям твердой

мозговой оболочки. Точка зрения Везалия в дальнейшем нашла как по­следователей, так и противников. Последователи Везалия, в том числе Пахиони, Багливи, развивая дальше его учение о твердой мозговой обо­лочке, стали считать ее особой мышцей или даже сердцем мозга, обусловливающим движение его. Противники же отрицали участие твердой мозговой оболочки в осуществлении пульсаторных движений. Так. например, Шлихтен (Schlichten, 1750) высказал предположение, согласно которому движения мозга являются результатом набухания его вследствие увеличения количества Крови в мозгу под влиянием пуль­совой волны. Подобно Гелену, Шлихтен признавал возможность пульса­ции мозга и в полностью закрытом черепе, предположив наличие гипоте­тического пустого пространства между поверхностью мозга и твердой мозговой оболочкой. Засасывание воздуха через маленькое трепанацион-ное отверстие при вдоке и выталкивание воздуха через то же отверстие при выдохе служило Шлихтену доказательством правильности его точки зрения. Косвенное доказательство существования пустого, заполненного только воздухом, пространства Шлихтен видел в наличии экстравазатов, постоянно отмечавшихся в полости черепа собак, убитых ударом по полове. Тогда же было предложено и иное объяснение пульсовых коле­баний мозга. Сенак (Senak, 1749) отнес пульсовые движения за счет изменения калибров крупных артерий, располагающихся на основании мозга. Он считал, что артерии, расширяясь при систоле, должны подни­мать вверх всю массу мозга, сужение же их при диастоле должно со­провождаться опусканием мозга.

Следует отметить также опыты Равина (Ravina, 1811), наблюдавше­го пульсацию мозга с помощью ввинченного в череп цилиндра. Запол­няя последний водой, Равина по движению поплавка судил о движениях мозга и пришел к заключению о существовании пульсации мозга у всех млекопитающих животных.

Вопрос о пульсовых движениях мозга освещается по иному с момен­та открытия цереброспинальной жидкости, постоянно окружающей всю поверхность мозга [Контугно (Contugno), 1864, Мажанди, 1825]. Стало известно, что в пространстве между поверхностью мозга и твердой моз­говой оболочкой, где ранее предполагалось наличие сжимаемого воздуха, находится не допускающая сжатия спинномозговая жидкость. Соответ­ственно этому изменился и взгляд на причину пульсаторных колебаний мозга. Так, Мажанди (1834) предполагал, что движения мозга возмож­ны благодаря передвижениям открытой им жидкости. Механизм этого явления он объяснял следующим образом. При вдохе происходит застаи­вание крови в чрезвычайно растяжимых венозных сплетениях позвоноч­ного канала и вытеснение оттуда спинномозговой жидкости в полость черепа. Большие массы ее, поступающие в череп, приподнимают голов­ной мозг. При выдохе указанные явления наблюдаются в обратном порядке, т. е. спинномозговая жидкость оттекает в позвоночный канал и мозг опускается.

Обзор приведенных мнений различных исследователей, публиковав­ших результаты своих работ в течение нескольких столетий, показывает, что некоторые из них вопрос о пульсации мозга в закрытом черепе реша­ли в положительном смысле (например, Гален и Шлихтен). Но, как уже было сказано, подобное предположение могло возникнуть только, если допустить существование в мозгу пространства, заполненного воздухом, а следовательно, и возможность перемещения мозга. Соответственно тому, что с установлением наличия спинномозговой жидкости следовало при­знать, что полость черепа полностью заполнена, появилась точка зрения,

согласно которой пульсация мозга в условиях герметически закрытого окостеневшего черепа стала считаться совершенно невозможной.

Так, например, такого рода мнение было высказано Мюллером (1839), а также Бургугноном (Bourgougnon, 1839). Пелетан (Pelehtan) попы­тался даже доказать это положение экспериментальным путем. Опыт его заключался в следующем: в череп собаки вставлялась стеклянная тру­бочка с краном на верхнем конце. Обеспечивалась герметичность чере­па, и трубочка заполнялась водой. При открывании крана, т. е. сообще­нии содержимого полости черепа с атмосферным воздухом, в трубочке отмечались колебания воды, указывавшие на пульсацию мозга. Но дви­жения мозга тотчас же прекращались, как только закрывался кран и восстанавливалась герметичность черепа.

Аналогичные данные получил в своих экспериментах Бургугнон (1839). Он сконструировал специальный прибор, получивший наименова­ние «энцефалокиноскопа». Прибор состоял из трубки, герметически ввинчивающейся в череп. Трубка была снабжена краном и коленчатым рычагом, двигавшимся по горизонтальной оси. Короткое горизонтальное колено оканчивалось пластинкой, касавшейся твердой мозговой оболоч­ки. Длинное вертикальное колено показывало в увеличенном виде раз­меры колебаний пластинки. Подобно предыдущему исследователю, Бур­гугнон наблюдал отчетливые движения пластинки при открытом кране. Разобщение полости черепа с атмосферным воздухом при закрывании крана имело своим следствием немедленное прекращение движения пластинки.

Еще более веские доказательства в пользу отсутствия пульсаторных движений мозга в закрытом черепе были получены Дондерсом (Donuers, 1851). Дондерс укреплял коллодием стекло в трепанационном отверстии, проделанном в черепе кролика, и производил длительные наблюдения за поверхностью мозга, твердая мозговая оболочка которого в этом месте предварительно удалялась. В указанных условиях под стеклом, гермети­чески вставленным в череп, не отмечалось никаких движений мозга даже при 45-кратном увеличении. Пульсация мозга отсутствовала также и при резком усилении вдоха и выдоха, возникающих, например, при зажатии носа. Эрманн (Ermann), вставлявший в трепанационное отвер­стие в черепе короткий медный цилиндр, закрытый снизу несколько во­гнутой стеклянной пластинкой, не наблюдал пульсации мозга в полно­стью закрытом черепе. Аналогичные данные были получены также в ра­ботах целого ряда исследователей [Куссмауль и Теннер (Kussmaul a. Tenner), 1857; Акерман (Akerman), 1859; Лейден (Leyden), 1866, и др.].

Таким образом, казалось, было окончательно установлено отсутст­вие каких бы то ни было пульсаторных движений мозга в закрытом черепе. Повидимому, исходя из этого, Лейден (1866) мог написать: «В настоящее время почти все физиологи убеждены в том, что мозг в закрытом черепе не пульсирует» (стр. 114, цит. по Альтану).

Своего крайнего выражения эта точка зрения достигла в так назы­ваемой теории Монро-Келли. Теория названных авторов, получавшая широкое распространение и поддержку многих исследователей, исходила из правильного представления об отсутствии пульсации мозга в закры­том черепе. Однако вместе с тем в качестве основного положения тео­рии авторы выдвинули совершенно неправильное утверждение о посто­янстве количества крови в мозгу. Несжимаемость мозгового вещества, по мысли Монро-Келли, должна была являться указанием на неизменно равное содержание крови в сосудах мозга независимо от того в каком физиологическом или патологическом состоянии находится мозговое ве-

щество в каждый данный момент. Постоянство количества крови в моз­гу и явилось тем пунктом теории, против которого оказались направлен­ными основные возражения целого ряда исследователей (Буров, 1846; Дондерс, Куссмауль и Теннер; Акерман и др.).

В самом деле, несостоятельность разбираемого положения теории Монро-Келли выступала с полной очевидностью всякий раз, как только производилась проверка этого положения в эксперименте. Так, Дондерс при наблюдении сосудов мягкой мозговой оболочки через «окно», встав­ленное им в череп, отметил расширение сосудов при задержке дыхания. Куссмауль и Теннер в своих опытах убедились, что в случае смерти животного при выпускании крови отмечается анемия мозга. Напротив, в случаях смерти животного от задушения сосуды мозга были расшире­ны и плотно заполнены кровью, т. е., иначе говоря, наступала гиперемия мозгового вещества. Акерман также видел расширение сосудов мягкой мозговой оболочки при зажатии дыхательного горла животного и воз­вращение сосудов к исходной величине после того, как задушение пре­кращалось.

Таким образом, полученные различными экспериментаторами факты говорили о возможности изменений количества крови, а тем самым и об изменении просвета сосудов мозга в закрытом черепе при отсутствии пульсации мозгового вещества. Но в таком случае необходимо было установить, почему колебания количества крови в мозгу не сопровождают­ся изменениями его положения. Определенного ответа на поставленный вопрос не было дано. Другими словами, возникло столько объяснений, сколько было исследователей. Акерман был склонен отнести отсутствие пульсаторных движений мозга за счет незначительных колебаний арте­рий мягкой мозговой оболочки, которые при изменении своего просвета не могут вызвать движения всего мозга в целом. Дондерс и Берлин вы­сказали предположение, заключавшееся в том, что при увеличении кро­венаполнения мозга часть спинномозговой жидкости всасывается капил­лярами. Уменьшение количества крови в мозгу имеет своим следствием транссудацию жидкости из них и установление нарушенных соотноше­ний между кровью и ликвором.

Как можно видеть, объяснение упомянутых выше авторов предпола­гало чрезвычайно быстрое всасывание спинномозговой жидкости во вре­мя систолической части пульсовой волны и не менее быструю отдачу ее при диастолической части пульсовой волны. На основании таких же умо­зрительных заключений мнение Дондерса оспаривалось Акерманом и Аль-таном (1871), считавшими, что при логическом рассуждении должны наблюдаться как раз совершенно противоположные соотношения. По мнению Акермана и Альтана, правильнее было бы думать, что при си­столической части пульсовой волны будет происходить выхождени-плазмы через стенку капилляров, в то время как при диастолической части пульсовой волны вероятнее всасывание капиллярами межтканевой жидкости.

По иному объяснял это И. Навалихин (1874). Он полагал, что из­менение количества крови в мозгу не будет сопровождаться пульсацией мозга в том случае, если мозг подвергается известному сжатию. Однако и это заключение оказалось несостоятельным после того, как Грашейем (1887) показал, что сжимаемость мозговой ткани даже меньше, чем сжимаемость кипяченой воды. Согласно данным этого исследователя, усилие, необходимое для сжатия мозга на сколько-нибудь заметную величину, должно быть настолько велико, что столь громадное давление в полости черепа никогда достигнуто быть не может.

•,;

Все сказанное позволяет отметить, что на данном этапе знаний по интересующему нас вопросу был правильно установлен факт отсутствия пульсации мозга в герметически закрытом черепе. Была установлена также возможность изменения просвета артерий мягкой мозговой оболоч­ки при изменении кровенаполнения мозга. Не было выяснено, в резуль­тате чего положение мозга в закрытом черепе остается неизмененным не­смотря на то, что крови в мозгу может быть то больше, то меньше. Для объяснения всего этого возникла так называемая теория Монро-Келли-Бурова, предполагавшая, что при наличии трех несжимаемых компонен­тов (нервной ткани, ликвора и крови) должно иметь место постоянное изменение соотношения между кровью и спинномозговой жидкостью. Однако механизм этого явления установлен не был.

Было бы сшибкой думать, что все исследователи XIX века, изучав­шие циркуляцию крови в мозгу, присоединились к положению об отсут­ствии пульсации мозга в герметически закрытом черепе взрослого человека. Альтан (1871) и Салатье (Salathe, 1877), описывавшие кровооб­ращение в мозгу в специальных монографиях, присоединялись к мнению авторов, признававших существование пульсовых движений мозга при наличии полной герметичности черепа. Многие авторы, как, например, Альтан, при всей категоричности своих утверждений не подкрепляли их никакими экспериментальными данными и строили свои выводы лишь на основании логических рассуждений и критики опытов авторов, придер­живавшихся иной точки зрения.

На основании обширных наблюдений и фактического материала, полученного при различного рода опытах, проделанных на людях с де­фектом в костях черепа, Моссо (1881) сделал ничем не оправданный вывод о неизбежности пульсации мозга также и в условиях закрытого черепа.

Наконец, почти такого же взгляда придерживался русский ученый К. Нагель (1889). Не отрицая полностью экспериментальных данных об отсутствии движений мозга в закрытом черепе, Нагель тем не менее де­лал оговорку. Он считал, что пульсация мозга отсутствует лишь в ме­стах, где мозг плотно прилежит к твердой мозговой оболочке (черепу). В тех же участках, где не существует такого тесного соприкосновения, мозг должен пульсировать.

Другими словами, при невозможности движений мозга в одних ме­стах в силу имеющихся там сопротивлений они будут осуществляться там, где сопротивление колебанию меньше, т. е. за счет пространств, за­полненных спинномозговой жидкостью и сообщающихся с полостью по­звоночного канала.

Таким образом, мы видим, что последователи теории пульсации моз­га в закрытом черепе, учитывая данные, полученные экспериментальным путем, должны были пойти на уступки. Нельзя уже было утверждать существование пульсовых движений мозга в герметически закрытом че­репе, однако приверженцы этой устаревшей и не оправдавшей себя теории пытались доказать существование пульсации в той части мозга, которая не плотно прилежит к твердой мозговой оболочке, в частности, в области затылочной мембраны.

Если Лейден (1866) в свое время мог сказать, что для большинства «го современников физиологов и врачей отсутствие пульсации мозга в герметически закрытом черепе являлось несомненным фактом, то в XX столетии исследователи, защищавшие эту точку зрения, оказались в меньшинстве. Это связано было несомненно с развитием нейрохирургии, бурный расцвет которой как раз совпал с началом XX века.

В связи с тем, что операции на мозгу с развитием нейрохирургии стали обычным явлением, возможность непосредственного наблюдения открытой мозговой поверхности через трепанационное отверстие стало доступным большому количеству исследователей. При нарушении цело­сти черепа прежде всего привлекает внимание пульсаторное движение мозга, совпадающее с дыханием и ритмом сердечной деятельности. От­сутствие пульсации мозга в открытом черепе является для нейрохирур­га указанием на наличие в мозгу опухоли или абсцесса и расценивается как грозный признак резко повышенного внутричерепного давления. Благодаря такого рода повседневным наблюдениям пульсации мозга в открытом черепе, факт этот был чисто механически перенесен и на за­крытый череп. При этом движения мозга в герметически закрытом че­репе стали считаться чем-то само собой разумеющимся и не требующим каких-либо доказательств. Господствующая в практике точка зрения нашла свое отражение и в теоретических работах.

Выше уже говорилось, что исследователи XIX столетия, стараясь подойти к решению вопроса о пульсации мозга в закрытом черепе экс­периментальным путем, пришли к отрицательным выводам. Иное поло­жение наблюдалось в XX веке.

В теориях циркуляции крови в мозгу, предложенных в наше время, утверждение о пульсации мозга в закрытом черепе выдвигается в каче­стве основного положения, причем это утверждение ничем не обосновы­вается и экспериментально не доказывается. Например, теория Е. К. Сеп-па, изложенная в его монографии (1927), имеет в своей основе три пред­посылки. Первая из них заключается в утверждении наличия особого строения мозговых капилляров, обладающих якобы эластической оболоч­кой. Легко видеть, что подобное предположение сводится к отрицанию возможности изменения просвета капиллярами мозга. Иначе говоря, отрицаются фактические данные, которые были получены в середине XIX века, указывавшие на сужение и расширение сосудов мозга при раз­личных физиологических и патологических состояниях. Эта предпосылка Е. К. Сеппа оказалась несостоятельной. Последующие работы гистоло­гов и физиологов доказали отсутствие эластической мембраны на ка^: пиллярах мозгового вещества и возможность изменения просвета мозго­вых сосудов в значительных пределах (см., например, работы П. Е. Сне-сарева, А. П. Анохиной, Б. К. Клосовского, Форбса, Кобба и др.).

Вторая предпосылка Е. К. Сеппа заключалась в утверждении пульсации мозга в закрытом черепе, И в этом случае Е. К. Сепп не счел нужным обосновать свою точку зрения с помощью эксперимента или хотя бы критически рассмотреть опыты, проделанные задолго до появле­ния в свет его работы и утверждавшие совершенно противоположное. Пульсация мозга в закрытом черепе выдвигается им в качестве всем давно известного постулата, несмотря на то, что за полвека до этого опыт с неоспоримостью показал отсутствие пульсаторных движений мозга в условиях сохранения полной герметичности черепа.

В основу третьей предпосылки теории Е. К. Сеппа положено призна­ние ликвора в качестве жидкости, питающей мозговое вещество. Со­гласно точке зрения Е. К. Сеппа выделяемый сосудистыми сплетениями ликвор поступает в субарахноидальные пространства и оттуда силой пульсовой волны доставляется в мозг. На уровне прекапилляров ликвор входит в мозговую субстанцию и всасывается посткапиллярными вену-лами в сосудистое русло. Через капилляры мозга происходит только обмен газов. На современном уровне наших знаний третья предпосыл­ка Е. К. Сеппа является несостоятельной. Во-первых, ликвор является

питательной средой только на определенных стадиях филогенетического и онтогенетического развития. У взрослого ликвор не играет существен­ной роли в питании мозговой ткани, жизнедеятельность которой обеспе­чивается веществами, доставляемыми кровью (Б. К. Клосовский, 1947). Во-вторых, трудно представить, чтобы в основе такого сложного акта, каким является всасывание ликвора в мозговую субстанцию, лежал простой механический акт проталкивания ликвора в мозг пульсовой вол­ной. К тому же для такого поршневого действия пульсовой волны необ­ходима пульсация мозга в закрытом черепе, существование которой Е. К. Сеппом доказано не было. Далее разделение Е. К. Сеппом кровя­ного русла в мозгу в функциональном отношении на прекапилляры, где имеет место всасывание ликвора, и капилляры, где происходит обмен газов, основывается на опровергнутом в настоящее время предположении о наличии на капиллярах мозга эластической оболочки.

Представление Е. К. Сеппа о пульсации мозга в закрытом черепе было выдвинуто им чисто умозрительно лишь для удобства построения определенной теории. И все же, несмотря на это, положение о пульсации мозга в закрытом черепе было принято в работе Пфайфера (1928—1930). Используя только один анатомический метод на основе данных по ангио-архитектоническому строению мозга, Пфайфер, пытался создать целост­ное представление о циркуляции крови в мозгу. С этой целью он под­разделял мозговое кровообращение на три отдела. Первый отдел, по терминологии Пфайфера, деривативный, ведает распределением крови и доставкой ее в тот или другой участок мозгового вещества. Нутритивный отдел мозгового кровообращения представляет собой участок, где осуще­ствляется обмен газов, транссудация и резорбция жидкости. Особое внимание Пфайфер уделяет третьему — регулятивному отделу мозгового кровообращения. Этот отдел мозгового кровообращения выравнивает колебания давления и управляет скоростью тока крови в сосудах мозга. В нем имеются особые приспособления, включенные в качестве связую­щего звена между деривативным и нутритивным отделом мозгового кровообращения. К числу упомянутых приспособлений относятся так называемые Saugarterien, Druckvenen и Drosselstucke. Таким образом, с одной стороны, Пфайфер присоединяется к представлению о пульсации мозга, т. е. предполагает смещения его, синхронные с пульсом и дыха­нием, с другой — он утверждает существование целого ряда приспособ­лений для обеспечения строгого постоянства тока крови в мозгу.

Подобно Е. К. Сеппу, Пфайфер (1928—1930) признает наличие эластической оболочки мозговых капилляров и считает капиллярную сеть мозга жесткой системой, все сосуды в которой подобны пеньковым шлангам. В специальной главе монографии 1928 г., посвященной вопро­су о возможном изменении капилляров при пульсации мозга, Пфайфер указывает, что их поведение подобно поведению сонной артерии при откидывании головы назад или наклонении ее вниз. Иначе говоря, пуль-саторные движения мозга сопровождаются растяжением или сокраще­нием капилляров, происходящими только в продольном направлении. Наряду с. точкой зрения упомянутых авторов, считающих установленным фактом пульсацию мозга в закрытом черепе, существует представление по данному вопросу, подобное соображению, высказанному в свое вре­мя Нагелем. Мы имеем в виду работу Гюртля (Hurthle, 1927). Согласно мнению Гюртля, не поддающаяся растяжению капсула, в которую за­ключена центральная нервная система, имеет ряд мест, способных отве­чать растяжением на повышение давления внутри черепа при увеличении количества крови в нем. К таким участкам могут быть отнесены заты-

лочная мембрана, мешок твердой мозговой оболочки в спинномозговом канале и вены в той же области. При увеличении содержания крови в со­судах мозга объем полости, в которой помещается головной и спинной мозг, может становиться больше за счет растяжения указанных выше мембран, а также за счет вытеснения крови из венозных сплетений спинного мозга.

Вместе с тем физиологи, использующие при изучении кровообраще­ния в мозгу «окно», вставленное в череп, никогда не наблюдали и не на­блюдают пульсаторных движений мозга в условиях сохранения герме­тичности черепа. Известны, например, многочисленные работы, опубли­кованные лабораторией Форбса и Кобба, где исследователи изучали реакции артерий мягкой мозговой оболочки при воздействии на них различного рода факторов. Разнообразные варианты опытов позволили констатировать изменение просвета сосудов мягкой мозговой оболочки в широких пределах, но при отсутствии какой бы то ни было пульсации мозга. Выше мы уже указывали на опыты Кларка, наблюдавшего за сосудами мягкой мозговой оболочки кролика через «окно», герметически ввинченное в череп.

Изучение поведения сосудов в упомянутых экспериментах произво­дилось в течение нескольких месяцев, но пульсаторных движений мозга при этом отмечено не было.

Метод герметически вставленного в череп «окна» мы использовали также и в своих работах, производившихся в плане изучения различных сторон проблемы циркуляции крови в мозгу. При выполнении этих ра­бот мы постоянно убеждались, что герметичность черепа является не­обходимым условием для отсутствия пульсаторных движений мозга. Нарушение целости костей черепа всегда имеет своим следствием появ­ление движений мозга, совпадающих с дыхательными движениями и ритмом сердечных сокращений. Такого рода соотношения могут быть отмечены как на наркотизированном животном, так и в условиях от­сутствия наркоза.

Однако движения мозга тотчас же прекращаются, как только в трепанационное отверстие в черепе вставляется окно, т. е. оправленная в металл линза от микроскопа (в наших опытах), и достигается герметич­ность с помощью заполнения воском незначительных зазоров между окном и костями черепа. Каждый экспериментатор, использовавший ме­тод окна, знает, что между окном и поверхностью мозга всегда остает­ся пространство, заполненное ликвором, благодаря чему мозг никогда не прилежит вплотную к стеклу. Иначе говоря, отсутствие пульсаторных движений мозга в этих случаях отнюдь не является результатом давле­ния окна на поверхность мозга, т. е. результатом механического препят­ствия для его перемещений. Плотное прилегание мозговой поверхности к стеклу может возникнуть только при внезапном развитии возникшего по­чему-либо отека или набухания мозгового вещества. Отек или набуха­ние могут быть следствием нарушения нормального оттока венозной крови из полости черепа, зажатия артерий, питающих мозг, или наруше­ния нормальной сердечной деятельности. Изменение водного обмена нервной ткани может быть также результатом ранения вен и синусов при вставлении «окна» или ранения самого мозгового вещества. При от­сутствии нарушений в нормальной циркуляции крови в мозгу отек и на­бухание никогда не развиваются. Между «окном» и мозговой поверхно­стью имеется пространство, заполненное ликвором, и мозг не пульсирует. Более того, при экспериментально вызванном сморщивании мозга мозго­вая поверхность отстоит от костей черепа приблизительно на 3 мм. Мозг

Л35

свободно располагается в полости черепа. Но и в этих условиях наблю­дение мозговой поверхности через герметически вставленное окно гово­рит об отсутствии пульсаторных движений мозга.

Выше уже было сказано, что при выполнении отдельных работ мы не ограничивались вставлением в череп одного окна, а вставляли два над различными областями мягкой мозговой оболочки. Так как при этих операциях производилось предварительное выпускание больших количеств ликвора и замещение части его физиологическим раствором, не могло быть и речи о давлении окон на поверхность мозга. И несмотря на то, что мозг в этих случаях располагался совершенно свободно в субарахнои-дальном пространстве и отделялся от костей черепа слоем физиологиче­ского раствора, пульсации не отмечалось.

Таким образом, следует признать несостоятельными возражения тех авторов, которые считают отсутствие пульсации мозга в закрытом че­репе результатом механического давления мозговой поверхности «окном», вставленным в череп (например, Алов И. А., 1949). Если такое явление могло быть возможным на начальных этапах разработки метода «окна», го на современном уровне техники эксперимента оно полностью исклю­чается. Можно считать установленным, что в герметически закрытом черепе мозг не пульсирует. Но достаточно не полностью заделать зазо­ры между окном и костями черепа для того, чтобы появились пульса-торные движения мозга.

Поскольку «окно» позволяет производить наблюдение мозговой по­верхности лишь на участке, ограниченном площадью вставленного «окна», мы поставили своей задачей заменить у животного всю костную крышу черепа прозрачной крышей из какого-либо вещества. Безусловно замена должна была происходить таким образом, чтобы полностью сохранялась герметичность вновь созданного черепа. Тем самым не только значитель­но расширялось поле наблюдений, но и создавались все предпосылки для решения длящегося более трехсот лёт спора о поведении мозга в герметически закрытом черепе.

Пластические операции на черепе по закрытию его дефектов плас­тинками из различных металлов или органических материалов показа­ли, что аллопластика имеет много преимуществ. Эти преимущества за­ключаются в том, что используемые для пластики материалы при вве­дении под кожу не рассасываются, а также являются индиферентными и вызывают минимальную реакцию окружающей их ткани. Среди ряда употребляющихся для пластики материалов для нашей цели пригодной оказалась лишь прозрачная пластмасса полиметилметакрилат. Для приготовления «прозрачного черепа» мы использовали готовые пластин­ки из этой пластмассы, известные под названием органического стекла

или плексигласа.

Этот вид пластмассы, с нашей точки зрения, обладает целым рядом преимуществ по сравнению с другими пластическими веществами. В от­личие от тантала, тикония, нержавеющей стали, вителия или пластмас сы АКР-7, плексиглас прозрачен. В наших опытах, как уже говорилось, прозрачность крыши черепа являлась необходимым условием. Органиче­ское стекло легко полируется, что создает наиболее благоприятные усло­вия для наблюдения мозговой поверхности. Плексиглас отвечает и. дру­гому основному требованию, предъявляемому нами к «прозрачному черепу», а именно он при нагревании становится мягким и легко форми­руется, а затем также легко затвердевает при комнатной температуре. Другими словами, плексиглас представляет собой наиболее пригодный материал для формирования из него искусственной крыши черепа, пс

своим размерам точно соответствующей размерам крыши костного чере­па, благодаря чему создается требуемая герметичность¹.

Помимо всего, плексиглас устойчив по отношению к кислотам и щелочам, пропускает ультрафиолетовые и рентгеновы лучи, устойчив по отношению к действию бактерий. Органическое стекло не рассасывается подобно хрящу или кости. Единственным недостатком этого вида пласт­массы является реакция со стороны твердой и мягкой мозговых оболо­чек. По нашим наблюдениям, реактивность тканей в случае «прозрач­ного» черепа меньше реактивности, наблюдающейся в нейрохирургиче­ской клинике при замещении дефектов костей черепа какими-либо дру­гими материалами, например, пластмассой АКР-7 (Н. Д. Лейбзон и др.). Отсутствие отрицательных результатов при замещении небольших дефектов костей черепа металлом или пластмассой, употребляющимися в нейрохирургической практике, позволило нам надеяться на положи­тельный эффект при замещении всей костной крыши черепа крышей из прозрачного плексигласа.

Попытка получить животных с «прозрачным черепом» была пред­принята также Пуденцем и Шелденом (Pudenz a. Shelden, 1944, 1946). Их эксперименты, проделанные на обезьянах, ставили своей целью разра­ботать метод замещения больших участков черепа прозрачным веществом и в последующем проследить смещения мозга в черепе при трав­ме. Первое сообщение этих исследователей, появившееся в 1946 г., посвя­щено изложению технических приемов, необходимых для замещения больших по протяженности дефектов костей черепа. Метод авторов при этом заключался в том, что с обеих сторон черепа делались два больших трепанационных отверстия. По средней линии оставлялась широкая кост­ная пластинка, полностью прикрывавшая продольный синус и места впадения в него поверхностных вен полушарий головного мозга. Обезья­ны с большими «окнами» из пластмассы, по сообщению Шелдена, жили в течение двух месяцев. К сожалению, никаких сведений о поведении этих обезьян во время жизни их с «прозрачным черепом» приведено не было. Отсутствовали также сведения о состоянии мозга под прозрачными пластинками и данными о состоянии мозгового вещества после смерти животных. Работа была иллюстрирована рисунками, имелась только одна фотография, на которой был представлен общий вид «прозрачного чере­па». В работе, появившейся два года спустя, также нет фотографий, за исключением снимков разрезов мозга, и основные положения авторов иллюстрированы рисунками.

Отсутствие фотографической документации, отражающей состояние животных после операции, отсутствие клинических описаний их состоя­ния и поведения лишают возможности делать какие-либо заключения о пригодности оперированных таким образом обезьян для последующих физиологических опытов.

Целью опытов Пуденца и Шелдена было проследить пути смещения мозга в закрытом черепе и грубые нарушения в мозговой ткани при нанесении животному травмы черепа.

Приступая к разработке метода прозрачного черепа, мы ставили пе­ред собой значительно более широкие задачи совершенно иного харак­тера. Для нас животное с прозрачным черепом являлось благодарным объектом для наблюдения циркуляции крови в артериях и венах соеу-

¹ Это условие, как известно, в клинике никогда не соблюдается, так как в пла­стинке, закрывающей дефект костей черепа, высверливается несколько отверстий для оттока экссудативной жидкости из полости черепа.

диетой сети мягкой мозговой оболочки в том виде, как она происходит в замкнутом, полностью закрытом черепе. Прозрачный череп давал нам возможность проследить циркуляцию крови в указанных сосудах в по­койном состоянии животного и при эмоциях. Используя этот метод, мы могли объективно проследить характер реакций сосудов мягкой мозговой оболочки при различных состояниях мозгового вещества, вызванных экспериментальным путем. Замена крыши костного черепа прозрачным плексиглазом позволяла также просле­дить непосредственное действие на сосу­ды мягкой мозговой оболочки различного рода лекарственных и других веществ, введенных в ток крови и в субарахнои-дальное пространство. Одной из основных задач, также поставленной нами для ре­шения, было проследить развитие мозга животного под прозрачным черепом в продолжение первых месяцев его жизни (;при наложении прозрачного черепа щен­кам в возрасте 1 1/2—2 месяцев).

Перечисленные выше исследования, проводящиеся в нашей лаборатории, в на­стоящее время закончены лишь в одной части.

Рис. 163. Размер площади тре­панации костей черепа соба­ки при замене крыши костного черепа прозрачной крышей из плексиглаза.

Как уже указывалось, одной из основных задач, от решения которой во многом зависит постановка ряда вопро­сов проблемы циркуляции крови в мозгу, является получение фактических данных о поведении мозга в закрытом черепе. Именно на вопросе о том, пульсирует или нет мозг в герметически закрытом черепе, мы и сосредоточим внимание в настоящей главе нашего изложения.

Замена костного черепа прозрачным для решения вопроса о пульсации мозга в закрытом черепе требует удаления всех костей крышки черепа, включая и части их. располагающиеся над про­дольным синусом. Методическая сторона этой части операции облегча­лась тем, что в свое время она была разработана нами на людях в целях подхода через мозолистое тело к боковому и третьему желудочкам мозга при опухолях их (Б. К. Клосовский, 1948). Методика подготовки живот­ных с прозрачным черепом была разработана совместно с моим сотруд­ником В. М. Балашовым.