Полоцк. Спасская церковь Евфросиньева монастыря. Реконструкция.

новый архитектурный образ, торжественного столпообраз­ного храма. Спасская церковь Евфросиньева монастыря является первым памятником, в котором византийские традиции были начисто переработаны и переосмыслены в духе национального русского зодчества.
Очень возможно, судя по схеме плана, что композиция Спасской церкви была еще несколько ранее намечена в Борисоглебской церкви Бельчицкого монастыря, которая, к сожалению, не сохранилась до наших дней, хотя еще в 20-х гг. XX в. ее стены возвышались до основания сводов.

-85-

Дальнейшую разработку типа столпообразного храма полоцкие зодчие осуществили, однако, опираясь не на композицию Спасской церкви Евфросиньева монастыря, а возвратившись к плановой схеме Большого собора Бель­чицкого монастыря. Вероятно, в 70-х гг. XII в. в полоцком детинце была построена церковь, остатки которой удалось изучить с помощью раскопок. Ее план очень близок плану Бельчицкого собора: подкупольное пространство, шестистолпного храма тоже образовано не восточными, а запад­ными парами столбов. В отличие от Бельчицкого собора здесь только одна полукруглая апсида, тогда как боковые имеют снаружи прямолинейные очертания. У северного и южного притворов храма есть самостоятельные апсиды. Наружные лопатки несколько сложнее, чем в Бельчицком соборе. Стремление зодчего подчеркнуть в плане этого храма центричность композиции не оставляет сомнений в том, что здание обладало заметно повышенной подкупольной частью; Сопоставление же плана церкви в детинце с несколько более поздней смоленской церковью архангела Михаила, почти идентичной по плану, позволяет доста­точно уверенно говорить о том, что полоцкий храм имел ярко выраженный столпообразный характер. Одновре­менно с церковью в полоцком детинце была сооружена небольшая гражданская постройка, - очевидно, терем княжеского дворца.
Вероятно, церковь в детинце была не единственным памятником, в котором полоцкие зодчие разрабатывали новые формы. Так, возможно, что близкую композицию имела церковь, расположенная на наружной стороне рва, отделявшего полоцкий детинец от окольного города (“Цер­ковь на рву”), и построенная несколько раньше церкви в детинце. К сожалению, от этой церкви сохранился лишь фундамент апсиды, что не позволяет судить о ее плановой схеме.
Таким образом, в полоцкой архитектурной школе раньше, чем в других строительных центрах Древней Руси, сложился тот тип динамической композиции столпо­образного храма, который позднее в различных вариантах стал характерен и для остальных русских земель. Однако на этом развитие полоцкого зодчества оборвалось. Нам до сих пор неясно, какие причины привели к прекра­щению монументального строительства в Полоцкой земле - военная акция смоленского князя, нападения Литвы или династические распри, связанные с раздробле­нием земли на мелкие уделы. Во всяком случае после 70-х гг. XII в. в Полоцке каменно-кирпичное строительство

-86-

больше не ведется, а явные следы деятельности полоцких мастеров прослеживаются в других русских городах: по­лоцкий зодчий работает в Смоленске, почерк полоцких каменщиков виден в церкви Петра и Павла в Новгороде, а полоцкие плинфотворители участвуют в создании строи­тельной артели в Гродно.
Одна из своеобразных особенностей развития зодчества в Полоцкой земле заключается в том, что здесь помимо строительной артели, работавшей в самом Полоцке и создавшей местную архитектурную школу, в нескольких городах привлекались и другие мастера-строители. Так, в Витебске в 40-х гг. XII в. была построена церковь Благовещения, безусловно не связанная с деятельностью полоцких зодчих. Эта церковь еще сравнительно недавно сохранялась до основания сводов; в 1961 г. она была разрушена, но и в настоящее время руины ее местами достигают высоты 5 м. Храм одноапсидный, шестистолпный, причем западная пара его столбов соединена с боковыми стенами, выделяя нартекс. Хоры занимали западное членение и в боковых нефах образовывали замкнутые камеры-часовни; лестница для подъема на хоры размещена в толще западной стены. Особенность плана памятника - разделение его по длине между парами столбов на почти равные отрезки, благодаря чему в среднем нефе членения имеют приблизительно квадратный план, что нехарактерно для древнерусского зодчества. Но еще оригинальнее строи­тельная техника здания. Стены сложены из рядов тесаных известняковых квадров, перемежающихся сдвоенными рядами плинф. Такая техника на Руси совершенно не при­менялась, хотя в Греции, на Балканах и в Крыму она имела широкое распространение. Однако в витебской церкви эта техника кладки не была видна зрителям, поскольку стены снаружи были затерты раствором, по которому белыми полосами имитировалась кладка из крупных каменных блоков. Несомненно, что построили витебскую церковь какие-то приезжие мастера; очень ве­роятно, что их вызов был связан с возвращением группы полоцких князей из ссылки в Византию в 1140 г.
Возможно, что витебская церковь в какой-то мере оказала влияние на зодчество Полоцка, например на плановую схему и организацию хор в Спасской церкви Евфросиньева монастыря. Однако в целом она была чуже­родной вставкой, не вызвавшей продолжения ни в полоц­ком зодчестве, ни в зодчестве других русских земель. Артель, создавшая витебский храм, после этого возвела всего лишь одну постройку - церковь Бориса и Глеба

-87-

в Новогрудке, т. е. вне пределов Полоцкого княжества. Очевидно, артель работала здесь в сильно ослабленном составе, поскольку кладка новогрудской церкви гораздо небрежнее, чем витебской, а галереи, сооруженные сразу же после церкви, делали уже полоцкие мастера из плинфы в технике со скрытым рядом, т. е. так, как это было принято в Полоцке. План новогрудской церкви восстанавливается лишь очень приблизительно, поскольку раскопками под существующим зданием церкви XVI в. удалось вскрыть лишь небольшие участки древних кла­док.
Еще один памятник, вскрытый раскопками в Полоцкой земле, - церковь в Минске. По каким-то причинам эта церковь не была достроена: заложен лишь фундамент и возведена на очень небольшую высоту южная стена. Храм должен был быть четырехстолпной, почти квадрат­ной постройкой, апсиды которой образовывали в плане трехлопастную кривую. Очень своеобразна техника кладки стен: бутовая кладка с внутренней стороны стены имеет облицовочную стенку, сложенную из тщательно отесанных каменных плиток. Датировка минского храма вызывает дискуссию. Его относят как к началу XII в., так и к 70 - 80-м гг. XI в. Таким образом, закладку минского храма производили тогда, когда в Полоцкой земле еще не было своих мастеров-строителей. К тому же техника здания явно не имеет на Руси никаких аналогий. К какой архи­тектурной традиции относится минский храм, откуда при­были его строители, пока неясно.

* * *

Совершенно самостоятельной группой памятников зод­чества являются постройки Галицкой земли. Их изучение до последнего времени заметно отставало от изучения архитектурных сооружений других русских земель. Объясняется это в первую очередь тем, что до наших дней не сохранилось, даже частично, ни одного галицкого здания XII в. и памятники известны нам только по рас­копкам, которые открывают лишь нижние части стен, а главным образом - фундаменты. Дело в том, что Галицкая земля уже в середине XIV в. потеряла политиче­скую самостоятельность и была подчинена Польше. Право­славная церковь не без основания рассматривалась поль­скими феодалами как база, вокруг которой концентриро­вались силы, мечтавшие о восстановлении здесь русской

-88-

государственности. Поэтому польское правительство вся­чески поддерживало стремление католической церкви вы­теснить православную церковь и занять ее место. В результате процесса насильственной католицизации погибли все памятники древнего галицкого зодчества. К тому же ведущие районы Галицкой земли вплоть до се­редины XX в. были отделены от России, и, следова­тельно, ни русским, ни позднее советским исследовате­лям эти памятники не были доступны. Положение суще­ственно изменилось только в последние 30 лет, когда удалось провести повторные раскопки памятников, извест­ных по очень несовершенным исследованиям XIX в., а также раскопки нескольких ранее неисследованных сооружений. В итоге начала вырисовываться картина эволюции архитектуры в Галицкой земле - крайнем юго-западном районе Древней Руси. Выяснилось, что раз­витие зодчества происходило здесь очень своеобразно, заметно отличаясь от того, как это было в киевской, новгородской или полоцкой архитектурных школах. Чрезвычайно интенсивные политические связи Галицкого княжества с соседними странами - Польшей и Вен­грией - оказали существенное влияние на всю архитек­турно-строительную деятельность, превратив данный район по существу в контактную зону взаимодействия византийско-русской и романской архитектуры.
К началу XII в. прикарпатская часть Юго-Западной Руси была занята двумя политическими образованиями - княжествами Перемышльским и Теребовльским. Располо­женные на самой окраине древнерусского государства эти княжества были меньше, чем другие русские земли, связаны с Киевом. К тому же теребовльский князь Василько и его брат перемышльский князь Володарь нахо­дились во враждебных отношениях с князьями Киева и Волыни. Естественно, что для ведения монументального строительства в своих землях они не могли просить зодчих из Киева. Между тем экономическое усиление Прикарпатья, рост и укрепление здесь городов, заверше­ние процесса феодализации создавали условия, при кото­рых неизбежно должно было начаться монументальное строительство, в первую очередь возведение церквей. В таких условиях князь Володарь, обратился за строи­телями в соседнюю Польшу. Ему удалось пригласить артель из Малопольши, которая в 10 -20-х гг. XII в. (предположительно 1119 г.) возвела в Перемышле церковь Иоанна Крестителя. Церковь не сохранилась, но раскопки

-89-

показали, что она была сооружена не из плинфы, а из хорошо тесанных каменных блоков, т. е. в технике, которая на Руси ранее нигде не применялась. Это была характер­ная для Польши романская техника. Однако в плане перемышльская церковь не имела ничего общего с роман­ской базиликой, а обладала ставшей уже традиционной на Руси схемой трехапсидного крестовокупольного храма, в данном случае без нартекса, т. е. в четырехстолпном варианте. Стены храма и снаружи, и внутри были расчле­нены плоскими лопатками. Так началось каменное строи­тельство в Юго-Западной Руси.
Несколько позже, в 20 - 30-х гг. XII в., когда кня­жеской столицей стал Звенигород, в нем была построена церковь, полностью совпадающая с перемышльской по тех­нике и плановой схеме, но значительно меньшая по вели­чине. Там же был возведен каменный княжеский дворец. Остатки фундаментов обеих построек вскрыты раскопками. С 40-х гг. XII в. стольным городом объединенной Юго-Западной Руси стал Галич, и здесь в дальнейшем сосре­доточилось почти все монументальное строительство. В ближайших окрестностях Галича возвели церковь Спаса, которая, судя по упоминаниям в письменных источниках, входила в комплекс княжеского пригородного дворца. И по технике, и по плану она опять полностью повторяла предыдущие храмы - в Перемышле и Звенигороде. Планы этих церквей почти стандартны, отличаясь лишь разме­рами и деталями.
Несмотря на то что от ранних галицких памятников сохранились только фундаменты, имеется возможность достаточно полно представить их первоначальный облик. Дело в том, что в 40-х гг. XII в. мастера из Галича переехали в Северо-Восточную Русь, где возвели несколько храмов, два из которых сохранились до нашего времени. Поскольку по планам и строительной технике постройки полностью совпадают с ранними галицкими, есть основа­ния полагать, что и по внешнему виду они были также если не вполне идентичными, то во всяком случае очень близкими. ¹¹⁾ Об этом же свидетельствуют и найденные при раскопках галицких храмов каменные детали, пол­ностью совпадающие с деталями сохранившихся памят­ников Северо-Восточной Руси. Очевидно, что галицкие храмы имели конструкцию сводов крестовокупольного типа (точнее - вписанного креста) и обладали статичной уравновешенной композицией с одной массивной главой и спокойным ритмом закомар. Тем самым они были очень близки памятникам XII в. в других русских землях, отли-

-90-

Галич. Успенский собор. План фундаментов.

чаясь от них в основном фактурой стен - великолепной по качеству белокаменной техникой. Храмы имели очень строгий характер и чрезвычайно ограниченное количество декоративных элементов - лишь поясок каменной резьбы по верху барабана и апсид.
Таким образом, ранние галицкие памятники типоло­гически вполне соответствовали типам церквей, распро­страненным в русском зодчестве той поры. Очевидно, приехавшие из Польши мастера должны были по требо­ванию заказчика принять за образец храма те сооружения, в которых уже откристаллизовались сложившиеся на Руси традиции. Свои романские приемы эти мастера могли сохранить лишь в строительной технике (белокаменная

-91-

кладка, конструкция фундаментов) и декоративных дета­лях (цоколь, аркатурный поясок и пр.).
В конце 40-х или начале 50-х гг. XII в. был построен главный храм Галича - Успенский собор. Судя по рас­копанным фундаментам, он также представлял собой четырехстолпный храм, однако значительно более крупный и с примыкавшими с трех сторон галереями. Сложен он был тоже из превосходно отесанных блоков, причем наряду с известняком применялся алебастр. Основное отличие Успенского собора от ранних галицких памят­ников не в плановой схеме (хотя и здесь есть очень существенная разница) или технике, а в совершенно ином стилистическом характере. В галицких постройках первой половины XII в. почти не использовалась каменная резьба, а в Успенском соборе каменной пластике принадлежало значительное место. Входы храма были украшены деко­рированными резьбой перспективными порталами, приме­нялись консоли и рельефы антропоморфного и зооморф­ного характера. Подкупольные столбы имели вид круглых колонн, а пол покрывали поливные плитки, в том числе и с рельефным орнаментом. Отличия галицкого Успен­ского собора от более ранних памятников настолько существенны, что несомненно свидетельствуют о работе каких-то новых мастеров, причем первоклассных зодчих и скульпторов. Анализ декоративного убранства, а час­тично и технических приемов Успенского собора указывает на то, что эти мастера прибыли в Галич из Венгрии. Таким образом, в середине XII в. в Галиче сложилась строительная артель, ведущую роль в которой играли венгры, хотя участвовали и польские мастера, как работав­шие здесь ранее, так и вновь прибывшие.
Во второй половине XII в. в окрестностях Галича было возведено несколько сравнительно небольших церквей. Среди них имелись четырехстолпные храмы, почти пол­ностью совпадающие по плану с ранними галицкими постройками. Такова, например, церковь “над Борщовом”, вероятно называвшаяся в древности Кирилловской. Судя по материалам раскопок, здесь, как и в Успенском соборе, использовалась каменная резьба. Но параллельно с четырехстолпными храмами в окрестностях Галича в это время строили и сооружения совершенно другого типа - центри­ческие - ротонды и квадрифолии. Так, церковь Ильи Пророка представляла собой небольшую круглую по­стройку, к которой с востока примыкала апсида, а с за­пада - прямоугольное помещение. У с. Побережья был

-92-

Галич. Планы храмов.
1 - Ильи Пророка, 2 - в Побережье, 3 - “Полигон”.

раскопан храм в форме квадрифолия с очень четко очерченными четырьмя полукружиями. Близ Галича вскрыт иной вариант квадрифолия - с мягко скругленными контурами (так называемый Полигон). Центриче­ская постройка была раскопана и в урочище Воскресен­ском, но плохая сохранность фундаментов не позволяет достаточно уверенно судить о форме ее плана. Все эти центрические постройки, очевидно, сильно отличались друг от друга по композиции объема. Например, квадри­фолий у с. Побережья имел мощные фундаменты, свидетельствующие о его значительной высоте, скорее всего двухэтажности. В то же время у “Полигона” фундаменты настолько слабы, что он явно был невысокой одноэтаж­ной постройкой. Западная часть церкви Ильи Пророка, вероятно, поднималась в виде башни. Все перечисленные здания обладали перспективными порталами и декоратив­ными деталями, украшенными белокаменной резьбой.
Постройки подобного типа в других русских землях неизвестны, но они имеют прямые аналогии в романском зодчестве Центральной Европы, и прежде всего Венгрии. Таким образом, Галицкая земля была единственным районом Руси, где влияние романского зодчества сказалось не только в использовании романской строительной тех­ники и декоративных элементов, но и в прямом перенесе­нии типов сооружений. Очевидно, разделение восточной и западной христианских церквей не зашло еще настолько далеко, чтобы русские церковные власти воспринимали типы католических храмов как недопустимые к приме-

-93-

нению на Руси. До настоящего времени не вполне ясно, каково узкое назначение галицких центрических построек: были ли это храмы пригородных монастырей или церкви боярских вотчин.
В Галицкой земле обнаружены также остатки деревянных церквей XII в., пол которых покрывали поливные керамические плитки. В нескольких случаях во время раскопок удалось выяснить схему плана таких церквей. Пятницкая церковь в Звенигороде была прямо­угольной с прямоугольной же апсидой. На основании ряда косвенных признаков исследователи высказали предпо­ложение, что она имела завершение в виде деревянного купола на световом барабане, опиравшемся на “заломы”, т. е. как бы имитацию в дереве каменных парусов. Таким образом, эта деревянная церковь, очевидно, строилась под сильным влиянием каменной архитектуры. На горо­дище Олешков были раскопаны остатки многоугольной в плане деревянной церкви, вероятно повторявшей в де­реве тип каменных центрических построек. Городище Олешков, по-видимому, было укрепленной боярской усадьбой, и очень возможно, что прямое заимствование венгерских типов построек отвечало идеологическим стремлениям крупных галицких бояр, ориентировавшихся на образ жизни европейских феодалов-рыцарей.
Таким образом, галицкое зодчество второй половины XII в. отличалось от зодчества остальных русских земель прежде всего гораздо большей ролью внешних влияний, включая прямое использование некоторых романских типов храмов.

* * *

Самостоятельная и очень яркая владимиро-суздальская архитектурная школа сложилась в Северо-Восточной Руси. Этот район, называвшийся обычно Залесской землей, после монгольского вторжения не только не потерял политической независимости, но, наоборот, позднее стал тем ядром, вокруг которого формировалось централизо­ванное Московское государство. Естественно, что древние памятники зодчества, олицетворявшие здесь престиж и традиции великокняжеской власти, не только не раз­рушали, но тщательно поддерживали и ремонтировали.

-94-

Благодаря этому в Северо-Восточной Руси сохранилось относительно большое количество древних памятников, что позволяет достаточно детально изучать развитие владимиро-суздальской архитектуры по этапам.
После того как в самом начале XII в. в Суздале и Владимире по распоряжению Мономаха были построены кирпичные соборы, строительство монументальных храмов здесь прекратилось, поскольку возводившие эти здания мастера возвратились в Южную Русь, а собственных кадров строителей в Залесской земле еще не было. Но вскоре быстрый рост политического значения Суздаль­ского княжества вызвал насущную необходимость в орга­низации монументального строительства. Между тем непрерывные военные столкновения суздальского князя Юрия Долгорукого с Киевом не давали ему возможности получить оттуда строителей. И князь Юрий обратился за помощью к своему военному союзнику - галицкому князю Владимиру. Руководство строительством в Галиче перешло тогда к вновь прибывшим венгерским мастерам, и князь Владимир без существенного ущерба для строи­тельства в Галиче смог отправить в Суздаль часть работавших здесь ранее мастеров. Произошло это, по-ви­димому, в конце 40-х гг. XII в. Так силами галицких зодчих в Северо-Восточной Руси началось монументальное строительство.
Из построек, возведенных в 50-х-гг. XII в., две дошли до наших дней. Целиком сохранился Спасский собор в Переславле-Залесском. Это квадратная в плане четырехстолпная церковь, увенчанная одной массивной главой. Ее гладкие белокаменные стены расчленены простыми плоскими лопатками. С середины высоты стены приобре­тают меньшую толщину, образуя снаружи горизонталь­ный уступ, идущий вокруг здания. Единственный деко­ративный элемент - лента аркатурного пояса, поребрика и полувала, проходящая по верху барабана и апсид. Собор производит впечатление величавой гармоничности и урав­новешенности. Вторая постройка - церковь Бориса и Глеба в княжеской резиденции близ Суздаля - Кидекше. Она сохранилась несколько хуже: у нее рухнули своды и искажен верх. Тем не менее представить первоначаль­ный облик храма не составляет особых затруднений. Это было здание, очень близкое по плану и объемной композиции переславльскому собору, но оформленное несколько наряднее. Аркатурный поясок проходит здесь

-95-

Владимир. Успенский собор. Планы.
1 - в первоначальном виде, 2 - после перестройки.

-96-

не только по барабану, но и по всем фасадам, т. е. там, где в переславльском храме находится уступ. Большая насыщенность декоративными элементами объясняется самим назначением постройки: она была дворцовой цер­ковью. По письменным источникам и материалам раско­пок известны еще две постройки этой поры: Георгиевские церкви во Владимире и Юрьеве-Польском.
За короткий промежуток времени (не более 10 лет) в Северо-Восточной Руси было, таким образом, построено не менее четырех каменных церквей. Очевидно, что приехавшая из Галича группа мастеров смогла быстро подго­товить здесь достаточно квалифицированных помощников и создать сильную строительную организацию.
С конца 50-х гг. XII в. строительная деятельность резко усиливается. Князь Андрей Боголюбский перенес столицу из Суздаля во Владимир и начал обстраивать этот город с небывалой роскошью. Отсюда, из Владимира, он диктовал свою волю князьям многих других русских земель, в том числе и самого Киева. Естественно, что Вла­димир должен был даже своим обликом, величием архи­тектуры соответствовать тому политическому значению, которое он приобрел. В еще большей степени это относилось к основанной Андреем загородной резиден­ции - городку Боголюбому (соврем. с. Боголюбово). Трудно сказать, не справлялась ли существовавшая здесь строительная артель с задуманным князем размахом работ или же политическое значение Владимирского княжества и могущество владимирского “самовластца” сочли необходимым отразить в более пышных архитектурных формах, но в дополнение к работавшим здесь мастерам пригласили новых зодчих. Их прислал владимирскому князю император Фридрих Барбаросса. ¹²⁾ Так в Северо-Восточной Руси в 60-х гг. XII в. сложилась мощная строительная организация, в которой совместно работали западно-европейские, галицкие и местные мастера.
Наиболее крупным объектом строительства был город­ской храм Владимира - Успенский собор, - возведенный в 1158 -1160 гг. В конце XII в. собор был перестроен и значительно расширен, однако его первоначальное ядро легко выделить в ныне существующем сооружении. Даже наружная обработка стен хорошо заметна внутри боковых членений более позднего собора. Точно так же и своды первоначальной части хорошо видны сверху, поскольку расположены несколько выше пристроенных позднее

-97-

Владимир. Успенский собор. Западный фасад.
1 - в первоначальном виде, 2 - после перестройки.

-98-

сводов. Сохраняя общую схему сложившегося в Киеве одноглавого шестистолпного храма, Успенский собор очень существенно отличается от киевских памятников. Это сказывается не только в технике - кирпичной в Киеве и белокаменной во Владимире, - но и во всем облике здания. Заметно отличается Успенский собор и от более ранних памятников этой же территории - от церквей в Переславле-Залесском и Кидекше, несмотря на то что в данном случае техника идентична. Роскошные резные перспективные порталы, аркатурно-колончатый пояс, проходящий по середине высоты стен, членящие стены сложнопрофилированные пилястры с колонками, имею­щие базы и резные капители, профилированный цоколь, обходящий вокруг всего здания, - вот основные декора­тивные элементы храма. К этому следует добавить строй­ные пропорции и крупные размеры (27.5 х 17.6 м), делающие собор величественным и торжественным. В ин­терьере до настоящего времени сохранились значитель­ные участки древней фресковой росписи.
В пригородной княжеской резиденции - городке Боголюбом - был создан великолепный архитектурный ансамбль. Основные его части - собор Рождества Богородицы и дворец, соединенные между собой по второму этажу переходом; в среднюю часть перехода включена лестничная башня. На вымощенной каменными плитами площади перед собором стоял киворий - сень над водосвятной чашей. В настоящее время от ансамбля полностью сохранились лишь лестничная башня и часть перехода между нею и собором. Раскопками вскрыты нижние остатки стен собора, на которые в XVIII в. поставили новую церковь. Основания кивория и перехода от башни к дворцу также были обнаружены раскопками, сам же дворец полностью уничтожен более поздним зданием. Раскопки ансамбля и исследование сохранившихся частей дают возможность графически реконструировать его пер­воначальный облик с весьма значительной долей докумен­тальности.
Центром ансамбля являлся собор. Он во многом повто­рял владимирский Успенский собор, хотя был не шести-, а четырехстолпным и меньшим по величине. Вместо крестообразных в плане подкупольных столбов внутри собора стояли четыре мощные круглые колонны, имевшие профилированные базы и, судя по описаниям, резные капители. Письменные источники сообщают о необыкно-

-99-