Существует ли общение в Интернете?

Начало «общению» пользователей компьютерных технологий между собой положили так называемые «локальные сети». Они позволили готовить фирменные документы на одном компьютере и беспрепятственно читать на другом. Появление региональных компьютерных сетей и банков данных позволило «заглядывать» на чужую информационную «территорию». Глобализация телекоммуникационных сетей, превратившая эти сети в сети информационные, предоставила пользовательским массам возможности открытия в чужих компьютерах новых миров. В дальнейшем эти «открытия» превратились в регулярные «посещения»... музеев, театров, выставок и разнообразных сайтов.

Сайт (от англ. site - место) становится культурным «событием», актом познания для всех тех, кто имеет компьютер, подключенный к Интернету. «Вхождение в сайт» можно приравнять, и так приравнивали, к посещению выставки или спектакля. Но, ограниченный экранной рамкой, сайт был (и является) «спектаклем картинок», как знаменитый в XVIII в. «Эйдофуззикон» - предок кинематографа.

Эйдофуззикон показывал «спектакль без актеров». На сцене представлялись панорамы, которые двигались, разнообразно освещались подвижным светом, так что огромные картины - извержение Везувия, знаменитый лондонский пожар, вечерний Париж и т. п. представали перед пораженными зрителями, как живые.

Неожиданная для многих исследователей культуртрегерская функция интернет-сайта усиливалась по мере освоения возможностей Интернета, когда на массовый экран стали выставлять шедевры живописного искусства и архитектуры. В Интернете началась «эпоха просвещения», длившаяся несколько лет. Многие компании, включая знаменитую Microsoft, «рыскали» по всем музеям мира и скупали авторские права на показ дигитальных копий шедевров живописи и архитектуры.

Интернет собирал, говоря словами известного турецкого певца, все «лучшее, любимое и только для Вас». Притягивали не только шедевры знаменитых музеев и коллекций. Притягивала сама доступность всего ранее далекого, высокого - «горнего» культуры. Не нужно ждать приезда музеев «Метрополитен» или «Британского» в Москву, в Саранск... Все «самое-самое» оказывалось на домашнем экране в любой желаемый момент.

И вот тут-то и оказалось... что они мало кому нужны в «интернет-исполнении».

Вместе с эпохой сетевого просвещения («Net-просвещения») вздыбилась и первая волна коммерциализации глобальных сетей и Интернета. Сайты всевозможных корпораций, фирм, «фирмочек» и т. п. заполонили Интернет, так что уже через год в Америке говорили, что «если компания не имеет сайта, то она не существует».

Эту волну обозначим как ВДМХ - «Выставку достижений мирового хозяйства». Можно и сегодня бесконечно бродить по этим сайтам, удивляясь безумному количеству их представляющих организаций (фирм, фондов, университетов, обществ и т. д. и т. п.) и абсолютной доступности этого чрезмерного разнообразия на «моем экране».

На первую волну «внахлест» пошла вторая - волна персональных сетевых выставок («Net-выставок»). Они уже были с самого начала освоения Интернета, но в незначительном количестве. И вдруг в сознании массового пользователя что-то изменилось, что-то «щелкнуло», и он фронтально надвинулся на Интернет.

Именно «персональная» востребованность Интернета становится сегодня определяющей тенденцией его эволюции. Всемирная паутина перестает быть универсальным инструментом и устремляется к самоопределению в совершенно конкретных для каждого пользователя функциях.

Вот тут и подоспела вторая волна коммерциализации - баннеры, платная информация и т. п. Она приобрела уже другое, «человеческое», лицо - вместо рекламы стал предлагаться рекламный сервис: бесплатный выход на рыночную Web-площадь, где пользователь и оставляет свои деньги. В Интернете это называется Home-shopping, Home-banking и еще как-то в том же роде.

Сегодня волна персональных выставок стала приливной, обегающей «интернет-океан» дважды в сутки, вслед за лунными приливами и в той же темпоральности. В результате ВМБ («Всемирный музей барахла») разрастается с чудовищной скоростью.

Это, конечно, важный шаг в «заочной смелости» каждого пользователя, с одной стороны. Но, с другой стороны, сформировалась некая «презумпция Web-наивности», согласно которой «каждый пользователь имеет право загружать компьютер и внимание любого человека своими сообщениями».

Возникла и распространилась Web-агрессивность. На вашей дороге раскинуты «сети», улавливающие ваше внимание, и вам необходимо прилагать значительные усилия, чтобы их обходить в поиске нужной информации. И все согласились с «презумпцией Web-неудобства»: «Web неудобен для тебя, потому что он должен быть удобен для всех».

Со времен Марко Поло это называется «неудобством путешественника»: «Земля неудобна для тебя, поскольку она должна быть удобна для всех». На «неудобства» ответом, или «Стратегической оборонной инициативой» (наподобие пресловутой СОИ), может быть только такой: «Каждый имеет право не быть загруженным чужим содержанием», что совпадает с конституционным правом на отдых.

Во всей этой «идеологии путешествий и выставок», общепринятой в сегодняшней Всемирной паутине, общение уходит на задний план. Попутчик не может превратиться в собеседника.

В обычной жизни сфера представления и восприятия и сфера общения не пересекаются: хождение в магазин, театр, музей не имеют общих черт с домашней беседой, телефонным разговором, встречей в ресторане и т. п. В отношении к Интернету это означает необходимость его разделения на ExpoNet для представления и обозрения, и MeetNet для общения.

Между этими интернет-сферами различие принципиальное. ExpoNet, очевидно, нуждается в визуализации своих представлений, т. е. в аудиовизуальном, в то время как лицезреть физиономию собеседника вовсе не обязательно. Но MeetNet необходимы инструментальные средства.

Как показывают многочисленные и неудачные попытки внедрения видеотелефонов, человеку вполне достаточно голоса, чтобы поддерживать долгую и содержательную беседу. По-видимому, структурное ограничение общения «только голосом», т. е. удовлетворенность собеседников интонированной речью, повышает комфортабельность общения, поскольку обостряет внимание (что улучшает «понимание без отвлечения на зримое»).

Более того, MeetNet не только нуждается в расширении инструментальных средств, но и в новой идеологии общения, когда привычное устное сообщение в сетевой беседе приобретает письменную форму, уменьшая некоторые недостатки звучащей и приобретая неоспоримые достоинства письменной речи.

 

О поведении и общении

В трехуровневой модели «культурной вселенной» мы различаем «мир вещей», «мир текстов» и «мир людей». Эти миры представляют три среды обитания человека, которые можно назвать как «среда 1» (природные и искусственные вещи), «среда 2» (книги, кинофильмы, телевизионные и радиопередачи, произведения искусств и т. п. - это, согласно семиотике, тексты) и «среда 3» (люди, общество). И человек одновременно обитает во всех трех средах.

Двухаспектное членение на «предметный мир» и «мир людей» достаточно распространено в современных научных работах по теоретической психологии. У Ф. Е. Васи-люка оно входит в «категориальную типологию психологических единиц человеческой жизни». Однако мы отмечаем принципиальную выделенность посредующего (медиативного) знакового уровня (уровня знаковых систем), т.е. текстов. Включая в состав культурной вселенной этот уровень, мы получаем ее трехуровневую модель, выстроенную в порядке возрастания структурной сложности: вещь - текст - деятельность.

Активность человека в «среде 1» и «среде 2» мы называем поведением, различным в обеих этих средах, но не являющимся общением.

Деятельность в «среде 1» и в «среде 2» условно можно соотнести с интерактивностью (взаимодействием). Действительно, человек взаимодействует с объектом, копая яму лопатой, в вождении автомобиля по дороге, в компьютерной игре и т. п. Иногда мы принимаем эти действия за общение. Станиславский в статье «Работа актера над собой» говорил, что можно общаться с люстрой (обращение «Многоуважаемый шкаф» у Чехова), но это - метафора. Так можно общаться и с автомобилем, и с ПК. Интересно, как быть с обращением к собаке: она ведь «понимает» нас.

Общение - это активность человека в «среде 3», т. е. в обществе равных по сложности членов общества, субъектов. Общение - это разговор, спор, скандал, драка и т. д. В общении имеет место рефлексия, т. е. отражение «объекта» воспринимающим его субъектом. А также - саморефлексия, т. е. отражение самого себя, что свойственно только активности в «среде 3».

Бой - это тоже общение. В рукопашном бою общение непосредственное. Переход от рукопашного боя к оружию дальнего действия переводит общение в «монологическую» форму. Применение технологических средств раздвигает общающихся. В информационных технологических средах монологическая форма общения приводит к порождению пересекающихся и скрещивающимся формам общения.

В культурах общение обладает высокой ценностью. Возможно, поэтому возникла среда 2 и фигура «автора», как виртуального собеседника. В сложных культурных контекстах «поведение» строится по модели общения. Человек с книгой, с компьютером, на концерте, в автомобиле погружен в сложную среду 2, построенную по образу и подобию среды 3. Чтение романа подобно чтению письма, а игра в шахматы с компьютером подобна общению в игре с реальным человеком.

Разница в поведении в «среде 1» и «среде 2» с общением в «среде 3» подобна разнице в поведении в ExpoNet и MeetNet. Проблемы сетевого общения (телеобщения, «дальнего» и заочного общения) - это проблемы MeetNet.

 

Эволюция заочного общения

В заочном общении собеседники разделены расстояниями, часто - очень большими. Дистанция преодолевается двумя способами - путешествием «в звуке» или путешествием в письменном слове. При этом задействуются два принципиально разных «носителя сообщений» и принципиально разные культурные механизмы. Звукозапись и письмо «замораживают» (консервируют) устную речь, фиксируя ее на магнитной пленке или на бумаге.

Лед не вода, и «замораживание» означает потерю многих качеств первоначальной стихии. Трудно лед «налить» в бутылку, и легко - расколоть на мелкие кусочки. Но в отличие от единственного способа заморозить воду, заморозить беседу можно двумя способами.

Устная речь может быть сохранена, если ее записать на аудиокассету или CD. Такая «аудиофиксация» сохраняет живую интонацию, особенности голоса, эмоциональную атмосферу беседы, концерта и т. п. Можно также сохранить устную речь в письменном виде, т. е. не в виде фоно-икони-ческих знаков, а в виде цепочек алфавитных знаков (букв). При этом фонация, предназначенная для слуха, превращается в визуальную форму, воспринимаемую зрением.

Письменная фиксация устной речи представляет собой перевод на физически иной носитель сообщения с большими потерями. В нем нет живого голоса с его тембром и интонацией, нет контекста беседы.

Эти два способа фиксации устной речи - в аналоговой (или цифровой) «записи» на пленке и символами в письменной форме - можно соотнести с функциональной асимметрией мозга и назвать семиотической (знаковой) асимметрией культуры.

Семиотическая асимметрия способов общения проявляется в том, что технологически письменное общение проще общения посредством звукозаписи (и передачи звука). Оно более гибкое, чем звукозапись, так что письменную запись можно переписать с абсолютной точностью, а звукозапись практически невозможно. Письменная же запись не только легко воспроизводится, но и легко может быть перестроена.

Из способов фиксации информации на физическом носителе эффективнее тот, который легче поддается перестройке, способен к многоразовым фиксациям и к вариациям. Компьютерная технология различает hardware («твердое железо» - аппаратура) и software (мягкое железо -программы и данные). Аналогично иногда различают «твердый» текст на бумажном носителе и «мягкий» текст на экране компьютера. «Мягкий» текст способен к любым трансформациям, а «твердый» - трансформациям практически не поддается.

Отрицательной стороной «беседы по переписке» является ее некоторая замедленность и выпадение чувственно-эмоционального контекста, присущего живой беседе. Но к записанной беседе можно вернуться и ее можно «конвертировать» по частям, т. е. использовать в других текстах, что, несомненно, - достоинство записи.

Если бы Александр Сергеевич Пушкин не писал в дамские альбомы (по моде его времени) свои экспромты, сохранившиеся в альбомных записях, мы бы о них ничего не знали. Трагические и сатирические интонации Владимира Высоцкого, ставшие «нервом» шестидесятых, мы не обнаружим в «книге записей» его стихов - «Нерв», но услышим в записи на пленке.

«Одинокий компьютер», т. е. не подключенный к Интернету, «оживил» «твердый» текст, сделав его «мягким», способным к легким трансформациям. Поэтому он занимает достойное место письменного прибора XX в. (и далее). Он дал возможность сделать письменность «мягкой».

Включенный же в Интернет компьютер становится ординарным инструментом общения, начиная с бытового уровня. Но он при этом «оживляет» текст так, что беседа становится «размороженной перепиской». Для того чтобы понять, как это сделать, необходимо рассмотреть эволюцию сетевого общения.

 

Эволюция сетевого общения

Появление E-mail зафиксировало в Интернете обычный «стандарт» переписки - от «одного-к-одному». Доски объявлений (BBS) открыли общение от «одного-ко-многим». Доска объявлений в сети позволяет поместить ответ на объявление. Ответы разных лиц и авторов «исходных» объявлений составляют «публичный разговор» нескольких лиц «в присутствии» многих других.

Однако публичная беседа, в которой тонут и извращаются смыслы речей, неудобна. Она также зашумливает-ся другими беседами, не имеющими отношения к нашей. Из шума трудно вылавливать нужные строчки и т. д. Тем не менее, через «доски» можно общаться непосредственно (в режиме on-line - реального времени), что поначалу использовали компьютерщики для обсуждения своих профессиональных проблем. Но, в таком случае, почему бы и не поболтать для отдыха посреди напряженной работы? Так начался период «вылавливания» собеседника, как это делали радиолюбители в прежние времена.

Коротковолновик 20-30 гг. прошлого века тратил большие усилия, чтобы установить связь, допустим, из Казахстана с далекой Оклахомой. Факт установления связи и был той ценностью, которой гордились и за которые получали награды.

Призыв, брошенный в сеть, возвращается ответом и возникает «разговор ни о чем». «Привет, это Вася из Магадана». - «Привет, а это я, Джон из Лас-Вегаса». Последующие две-три фразы удостоверяют, что разговаривать, собственно, не о чем. Но контакт установлен, и есть восторг от наличия собеседника где-то в сетевом космосе. В этом и состоит главное достижение - в открытии очередной Индии или Америки.

Человек создан для общения и не выносит одиночества. Он всюду ищет контактов и единомышленников. Однако в общении существует психологическое «расстояние» между незнакомыми людьми.

На морозе, согласно притче, дикобразы жмутся друг к другу, чтобы согреться, сохранить тепло. Но их длинные иглы заставляют выдерживать расстояние между особями, чтобы иглы не кололись. В человеке страх заговорить с незнакомцем есть страх нарушить психологическую дистанцию. Но это - не страх показаться агрессивным, а страх быть выдворенным с чужой территории, увидеть нежелательность для другой стороны попыток контакта.

В купе дальнего поезда, когда попутчики несколько дней вместе, а потом расстаются навсегда и не оставляют «концов», откровения тайн достигают таких пределов, каких они не достигают больше нигде и никогда.

Следующий этап в контакте незнакомцев в сети так и называют - «стадией случайного попутчика». После нескольких контактов с разговором «ни-о-чем» удается поговорить подольше и более содержательно. Обычен разговор «за жизнь», фантастические «рассказы о себе» и т. п. Психологическая безопасность, исходящая из сети, продуцирует случайные телекоммуникационные связи. Часто они довольно стабильные и удивительно исповедальные. Их правдивость в ряде случаев можно объяснить гнетущим одиночеством, которое испытывают многие на Земле, желанием выговориться.

В азартном поиске «ближнего» вдалеке возникают «романы в ICQ-письмах». Обычно последующее непосредственное знакомство, на чем часто настаивает кто-либо из партнеров, заканчивается разрывом. Примеров этому достаточно, так что их можно найти у своих знакомых или у знакомых ваших знакомых (два уровня вполне достаточно).

Визуальный контакт накладывает свои жесткие культурные рамки на простые и легкие материи письменного общения. Он приводит с собой визуальные и тактильные, а затем и сексуальные контексты и их чувственную ауру.

Заочное общение оборачивается наивностью XIX в., платоническими оттенками отношений между людьми.

Сетевое общение воспроизводит ситуацию «романа в письмах» - обыденного явления прошлого времени и вновь возникающего сегодня благодаря сетевым технологиям. Это напоминает «письма с того света». Бинарная структура описания жизни в оппозиции «этот мир - тот мир» нарушается сетью, которая - «третий мир». Письма идут с «того света» и «через тот свет», проходя насквозь дигитальный мир сетей. В тернарной структуре есть не один, а два живых мира, разделенных сетевой прослойкой, или - «миром мертвых», подобным реке Лете. При переходе через Лету, из одного живого мира в другой, к нам выходит не сам человек, а только его бледная тень. Сетевой мир, соединяя нас с другим человеком, соединяет нас не с ним, с «тенью его тени».