Отрезок №38. Нежданный гость

Говорят, что всё проходит,
Ну, давай, пройди уже, ты мне будущее загораживаешь.

 

Я напился в тот вечер, забив на пирог и всё остальное. Андрей мне не препятствовал. Он сам приготовил из теста пирожки с картошкой и не выпил больше ни бокала. Спал он на полу, как и прежде, а я пытался всю ночь убедить себя, что мне пофиг.
Утром я проснулся один. Умылся, заварил себе чай. Голод мучил меня, но при взгляде на пирожки к горлу подступала тошнота. Было странное чувство. Я был в смятении. Не ожидал, что так получится, но не чувствовал ужаса или неприязни. Наверное, это хорошо.
Услышав шаги, я ощутил, что хочу спрятаться и внезапно меня это рассмешило. Андрей вошел румяный, замёрзший, но к моему удивлению спокойный. Прямо с порога он подошёл ко мне, заглянул в мои потухшие глаза своими сияющими и взял за руку:
- Пришёл в себя?
Внезапно я понял, что не хочу высвободить свою руку.
- Да, - я опустил голову, но парень требовательно приподнял мой подбородок:
- Дим, дай мне шанс. Я не сделаю тебе больно. Никогда. Пожалуйста, - и так как я молчал, он продолжил немного распаляясь: - Мне на колени встать? Ну что ты от меня хочешь?
Был такой культовый сериал «X-files», в нём у главного героя на стене был плакат. Не особо притягивающий внимание, в общем-то. На плакате был изображён пейзаж с зависшей летающей тарелкой посередине композиции. И надписью, которая впечаталась мне в голову: «Я хочу верить». Вот и я хотел, очень хотел верить.
Для этого нужна самая малость. Всего-то приоткрыть перед кем-то сердце. Чтобы снова зашли и потоптались там. Но хочется верить именно в то, что этого больше не случится.
Несмело улыбаюсь:
- Только не спеши.
- Не буду. У нас впереди целая зима.

***

 

Андрей, теперь для меня не иначе как Андрюша, оказался очень чутким и заботливым партнёром. Именно партнёром, человеком на которого можно было спокойно положиться.
Мне нравился наш неспешный быт. Совместные завтраки, долгие прогулки по заснеженному, притаившемуся лесу. Сколько на самом деле тем для разговоров! Двум людям, по-настоящему интересным друг другу, никогда не наскучит проводить время вместе.
О постельной стороне вопроса мы больше не заговаривали. Первое время я лежал в кровати, напряжённый, всё ждал, когда Андрей не выдержит и захочет секса. Шло время, а парень терпеливо ждал. Держал своё слово. Честный какой… Произошло всё как-то само собой, незаметно. Я старался не дрожать, как девственница на выданье, а он делал всё медленно, неторопливо и с чувством. Физиология взяла своё.
Особенно мне нравилось в его отношении та трепетность, с которой он относился ко мне. В его чувства можно было поверить… Ну же, Димка, если не ему, то кому?..

***

 

Однажды поздним зимним вечером, когда мы с Андрюшей, прижавшись друг к другу, смотрели на ноутбуке какую-то глупую американскую комедию, раздался стук в дверь. Андрей в одно мгновение оказался на ногах, схватил нож со стола, а я застыл на кровати, не зная, что и делать.
- Кто это может быть? – дрожащим шёпотом спросил я.
- Не поверишь – не знаю.
Напряжение, повисшее в воздухе, можно было потрогать руками.
- Наверное, увидели свет в окнах… - парень быстро что-то прикидывал. – Сам виноват, расслабился.
Стук повторился. У меня замерло сердце. До меня только в этот момент дошло, что наша маленькая и уютная вселенная принадлежит жестокому и суровому миру.
- Я открою, - решился Андрей и, спрятав нож за спину, подошёл к двери.
Он выдохнул и распахнул дверь. На пороге возник мужчина. Его пушистая шапка и полушубок были покрыты инеем, как и его пышные усы.
- Фух, - выдохнул он и бесцеремонно ввалился в наш дом.
- Вы кто?
- Я? Михаил, для вас, наверное, дядя Миша, - мужчина прошёл к тепловентилятору и вытянул руки. – Хорошо-то как. Заблудился я, ребятки, вот так вот и заблудился в трёх соснах. Машина заглохла, чинил-чинил. А тут не ловит сотовый, дай думаю пройду по дороге, потом зачем-то свернул в чащу… Замёрз как заяц.
В комнате повисло молчание. Андрей всё ещё прятал за спиной нож, я настороженно следил за незваным гостем. Кто он? Простой человек, действительно заплутавший в лесу? Или нанятый кем-то выследить нас? У меня дрожали руки. Дядя Миша обернулся к нам:
- Эй, ну чего притихли, пацаны? – тут он оглядел наш скромный домик на одну комнату. Прикинул что-то в уме и сразу стал серьёзным: - Так, ребятишки, мне неприятности не нужны. Вы беглые что ль?
- Нет, - выдохнул Андрей и вдруг облегчённо улыбнулся. – У брата аллергия. Приходится жить тут.
- А, - протянул мужчина. – Ну тогда понятно. У меня у племяша тоже такое. Как весна – ну прям беда. Дышать не может, чешется всё. Акация, потом эта, как её, забыл…
- Да, всё верно, у него и сами не знаем на что, - подтвердил парень. – Может, чайку?
- Не откажусь, - дядя Миша скинул свой огромный полушубок и шапку. Под ними оказался сухонький мужчинка в большой клетчатой рубашке.
Андрей стал заваривать чай, достал печенье и конфеты. Я присматривался к гостю. Выглядит он неопасно. Вроде.
- А вам тут не скучно, ребятки?
- Немного скучновато, - согласился Андрей, а я удивился. Мне вот скучно не было. – Да что поделаешь?
- Да уж, - дядя Миша взял конфету и сосредоточенно стал разворачивать её, шелестя обёрткой. – А моего племянника-то почти вылечили. Какое-то средство из Израиля. Может и твоему братишке-то поможет?
- Может, - Андрей поставил три чашки чая. – Только у нас денег почти нет.
- И не надо, - махнул мужичок руками. – Вы, можно сказать, от смерти меня спасли. Отогрели.
Он довольно зажмурился. Миленький такой мужичок. Как домовой.
Я и сам не заметил, как мы разговорились. Дядя Миша был простым русским человеком, знал много историй и прибауток. У него была просто огромная семья. Куча внуков, племянников, внучатых племянников и прочего брата. Я всегда хотел большую семью, чтобы мы собирались по праздникам за большим столом, перебивали друг друга, взахлёб рассказывали самое интересное из жизни, толкались локтями, вытаскивали друг у друга из-под носа самые вкусные кусочки… А на деле у меня была странная, чужая семья, которая тоже умудрилась меня предать. Как и все.
Дядю Мишу уложили на пол, а сами легли «Валетом» на нашу кровать. Сон долго не шёл. Появление нового человека меня взбудоражило, внесло свежесть и странное щемящее чувство в глубину сердца.
Богатырский храп гостя не давал мне уснуть, Андрюша, уткнувшись в мои ноги, сопел, щекоча пятки жарким дыханием. Стены нашего дома всего лишь хрупкая скорлупа. В которой я прячу себя. Нет, Дим, не только себя. Ещё и Андрея. Я прокручивал в голове вечер. Его весёлый смех на пару с дядей Мишей, его счастливые глаза. Хороню себя, хороню его. Это не моя жизнь. А где же она, моя?..

***

 

Утром, позавтракав и от души почаёвничав, мы пошли с дядей Мишей откапывать его машину. Андрей долго возился со своей, потом кое-как доехал на ней до ласточки нашего гостя, которая упрямо не хотела заводиться. Выход был один – отбуксировать в город.
- Вот только выйдем на трассу, ребятушки, где сотовый ловит, я позвоню, меня заберут, - приговаривал дядя Миша, почёсывая усы и оглаживая гладкие бока своей красавицы.
Бросить такого хорошего человека в неизвестности мы не могли. Поэтому дотянули до самого его дома. Город встретил меня радостно. Нарядным, чистым и улыбчивым. Будто извиняясь.
- Зайдёте? – предложил дядя Миша, и мы не смогли отказаться.
Жена, которой он позвонил по пути, кинулась к нему на шею. Забавно они смотрелись вместе – он такой жилистый, подтянутый и она выглядела пышно, как булочка с маком.
- Мишка! Говорила тебе, продай ты это корыто! Не езди на ней!
- Женщина, ты что такое говоришь? – дядя Миша упёр руки в бока. – Мне её родители оставили!
Пока они добродушно переругивались, в прихожую высыпали домочадцы. Вчера весь вечер они искали дядю Мишу, и это собрало их всех в этой небольшой трёхкомнатной типовой квартирке, как собирает иных людей юбилей или свадьба.
В зале был накрыт стол, вкусно пахло пирогами с капустой. Нас усадили как почётных гостей на диван. Маленький котёнок сразу прыгнул ко мне на колени, словно принимая в семью.
С этими людьми было просто. Андрей не смог отказаться от пары рюмок водки, хотя я помнил, как он говорил в каком-то интервью, что пьёт только марочное вино. Он захмелел, как и все остальные. Разговоры текли неспешно, шумно, радостно. Я вскоре ушёл в детскую, там мы с ребятишками устроили кукольный театр. Оля, высокая девочка-подросток, долго ко мне присматривалась, а потом заявила:
- Ты вроде и похож на него, вроде и нет.
- На кого? – с мнимым спокойствием спросил я, сжимая плюшевую свинку.
- На Морти.
Девочка положила передо мной молодёжный журнал с моей фото на всю страницу. Это было, по меньшей мере, странно. Я не верил, что этот человек с модной причёской и подведёнными глазами и есть я. Не верил, но знал, что так оно и есть. Скидываю с себя минутное оцепенение и беспечно смеюсь:
- Дурочка, был бы я здесь тогда? Но похож, да.
Объяснение удовлетворило Олю. Это был, пожалуй, единственный раз, когда меня узнали за всё время.
Вечером Андрюша вытащил меня на балкон и жарко прижал к стене:
- Малыш, - промурлыкал он мне на ухо, пока я отталкивал его. – Ты соскучился?
- Возьми себя в руки, тут дети.
- Эти самые дети зависают целыми днями в интернете и читают гей-порнуху. Вот прямо даже сейчас.
- Одно дело читать, другое – видеть.
Я всё-таки отталкиваю его. Но Андрей не в обиде, берёт из уже лежавшей здесь пачки сигарету и закуривает.
- Дим… Тут дядя Миша говорит, что у него как бы бизнес свой. Мастерит мебель. Мини-фабрика. И помощники ему нужны.
Так и думал. Хоть это и самая натуральная благотворительность, потому что у дяди Миши своих дармоедов полно, отказываться было неловко. И мне, и Андрею не хотелось возвращаться в наш домик в лесу. Иллюзия счастья и обособленности от всего мира была разрушена. Мы не одни и мы уже приняли новые условия, сами того не понимая.

***

 

Перебраться в город оказалось легче, чем казалось. Дядя Миша поселил нас в крошечной однушке на краю города рядом с кладбищем. Но меня соседство умерших не трогало. За пару недель мы сделали с Андреем ремонт – поклеили новые обои, кое-как уложили ламинат, покрасили всё, что только можно было покрасить. Наших сбережений хватило также на красный двуспальный диван, постельное бельё, шторы на кухню и в комнату. Небольшой узкий шкаф в прихожую и крошечный стол и три стула презентовал нам дядя Миша со своей мини-фабрики. Конечно, сам дядя Миша и все его многочисленные родственники помогали нам, как могли. Кто-то передал кастрюли, кто-то добротную сковородку, кто-то подушки, кто-то одеяла – в общем, с миру по нитке, потихоньку наша квартира становилась всё более обустроенной. Дядя Миша отдал нам чайник, микроволновку и старый советский холодильник. Жить было можно.
Стараясь не выглядеть неблагодарными, мы принялись изучать дело дяди Миши. И тут наши пути немного разошлись. Андрею нравился сам цикл производства, от досок до уже готовой мебели, мне же казалось это скучным, на удивление мне захотелось работать с людьми. Я сдружился с Катей, внучатой племянницей нашего работодателя, которая была и администратором, и секретарём, и менеджером по продажам, и бухгалтером. Оставив ей последнее, я принялся изучать, как обстояли дела с рекламой. Печально. Её фактически не было. Решил я начать с сайта, справедливо рассуждая, что это лицо компании. Зарегистрировал домен, скачал простенький шаблончик, не спал неделю, дорабатывал его, консультировался на форумах и в итоге у фирмы был сайт. Андрей был удивлён, смотрел на меня с непередаваемым восхищением, так, что у меня сжималось сердце. Это подстегнуло меня к дальнейшим действиям.
Я выбил из дяди Миши бюджет на рекламу. Листовки, баннеры, места на популярных местных порталах, печатная продукция, визитки, в конце концов. В нашем крохотном офисе стали раздаваться звонки, приезжать люди и тогда я понял, что этот самый офис чертовски неудобно расположен.
Около полумесяца я рыскал по центру, ища небольшое и недорогое помещение. И наконец мне повезло – два зала, семьдесят квадратов и по приемлемой цене, потому что это был полуподвал. Раздолбанный полуподвал. Мы живенько всей бандой покрасили его, поменяли двери и окна, расставили образцы, разложили каталоги, провели интернет. Катя с подружками принесли засушенные цветы в старых потрескавшихся вазах, вязаные белоснежные салфеточки, старые фарфоровые фигурки, модные в советские времена. Помещение стало уютным и домашним. Оно даже запахло по-другому.
Каждому клиенту у нас предлагались кофе, чай или вода, а так же печенье и конфеты. Пусть самые простые, но всё же. Никто из нас не гнушался помыть полы в туалете или подмести мусор возле дверей. Все мы выкладывались на сто процентов. Сил хватало лишь доехать до дома и завалиться спать.
И это стало приносить плоды.
Сначала пошли положительные отзывы, затем по сарафанному радио разлетелась новость о доступной мебели и приятном сервисе. Как-то сразу потекла лавина заказов. Пришлось нанять ещё одну девочку-администратора, нескольких мастеров, грузчика и водителя. Мы и прийти в себя не успели, как я уже выбирал второе помещение, а затем и третье.
Андрей стал главным мастером. Он был умён, не стал останавливаться на достигнутом. Нанял дизайнера, отсмотрев сотни достойных претендентов. Вместе они выдумывали всё новые и новые модели мебели, стараясь сохранить доступность в цене. Через какое-то время было принято решение о запуске линии более высокого качества. Андрей с дизайнером (девушкой Викторией) летали на конференции в Италию, Францию, Швецию. Принимая очередного работника, я с удивлением узнал, что в штате нашей компании числилось около шестидесяти человек.
Жизнь проносилась с такой быстротой, что я был ошарашен, когда Андрей вдруг привёз меня в тихий центр на недавно купленной (правда, в кредит) хонде. Он заглушил двигатель и указал на новый кирпичный девятиэтажный дом:
- Как тебе?
- Дом? Неплохо. А мы дома будем строить? – не понял я.
- Нет, дурачок.
Андрей взял меня за руку и потянул к подъезду. На мои вопросы он загадочно не отвечал. Пятый этаж, железная, ещё от строителей, дверь. Он закрыл мне глаза ледяными руками и заставил сделать несколько шагов вперёд. У меня защемило сердце, а глаза защипало как у мальчика-подростка. Конечно же, я всё понял, кинулся целовать Андрея, а он подхватил меня и стал кружить в нашей новой квартире, состоящей из бетонных стен, пола и потолка.
- Ты самый лучший, Андрей.
- Нет, Дим, это ты лучший. Я же обещал тебе. К тому же, сегодня годовщина. Три года, как мы вместе.
Я быстро прикинул. Прошло три года с тех пор, как он забрал меня из тюрьмы. Как летит время. Одновременно и вечность, и мгновение.
- Тебе нравится?
- Конечно. Но тут ещё столько делать…
- Это – да. Потихоньку справимся. Квартира в кредит. Будем работать, выплатим. Дим, - он потянул меня к окну, - ты счастлив?
Ни в один момент своей жизни я не мог этого сказать. И данный момент не был исключением. Но я кивнул. Мне хорошо, спокойно, я занят делом и кому-то нужен. Психую, только когда срывается заказ. Больше нет боли, разочарования, слёз. У меня прекрасный парень, на которого всегда можно положиться, благодаря ему я окружён заботой. Что ещё нужно? Наверное, это и называется счастьем. Так что, я не слукавил. Я даже стал думать, что я не такое уж и вечное неудачливое говно, раз всё так удачно складывалось.

Отрезок №39. Случай

Чем больше я узнаю людей, тем больше мне нравятся собаки.
Г. Гейне

Не важно, с кем ты спишь. Важно, о ком ты думаешь, когда закрываешь глаза.

 

Андрей был хмурый с утра и накричал на меня, когда мы чуть не проспали на самолёт. Сегодня он улетал в Испанию на выставку мебели. Не позавтракав, толком не собравшись, он гнал машину на красный свет и не слышал моих доводов о том, что жизнь дороже. К нашему удивлению, мы успели, потому что рейс задержали на два часа. Он кинулся к стойке регистрации и немного расслабился, когда девушка приветливо улыбнулась и взяла его паспорт.
- Дим, нельзя было поставить будильник? – всё ещё ворчал он, когда мы поднялись на второй этаж на посадку.
- Сам бы и поставил.
- А ты на что?
- Я креативный директор, если что, и это не входит в мои обязанности.
- Ну конечно, - Андрей украдкой сжал мою руку, на людях мы не демонстрировали наших чувств. – Так, минут десять есть. Я сбегаю в комнату для мальчиков, а ты купи мне какой-нибудь журнальчик?
Куплю, дорогой, сейчас что-нибудь вроде «Популярной механики». Я направился к газетному киоску, склонился над выложенной продукцией. Шутить расхотелось. В конце концов, он и правда просил меня поставить этот злосчастный будильник. Куплю ему кроссвордов что ли, он их любит. Моя рука потянулась к толстому журналу и уже собиралась взять его, как вдруг столкнулась с чужой рукой.
- Извините, - я поднял глаза, и остальные слова застряли у меня в горле.
Передо мной был он, человек, предавший меня, человек благодаря которому я мог творить и благодаря которому я стал знаменитым. Влад. И, знаете, я бы даже не сказал, что он удивился, увидев меня. Он будто бы специально подошёл сюда, зная, что я решу затариться газетками.
- Ты? – его аристократические, идеальные брови чуть изогнулись.
- Вы меня с кем-то спутали, - выдавил из себя я и рванул с места на поиски безопасного места в этом аэропорту, где Влад меня не найдёт.
Три шага, мою руку хватают и меня грубо разворачивают к себе.
- Как жизнь, Морти? – он не отводит от меня глаз.
Иногда в самых страшных снах я представлял нашу встречу. Но никак не так. Мы будто вчера расстались. Три года ни капли не изменили его. Лишь утолщили ледяную оболочку, отделяющую его от реальности. Я для него восстал из мёртвых, а он даже не удивлён. Или… Он знал, что я жив? Но тогда он бы искал меня.
Мы застыли посреди аэропорта, снующей толпы и раздражающего шума из громкоговорителей. Он крепко сжимал моё запястье, а я даже не смел вырваться.
Андрей появился неожиданно. Мне кажется, был бы у него пистолет, он бы выхватил его и, не задумываясь, разрядил всю обойму во Влада. В то же время, Андрей был похож на маленького ребёнка, который в детском саду завладел самой лучшей игрушкой и был чрезвычайно горд этим, а потом, стоило ему отвернуться, его игрушку воспитатель отдала другому ребёнку.
- О, дорогой, и ты тут? – Влад одарил Андрея пронзительным взглядом.
- Отпусти его.
К моему удивлению, мужчина разжал пальцы. Я отпрянул от него, но… и к Андрею не подошёл. Хотите идеальный коктейль, который взорвёт все ваши вкусовые рецепторы? Возьмите вашу вселенную, хорошенько её встряхните, но не взбалтывайте, вылейте в узкий бокал и сверху положите дольку лайма.
- Не ожидал в этом задрипаном городишке встретить старых знакомых. Может, поболтаем? – Влад смотрел то на меня, то на Андрея. Не знаю как до Андрюши, но до меня слова Влада донеслись будто бы через толщу воды.
- Извини, но не получится, - мой парень схватил мою руку и сжал её так же крепко, как и Влад минуту назад. – Мы торопимся. У нас самолёт.
- Рад был повидаться, - Влад оскалился, а Андрей потянул меня к выходам к самолётам.
- Меня не пустят, у меня билета нет, - вспомнил я, чувствуя агрессивный взгляд на своём затылке.
- И что?
- Андрей, стой! – я вырвал свою руку. – Успокойся.
- Я никуда не лечу.
- Хватит. Выдохни.
- Блять, Дим, ты не понимаешь?
- Я всё понимаю. Он ничего нам не сделает. Успокойся.
- Он всё разрушит! – Андрей уже кричал.
Я знал это и сам. Просто делал вид, что ни хрена не понимаю. Я оттеснил его к стене, за автомат по продаже газировки.
- Андрюш, ты чего? Сколько у нас всего было? Да мы же только квартиру купили, машину. Ты думаешь, что этот ублюдок всё разрушит?
- Да!
- Андрей, успокойся.
Внезапно он стал мне напоминать ту истеричную молодую звёздочку, которой был в руках Влада. Я едва не засмеялся. Живёшь с человеком три года и ни хрена моржового о нём не знаешь.
- Послушай меня внимательно, - мой голос был на удивление спокойным. – Ты сейчас сядешь в самолёт, улетишь в Испанию, сделаешь всё, что собирался на этой конференции. Потом вернёшься, и я встречу тебя в аэропорту с букетом ромашек.
Про ромашки я сказал просто, чтобы разрядить обстановку.
- Димка…
- Всё будет хорошо.
Я лгал. Ни хрена хорошо не будет.
- Правда?
- Да.
- Не выходи из дома. Скажи на работе, что заболел. Запри дверь.
- Ага, и забаррикадируй окна, - усмехнулся я. – Андрюш, - я легко коснулся его губ. – Обещаю тебе звонить каждый час или писать смс.
- Правда?
- Да.
- Я тебя… - я зажал ему рот. Не говори. Не нужно.
Понурый он прошёл через металлоискатель, невесело помахал мне рукой. Как раз в это время объявили посадку на его рейс. Я выдавливал улыбку через силу. Когда он скрылся из вида, я спустился на первый этаж по запасному выходу, сел в такси и назвал адрес нашей однушки. И только минут через десять вспомнил, что на стоянке вообще-то осталась Хонда.

***

 

Влад не заставил себя ждать. Вечером я пил чай, вглядываясь в кладбище за окном. Спокойно тут, тихо… Эту мирную картину разрушил стук в дверь.
- Открыто, - прокричал я.
Тихие шаги и знакомый запах парфюма. Тот самый, идеально подходящий ему.
- Тебе туалетную воду на заказ делают?
- Да, - просто отвечает он. – Специально подобранные для меня компоненты создают этот аромат. Тебе всегда нравилось.
Мы молчим. Я делаю глоток чая, молясь о том, чтобы он не заметил, как дрожат мои руки.
- Давай, - я собрался с силами и обернулся к мужчине, который стоял от меня дальше, чем я думал.
- Давать что?
- Рушь всё. Ты же за этим пришёл.
- Как пожелаешь, Дим, - глаза Влада были ледяными. – Ты думаешь, я буду извиняться? Я сделал то, что сделал. Это моё решение.
- Я не значил для тебя ничего? – вырывается у меня, прежде чем я успеваю прикусить язык.
- Это не так. Просто ты значил для меня меньше, чем моя фирма.
Влад такой Влад. Всё разложил по полочкам, убедил себя в правильности своих действий. Его не изменишь. Но, по крайней мере, он не лжёт.
- Переходи к делу, - я отставил чашку с чаем. Ни к чему растягивать и без того сомнительное удовольствие.
- Почему Андрей спас тебя, ты знаешь? Я вот сегодня сразу, как вас увидел, задался вопросом.
- И?
- Показания давал твой дорогой помощник. Но я не приказывал ему следить за тобой двадцать четыре часа в сутки. Ему платил за это Андрей. И это он заставил его свидетельствовать в суде.
Чего я только не ожидал, думал обо всём на свете, но никак не об этом. Из последних сил я пытался удержать лицо, но всё как-то кружилось перед глазами и сливалось в одно пятно. Получается, Андрюша тоже предал меня. Как мило. Вот почему он спас меня. Только из чувства вины. Он сам виноват в том, что меня посадили. Не было бы свидетеля, всё сложилось бы иначе. Он и заявил на меня в полицию. А то искали бы меня долго-долго, даже располагая образцами моей блевотины. Как же он жил со мной всё это время? Кажется, паззл собрался. В голове всплывали мелкие детали, его слова, его извинения, его слёзы по пьяни. Всё в этом мире имеет объяснение. Кроме одного. Почему? Почему опять это происходит со мной? Снова я в глубокой заднице. Снова мой мир рушится. Опять эта боль. Она словно спала. Да, спала. Она и была рядом со мной, жила внутри, просто затаилась.
- Ты как? – неожиданно заботливое Влада.
- А теперь ты скажешь, поехали со мной?
- Поехали со мной, - он такой серьёзный, как у врат Рая на суде перед апостолом Петром.
- И кем я буду для тебя?
- Я сожалел о том, что случилось. Я бы вытащил тебя.
Влад неожиданно другой. Он не такой, каким вошёл в эту квартиру. Не самоуверенный урод, знающий как из такого дерьма, как я, сделать конфетку. Он будто Кай, у которого достали из сердца льдинку.
- Я думал о тебе всё это время. Не мог простить себя.
Он говорит тихо, мне приходится прислушиваться, чтобы не пропустить ни слова. Это самые важные слова в моей жизни.
- Я не верил, что ты мёртв… Димка, - он поднимает руку, но не решается коснуться меня. – Я же почти…
- Почти не достаточно, Влад, - усталость. Я будто не спал несколько суток. – Я не согласен на «почти». Самое забавное, что я тебе верю. Да, ты сожалел, да, не мог простить. Ты просто не такой человек. Не будешь рушить всё остальное из-за этого. Другой бы спился, стал наркоманом или как-нибудь ещё заглушал боль. А что делал ты? Дай угадаю. Работал с ещё большим усердием. Так?
Мужчина просто кивает.
- Прости, Влад. Это не моё.
- Разве ты не вспоминаешь сцену? – о, секретное оружие пустил в ход.
Каждую ночь. Эти крики, это тепло, эту бешеную энергию. И никакой Андрей или Влад это не заменят. Но я по-прежнему не написал ни строчки. Счастливый я не творю.
- Дима. Подумай.
- Хорошо, - легко соглашаюсь я, зная, что уже принял решение. – Уходи.
- Ты будешь в порядке?
- Не слишком поздно думать об этом? Со мной ничего не случится.
Он не хочет уходить. Была бы его воля, он схватил бы меня, приковал к себе цепями…
- Дим… Что мне сделать? – нерешительность и боль. Теперь она одна на двоих, эта чертовка. Потерял меня, ещё и не найдя толком.
- Решить, - я резко поворачиваюсь к нему. – Реши, я или всё остальное. Вопрос тот же.
Влад молчит. Господи, какой он красивый. Будто граф из прекрасного восемнадцатого века. Он выглядит таким благородным, не верится, что этот человек мог делать со мной всё то, что он посмел сделать. Такие люди живут наверху, они не знают бед и страданий.
- У тебя ночь. Эта ночь. Встретимся утром. А пока уйду я.
Кто-то из нас должен уйти.
Не смотрю на него, разворачиваюсь, не глядя перед собой, двигаюсь к входной двери. Подъезд, лифт, скрип старой лебёдки. Свежий ветер ласково касается лица, едва я оказываюсь на улице. Влад. Имя разливается мелодией для моего слуха. Я повторяю его снова и снова, будто в бреду. Ноги сами несут меня куда-то, по ночным улицам, по проспектам, полным огней… Сажусь в автобус, даже не глядя на номер. Много свободных мест. Вот девочка-студентка. В скромном платьице, вязаная кофточка на плечах. Затравленный взгляд. Вот какой-то работяга. Лицо загорелое, морщинистое, но я уверен, что мужчина младше, чем выглядит. Он смотрит в пол, прямо в грязный, заплёванный пол. Тот же затравленный взгляд. Рядом пенсионерка. В каком-то непонятном одеянии. Возможно, когда-то это было платье, сейчас больше похоже на половую тряпку. Застиранную и подранную. Правда, все дырки неаккуратно зашиты. Наверное, у бабушки совсем плохое зрение. Так и есть. Она близоруко щурится, лезет дрожащими руками за пазуху, достаёт кошелёк, расшитый бисером, половина бусинок оттуда уже отвалилась. Монеты звенят, соприкасаясь с собратьями. Облегчённый вздох. Пересчитав деньги, бабушка прячет кошелёк и немигающе смотрит в окно. Уже знакомый взгляд.
Бунт поднимается из глубины души. Я так не хочу. И дело даже не в том, что у людей нет денег, дело в том, что у людей нет счастья. Я всю жизнь искренне считал себя неудачником. Даже когда зарабатывал сумасшедшие для пассажиров этого автобуса деньги. Но так ли это на самом деле? Действительно ли я неудачник? Да, ничего в жизни не получается… Стоп, Дим. Как ничего? Твои песни до сих пор заказывают на радио. Твои стихи живут. Пусть тебя никто не узнаёт, но, быть может, миссия исполнена? Мог я быть рождён для этого? Что я дал этому миру? Хорошо. Как быть с предательством? Человеку даны только те испытания, которые он может выдержать. Так? Это великая христианская мораль слабаков? Не хочу я их больше выдерживать. Хочу, чтобы обо мне заботились. «Но ведь и этого мало, да, Дим?» - вкрадчиво спрашивает меня внутренний голос. В бессильной злости я выскакиваю из автобуса, буквально бегу по улице, пока не натыкаюсь на неоновую вывеску бара. Отличный, лёгкий, доступный способ. В помещении накурено, шумно. Сажусь за барной стойкой и заказываю «отвёртку». Ловким движением, бармен наполняет мой бокал и ставит передо мной на бумажную подставочку с логотипом заведения. Так просто, Дим, глоток, два и ты снова там, откуда начал. У меня лишь эта ночь. Ответы внутри. Нужно лишь их услышать.
На ум приходят слова агента Смита из фильма «Матрица»: «Вам случалось любоваться Матрицей? Ее гениальностью… Миллиарды людей живут полноценной жизнью… во сне. Знаете, ведь первая Матрица создавалась как идеальный мир, где нет страданий, где все люди будут счастливы. И полный провал. Люди не приняли программу, всех пришлось уничтожить. Принято думать, что не удалось описать идеальный мир языком программирования, правда, я считаю, что человечество как вид не приемлет реальность без мучений и нищеты. То есть утопия — лишь игрушка, которой до поры тешился ваш примитивный разум. Поэтому Матрица стала такой».
Утопия – миф. Люди не могут быть счастливыми. Они так созданы. Это и называется жизнь.
И сейчас, улыбаясь в полутёмном баре, я понимал, что мне не нужно счастье в его совершенном значении. Мне нужен лишь один компонент, чтобы воссоздать его. Имя этому компоненту – любовь.

Отрезок №40. Заключительный

Я растворюсь в тумане утра, -
Войду в рассвет и тишину,
И мир, как лес, и в нем как будто,
В огромном озере пойду ко дну...

Но я вернусь, в сохранности своей
Не изменю привычной жизни склад,
И все, что теплится во мне,
Уносит лес и ночи смрад.

 

Я бродил по городу до утра. Впитывая его таинственную тишину, порочность и ежесекундную переменчивость. Тихий бульвар, шелест листьев, запах озона перед дождём. Пара кварталов, шум из окна второго этажа коммуналки, музыка. В соседних окнах тоже горит свет. Кто-то любит, кто-то ненавидит, кто-то живёт, кто-то существует. Жизнь переменчива. Эта ночь была бесконечной, но она, как бы это ни звучало, многое изменила во мне.
К рассвету я выхожу к набережной. Хочу знак. Ну же, Бог, если ты есть, скажи, что мне делать дальше?
Телефон зазвонил. Даже не глядя кто это, отвечаю:
- Привет, - хриплое, с бодуна. Определяю это безошибочно, и мне жаль его.
- Привет, Андрюш.
- Ты как?
- Нормально.
- Не спишь?
- Нет.
- Дим, я тут подумал, ты должен знать, я поступил…
Дальше я не слышал, что он говорил. Вот он знак, которого я ждал. Влад стоял на другой стороне улицы. Помятый, бледный. Не один я гулял всю ночь. Нас разделяла оживлённая дорога, а казалось пропасть. Моё сердце стало колотиться всё быстрей и быстрей. Так, будто вагонетка везёт тебя на самый высокий пик русских горок. Вот-вот начнётся аттракцион, и времени проверить пристёгнут ты или нет, не осталось. Мужчина достал из кармана сотовый и указал мне на него. Я тут же сбросил вызов Андрея и ответил Владу.
- Прости меня, - были первые его слова.
Искренние. Настоящие. Живые. Будто бы он прошёл со мной всю эту ночь, и это изменило его.
- Ты мне нужен. Никто больше. Всё это время я отрицал очевидное. Дима, я сделаю всё, чтобы ты был со мной. Буду просить прощения столько, сколько потребуется. Хочешь, уйду из шоу-бизнеса? Хочешь, перепишу компанию на тебя? Отдам тебе всё, что у меня есть.
Я молчал.
- Дим…
- Просто скажи это, Влад.
- Я…
- Ты даже сказать не можешь…
- Я скажу. Только глядя в глаза, - он сделал шаг.
На уши опустилась подушка, заглушив шум улицы. Я видел, как он делает следующий шаг, кричал, чтобы он замер и не шёл ко мне. Но он шёл. По дороге. Среди лавирующих машин.
Я крепко зажмурился. Не могу смотреть, как судьба заберёт его у меня. Это слишком жестоко. А в том, что Влада сейчас собьёт машина, я не сомневался. Это же мой мир. Всегда стоящий ко мне задницей.
Всё-таки открываю глаза. Как раз в тот момент, чтобы увидеть, как необратимо стремительно к нему подлетает тёмный мерседес. Он пытался затормозить. Скрип тормозов, и легкое, наверное, невесомое тело Влада, подкинутое вверх. Звук удара его тела об асфальт глухой и страшный. Пара мгновений, и я возле него. Это кощунство, когда такие красивые люди умирают, и ведь даже сейчас он прекрасен.
- Влад, - шепчу я срывающимся голосом, а он пытается что-то сказать.
Кровь из уголка рта, неестественно выгнутая нога, потемневшие от боли глаза. Нет, не забирай его… Ну почему?.. Мне хочется кричать, биться в истерике. Это несправедливо! Ты не смеешь! Слышишь, не смеешь! Как ты можешь? Забрать у меня последнее, что осталось?.. Ничего не замечаю вокруг, кроме Влада. Его глаза закрываются. Навсегда. Как же больно… Пожалуйста.
Прихожу в себя неожиданно. Всё так же стою крепко зажмурившись. Шум машин. И внезапно мне захотелось писать. Немедленно, срочно. Я не мог ждать. Как ребёнок не может ждать и раздирает упаковку подарка в Новогоднюю ночь. Мне показалось? Этого не было? Ты всё-таки существуешь?..
Моей щеки касаются. Я несмело распахиваю глаза. Влад передо мной. Невредимый. Чуть улыбающийся. Родной.
- Простишь меня за всё? – он серьёзен до смешного. – Я дурак.
- Знаю.
- Дима.
- Влад?
- Мне на колени встать?
Нет уж, хватит колен. Доказать свои слова можно и другими способами.
- Пошли, пройдёмся? – я указал на полупустынную из-за раннего утра набережную. Влад кивнул, но даже не решился взять меня за руку.
В этой жизни есть все компоненты для счастья. Самое сложное смешать их в нужной пропорции, не забыть, что иногда продукт нуждается в длительной выдержке перед использованием, иногда в периодичном помешивании, иногда в добавлении других ингредиентов. В итоге вы должны попробовать, закрыть глаза и сказать с удовлетворением: «Идеально».
- Дим, - вдруг произносит Влад, глядя на меня с новым, незнакомым ему самому чувством, - а ведь улыбка тебе очень даже к лицу.

КОНЕЦ

 

Эпилог, которого не будет

Дорогие читатели!

Если вам хватило заключительной, предыдущей главы, то не читайте это. Тут много букв и моих размышлений.
Для меня в этой истории самым сложным был конец. Когда я только начинала писать эту историю, то ярко представляла все страдания Димы и понимала, что конец должен быть безмятежно-счастливым. Но Влад как-то туда не вписывался. Мне виделось, что Дима найдёт своё счастье в другом – в Боге. Он уйдёт в монастырь, посвятит свою жизнь служению… Это был бы красивый авторский, слишком авторский конец. Который восприняли бы человек десять из всех моих читателей, наверное, но даже не это главное.
По мере того как я писала, я понимала, что Влад и Дима созданы друг для друга. Влад слишком сильный, чтобы признать свою любовь и помочь ему в этом могло только время и потеря самого дорогого. И Дима должен был понять, что, в сущности, без Влада он не будет счастлив. Так и сложилось. История завершилась. А я вижу их будущее. Не хочу разрушать ваше видение, но поделюсь своим. Вот, собственно:

…По воспоминаниям современников, Дмитрий Истомин был необыкновенным человеком. Так чувствовать, как чувствовал он, удавалось лишь великим людям, вроде Пушкина или Шопена. Его стихи и проза пронизаны нежностью, любовью к жизни и ускользающим солнцем. И всегда оно ускользает в самом конце, оставляя надежду, чтобы появиться вновь в другом творении гения.
Стоит немного рассказать о личной жизни Дмитрия Истомина. После переезда в Лос-Анжелес, Дмитрий и его верный друг, компаньон и соратник Влад обосновались на берегу океана, купив скромную виллу. Жили они тихо, стараясь не привлекать к себе внимания. Ценили простые удовольствия, вроде бокала хорошего вина или вечерних прогулок по пляжу. Никто из их окружения не мог припомнить, чтобы они ссорились или просто повышали друг на друга голос.
Когда его спрашивали о времени, когда Дмитрий был кумиром молодёжи, то он лишь смеялся в ответ, прибавляя, что у человека, выступающего под псевдонимом «Морти» (с лат. «смерть») не всё в порядке с головой.
Дмитрий часто говорил, что для него нет слова «завтра», он живёт сейчас: «Так должны жить все. Ценить тот момент, именно тот, что ещё можно потрогать руками. Он больше не случится. Вдумайтесь в эти простые слова. Как нет в мире одинаковых отпечатков пальцев, нет одинаковых радужек глаз, так и нет в мире одинаковых мгновений. Каждая секунда неповторима. Не забывайте об этом. Никогда».

 

Хочу поблагодарить вас, дорогие читатели, за то, что были со мной и героями. За каждое ваше слово поддержки или укора, просто за то, что вы есть. Только благодаря вам я могу писать. Спасибо.