Понятие утопии. Томас мор и анализ его произведения «утопия»

 

Утопия (от греч. ou — не и tópos — место, буквально «место, которого нет») происходит от сокращенного названия книги Т. Мора. Происхождение данного определения выделяет, что это что-то не реальное, неосуществимое. Просто безупречное место. Оно превосходно как место (метод) гипотетической реализации социальных идеалов и как вероятность отображения предположительных конструкций, за пределами связи от того, наделены они положительными чертами или нет.

Понятие «утопия» часто используется для обозначения невозможности (хотя и желательности) того или иного явления. Оно помещается в маргинальный зазор между желаемым и действительным, невозможным, но представимым.

 

Таким образом, «утопия» это не столько термин, сколько метафора, что и расширяет границы применения этого понятия и позволяет использовать его и как категорию социальной философии, и как способ политического мышления, и, наконец, как название литературного жанра. Такова судьба всех базовых идей, прошедших через тысячелетнее горнило теоретических интерпретаций. Они утрачивают конкретные черты, но сохраняют свое метафизическое ядро. Именно такие сквозные понятия, обозначающие явления, в равной степени характерные для всех эпох, позволяют увидеть связь времен преемственность идей, сущностные основания и временные явления.

 

В России утопический дискурс иногда и вовсе заменял теоретический. Соединение утопических построений с историческими выводами позволяло использовать исторические примеры как доказательства утопических предположений.

Определяя границы утопии, ее жанровую специфику, подчеркнем сложность, многоуровневость, недостаточную изученность данной проблемы в современном литературоведении. Исследователи утопического вынуждены констатировать: «не выяснены до сих пор границы этого явления, нет однозначного ответа на вопрос, что же такое утопия»; «условно то, что мы называем сегодня утопией, куда мы причисляем и примитивный фантастический роман, и социально-философские трактаты, и просто то, что считаем высококлассной художественной литературой». Неудачные попытки определения утопии с точки зрения устоявшихся жанровых критериев доказывают бесперспективность такого подхода. Сами ученые свидетельствуют, что определение «утопического» приобрело «множество значений, выходящих за пределы того, которое предложено книгой Мора». Периферийность литературной формы в классических утопиях, когда «вымысел нужен... лишь как занимательная канва» для репрезентации идеи, долгое время делала анализ художественных особенностей утопии второстепенным. Великие утописты легко признавались, что выбор манеры выражения диктовался только уровнем ее занимательности и колебался от приемов сказки до формы романа.

В основе утопического подхода к реальности - совокупность приемов и методов мышления, в ходе реализации которых и формируется утопический текст. В итоге утопия постоянно стремится к аннексии смежных областей: с одной стороны, она объединяет в тексте, картине мира различные типы мировых образов и способы словесного моделирования мира (сказку, пастораль, поучение, исповедь), к которым восходит поэтика данного вида литературного жанра; с другой - вторгается в область идеала и идеального. Размышления об идеале и утопия стали рассматриваться как синонимы. При этом утописту важно представить свою фантазию как имеющую перспективу осуществления в будущем. Идеализация же, присущая «высоким» жанрам прошлого (греческая автобиография, эпопея), «официальна» (М. М. Бахтин), связана с ценностями абсолютного прошлого, принципиально дистанцированного от профанного настоящего, которое становится объектом изображения «низких» жанров. От идиллии утопию отличает жесткая рационализация, «схематизм», внимание к технической стороне будущего, выраженной на языке художественных образов. Утопия - «геометрическая идиллия», стремящаяся «быть умственной проекцией природного порядка». Между утопией и идиллией нет четкого разделения: ведущие черты идиллии (сакрализация родных мест, природы, естественных законов жизни) проникают в архетипические модели утопии - утопию «сада» с ее «окультивированной естественностью». Идиллический хронотоп, описанный М. М. Бахтиным, реализуется в «Сне смешного человека» Ф. М. Достоевского, в утопическом фрагменте «Сон Обломова» из романа И. А. Гончарова, в утопиях А. Чаянова и генерала П. Н. Краснова («За чертополохом»), в патриархальных проектах возрождения мира «деревенщиков».

Становление литературной утопии связывают с именем Т. Мора. В 1516 году выходит его «Золотая книга, столь же полезная, как и забавная, о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопия», описывающая чудесную землю, которой не существует (от греч. «и» - нет и topos - место, т. е. место, которого нет). Мор не просто основал картину совершенного государственного устройства, где достигнута гармония высшей власти и личности, однако образовал основные мысли утопии. На выдуманном островке Мора пренебрегают золотом как символом обмена, денег, презирают собственность, в свободное время занимаются культурой и творчеством. Равноправие в государстве установлено посредством профессиональной градации: с сельских трудов избавляются ученые, философы, художники. Они являются главными претендентами на государственные посты. Но идеальный мир по максимуму «овнешнен»: подробно оговорены церемонии брака, однако нигде не упоминается о любви. Так как присутствует свобода вероисповедания введено запрещение на нигилизм - безверие, и независимо на провозглашение общего братства это никак не препятствует наличию рабов. Утопийцы лишены внутреннего, духовного пространства, их жизнь фасадная и напоминает театральное действо. Человек утопии «является атрибутом утопического мира». Мор уже вполне осознает границу между собой как автором и своими героями. В письме к другу он пишет об острове «Ни-где-я». Произведение английского ученого фиксирует и основные противоречия утопии как художественного текста. Идеальный мир ориентирован на общественные ценности, а значимость личности ничем не подтверждена, отсюда и свобода «я» весьма относительна: человек может верить во что хочет, но не верить нельзя, может путешествовать куда угодно, но только если получит пропуск от властей. У Томаса Мора в произведение присутствуют либо утопийцы, либо безличные пары: муж и жена, отец и сын. Внимания достойны только правители. Позднее в утопической традиции разрабатываются свои версии персонажей: герой, судящий обо всем изнутри, и герой-наблюдатель, случайный путешественник. Так в утопии появляется сюжет, разворачивающийся как экскурсия по неизвестной стране или в виде мемуаров, «страннических записок» (письма китайского студента Ипполита Цунгуева к своему другу Лингину в утопии В. Ф. Одоевского).

В Утопии мы видим сочетание самых разнообразных элементов: идеализации реальных отношений, пылкой фантазии, прогрессивных стремлений и др. Утопии будут создаваться до тех пор, пока существующие отношения не будут удовлетворять людей и они будут по тем или иным причинам предпочитать свободную игру фантазии прямой критике действительности. Исходя, из точки зрения всех людей Утопия коренится в реальных отношениях. В недавнее время было высказано предположение, что Утопии являются не только показателем настоящего, но и своего рода предвестником будущего. Людвиг Штейн в своей книге "Die soziale Frage im Lichte der Philosophie", утверждает, что Утопия возникают в литературе тогда, когда в общественных условиях уже назрел переворот; его еще не предчувствуют обыкновенные люди, но инстинктивно угадывают люди с более тонкой организацией. Утопия — это смутное выражение общественного кризиса. Пока существующие условия удовлетворяющие массу, никому не приходит в голову изменять фантастический строй; если и появляется фантастическая картина, то она проходит совершенно незамеченной. В противном случае, наоборот, в атмосфере носится гроза, возмущение существующим выражается громко и публично, в таком случае каждый, даже самый невероятный проект новейшего устройства встречается с бурным одобрением. Штейн объясняет собственную идею последующими примерами: "Утопия" Мора появилась за год до начала Лютеровой агитации.[…]

Взаимоотношение Утопии новейшего времени с открытием Америки становится абсолютно понятной, в случае если мы обратим внимание на то, что Томас Мор вынуждает рассказчика, от лица которого ведется повествование, быть попутчиком Америго Веспуччи. "Утопия" (οϋ τоπον — нигде) Мора — едва ли не первая социально-политическая фантазия, которая задается целью иносказательным путем раскрыть важнейшие темные стороны существующего порядка. У Мора связь фантазии с реальными отношениями вполне сознательная. Из подражателей Мора наиболее серьезного внимания заслуживает Кампанелла, автор "Града солнца" (Civitas solis, 1620), хотя у последнего были предшественники-итальянцы: Дони, автор "I mondi celesti, terrestri et infernali" (1552), и Патритик, автор "La citta felice" (1553), y. Кампанеллы соединяет в себе черты Платоновой республики" с чертами монастырской общины. Если сравнить демократизм с утопией Мора конструкция калабрийского монаха явно обнаруживает деспотические черты.

Нужно знать, что все эти Утопии появились тогда, когда путы натурального хозяйства и феодального способа производства только что спали, торговля делала свои первые мировые завоевания, промышленность нигде не стояла высоко и классовые противоречия обнаруживались слабо.

Виды утопии

Слово «утопия» происходит от греческого, означающего «нигде». Утопия — это рассказ о воображаемом совершенном или идеальном общест Утопии времени - (ухронии) рисуют счастливое “когда-то” или “когда-нибудь”. Например, библейский рай, “Золотой век” античных авторов, или произведения с выбранными датами, наподобие “2440” Мерсье или “2000” Беллами, в которых появляется идеал общества. Своеобразен хронотоп данного вида утопии, там прошлое и будущее никак не связано с настоящим, а лишь противостоит ему. Некоторые авторы считают, что появление этой разновидности утопии было естественным следствием завершения эпохи великих географических открытий, когда весь мир был уже в общем известен. Утопия из пространственного измерения перемещается во временное. На смену прежнему “где-то” приходит “когда-нибудь”. Существенное значение имеет и то, что человечество постепенно вступает в эпоху веры в прогресс. Эпоха такой веры и порождает утопии типа “Год 2440” Мерсье, где мечта о лучшем мире становится мечтой о будущем мире.

Утопии места подвергают сомнению самоочевидность и “естественность” общественного порядка, показывая, что где-то в мире возможен порядок, принципиально иной и более совершенный. Утопия времени - прошлого или будущего - делает то же самое, показывая, что когда-то было или когда-нибудь будет совершенно иначе и лучше. В таких утопиях нет внутренних конфликтов. Есть утопии, представляющие собой идеализацию какого-либо прежнего состояния: “при царе”, “до реформы”, “до войны”. При отсутствии определенного образа будущего автор обращается к прошлому времени. (“когда-то было лучше”).

Утопии вневременного порядка - свой идеал утописты помещают вне сферы земного существования человека, хотя бы предполагаемого. Авторы просто переносят свой образец куда-то вне времени и пространства и связывают его с вечными ценностями, наподобие Бога, Природы, Разума и т.д. В утопиях вневременного порядка концепции излагались без посредничества “говорящих картин”, но с тем же намерением противопоставить господствующим отношениям иные отношения и предложить им в противовес некий комплекс желательных общественных ценностей. Воплощение этих ценностей может быть весьма различным, но их общей чертой всегда было то, что они существуют вне времени и пространства. Мир этих утопий построен без опоры на реальность. Значение этих утопий в том, что они служили философской основой для другого типа, особенно тех, которые конструировали вымышленные модели совершенного общества. Например, учение Платона о совершенном государстве находится в тесной связи с его учением “об идеях”. Картине Утопии у Т. Мора соответствует определенная концепция природы человека. В утопии места и времени нередко проявляется образ некоего идеала, существующего вне времени и пространства. В их основе обычно лежит недоверие ко всем человеческим установкам, сочетающееся с убеждением в необходимости отыскать какую-то точку опоры, не имеющую ничего общего с этими установлениями, извечную и неизменную, абсолютную и универсальную.

Кроме эскапистских утопий существуют героические утопии. Это любые утопии, содержащие какие-либо программы и призывы к действию. Героические утопии в свою очередь делятся на утопии ордена и утопии политики.

Утопии «ордена». В основе таких утопий лежит деятельность, имеющая целью создание неких островов добра внутри плохого общества. В них идет утверждение идеала, противопоставление его реально существующему плохому обществу. В конце XVIII - первой половине XIX вв. в Европе были весьма многочисленны “Союзы друзей”, чаще всего они объединяли вокруг себя молодежь, протестующую против мира “старых”, в котором они усматривали господство эгоизма. Группа молодых, не видя возможности полного преображения этого дурного общества, создает внутри него заповедник высших моральных ценностей - маленький мир, основанный на совершенно иных принципах, нежели большой мир. Классический литературный пример такого рода утопии - роман “Вильгельм Мейстер” Гете.

Утопии политики. В их основе лежит деятельность, имеющая целью заменить плохое общество новым, хорошим. Это практическое применение утопического мышления в жизни общества. Якобинцы учились по книгам Руссо, Бабеф, создавая “Заговор во имя равенства”, обращались непосредственно к Морелли. Классические примеры утопий политики дает эпоха Великой французской революции, единственная в истории эпоха, когда революционная политика жила лозунгом “начать все сначала”, лозунгом полного разрыва с прошлым и построения нового общества по принципу Разума. Политической утопией той эпохи был общественный договор.