Глава 16 доктор мушиных наук и его исследование

Котани-сэнсей вместе с Тэцудзо внимательно следят за тем, что творится в трех больших пробирках. Лица у обоих ужасно серьезные. Первый раз с тех пор, как началось исследование, они разошлись во мнениях…

 

За это время Тэцудзо здорово продвинулся вперед. Он научился отлично разбираться во всех видах и подвидах мух. Рисунки, развешанные по всему дому, красноречиво свидетельствуют о его усердии и достижениях и отражают все этапы исследования.

Вначале Котани-сэнсей и Тэцудзо разбирались с вопросами питания мух, затем занялись изучением мушиного жизненного цикла. Теперь на очереди — размножение. Им удалось уже узнать много нового о том, где

и как мухи появляются на свет. Чуть позже вы узнаете, какими полезными оказались эти знания.

Для опытов они использовали тех мух, которых держал у себя Тэцудзо. Все данные мальчик заносил в таблицы. Например, в одной таблице он фиксировал, что мясные мухи, каллифориды и саркофагиды предпочитают животную пищу; комнатные мухи любят растительную и так далее. Когда таблица была готова, выяснилось, что все не так просто. Вот, например, мясные мухи. Они ведь недаром так называются и действительно любят мясо, но при этом они за милую душу едят и древесный сок. Или вот сырная муха. Действительно ли она предпочитает всем другим продуктам сыр или нет? Котани-сэнсей и Тэцудзо провели опыт, и выяснилось, что сырные мухи на рыбу садятся так же часто, как и на сыр. Значит, хоть муха и называется сырной, ест она отнюдь не только сыр.

С жизненным циклом мух Тэцудзо разобрался довольно легко и быстро. Муха развивается из яйца во взрослое насекомое примерно за двадцать дней. Наблюдать за ней при этом не так уж сложно. Вообще-то количество дней, за которые муха проходит все стадии развития, зависит от вида, но в среднем яйцо превращается в личинку за один день. Прежде чем превратиться в куколку, личинка два раза меняет кожу — линяет. Оказалось, что личинка комнатной мухи превращается в куколку за шесть-десять дней, мясной мухи и скатофагиды — за семь-девять дней, а личинке каллифориды для превращения требуется целых двенадцать дней. Все это Тэцудзо узнал опытным путем.

Личинка превращается в куколку и зарывается в землю. Если земли нет, она зарывается во что получится. Поскольку Тэцудзо всегда держал своих мух в банках, Котани-сэнсей думала, что он не знает об этой особенности куколок. Но когда Тэцудзо в один прекрасный день отправился пополнять свою коллекцию, то он принес гораздо больше куколок, чем взрослых мух, и учительнице ничего не оставалось, как признать, что она недооценила его познания.

В результате своих наблюдений Тэцудзо выяснил, что комнатная муха вылупляется из куколки не раньше, чем на пятый, и не позже, чем на двенадцатый день. Мясные мухи, скатофагиды и домовые мухи — через двенадцать-пятнадцать дней. А каллифориды взрослеют примерно за десять дней. Самый короткий цикл у плодовых мушек дрозофил: на то, чтобы из яйца превратиться во взрослую муху, им требуется около десяти дней, в два раза меньше, чем другим видам.

Единственным вопросом, на который Тэцудзо не смог ответить, был вопрос о продолжительности жизни взрослой мухи — полученные в результате опыта данные были слишком уж разноречивыми. Вместо Киндзиси-первого, с легкой руки Бундзи скормленного лягушкам, Тэцудзо месяца два назад завел себе Кидзиси-второго и теперь берег его как зеницу ока. Судя по всему, Киндзиси-второй в ближайшее время умирать не собирался, хотя, как правило, мухи дольше двух месяцев не живут.

Еще выяснилось, что у мясных мух есть одна особенность — они не откладывают яиц, а развиваются в личинки прямо в теле матери и потом выползают наружу. Между прочим, ни в какой литературе Котани-сэнсей упоминаний об этом не встречала и узнала о такой особенности мясных мух только благодаря исследованию Тэцудзо.

Разные виды мух откладывают яйца в разных местах. У каждого вида есть свое излюбленное место для кладки. Но Тэцудзо пришлось немало помучиться, пока он с этим вопросом разобрался. Такого рода опыт в банке не проведешь. Надо было много ходить, рыться в самых невообразимых местах. Котани-сэнсей помогала ему как могла. Тэцудзо, не обращая внимания на грязь, с невозмутимым видом копался в мусорных кучах, в подгнившей соломе, в свалявшейся траве. А однажды, когда он обстоятельнейшим образом принялся обследовать дохлую крысу, Котани-сэнсей, не выдержав, отошла в сторону и с ужасом взирала на происходящее с безопасного расстояния.

Вместе с Котани-сэнсей Тэцудзо побывал всюду, где обычно водятся мухи: в рыбной лавке, в рыбном ресторане, в булочной, в колбасном магазине и так далее. Мальчик, как заправский сыщик, тщательно осматривал территорию и одно за другим обнаруживал все новые места, куда мухи откладывают яйца.

На районном рынке Котани-сэнсей знали и любили многие, и это было очень кстати. Попробуйте-ка просто так зайти в продуктовую лавку или в ресторан и спросить: "У вас тут водятся мухи?" Наверняка вас обругают, а то и вытолкают взашей.

В пятерку самых излюбленных мухами мест вошли мусорные кучи, фекалии, компост (сгнившие листья, трава, солома и тому подобное), падаль (гнилая рыба, мертвые насекомые и трупики мелких животных) и бочки с моченой редькой.

Иногда Тэцудзо достаточно было один раз взглянуть на яйца, чтобы определить, какому виду мух они принадлежат. Например, яйца каллифорид сразу узнаются по красноватому оттенку. Яйца комнатной и домовой мухи — по размеру. А те, которые определить по внешнему виду не удавалось, Тэцудзо приносил домой и выращивал в банках.

По результатам этого опыта Тэцудзо составил еще одну таблицу, из которой следовало, что разные виды мух откладывают яйца в разных местах.

— Тэцудзо-тян, ты заметил, что в уборных всегда много комнатных мух? Получается, что комнатные мухи живут в уборных, едят испражнения, но при этом почему-то мы с тобой не нашли там их личинок. Как ты думаешь, почему?

Котани-сэнсей и правда никак не могла взять в толк, почему в уборных не бывает личинок комнатных мух и каллифорид, хотя личинки других видов: скатофагид, домовых и мясных мух, попадались очень часто.

Тэцудзо пожал плечами. Похоже, он тоже не знал, в чем тут дело. К этому времени Котани-сэнсей уже научилась понимать мальчика без слов: по блеску глаз, по каким-то едва заметным жестам она могла угадать, что он думает.

Кроме того, Тэцудзо начал понемногу говорить. В его словаре появились новые слова и выражения: "не так", "нельзя" и, конечно же, названия мух.

— Тэцудзо-тян, ты все время рисуешь мух. А личинок не рисуешь. Может, попробуешь и личинок нарисовать? Так, чтобы были видны отличия. Может быть, с помощью твоих рисунков мы эту загадку разгадаем.

Через пару дней, когда Котани-сэнсей разглядывала новые рисунки Тэцудзо, ее вдруг осенило.

— Тэцудзо-тян, посмотри-ка, у личинок внизу, на попке, есть небольшой выступ. Такая пимпочка. Как ты думаешь, для чего она нужна?

Тэцудзо пожал плечами.

— А ты заметил, что пимпочка есть не у всех личинок?

Тэцудзо кивнул.

— Как называются мухи, у личинок которых нет пимпочки?

— Комнатная муха и каллифориды.

— Вот видишь! — удовлетворенно сказала Котани-сэнсей. — Это как раз те самые мухи, чьих личинок мы не находим в уборных. Тэцудзо-тян, эта пимпочка называется дыхальце. Через него личинки дышат. Те, у кого оно есть, могут выжить в туалетной жиже. А те, у кого нет, не могут. Они задыхаются и тонут. Понимаешь?

Котани-сэнсей была в восторге от своего открытия.

— Тэцудзо-тян! Разве это не здорово?! Мы с тобой разгадали загадку. Теперь мы знаем, почему в уборных нет личинок домашней мухи и каллифорид!

У мальчика заблестели глаза. И они тут же, прямо на месте, провели опыт. Сначала смешали муку с водой, чтобы получилась вязкая жижа. Потом перелили жижу в пробирку и посадили туда личинок обоих типов: с пимпочкой и без пимпочки. Результат опыта показал, что Котани-сэнсей была абсолютно права. Все выжившие личинки были с пимпочками.

Ни Котани-сэнсей, ни Тэцудзо не могли знать, что совсем скоро благодаря своим исследованиям Тэцудзо станет настоящим героем.

 

…В одной из пробирок, на которые сейчас не отрываясь смотрели учительница и мальчик, был твердый сахар. В другой — тряпочка, пропитанная подслащенной водой, в третьей — пропитанная простой водой. Тряпочки нужны были для того, чтобы мухам было удобнее садиться.

Вообще мухи находят еду по запаху. Сегодняшний опыт было решено провести потому, что Тэцудзо считал, что у воды запах есть, а Котани-сэнсей была уверена, что вода не пахнет. Это надо было проверить. В случае, если Тэцудзо прав и вода действительно имеет запах, мухи сядут либо на тряпочку с водой, либо на тряпочку с подслащенной водой. Ну, или, по крайней мере, на сахар должно прилететь гораздо меньше мух, чем на две другие приманки.

Оба исследователя смотрели во все глаза.

— Ой, — сказала Котани-сэнсей. Первая муха села на пробирку с подслащенной водой.

Учительница с жалобным видом взглянула на Тэцудзо. Тот по-прежнему не отрываясь смотрел на пробирки. Вторая муха сначала полетела к обычной воде, но почти сразу же перебралась в пробирку с подслащенной. Начали прибывать все новые мухи — третья, четвертая. Большинство мух летело к пробирке, в которой лежала сладкая тряпочка. Впрочем, на воду тоже летело немало, но там мухи не задерживались — перелетали либо на подслащенную воду, либо на сахар. Мух, которые с самого начала сели на сахар, можно было пересчитать по пальцам.

— Тэцудзо-тян, ты оказался прав. Какая жалость, — со смехом сказала Котани-сэнсей.

 

Осень близилась к концу. Тэцудзо надо было торопиться, чтобы успеть закончить исследование до зимы. Ведь зима не самое подходящее время года для опытов с мухами. У мух свои сезоны — с середины лета начинают пропадать домовые мухи и скатофагиды. Каллифориды потихоньку исчезают осенью. Если бы Тэцудзо ставил опыты только с теми мухами, которых он ловил на улице, вряд ли бы им с Котани-сэнсей удалось бы добиться таких результатов. Но, к счастью, у мальчика в коллекции было довольно много видов, и он мог продолжать свое исследование до поздней осени.

В поведении Тэцудзо, с тех пор как он приступил к опытам, произошли заметные изменения.

До этого мухи были его домашними животными, его любимцами — чем-то вроде кошечек или собачек. Он держал у себя только тех, которые ему нравились. Проводил с ними много времени. Но постепенно он как бы охладел к мухам. Теперь Тэцудзо было готов к тому, что время от времени мушиное население его банок и пробирок редело. И если в результате опытов какие-то мухи погибали, он реагировал достаточно сдержанно. Не так, как раньше.

Если бы Котани-сэнсей рискнула провести при нем опыт с личинками и мучной жижей в начале учебного года, то, скорее всего, мальчишка в бешенстве расцарапал бы ей лицо. Но теперь ничего подобного не произошло.

Еще Тэцудзо научился брать мух и личинок пинцетом. Правда, когда в опыте участвовало много мух, он, забывшись, хватал их прямо пальцами, но Котани-сэнсей заметила, что по возможности Тэцудзо старается голыми руками их не касаться. Кроме того, он начал пользоваться мылом для рук и санитарной жидкостью, которые учительница подарила ему, когда они только начали заниматься исследованием.

Тэцудзо разделял мух на своих и на "уличных" и после опытов с уличными мухами обязательно мыл руки с мылом. Один раз Котани-сэнсей увидела, что мальчик протирает Киндзиси-второго санитарной жидкостью.

— Тэцудзо-тян, если с мухи смыть все ее бактерии, она станет слабенькой и умрет, — со смехом сказала она ему. После это Тэцудзо оставил Киндзиси-второго в покое.

Исследование шло своим чередом, однако у Котани-сэнсей были и другие заботы. Она решила, что прекратит опыты, когда Тэцудзо научится свободно читать и писать.

 

Сразу же после того, как Минако перешла в спецшколу и "дежурство по Минако" закончилось, Котани-сэнсей придумала для себя и для детей новое занятие. Оно называлось "утренний дневник". Теперь весь класс приходил в школу за сорок минут до уроков. Дети сдавали учительнице свои дневники, в которые они записывали, что интересного произошло за это время, а она писала каждому в ответ несколько строчек и одновременно разговаривала с ними о том о сем. Казалось бы, ничего особенного, но на самом-то деле это требовало довольно больших усилий. И от учительницы, и от учеников.

В первый день Тэцудзо записал в своем дневнике: "муха-каллифорида, зеленая, Киндзиси". На второй день он записал: "комнатная муха, какашки". На третий: "дрозофила, сакэ". В ответ на это Котани-сэнсей писала ему много-много всего. Она писала и про мух, и про дедушку Баку, и про множество всяких других вещей, которые не имели никакого отношения к дневнику. Конечно, легче было бы заняться исправлением ошибок. Например, объяснить Тэцудзо, что надо писать: не "дрозофила, сакэ", а "Плодовая мушка дрозофила любит сакэ". Но Котани-сэнсей не стала этого делать. Она верила, что со временем Тэцудзо сам во всем разберется.

 

Есть такая старая поговорка: "Кто ремесла не боится, тому оно пригодится". И в один прекрасный день Тэцудзо продемонстрировал, что это действительно так.

В тот день Котани-сэнсей позвонили с колбасного завода, расположенного в их районе, не очень далеко от школы.

— Простите за странный вопрос, но я слышал, что вы занимаетесь исследованием мух, — смущенно сказал человек на том конце провода.

— Это не совсем так. Исследованием занимается мой ученик.

— Честно говоря, мне бы не хотелось, чтобы наш разговор стал достоянием широкой общественности… Понимаете, на нашем заводе неожиданно развелось огромное количество мух. Для нас это просто катастрофа.

Да уж, мухи на колбасном заводе — это действительно никуда не годится.

Что касается хранения мясопродуктов, уничтожения отходов, санитарной обработки помещений, никаких упущений с нашей стороны вроде бы нет. Так что нам совершенно непонятно, откуда и почему появились эти мухи. Мы хотели бы пригласить вас на завод и услышать ваше авторитетное мнение…

Котани-сэнсей не знала, что и ответить. Она вовсе не считала себя специалистом по мухам и не была готова решать такие проблемы.

— Может быть, вам попробовать обратиться в санэпидемстанцию?

— Мы уже туда обращались. Они прислали проверку, но никаких нарушений не обнаружили. А мух от этого, как вы догадываетесь, меньше не стало.

"Ну, будь что будет", — подумала Котани-сэнсей и решила пойти на завод вместе с Тэцудзо. А вдруг он обнаружит что-нибудь такое, чего никто не заметил.

Когда Котани-сэнсей сказала, что придет на завод, звонивший ужасно обрадовался, принялся ее благодарить и сказал, что за ней пришлют машину. И действительно, через полчаса к школе подъехала большая красивая иномарка. Такую машину не каждый день увидишь — вокруг нее тут же собралась шумная толпа детей. Котани-сэнсей и Тэцудзо сели в иномарку и поехали на завод. На заводе все смотрели на них с нескрываемым удивлением.

— Это вот он, что ли, исследованием занимается? — спросил кто-то.

— Да, — с достоинством ответила Котани-сэнсей.

Работники некоторое время недоуменно рассматривали мальчика. "Но, с другой стороны, почему бы и нет?" — видимо, решили они в конце концов и проводили Котани-сэнсей с Тэцудзо в просторную приемную. Там их напоили чаем с пирожными, а потом повели осматривать завод. На заводе и правда все сияло чистотой. Котани-сэнсей недоумевала, откуда здесь могли взяться мухи, да еще в таком количестве?

 

— Что-то здесь не так, Тэцудзо-тян.

Мальчик тоже выглядел озадаченным. Котани-сэнсей много чему научилась вместе с Тэцудзо за время опытов. Сейчас она перебирала в голове всевозможные версии, но никак не могла найти решения.

— Покажите нам, пожалуйста, то место, где больше всего мух, — попросила она.

Их отвели в злосчастный цех. Там летали целые тучи мух. "Ничего себе", — подумала Котани-сэнсей.

— Это же комнатные мухи! — вдруг закричал Тэцудзо.

И Котани-сэнсей поняла, что он хочет сказать! Действительно, если уж на колбасном заводе появились мухи, то по логике вещей это должны были быть мясные мухи или каллифориды, но никак не комнатные мухи.

— Верно, Тэцудзо-тян. Откуда они здесь взялись?

Неожиданно Тэцудзо рванул во двор и побежал к заводской ограде. Он взобрался на нее в один момент и во весь голос заорал:

— Вот оно! Вот!

Из цеха принесли лестницы. Котани-сэнсей и несколько рабочих тоже забрались на ограду и посмотрели туда, куда показывал Тэцудзо. Там было поле. Вдоль его края, у самой дороги, лежало несколько больших куч компоста.

Тут и Котани-сэнсей догадалась, в чем дело.

— Это все из-за компоста, — сказала она. — Комнатные мухи, которые развелись у вас на заводе, откладывают в него яйца. Я уверена, что если убрать компост, они исчезнут.

Через несколько дней во время обеда всем ученикам раздали не предусмотренную месячным меню ветчину. По школьному радио объявили, что ветчину прислали с завода в благодарность за помощь. Тэцудзо в одночасье превратился в героя. Впрочем, он, как обычно, вел себя так, будто все это его абсолютно не касается…

"Кто ремесла не боится, тому оно пригодится", — вертелось в голове у Котани-сэнсей, и неожиданно для себя она громко и весело засмеялась.

Первый раз в жизни Тэцудзо заговорил в полный голос! Для Котани-сэнсей это было самым радостным моментом во всей этой истории.

 

Глава 17 КРАСНЫЙ ЦЫПЛЕНОК

Возле входа на станцию толпился народ. Котани-сэнсей попыталась обойти толпу сбоку — она торопилась на электричку. Совсем рядом она заметила плачущего ребенка лет трех, присевшего на корточки. Мама потянула его за руку, чтобы увести, но он плюхнулся на землю, начал сучить ногами и вопить.

Котани-сэнсей замедлила шаг и подошла поближе, чтобы понять, из-за чего весь этот сыр-бор. Она увидела большую картонную коробку, в которой копошились красные и синие цыплята. Рядом стоял таз с маленькими краснощекими черепахами, сантиметров пять каждая. Из таза доносилось шуршание.

Наверное, ребенок хотел, чтобы мама купила ему либо цыпленка, либо черепашку. Мама не соглашалась, и поэтому он плакал. "Ну да, — подумала Котани-сэнсей, — цыплята обычно очень нравятся детям. Только почему же они красные? Да и синих цыплят тоже не бывает". Она пригляделась получше и поняла, что цыплята окрашены. Кое-где из-под краски жалостливо выглядывал обычный желтый пух. "Какое ужасное зрелище", — подумала Котани-сэнсей.

Плач начал затихать — теперь уже ребенок тянул маму за руку, в самую гущу, туда, где продавались вожделенные цыплята. Расплатившись, женщина взяла коробку с красным цыпленком. Ребенок заулыбался. "Какая неприятная у него улыбка", — подумала Котани-сэнсей. И неожиданно вспомнила недавнюю поездку вместе с мужем в храм Сайдайдзи.

 

После летнего ливня храм сиял.

— Как нам повезло с дождем! Смотри, какая нежная зелень, кажется, вот-вот сейчас растает в воздухе! — восторженно сказала Котани-сэнсей мужу.

Они обсудили глинобитную ограду, поспорили немного о красоте бамбуковой рощи и подошли к главному павильону. В главном павильоне у каждого из них был свой любимец. Котани-сэнсей сразу же пошла к Дзэндзай Додзи. В этот свой приезд она чувствовала себя увереннее.

"Ну что, стала я хоть чуточку красивее?" — мысленно спросила она у бодхисаттвы. Муж Котани-сэнсей предпочитал будду Шакьямуни, деревянная статуя которого считалась главной святыней храма. Шакьямуни был облачен в красивый наряд. Складки этого наряда образовывали причудливый и завораживающий узор.

— Твой Шакьямуни и правда красавчик, — сказала Котани-сэнсей. Хорошо, что никто из монахов ее не услышал, вряд ли бы им понравился такой отзыв.

— Хочешь, я покажу тебе замечательное место? — спросила Котани-сэнсей у мужа.

Если за пагодой повернуть направо и пройти немного вперед — окажешься у пруда. Его берега заросли кустарником так, что к воде не подойти. Тут и там — в траве и между кустов — виднеются маленькие каменные статуи бодхисаттв. Котани-сэнсей часто приходила сюда, ей нравился этот спокойный, немного заброшенный пейзаж.

— Здорово, правда?

— Угу, — только и ответил муж.

— Смотри, какие чудные бодхисаттвочки. Ни напыщенности, ни деланой святости — самые обычные лица, как у людей на улице. — Котани-сэнсей повернулась к мужу. Муж безучастно стоял рядом. Он смотрел куда-то вдаль невидящими глазами — похоже, думал о чем-то своем. Рот у него был слегка приоткрыт. Котани-сэнсей первый раз в жизни увидела его таким. Ей показалось, что это не ее муж, а какой-то безликий призрак. Котани-сэнсей стало не по себе.

 

Последнее время к ним в дом то и дело приходили друзья мужа. Они часами сидели и обсуждали какие-то ужасно важные дела. Хотя Котани-сэнсей после работы обычно была очень усталой, она неизменно встречала гостей улыбкой и старалась принять их как можно лучше. Чтобы не унывать, она вспоминала что-нибудь из того, что говорили ей Адачи-сэнсей и Орихаши-сэнсей, когда хотели ее приободрить. Это неизменно помогало, и несмотря на усталость, она всегда радостно улыбалась гостям.

— Я хочу вложить деньги в проект моего друга. Давай попробуем заложить участок, который нам подарил твой отец. Если ты не против, конечно… — в один из дней вдруг сказал ей муж. Еще он сказал, что если дело пойдет хорошо, то он уволится со своей нынешней работы и будет вместе с другом работать в управлении новой компании.

— Конечно, не против, — сказала Котани-сэнсей. Ей вовсе не хотелось, чтобы ее муж превратился в безвольного, мягкотелого служащего, пределом мечтаний которого является покупка собственного дома. Пусть лучше он пробует что-то новое, ищет себя. И даже если у него ничего не выйдет, что с того? Ведь недаром говорят: "кто не рискует, тот не живет".

Примерно в то же самое время, когда в классе Котани-сэнсей появилась Минако, мужа повысили до начальника отдела. Отмечали это событие у них дома. Гости начали со стандартных поздравлений и напыщенных тостов, потом пошла бесконечная светская болтовня. К тому моменту, когда все разошлись по домам, муж от усталости едва стоял на ногах. Ложась в постель, Котани-сэнсей, желая его поддержать, сказала:

— Тебе тоже тяжело, я знаю. Я вижу, что ты тоже стараешься.

В ответ муж крепко обнял ее и прошептал ей на ухо:

— Я так хочу, чтобы тебе было хорошо! Потерпи еще немножко, ладно? Уже совсем скоро тебе не придется больше работать в этой школе.

Котани-сэнсей оторопела. Неужели этот человек настолько ее не понимает?! Но вслух она ничего не сказала, чтобы не обидеть мужа. В конце концов, у него были только добрые намерения.

 

Красные и синие цыплята пищат одинаково. И точно так же пищат цыплята желтого цвета. Голос, в отличие от перьев, не перекрасишь в другой цвет. Громкий писк, раздающийся из коробки с крашеными цыплятами, — разве это не голос протеста? Разве они кричат не потому, что сопротивляются?

"Что значит "жить"? Что значить "жить вдвоем"?" — размышляла Котани-сэнсей по дороге домой.

У дверей дома ее встретил побледневший муж. Он посмотрел на нее и сказал:

— Это катастрофа, слышишь?

— А что случилось?

— Что случилось, что случилось… Нас обокрали. Залезли в дом, пока мы были на работе, и обокрали!

В доме было полным-полно полицейских. В комнатах все было перевернуто вверх дном. Человек в белом халате распылял повсюду какой-то белый порошок — искал отпечатки пальцев. У Котани-сэнсей тоже взяли отпечатки, перепачкав ей чернилами пальцы обеих рук.

— А зачем вам мои отпечатки?

— Чтобы отличить их от отпечатков преступника, — с готовностью ответил молодой полицейский.

Теперь надо было составить список всех украденных вещей. Крупные вещи Котани-сэнсей помнила, но мелкие… Она с удивлением глядела на мужа, который без запинки, один за другим, называл пропавшие предметы. Обычно женщины гораздо лучше мужчин помнят, что и где лежит у них дома. "В нашей семье, похоже, все наоборот", — подумала она. Происходящее начало даже отчасти забавлять ее.

— Хозяюшка, вы, как я понимаю, тоже работаете? — спросил пожилой полицейский у Котани-сэнсей.

— Да.

— В таком случае вам и вашему супругу нужно быть вдвойне внимательными. Иначе хлопот не оберетесь.

— Да-да, я понимаю, — как можно спокойней ответила Котани-сэнсей, хотя внутри у нее все кипело. "Он что, меня дурочкой считает? Если мы закрыли дверь на ключ и ушли из дому, то как мы можем быть внимательными? И почему это, если оба человека в семье работают, то им нужно быть внимательными вдвойне? Что за чепуху он несет?"

Муж Котани-сэнсей постоянно почесывал голову и вообще вел себя так, будто он чем-то затрудняет полицейских, ведущих расследование. Котани-сэнсей сердито дернула его за полу рубашки.

— Как он нас мастерски обчистил! — еще раз осмотрев квартиру, бодро сказала она, после того как все полицейские наконец ушли. Она вовсе не собиралась из-за этой кражи впадать в депрессию.

Муж в ответ только языком прищелкнул, но ничего не сказал. Мужчине жаловаться не пристало, но Котани-сэнсей видела, что он ужасно разозлен и очень нервничает. Муж несколько раз спросил ее, на месте ли сберкнижка и прочие документы. Он словно не верил, что они не пропали, и хотел убедиться в этом еще и еще.

— А мне больше всего жалко жемчужную брошку, которую ты мне подарил… — начала было Котани-сэнсей, но тут ее мужа, который словно только и ждал этих слов, прорвало. Он снова начал одну за другой перечислять украденные вещи, так что Котани-сэнсей даже пожалела, что начала этот разговор.

 

На третий день вора поймали.

Котани-сэнсей вместе с мужем сидели за столом и ужинали, когда раздался звонок. Котани-сэнсей открыла дверь и увидела на пороге следователя, нескольких полицейских и тщедушного мужчину, на правой руке которого виднелся браслет наручников. У Котани-сэнсей перехватило дыхание.

— Он утверждает, что большую часть украденного спрятал у вас в доме. Извините, что пришли в такой неурочный час, но нам надо осмотреть место преступления.

— Да-да, конечно, — сказала Котани-сэнсей и посторонилась, пропуская их в дом. Все это смахивало на какой-то детективный сериал.

Наручник на руке мужчины тускло поблескивали. Котани-сэнсей подумала, что еще немного, и она потеряет сознание.

Одна из потолочных досок легко отошла. "Вот так сюрприз", — подумала учительница. Они с мужем даже и не знали, что такое возможно. Из отверстия полицейские извлекли несколько мелких ценных вещиц. Среди них была и та самая брошка, о которой говорила Котани-сэнсей.

— Не понимаю, зачем было прятать все это тут же, в квартире, — произнес муж Котани-сэнсей, словно разговаривая сам с собой.

— Наверно, он звук какой услыхал и струхнул. Он ведь трусливый до невозможности, — насмешливо сказал один из полицейских и ткнул мужчину в спину. Тот упал на колени и опустил голову, коснувшись лбом пола.

— Простите меня.

— Ну что вы, что вы. Не надо, — машинально ответила Котани-сэнсей. Полицейские прыснули. Котани-сэнсей густо покраснела.

— Так как вещи все это время находились в доме, то ворованными они не считаются. В принципе, существует специальная процедура, но вам никуда ходить не надо. Так что можете получить обратно свою пропажу, вот, пожалуйста, — сказал полицейский, протягивая вещи мужу Котани-сэнсей. Тот молча их взял.

Когда преступника выводили на улицу, Котани-сэнсей смогла наконец толком разглядеть его лицо. Это был пожилой мужчина. Он постоянно моргал, глаза у него слезились. Выйдя за порог, он понуро опустил голову. И только тут Котани-сэнсей поняла, что у мужчины нет левой руки. "Наверное, он потерял ее на войне. А может быть, и в дорожной аварии", — думала она, провожая его взглядом. Отчего-то ей вдруг стало очень холодно.

— Вот ведь как жизнь может сложиться, — с чувством сказал муж. Котани-сэнсей бессильно опустилась на пол. Жемчужная брошка тускло поблескивала у нее в руке. Котани-сэнсей вдруг стало стыдно за себя и за эту брошку.

— Хорошо, что брошка нашлась, — сказал муж именно те слова, которые говорят в таких случаях. Но почему-то Котани-сэнсей эта совершенно безобидная фраза страшно разозлила.

 

Вечером следующего дня к Котани-сэнсей неожиданно пришли дети с мусорного завода.

— Добрый вечер! — сначала на пороге показались Исао, Ёшикичи, Широ и Токудзи.

— Добрый вечер! — появился вслед за ними Джун.

— Эй, сколько же вас здесь? — с радостным удивлением спросила Котани-сэнсей, впуская их в дом.

— Сколько есть, столько и здесь.

— Вы что, все пришли, что ли?

За Джуном один за другим в дом вошли Шигеко, Такео, Кодзи и Мисаэ.

— Ух ты! И правда, вся компания в сборе! Только Тэцудзо-тян не пришел, — сказала Котани-сэнсей.

— Тэццун тоже здесь, сэнсей.

— Правда?! — Котани-сэнсей удивилась еще больше.

— А ну, Тэццун, давай скорее. Чё ты там застрял? Заходи уже, — позвал Исао.

Котани-сэнсей выглянула за порог и увидела Тэцудзо, нерешительно стоявшего у самой двери.

— Тэцудзо-тян! Ты тоже пришел меня навестить? Ну, заходи же скорей, ты даже не представляешь себе, как я рада. — И Котани-сэнсей взяла Тэцудзо за руку и завела в дом. Тэцудзо ужасно смутился, чего раньше с ним никогда не случалось.

Ребята чинно уселись на полу — видимо, перед тем как отпустить к учительнице, родители провели с ними соответствующий инструктаж. Но улыбаться они не переставали ни на секунду. Честно говоря, вид у них был такой, будто они вот-вот расхохочутся.

Услышав непонятный шум, из соседней комнаты выглянул муж Котани-сэнсей. Дети вежливо с ним поздоровались.

— Это ваш муж, сэнсей? — спросил Исао.

— Да.

— Сразу видно, настоящий мужчина, — сказал Джун.

— Джун-тян, спасибо за комплимент.

— Это же не комплимент, сэнсей! — смутился Джун. — Я честно так думаю.

Муж Котани-сэнсей сказал, что, пожалуй, сходит в баню. Перед тем как выйти за дверь, он наклонился к Котани-сэнсей и что-то шепнул ей на ухо. Слова мужа сильно задели учительницу. Расстроенная, она вернулась к детям.

— У вас тут такой порядок, сэнсей. Даже не верится, что сюда забрался грабитель, — удивленно сказала Шигеко.

— Мы в тот день очень долго убирали. Это было нелегко, — улыбнулась Котани-сэнсей.

После слов Шигеко, словно по команде, все полезли в свои сумки и пакеты.

— Это вам работники завода просили передать. — Исао протянул Котани-сэнсей конверт, на котором было написано: "Примите наши соболезнования". В конверте лежала записка и двадцать тысяч иен.

Сэнсей, мы искренне сожалеем о том, что произошло. Мы знаем, что не в Вашем характере расстраиваться из-за таких случаев. Держитесь, не падайте духом. Не откажитесь принять наш скромный подарок.

Джун поставил перед Котани-сэнсей глиняную лягушку-копилку.

— Это вам, — смущенно сказал он.

Один за другим дети подходили к Котани-сэнсей и отдавали ей — кто копилку, кто конверт. Ёшикичи и другие мальчишки по собственному желанию расставались с самодельными деревянными ящичками, в которых они хранили свои карманные деньги. Тэцудзо положил перед учительницей шнурок с нанизанными на него пятииеновыми монетками.

Все дети, будто сговорившись, пришли с денежными подарками. Котани-сэнсей представила себе, каким серьезным решением это было для каждого из них.

— Сэнсей, вам еды-то хватает? Если что, то теперь вы сможете купить на эти деньги риса, — сказал Токудзи.

Котани-сэнсей вдруг поняла, что если бы вор забрался в дом к Токудзи или к любому другому заводскому ребенку, то, скорее всего, до следующей зарплаты и дети, и их родители сидели бы без еды.

— Дорогие мои, спасибо! — со слезами в голосе поблагодарила Котани-сэнсей.

Никто из детей не сказал ни одного дурного слова о грабителе. Они не собирались никого осуждать, просто хотели удостовериться, что с Котани-сэнсей все в порядке.

 

Уходя из дома, муж шепнул на ухо Котани-сэнсей:

— Пожалуйста, отделайся от них поскорее.

Он, правда, еще добавил, что совсем не знает, как вести себя с детьми, но обиженная до глубины души его словами, Котани-сэнсей уже не слышала дальнейших объяснений.

Она вдруг вспомнила красного цыпленка.

Красного несчастного цыпленка с измазанными краской нежными перышками.