Анализ графических изображений

Ломов

Ломов в волнении и нерешительности прихо­дит к Чубукову просить руки его дочери. После высказанного с большим трудом «предложения» он приступает к объяснению с Натальей Степа­новной, но слова «Воловьи Лужки мои» портят все дело. Тщетно старается Ломов логически объ­яснить свои притязания на Воловьи Лужки,—на­тиск со стороны Натальи Степановны и Чубукова так силен, что выводит Ломова совершенно из рав­новесия и он со «стуком в висках» и «страшным серд­цебиением» вынужден покинуть поле битвы. При­званный вновь, в изнеможении, еле оправившись от пережитых волнений, он пытается восстановить отношения, но срывается вторично и, не в силах вынести максимальных высот спора, летит в про­пасть — «умирает». Его оживляет поцелуй На­тальи Степановны. Ослабевший до предела, он все же пытается отстаивать достоинства своего пса Угадая.

Чубуков

Чубуков приветливо встречает Ломова, но не­доумевает по поводу причины появления его во фра­ке и несколько настораживается, опасаясь, что Ло­мов попросит у него денег взаймы. «Предложение» приводит его в восторг. Он уходит, позвав дочь. Привлеченный вскоре криком в соседней комнате, но не подозревая о ссоре, он возвращается и не­вольно включается в спор, сначала сдержанно, а потом с нарастающей экспрессией. Реакция, которую вызывает у дочери сообщение о предложе­нии, приводит Чубукова в полное отчаяние. Он уходит, предоставляя ей самой спасать положение. Во вторую ссору он включается в несколько при­поднятом настроении. Спор этот разгорается в бы­стром темпе, и участники его не скупятся на крепкие выражения. Поняв, что Ломов не умер, но только в обмороке, он очень быстро ориенти­руется в ситуации и спешит использовать момент, чтобы соединить руки дочери и жениха — Ломова.

Наталья Степановна

Наталья Степановна, не подозревая намерений Ломова, ведет с ним разговор на хозяйственные темы. Слова Ломова о том, что Воловьи Лужки принадлежат ему, вызывают первый протест На­тальи Степановны. Спор о Воловьих Лужках раз­горается, к нему присоединяется Степан Степа­нович. Из уст Натальи Степановны летят чрезвы­чайно нелестные эпитеты по адресу Ломова. Известие о сделанном ей предложении приводит ее в состояние, близкое к истерике. Испугавшись возможности потерять долгожданного жениха, она пытается снова восстановить отношения с Ломо­вым, но очень быстро разгорается вторая ссора из-за достоинств собак — Откатая и Угадая, кото­рая оканчивается такой же «скачкообразной» истерикой по поводу мнимой смерти Ломова. Только «оперативность» Чубукова помогает наконец соединить молодых людей для мирной супруже­ской жизни. Но поведение Натальи Степановны заставляет задуматься над прочностью этого мира.

 

Общее ритмическое з в у ч а н и е пьесы

«Кривые», переплетаясь между собой, идут в общих чертах в одном направлении. Однако мы можем отметить особенности каждой линии. На­талья Степановна и Ломов, как люди склонные к истерии, дают своеобразные ритмические скачки при сильных «потрясениях». Причем Наталья Степановна с легкостью «летит» вниз и вверх, тогда как Иван Васильевич, чуть живой после первой ссоры, не в силах дотянуться и до средней линии. Отец — Степан Степанович Чубуков — более уравновешен, но и его доводят до подъемов.

Такая расшифровка театрального действия по его ритмической структуре, без музыкального со­провождения является для студентов ярким при­мером сценического ритма.

Здесь будет уместно привести некоторые вы­сказывания Г. Кристи по этому поводу: «Но даже те спектакли Станиславского, в которых не было музыки и не участвовал оркестр, можно было бы назвать музыкальными. В них были, как и в опере, установлены ансамблевое звучание, точный ритм, динамические оттенки, паузы. Спектакли эти были как бы продирижированы Станиславским. Подобно дирижеру, размечающему в партитуре композитора все нюансы звучания, темпы, кульми­нации, акценты и паузы, добивающемуся на репе­тициях точного их выполнения, Станиславский создавал на основе литературного текста парти­туру спектакля, осуществляя ее во время репети­ций. Недаром Константин Сергеевич называл себя «режиссером-дирижером», в отличие от обычного режиссера старого типа» (Г. Кристи, Работа Станиславского в оперном театре, М., «Искусство», 1952, стр. 55).

Н. Горчаков в своей книге «Работа режиссера над спектаклями» говорит, что «любой спектакль драматического театра, в том числе и такой, в ко­тором ни разу не зазвучал оркестр или даже от­дельный инструмент — гитара, рояль, скрипка, — должен быть музыкальным по своей природе. Му­зыкальность сценической речи, сценического дви­жения и является тем началом, которым должно быть пропитано все искусство театра» (Н. Горчаков, Работа режиссера над спектаклем, М., «Искусство», 1956, стр. 438).

Таким образом, не только количество музыки определяет музыкальность спектакля. Не обилие оркестровых звучании, песен, плясок дает нам право расценивать его с точки зрения музыкаль­ности и ритмичности. Музыкальность и ритмич­ность спектакля определяются гармоническим слиянием всех компонентов постановки, всех эле­ментов сценической выразительности, соответст­вующих элементам музыкальной речи.

 

 

1. Песня студентов над миром несется. Руку даем мы друзьям молодым. Чистое небо и яркое солнце Дымом пожаров закрыть не дадим.

Припев: Воля друзей,

Верных друзей,—

Атомной бомбы и пушек сильней!

Верой полна,

Дружбой сильна,

Молодость наша

Борьбе за мир верна.

Светом полна,

Дружбой сильна,

К счастью дорога у нас одна!

2. Все, кто упорно желает учиться.
Знанья берите трудом и борьбой.
Мы за науку, что к миру стремится,
К счастью народы зовет за собой.
Припев.

3. В пламени битвы мы стали друзьями,
Помним мы землю в крови и в золе.
Встаньте, студенты, на главный экзамен,
Стойко боритесь за мир на земле!

Припев: Воля друзей,

Верных друзей,—

Атомной бомбы и пушек сильней!

Верой полна,

Дружбой сильна.

Молодость наша

Борьбе за мир верна.

Светом полна,

Дружбой сильна,

К счастью дорога у нас одна!