Глава 22. Загадка ценою в жизнь

Глава 22. Загадка ценою в жизнь

Драко Малфой и Гермиона Грейнджер стояли по разные стороны от стола почти неподвижно.
Девушка наблюдала за его терзаниями, даже не пытаясь приблизиться. По отчужденному выражению лица Гермиона понимала, что Драко только оттолкнет ее. Нужно было дождаться момента, когда шок пройдет, и она сможет пробиться сквозь стену, которая возникла между ними, как только Малфой решил, что для него все кончено. Грейнджер из последних сил сдерживала слезы и ждала неминуемого срыва.
Парень стоял с палочкой в руке у противоположной стены и уже несколько минут смотрел в одну точку, как будто сквозь Гермиону. Он не искал сочувствия в ее лице, а тихим голосом повторял:
«Это все неправда… Не может быть…»

Когда легкое оцепенение спало, Драко сделал несколько шагов в сторону от стола и перевел пустой взгляд на черную метку. Теперь нескрываемое отвращение и ненависть пробежали по его лицу, и Малфой посмотрел на Гермиону с неподдельной мукой и отчаянием. Его рука с волшебной палочкой медленно поползла вверх и девушка на какое-то мгновение пожалела, что оставила свою в спальне.
Но он успел заметить на любимом лице этот секундный страх и скривил губы. Гермионе показалось, что боль пробежала по его телу огромной волной.
Малфой, не сходя с места, закричал на нее, опуская руку с волшебной палочкой:

— Ты, что, решила, что я убью тебя?!

— Драко… — тихо произнесла она и в попытке приблизиться сделала один шаг.

— Назад! Не подходи ко мне! Вот, значит, кто я для тебя: убийца!.. Даже теперь…

— Нет! Это не так, — громко возразила Грейнджер. Она уже отошла от стола вправо.

— Не лги мне! Эта мысль на какой-то миг возникла в твоей голове. Ты бы видела себя в этот момент, — Малфой следил за ней взглядом полным возмущения.

— Прости, это произошло инстинктивно, но я так не думаю.

— Конечно. Я же Малфой, чего от меня еще ждать?!

— Перестань. Я знаю, что ты на это не способен. Просто ты занес волшебную палочку, и… Я тоже не безупречна!

— Неужели?! По-моему, это ты у нас — умница, а я — страшный злодей, способный посягнуть на жизнь любимого человека ради своей, рискуя собственной душой!

— Ты оглох? Я уже сказала тебе, что не думаю о тебе так. Я тоже…

— Замолчи! — резко оборвал ее Драко. — И чтоб ты знала, я просто хотел заставить тебя покинуть мой дом. Немедленно! — он направил палочку на фужер. — Портус!

— Но почему? — сохраняя небольшую дистанцию, девушка бросила взгляд на лже-чашу. Она пока не засветилась.

— Потому что тебе меня не спасти. Что толку стоять и смотреть на воду, которая дразнит своей силой и неприступностью? Гладить меня по голове и утешать, что все обойдется? Нет уж! Даю тебе десять минут. Собирай свои вещи и уходи. Я не нуждаюсь в твоей жалости или сочувствии.

Но Гермиона подошла к нему поближе и постаралась сказать как можно спокойнее:

— Ты не в себе, Драко. Я понимаю, что ты злишься, но это пройдет.

Тот лишь ехидно усмехнулся и с раздражением ответил:

— Вот только не надо сеансов магловского психоанализа! Ты мне еще начни задвигать про пять стадий принятия смерти. Однажды я это уже проходил. Справился в одиночку тогда, справлюсь и сейчас.

— Значит, контрабандой ты не только эротикой баловался? — Гермиона попыталась достучаться до его озабоченности.

— Учился проникать в тонкие женские души, чтобы добиваться своего, как можно быстрее. Философия Малфоя! Сейчас это не имеет значения. Это была слабая попытка увести меня от темы. Уходи.

— И не подумаю, — голос девушки звучал так же спокойно, но твердо. — Я тебя не боюсь. Продолжай злиться на весь мир, я подожду.

— Гермиона, не заставляй меня применять к тебе «Империус». Я, между прочим, неплохо им владею.

— Давай. Тебе придется это сделать, потому что я не уйду.

Драко пару раз попробовал наставить на нее палочку, но ее обезоруживающе упрямое выражение лица заставляло его колебаться.

— Я, вообще, доступным языком говорю? — продолжил он все еще раздраженным тоном. — Я хочу побыть один.

— Тебе нельзя сейчас быть одному, — Гермиона уже с трудом могла совладать с эмоциями. Голос немного дрожал, и она поняла, что слезы так и просятся наружу.

— Тебе меня не понять. У всех у вас вся жизнь впереди, а где мое «долго и счастливо»? Его нет, и не будет. Это, конечно, случится не сегодня и не завтра, но это не столь важно. Лучше бы я ничего к тебе не чувствовал… Черт, так хочется жить!

— Не надо так думать, прошу тебя. Чтобы ни было, я хочу быть с тобой. Во всех смыслах.

Целую минуту стояла полная тишина. В лице Драко что-то переменилось. Злость стала уступать место отчаянию.

— Я обречен, и ты это знаешь. Нам не найти эту дурацкую чашу за несколько часов.

— Может, она все-таки та самая, просто «живая» вода действует медленно? — неуверенным голосом спросила Грейнджер.

— Глупости! Все эти «может» могут свести с ума. Торговаться со смертью бесполезно. Борьбы не будет. Этот этап мы пропустим, и снова перейдем к теме: «Оставь меня». Осталось пять минут.

— Мы можем попробовать изготовить зелье еще раз, не теряй надежду.

Малфой закачал головой и устало продолжил:

— Нет у меня на это ни времени, ни сил, и, если честно, то и желания тоже. И нет никаких гарантий, что и во второй раз меня не постигнет та же участь. Дурацкая идея с чашей была моею. В любом случае, отца мне уже не спасти. Это я во всем виноват.

— Мы оба ошиблись, не вини себя.

Драко говорил тише, но оставался непреклонен:

— Я не собираюсь больше обсуждать это с тобой. Столько усилий… И все зря.

— Почему зря? А как же то, что мы чувствуем?

— Забудь обо всем. Время идет. Портал скоро сработает. Мне нелегко так поступать с тобой, но я должен.

Грейнджер, стоя в паре шагов от него, отрицательно качала головой.

— Гермиона, прошу тебя, — Малфой пытался вложить в эту слова максимум спокойствия. — Я ничего не могу тебе дать, я умру. Это безумие: оставаться со мной. Заняться с тобой любовью теперь, было бы очень эгоистично с моей стороны.

— Что значит «ничего не могу тебе дать»? Разве я много прошу?!

— Не мучай ты меня! Сейчас это ранит меня больше, чем твои прикосновения. И дай мне свою руку, я сниму кольцо.

Но девушка резко спрятала ее за спину и с вызовом на лице запротестовала:

— Нет, нет и нет. Оно — мое!

— Обещание есть обещание. Ты же сама хотела этого? Что вдруг изменилось?

— Всё. Кольцо — слишком дорогая для меня вещь.

— А ты, оказывается, меркантильная… — уголки рта Драко слегка дрогнули. Тень улыбки промелькнула на его губах.

— Я полна сюрпризов, привыкай.

— Гермиона, нет! Я — не тот, кто тебе нужен, — тон Малфоя снова стал резким, и его рука крепче сжала волшебную палочку.

— Позволь мне это самой решать.

Глядя в измученное лицо парня, Грейнджер с теплым блеском в глазах стала медленно расстёгивать пуговицы на блузке.
Малфой судорожно сглотнул и зажмурился.

— Перестань раздеваться, это плохая идея, — негромким, но надрывным голосом сказал он.

В наступившей тишине он слышал, как с глухим звуком упала блузка, щелкнув пуговицами о пол и неровное дыхание Гермионы в шаге от себя.

— Некоторое время назад ты так не считал, Драко.

Ее шепот ласкал его слух, но остатки разума протестовали против желания, уже растекающегося по венам.

— Теперь все изменилось. Тебе лучше уйти.

И парень открыл глаза. Они вспыхнули от вида ее полуобнаженного тела. Драко понял, что бюстгальтер постигла участь сброшенной блузки. Соблазнительная грудь заставила замереть его взгляд в жадном порыве прильнуть к ней и ощутить ее мягкость и тепло. Но, собрав волю в кулак, он отступил на несколько шагов назад и жестом указал на лежавшую неподалеку одежду.
Но Грейнджер не собиралась сдаваться.

— Малфой, я не уйду! Я не брошу тебя в таком состоянии.

Девушка попыталась приблизиться к нему, но его палочка быстро взмыла в воздух. Он простоял так несколько секунд, во взгляде вновь отразились терзания раненной души. Потом его рука затряслась, и он в отчаянии опустил ее.

— Пошла вон, Грейнджер! — закричал Драко.

Почти тут же Гермиона резко приблизилась к нему и ударила по лицу так сильно, что пальцы отпечатались на бледной щеке.
Малфой застыл, как громом пораженный.

— Я люблю тебя! — крикнула она в ответ.

— Не верю! — Драко старался не опускать взгляда. — Ты пытаешься заставить меня изменить мое решение! Это жалость, но не более… Убирайся!

Раздался звук еще одной пощечины. Грейнджер ударила его еще раз.

— Я люблю тебя, — уже спокойнее сказала она. — И я буду бить тебя до тех пор, пока до тебя, упрямый осел, не дойдут мои слова.

Драко смотрел, не отрываясь, на ее взволнованное лицо и молчал. Но Грейнджер ожидала чего угодно, но только не того, что в его серых глазах заблестят сдерживаемые усилием воли слезы.

— Я сделала тебе больно? Прости… — прошептала она и провела рукой по покрасневшей от удара щеке.

В этом жесте было столько нежности и тревоги, что Малфой обессиленным голосом смог произнести только одно слово: «Гермиона…»
И выронил волшебную палочку.
Драко, забыв о боли и неминуемой смерти, с особым упоением впился в ее губы и услышал слабый стон измученного ожиданием от бессмысленных споров сердца. Страстные и глубокие поцелуи туманили сознание, рука заныла, но ему было все равно, лишь бы сладость этих отзывчивых губ не заканчивалась. Каждый вдох заставлял чаще биться влюбленное сердце. Каждое движение губ и языка пробуждали еще больший «голод».
Тонкие руки Гермионы обнимали Малфоя, ощущая под ладонями силу и тепло, сквозившее даже сквозь одежду.
Пальцы парня утопали в длинных и мягких волосах девушки, мечтая почувствовать гладкость ее кожи и трепетную дрожь. Желание уже сквозило в каждой клеточке его тела, когда она помогала ему избавиться от рубашки.
Дыхание сбивалось, когда слова слетали с губ в попытке образумить Гермиону:

— Ты понимаешь, что мы творим? Скорее всего, я не смогу остановиться.

— И не надо. Я хочу тебя, Драко, — услышал он, прежде чем снова прильнул губами к полуоткрытому рту девушки.

Его язык скользнул внутрь, и уже не осталось ничего, что заставило бы их обоих отказать себе в желании наслаждаться ответными ласками и прикосновениями, прижимаясь полуобнаженными телами. Губы призывно ныли каждый раз, когда дразня друг друга, они отрывались на мгновения. Прощанье перед встречей… Мед и горечь…
Грейнджер застонала, когда кончики пальцев парня стали медленно пробегать по спине вдоль позвоночника, по нежной коже сразу над джинсами к плоскому животу, и стали подниматься к груди. Горячие руки прижались к ней, наслаждаясь прикосновениями к возбужденным соскам, аккуратно сжимали и ласкали ее, вызывая взаимный жар в крови.
Малфой был готов заняться любовью с Гермионой прямо на полу в столовой, но вместо этого, он с легкостью подхватил девушку на руки и, чувствуя мягкие губы на своей шее, донес ее до кровати. Ноги Грейнджер ощутили немного прохладный пол и ослабели от знакомого сладкого томления в теле и легкого волнения перед неизведанным.
Раздался шелест резко сброшенного покрывала, и Драко увлек Гермиону за собой на постель.
В каком-то сладком исступлении они освобождали друг друга от ставшей ненужной и тесной одежды, чтобы позволить, наконец, им обоим ощутить наготу и тепло обнаженного тела, чувствовать охватившее безумие кожей, пока их губы наслаждались вкусом взаимного желания. Драко казалось, что страшной боли в руке ни за что не пробиться через воздвигнутую страстью стену. В любом случае, метке его не остановить.
Поцелуи Малфоя стали немного медленнее, но оставались такими же чувственными. Он вдыхал дурманящий аромат ее кожи, пока его губы целовали лицо и шею.

— Не бойся, я буду осторожен и разделю с тобой твою боль, — услышала она его шепот.

Девушке не хотелось ничего говорить, а просто таять под его жаркими ласками. Драко не задерживался долго ни на шее, ни на плечах. Сейчас его, как магнитом, тянуло к груди. Ею Малфой хотел наслаждаться сильнее, чем когда-либо, понимая, что где-то там бьется сердце, которое любит его.
Он мечтал заставить податливое тело призывно изгибаться, сдаваясь в плен бескрайнему возбуждению.
Драко обхватил губами сосок, и его язык заскользил по нежной коже, вызывая неровное дыхание и пока еще сдерживаемые стоны. Повинуясь отчаянному желанию, он плавно скользнул рукой от груди к нежной коже между ее разведенных под натиском сладких ощущений ног. Малфой хотел, чтобы чувственная атака заставила забыть Гермиону о стеснении и раствориться в удовольствии, не слыша вокруг себя ничего, даже собственных стонов и слов, безотчетно срывающихся с ее губ.
Пальцы замерли в восхищении, почувствовав под собой влажный шелк. Сердце Драко стучало, как сумасшедшее, пока они медленно и нежно ласкали возбужденный клитор, а губы прижимались все сильнее к набухшей от желания груди. Язык дразнил и облизывал соски, заставляя Малфоя забывать о боли в руке и отдаваться захватывающим ощущениям от трепета ее тела, сладостных звуков и сбивающегося дыхания. Драко умело доводил Гермиону до той грани, когда хочется, чтобы движения ласковых пальцев стали более сильными и быстрыми.
Малфой понимал, что теперь для него пути назад больше нет. Он хочет ее так сильно, как никогда никого не хотел.
Драко поднялся от груди к соблазнительным губам Гермионы. Ее поцелуи стали неистовыми, лишенными размеренности и нежности. Она слабо прикусывала его в ответ, и всем существом просила о разрядке. Но парень убрал руку, и в тот же момент услышал стон отчаяния.
Он никак не ожидал, что Гермиона опрокинет его на постель с легкостью распаленной желанием женщины и, оказавшись сверху, станет сама целовать. Губы. Лицо. Шею. Плечи. Грудь. Руки Драко слабели, гладя нежную кожу девушки.
Губы Гермионы сомкнулись на его соске, и хрупкая рука легко и непринужденно обхватив возбужденный до предела член, стала ласкать его с нескрываемым наслаждением, пресекая слабые попытки Малфоя остановить ее. Он стонал и злился на себя и на нее, ведь борьба между жаждой продолжения и «сладкой» местью достигла предела. Драко боялся сдаться и потерять себя под ее иступляющими сознание движениями.
Малфой постарался сконцентрироваться только на боли в руке. Он хотел, чтобы сейчас осталась только она, потому что руки Гермионы были способны довести его до точки невозврата в любой момент.
Драко сильно схватил ее за бедра и сбросил с себя на постель, решительно раздвигая ноги. Девушка не почувствовала никакой боли от властных и неосторожных движений, только усилившееся желание от того, что тот не собирается останавливаться, и жажда обладания витает в воздухе, обжигая его.
Гермиона громко застонала, когда почти сразу ощутила лижущие движения языка между ног. Малфой умело играл с ее наслаждением, меняя силу и направление, он обволакивал клитор губами и посасывал его. Драко доводил ее до изнеможения, заставлял замирать, стонать, а иногда слабо вскрикивать, чувствуя самозабвенные ласки губ и трепещущего языка. Всплески крайнего удовольствия, будто волны прибоя, набегали, дурманя и захлестывая всю целиком. Драко явно упивался чувственной пыткой, слыша глубокое и неровное дыхание Гермионы, не позволяя ей дойти до пика.
Он прекратил сладкие мучения только, когда услышал долгожданное: «Пожалуйста…» Его тело и разум ликовали, чувствуя, как напряглось ее тело, и как оно выгнулось под его ладонями, а протяжный крик удовольствия смешались с дрожью, пока Драко старался продлить оргазм, лаская клитор только губами так медленно, что было почти незаметно.
Тело Гермионы совсем расслабилось под его руками.
Почувствовав на себе приятную тяжесть разгоряченного тела, Грейнджер, открыв глаза, увидела полное любви лицо Малфоя.
Облокотившись на одну руку, он смотрел ей в блестящие карие глаза и прошептал:

- Ты такая красивая… — и их губы встретились с томлением и нежностью.

Девушка ощутила прикосновения кончиков пальцев Драко у самого входа. Он мягко и нежно касался его, наслаждаясь гладкостью и влагой.
Гермиона закрыла глаза, стараясь не думать о том, что ее ждет и просто довериться губам, целующим ее, и искушающей ласке. Она с глубоким вздохом дрогнула, когда поняла, что его палец нежно и аккуратно, без какой-либо боли и сопротивления, вошел внутрь. Неглубоко, но очень мягко.
Он медленно и осторожно скользил подушечкой по чувствительной точке, даря незнакомое ранее удовольствие. Гермиона тонула в сладких ощущениях от его прикосновений и уже решила, что ей плевать на то, что ждет ее через несколько мгновений.
Она тихо сказала, как только его губы оторвались от ее, чтобы позволить серым глазам насладиться такими возбуждающими моментами:

— Драко, я так сильно хочу тебя…

Гермиона почувствовала, что он осторожно вытащил палец, и головка члена, нежная и гладкая, коснулась влажного входа и замерла.
На несколько секунд девушка перестала дышать. Она услышала лишь тихое «прости», перед тем как Малфой очень медленно подался вперед.
Лица обоих наполнились болью, а сдавленные стоны слились в один звук. Для Гермионы резкая боль сменилась тянущей, пока Драко очень медленно входил в нее до самого конца. Он, стараясь не думать о довольно сильной боли в руке, снова шептал ей «прости», пытаясь ласково разомкнуть ее плотно сжатые губы своими.
Видя ее слегка напуганное дальнейшим лицо, Драко произнес:

— Чувствуй не телом, а сердцем. Я люблю тебя, — и подался назад.

Затихающая с каждым неторопливым движением боль заглушалась сладостью поцелуев. Но если для Гермионы она стихала, то для Драко оставалась постоянной. Боль соперничала с восторгом от внутреннего жара и удовольствия от проникновений. Каждый осторожный толчок приближал Малфоя к оргазму, и уже заставлял девушку тихо стонать от смазанного болью слабого наслаждения. Момент особой близости не только тел, но и душ, оставлял позади все остальное.
Гермиона чувствовала теплое дыхание на своей шее, пока Драко скользил в ней самоотрешенно, стараясь не ускоряться. Он вдруг замер и несколько раз вздрогнул, уткнувшись лбом в мягкие волосы, разбросанные на подушке. Малфой осторожно вышел из нее, и только потом Грейнджер ощутила его ласковые губы и руки на своей коже.
Было видно, что Драко измотан не столько любовью, сколько болью. Но он все равно привлек ее к себе на плечо, как только Гермиона заботливо набросила на них простынь.
Они лежали, обнявшись, лишь изредка целуя друг друга, и не могли сказать ни слова.
Теперь все изменилось. И именно теперь вся трагичность ситуации проступила особенно ярко для обоих. Никто не жалел о случившемся, но и испытывал содрогание от мысли, что их отношения находятся под угрозой неумолимого врага — смерти.

Первым нарушил молчание Драко:

— Знаешь, мне уже все равно, сколько это продлится, лишь бы ты была рядом. Мы такие разные и все же вместе… Две противоположности…

Через несколько секунд Гермиона вскочила на постели, как ужаленная, и бросилась к двери.

— Ты куда? — с волнением крикнул Малфой и поднялся вслед. — Тебе плохо? Что с тобой?

— Жди меня здесь. Я — на минутку.

Драко еще был слаб, поэтому присел на кровати в ожидании Грейнджер. Дверь спальни открылась, и в комнату тут же впорхнула Гермиона с котлом в руке, стараясь не расплескать содержимое.
Счастливое выражение на ее лице приводило Малфоя в крайнее замешательство.

— Я не понимаю… — начал он. — Зачем ты сюда его принесла?

— Сейчас поймешь, дурачок.

Она уселась на постель с довольным видом, забыв о том, что абсолютно не одета. Котел опустился рядом с ней. Драко сел напротив и продолжал с непонимающим взглядом следить за Гермионой. Он посмотрел на зелье. «Живая» вода все еще была прозрачной.

— Да, — закивала Грейнджер. — Чем больше усилий, тем дольше оно сохраняет свои свойства.

— Это ты к чему? — голос Малфоя вздрогнул.

— Все так просто, если задуматься. Как и авторов, нас двое… Драко, мы с тобой две противоположности не только по сути, но и по природе. Ты — мужчина, я — женщина...

Гермиона пыталась увидеть тень догадки на его лице.

— Я немного устал, извини, — сказал Малфой. — Поэтому не совсем понимаю тебя.

Девушка заметила, как дрожит его левая рука.
Вместо ответа она с сияющими глазами опустила обе руки в котел и зачерпнула в них зелье.
Малфою не нужно было объяснять открывшуюся истину. Понимание дальнейших действий возникло в сознании яркой картинкой. Он шестым чувством понял, что Грейнджер права. Поэтому покрепче, снизу, прижал свою дрожащую руку к тыльной стороне ладони Гермионы. Потом — другую.
Драко с бешено бьющимся сердцем склонился к «живой» воде и сделал глоток.
Зелье, как и прежде, обожгло горло и наполнило тело болью, только с каждой секундой она стихала с поразительной быстротой.
Малфой вместе с девушкой, застыв от потрясения, наблюдал, как исчезает с руки злосчастное клеймо. Слеза блеснула в уголках его серых глаз.
Грейнджер услышала стук сбитого котла об пол, когда Драко схватил ее за талию и притянул к себе. Этот поцелуй, полный любви и жизни, свободный от боли и переживаний, был гораздо красноречивее всего того, что бы он хотел сказать ей сейчас.
Гермиона, лежа на шелковых простынях, таяла под благодарными поцелуями, покрывающими ее лицо и руки. Ее голос прозвучал немного отрешенно:

— Драко, я только сейчас вспомнила, что мы с тобой не думали о последствиях.

Малфой впервые за долгое время улыбнулся и произнес:

— Ты меня опять недооцениваешь. Заботу об этом я оставил себе. Я же еще утром собирался заняться с тобой любовью и принял меры на двенадцать часов. Как-то я не готов был тогда к отцовству.

— Можно подумать, сейчас ты готов?

— Нет, но вот это я хотел сделать еще до того, как мы увлеклись.

Драко взял ее за руку и снял с пальца кольцо. Гермиона с благодарностью посмотрела на него, но почти сразу кольцо с заклинанием защелкнулось на безымянном пальце.

— Поскольку я — отъявленный собственник, то решил, что так мне будет приятнее. Считай, что мы почти помолвлены.

— Нет, Драко, нет, — Гермиона закачала головой. — Я еще не готова к столь серьезным шагам.

— Учитывая, сколько мне придется тебя уговаривать, лучше начать прямо с сегодняшнего дня. Более конкретные уговоры подождут несколько дней, но потом… Учти…

— Во-первых, имей терпение. Во-вторых, это убьет твоих родителей…

— Главное, что не меня, а это они уж точно переживут. Учитывая обстоятельства и мою натуру, шантаж неизбежен.

— Ты — хитрец! — Гермиона с трудом сдерживала улыбку, пытаясь говорить серьезным тоном.

— О, да! — глаза Малфоя сияли от радости.

— Сними кольцо немедленно!

— И не подумаю. — Драко приблизил свое лицо на расстояние вдоха. — Ты — моя, и я намерен уговаривать тебя бесконечно, — его ласковые губы застыли перед поцелуем, чтобы шепотом сказать: — У нас вся жизнь впереди…

Не забудьте оставить свой отзыв: http://ficbook.net/readfic/615480