Глава 8. О том, что ничего не должно делать напоказ

 

1. Авва Антоний услышал об одном молодом монахе, что он сотворил на пути такое чудо: увидев некоторых старцев, которые путешествовали и утомились на пути, он велел диким ослам подойти к ним и на себе нести старцев, пока не дойдут до Антония. Когда старцы рассказали об этом авве Антонию, он сказал им: мне кажется, что монах сей есть корабль, исполненный благ, но не знаю, войдет ли он в пристань. Спустя несколько времени авва Антоний вдруг начал плакать, рвать на себе волосы и рыдать. Ученики спросили его: о чем плачешь, авва? Старец отвечал им: сейчас пал великий столп Церкви! Это он говорил о молодом монахе. Но пойдите сами к нему, продолжал он, — и посмотрите, что случилось! Ученики идут и находят монаха сидящим на рогоже и оплакивающим грех, который он сделал. Увидев учеников Антония, монах говорит им: скажите старцу, чтобы он умолил Бога дать мне только десять дней жизни, — и я надеюсь очистить грех свой и покаяться. Но по прошествии пяти дней он скончался.

2. Некоторые братия и монахи хвалили авве Антонию одного монаха. Антоний сравнениями испытывал, перенесет ли он уничижение и, увидев, что не переносит презрения, сказал ему: ты подобен селу, которое спереди красиво, а сзади разграблено разбойниками.

3. Говорили об авве Арсении и авве Феодоре Фермейском, что они более всякого зла ненавидели славу пред человеками. Почему авва Арсений редко показывался кому-либо, а авва Феодор, хотя и показывался людям, но был для них, как меч.

4. Авва Исаия сказал: великий и важный подвиг — победить тщеславие и преуспеть в разум Божий. Ибо впадший в руки злой сей страсти, тщеславия, очуждается мира и сердце его ожесточается к святым людям, и в довершение зла он впадает в высокоумие, а таковая гордость есть мать всех зол. Ты же, верный раб Христов, держи в сокровенности делание свое и остерегайся, со скорбью сердца, как бы из человекоугодия не погубить мзды твоего делания. Ибо делающий напоказ людям уже воспринимает мзду свою (Мф. 6: 2), как сказал Господь.

5. Еще сказал он: любящий прославляться от людей не может быть без зависти; а имеющий зависть не может приобрести смиренномудрия; таковой предал душу свою врагам своим: они вовлекают ее во всякое зло и погубляют ее.

6. Еще сказал: убегай тщеславия — и удостоишься славы Божией в будущем веке.

7. Некто Евлогий, ученик святого Иоанна, архиепископа Константинопольского, пресвитер и подвижник, постился но два дня, а иногда продолжал пост и по целой неделе, вкушая только хлеб с солью, и был прославляем людьми. Пришел он к авве Иосифу в Панефо, надеясь найти у него еще большую строгость в жизни. Старец принял его с радостью и предложил в утешение все, что имел. Но ученики Евлогия говорят: пресвитер, кроме хлеба с водой и солью, ничего другого не ест. Авва же Иосиф ел молча. В продолжение трех дней посетившие не слышали, чтобы авва Иосиф и ученики его пели или молились. Ибо они это делали тайно. Евлогий и ученики его пошли, не получив никакой пользы. По устроению же Божию сделалось темно — и они, заблудившись на пути, воротились к старцу. Прежде нежели постучались, они услышали, что авва Иосиф и ученики его поют. Долго простояв, наконец постучались. Старец принял их с радостью. Ученики Евлогия, так как был сильный жар и Евлогий томился жаждою, налили в сосуд воды и подали ему. Вода эта была смешана из морской и речной, и Евлогий не мог пить. Размышляя сам с собою, Евлогий припал к старцу и просил его объяснить причину поведения их, говоря: авва, что это значит: прежде вы не пели, а теперь, когда мы ушли, стали петь? И, взяв сосуд, чтобы напиться воды, я нашел в нем соленую воду. Старец отвечал ему: брат неосторожен и по ошибке примешал морской воды. Евлогий продолжал просить старца, желая узнать истину. И Иосиф сказал ему: та малая чаша вина есть чаша любви, а это — вода, которую всегда пьют братия. И научил его рассуждению помыслов и отсек от него человеческое. Евлогий сделался снисходителен и впоследствии ел все предлагаемое, научился и сам делать втайне и сказал старцу: подлинно, ваше делание есть истинное.

8. Брат пришел однажды к авве Феодору Фермейскому и пробыл при нем три дня, прося у него наставления. Но авва не отвечал ему, и брат пошел печальный. Ученик аввы говорит ему: авва, почему ты не сказал брату слова? Он пошел с печалью. Старец отвечал ему: правда, я не сказал ему слова, но потому, что он торговец и хочет прославляться чужими словами.

9. Другой брат спросил его: хочешь ли, авва, в продолжение нескольких дней не буду есть хлеба? Хорошо сделаешь, — отвечал авва, — я сам сделал так же. Брат говорит ему: итак, я хочу снести чечевицу мою на толчею, чтобы сделать из нее муку. Авва Феодор отвечал ему: если ты опять хочешь идти на толчею, то сделай себе хлеб: какая же теперь нужда такого выноса чечевицы?

10. Иной брат пришел к нему и начал говорить и рассуждать о таких делах, в которых он еще не упражнялся. Старец говорит ему: ты еще не приобрел корабля, не положил на него своих пожитков и прежде плавания уже прибыл в город. Но наперед сделай дело, а потом приходи рассуждать о том, о чем теперь говоришь.

11. Авва Кассиан рассказывал: пришел брат к авве Серапиону; старец убеждал его сотворить молитвословие по последованию[24]; но брат отказался, называя себя грешником, недостойным и самого образа монашеского. Старец хотел омыть ему ноги, но брат не допустил его под тем же предлогом. Авва убедил его вкусить пищи — и в то время, как он ел, старался с любовью вразумить его, говоря: сын мой! Ежели хочешь себе пользы, то сиди в келье своей, будь внимателен к себе и к своему рукоделию, ибо, выходя из кельи, ты не получишь столько пользы, сколько пребывая в ней. Брат, выслушав наставление, огорчился и так изменился в своем лице, что это не могло укрыться от старца. Посему авва Серапион сказал ему: вот сейчас ты говорил: я грешник, — обвинял себя, как недостойного жизни, а теперь так рассердился, когда я с любовью напомнил тебе о долге! Если хочешь быть истинно смиренным, то учись твердо переносить сказанное тебе от другого и не говори праздных слов. Брат, выслушав сие, раскаялся пред старцем и удалился от него, получив большую пользу.

12. Областной правитель, слышав об авве Моисее, пришел однажды в скит, чтобы видеть его. Об этом сказали старцу; он встал и побежал к болоту. Правитель, встретившись с ним, говорит ему: скажи нам, старец, где келья аввы Моисея? Авва отвечал: чего вы хотите от него? Он человек глупый и грешный. Правитель, когда пришел в церковь, сказал клирикам: я слышал о делах аввы Моисея и пошел посмотреть его; и вот встретился с нами старец на дороге в Египет. Мы спросили у него: где келья аввы Моисея? А он отвечал нам: чего вы хотите от него? Он человек глупый и грешный. Выслушав это, клирики опечалились и спросили: какой по виду этот старец, который так поносил святого? Им отвечали: старец был высокий и черный, в ветхой одежде. Тогда клирики сказали: это сам авва Моисей, он сказал это на самого себя, потому что не желал встретиться с вами. Правитель возвратился, получив большую пользу.

13. Брат спросил авву Матоя: если я уйду жить в какое-либо место, то как присоветуешь мне жить там? Старец отвечает ему: в каком бы месте ни жил ты, не старайся выказывать свое имя тем, что не ходишь в собрание или не ешь на вечери любви. Это приобретет тебе пустую славу, а впоследствии будет беспокоить тебя, ибо мирские люди, где слышат об этом, туда и бегут.

14. Авва Нестерой Великий ходил однажды по пустыне с одним братом. Увидев дракона, они побежали. Брат говорит ему: и ты, отец, боишься? Старец отвечал: нет, сын, я не боюсь; но мне нужно было убежать, иначе я не убежал бы от духа тщеславия.

15. Некогда правитель страны пожелал видеть авву Пимена, но старец не позволил увидеть себя. Правитель после того взял сына сестры его, будто бы за какое-то преступление, и посадил в тюрьму, сказав: если хочет старец, пусть просит за него, я отпущу его. Сестра Пимена со слезами пришла к дверям кельи его, но старец ничего не отвечал ей. Она начала поносить его и взывала: медное сердце! Сжалься надо мною, у меня один только сын и есть! Старец послал сказать ей: Пимен не родил детей. Сестра так и ушла от него. Правитель, узнав об этом, сказал: хотя бы он только словесно приказал мне — и я бы отпустил его. Но старец отзывался так: исследуй по законам: если он достоин смерти, пусть умрет; а если нет, то делай что хочешь.

16. Авва Пимен сказал: усильно домогающийся любви человеческой, лишает себя любви Божией. Нехорошо всем нравиться, ибо сказано: горе, егда добре рекут вам вси человеци (Лк. 6: 26).

17. Еще сказал: приучай сердце твое соблюдать то, чему учит язык твой.

18. Еще сказал: люди совершенны только на словах, а делают очень мало.

19. Некогда авва Аделфий, епископ Нилопольский, с братиями пришел к авве Сисою в гору святого Антония. Это было постом. Старец убедил их вкусить пищи утром. Когда они начали есть, вот некоторые стучатся в дверь. Старец Сисой сказал ученику своему: дай им немного кашицы: они устали. Нет, — сказал ему епископ, — оставь это, чтобы не сказали, что авва Сисой с утра ест. Старец, выслушав его, сказал ученику: пойди, дай им, о чем я говорил тебе. Те же, увидев кашицу, говорили: у вас есть странники, и старец не ест ли вместе с вами? Да, — отвечал им брат. Они стали скорбеть и говорили так: да простит вам Бог, что вы заставили старца в этот час вкусить пищи! Или вы не знаете, что за эту малую пищу он будет изнурять себя в продолжение многих дней? Услышав это епископ поклонился старцу, и говорит: прости мне, авва, я помыслил человеческое, а ты сделал, как угодно Богу. Авва Сисой отвечает ему: если Бог не прославит человека, то слава человеческая ничего не значит.

20. Авва Амун Раифский говорил авве Сисою: когда я читаю Писание, то помысл внушает мне искать изящного слова, дабы я мог что-либо сказать пред людьми. Нет нужды стараться об этом, — сказал ему старец, — но лучше в чистоте ума приобретай себе то, о чем надобно помышлять и говорить.

21. Некогда областной начальник пришел видеть авву Симона. Авва, услышав об этом, опоясался и влез на финиковое дерево, чтобы очистить его. Пришедшие кричали ему: старец, где здесь отшельник? Здесь нет отшельника, — отвечал авва. Получив такой ответ, они удалились.

22. В другое время пришел иной начальник посмотреть на Симона. Клирики предварили авву и сказали: авва, приготовься! Один начальник, услышав о тебе, идет принять от тебя благословение. Хорошо, я приготовлюсь, — сказал Симон. Надев на себя кентон[25] и взяв в руки хлеба с сыром, авва вышел к воротам, сел и начал есть. Начальник пришел со своей свитой и, увидев старца, посмотрел на него с презрением и говорил: это ли отшельник, о котором слышали? И отвернувшись, они тотчас удалились.

23. Святая Синклитикия сказала: как открытое сокровище оскудевает, так и добродетель узнаваемая и разглашаемая помрачается; как тает воск от огня, так и душа от похвал рассеивается и теряет свою силу.

24. Еще сказала: невозможно в одно и то же время быть траве и семени; так точно невозможно при окружающей нас мирской славе сотворить плод небесный.

25. Некогда во время праздника в Келлиях братия вкушали трапезу в церкви. Там был брат, не евший вареной пищи. Прислужнику сказали: один из братий говорит: я не ем вареного, но соль. Прислужник подозвал другого брата и сказал пред всем собранием: такой-то брат не ест вареного, принеси ему соли. Тогда встал один из старцев и сказал брату: лучше бы тебе сегодня есть в своей келье мясо, нежели услышать такое слово пред всем собранием.

26. Один брат подвижник, не евший хлеба, пришел к одному великому старцу. Там случились и другие странники. Старец приготовил им немного вареной пищи. Когда они сели, чтобы вкусить, брат-подвижник положил для себя только размоченной чечевицы, и они ели. Когда встали, старец отвел его и наедине сказал: брат, если ты придешь к кому, не открывай образа жизни своей, и если хочешь сохранить оный, сиди в своей келье и никуда не выходи. Убежденный словом старца, он стал снисходительным при встрече с братиями.

27. Сказывали о скитских подвижниках: если кто видел их дела, то они считали их уже не добродетелью, но грехом.

28. Старец сказал: человекоугодие истребляет всю сочность человека и делает его сухим.

29. Еще сказал: открывающий и разглашающий добрые дела свои подобен сеющему на поверхности земли: прилетают птицы небесные и съедают семя. А скрывающий житие свое подобен сеющему на браздах пашни: он пожнет обильный плод.

30. Старец сказал: или беги, удаляясь от людей; или шути с людьми и миром, делая из себя юродивого.

31. Рассказывал один из отцев: в Палестине при реке, близ села, где пребывал блаженный Силуан, жил один брат, принявший на себя юродство. Если встречался с ним брат, он тотчас начинал смеяться, так что впоследствии все чуждались его и удалялись. Случилось трем отцам прийти к авве Силуану. По совершении молитвы они просят его послать с ними кого-либо, дабы посмотреть на братий в келиях их. Они говорили старцу: окажи любовь, прикажи брату сводить нас ко всем братиям. Старец при них сказал брату: своди их ко всем отцам, а наедине сказал ему: смотри, не води их к юродивому брату, дабы не соблазнились. Проходя по келиям братий, отцы говорили провожавшему: окажи любовь — своди нас ко всем братиям. Хорошо, — говорил он им. Но, по слову старца, не водил их в келью юродивого. Когда они возвратились к старцу, он спросил их: видели братий? Да, — отвечали они, — благодарим! Только мы скорбим о том, что не ко всем ходили. Старец говорит провожавшему их: не говорил ли я тебе — ко всем своди их? Я так и сделал, —отвечал брат. Уходя, отцы опять сказали старцу: искренно благодарим тебя, что видели братий, но только о том скорбим, что не всех видели. Тогда наедине брат говорит старцу: я не водил их к юродивому брату. Как скоро ушли отцы, старец рассуждая сам с собою о случившемся, уходит к этому брату, принявшему на себя юродство, и, не постучавшись, но тихонько отворивши дверь, внезапно входит к нему и находит его сидящим на скамейке, и при нем две корзины: одна с правой стороны, а другая — с левой. Как скоро он увидал старца, то по обычаю начал смеяться. Старец говорит ему: оставь это теперь и объясни мне, что значит сидение твое? Он опять засмеялся. Авва Силуан говорит ему: ты знаешь, что я кроме субботы и воскресения не выхожу из кельи, но ныне вышел я среди седмицы, ибо Бог мой послал меня к тебе. Устрашенный сим, брат повергся пред старцем и говорит ему: прости мне, отец, я каждое утро сажусь, имея пред собою сии камешки, и если родится во мне добрый помысл, кладу камешек в эту корзину, а если злой — кладу в левую корзину; вечером считаю камешки. И если найду их более в правой корзине, то вкушаю пищу, а если в левой, то не вкушаю. И если утром опять придет ко мне злой помысл, то говорю себе самому: смотри, что ты делаешь, ты опять не должен есть! Услышав это, авва Силуан подивился и сказал: поистине приходившие отцы были святые ангелы, желавшие объявить добродетель брата, ибо в пришествие их произошла во мне великая радость и веселие духовное.