Новая жизненная программа для женщин

 

Пер. В. Задорновой

 

«Вам легко говорить, — заметит женщина, попавшая в домашнюю ловушку, — но как мне выбраться отсюда, если я одна, дети орут, белье не стирано и нет бабушки, чтобы помочь с детьми?» Действительно, легче жить для кого-то, чем пытаться самой стать кем-то. Возможность свободно определять и планировать свою жизнь пугает, если с такой возможностью сталкиваешься впервые. Но по-настоящему страшно становится тогда, когда женщина осознает, что на вопрос «Кто я?» она не может дать ответа. Она может провести годы в кабинете психоаналитика, который будет пытаться примирить ее с ее женским предназначением, с ролью жены и матери. Но ее внутренний голос будет твердить: «Это не то». И самый лучший психоаналитик не сможет помочь ей, а только, может быть, убедит прислушаться к своему внутреннему голосу. В обществе, которое так мало требует от женщины, она должна сама заглянуть внутрь себя, чтобы обрести свое «я» в нашем меняющемся мире. Она должна, исходя из своих потребностей и возможностей, создать новую жизненную программу, в которой любовь к мужу и забота о детях и доме, составлявшие удел женщины в прошлом, сочетались бы с более масштабными задачами и целями, достойными женщины будущего.

 

Признать существование проблемы — не значит решить ее. Но если женщина нашла в себе силы признать существование проблемы, как это сейчас происходит со многими американскими женщинами, если она начала задавать себе вопрос «Чего я хочу?», она со временем сумеет найти на него свой собственный ответ. Как только она начнет освобождаться от заблуждений, порожденных мифом о женском предназначении, и поймет, что ни муж, ни дети, ни домашнее хозяйство, ни секс, ни стремление жить, как все, не способствуют обретению своего «я», она найдет решение проблемы быстрее, чем можно предположить.

Я разговаривала со многими женщинами из городов и предместий: одни только начинали задумываться над проблемой, другие находились в процессе ее решения, для третьих проблемы уже больше не существовало.

 

Одна из женщин, которая могла спокойно поговорить со мной, так как дети были в школе, сказала:

«Я вложила всю свою энергию в детей, всюду таская их с собой, беспокоясь о них, обучая их всему. И вдруг — это страшное чувство пустоты. Вся эта общественная деятельность — скауты, Ассоциация родителей и учителей, Лига женщин-избирательниц— внезапно показалась бессмысленной. В детстве я хотела стать актрисой. Понятно было, что к этому я уже не вернусь. Я все дни проводила дома, перемыла и перечистила вещи, к которым не притрагивалась годами. Часто ревела. Разговаривая с мужем, мы пришли к выводу, что беда многих американских женщин в том, что они ради детей отказываются от карьеры, а потом не находят в себе сил начать все сначала. Я завидовала тем немногим, у кого были способности, которые они, несмотря ни на что, развивали. Моя мечта стать актрисой была из области фантастики: я ничего не сделала для того, чтобы претворить ее в жизнь. Неужели я должна всю себя целиком посвятить детям? Я всю жизнь была растворена в других и не задумывалась над тем, что же из себя представляю. Я думаю, что даже рождение еще одного ребенка не заполнит пустоту, если да — то ненадолго. А прошлого не вернуть, нужно жить дальше. Но я должна найти свой собственный путь».

 

Эта женщина только начинает поиск своего «я». Другая женщина уже прошла через это и ясно представляет себе проблему. У нее со вкусом отделанный дом, но, по существу, ста уже не «просто домохозяйка». Она профессиональный художник и получает деньги за свой труд. Она сказала мне, что когда перестала мириться с традиционно женской ролью, то стала получать больше удовольствия именно от того, что она женщина.

«Я искренне старалась как можно лучше играть роль жены и матери. Всех своих детей я родила естественным путем. Всех выкормила грудью. Я жутко разозлилась на одну женщину старше меня, которая на мое замечание о том, что забота о продолжении рода самое важное как для человека, так и для животного, ответила: «А вам не хочется подняться выше животного?» Подспудно я хотела чего-то большего, но не понимала чего. Поэтому я придумывала себе все новые занятия по дому. Гладить обычные детские платья очень просто, поэтому я покупала дочкам платья с оборками и кружевами, чем усложняла себе жизнь, сама пекла хлеб, отказывалась от посудомоечной машины. Мне казалось, что, если я буду делать все новые усилия, домашнее хозяйство принесет удовлетворение. Но этого не случилось.

Я чуть-чуть не изменила мужу. Я все время была им недовольна. Я приходила в ярость, если он не помогал по хозяйству, настаивала на том, чтобы он мыл посуду, полы, делал все остальное. Мы не ссорились по-настоящему, но ночью в постели чувствовалось отчуждение.

Меня преследовало чувство того, что я хочу от жизни большего. Это стало навязчивой идеей. Поэтому я пошла к психиатру. Он пытался пробудить во мне женское начало, но и это не помогло. Потом я попала к другому врачу, который помог мне осознать, что меня волнует, и забыть о женском предназначении. Я поняла, что злюсь на себя и своего мужа, потому что мне пришлось бросить школу.

Иногда я брала детей и уезжала на машине куда глаза глядят, потому что не могла оставаться дома. Мне хотелось какой-то деятельности, но не хватало мужества начать. И вот однажды на обочине одной из проселочных дорог я увидела рисующего художника, и помимо моей воли мой голос спросил: «Вы даете уроки?»

Теперь весь день я занимаюсь хозяйством и детьми, а поздно вечером, помыв посуду, иду рисовать. Спальню, в которую мы собирались поместить нашего следующего ребенка — я когда-то считала, что счастливая семья должна иметь не меньше пяти детей, — я переоборудовала под студию. Я помню, как однажды ночью я рисовала и к двум часам почувствовала жуткую усталость. Посмотрев на картину, я поняла, что наконец нашла себя, и это было важнее всего.

Я не представляю, как я жила жизнью первых женщин-переселенцев. Для того чтобы доказать, что ты женщина, совсем не обязательно уметь шить самой себе платья. Я продолжаю быть женщиной, люблю одеваться, но покупаю себе одежду. Я уже больше не такая терпеливая, любящая, идеальная мать. Я не переодеваю детей с ног до головы в новое каждый день и не покупаю платья с оборками. Но почему-то теперь я уделяю им больше времени и получаю больше удовольствия от общения с ними. Я трачу меньше времени на хозяйство, но успеваю все сделать до прихода мужа с работы. Мы наконец купили посудомоечную машину.

Чем больше времени уходит на мытье посуды, тем меньше остается на что-то еще. Ведь работа по дому, повторяющаяся изо дня в день, не творческая. Почему же женщина должна чувствовать себя виноватой, если она находит способ освободиться от этой монотонной работы? Не велика заслуга, если женщина умеет мыть посуду и полы. Замечательно, что появились посудомоечные машины, ткани, которые не нужно гладить; в этом направлении и должно развиваться паше физическое существование. У нас только одна жизнь на земле. Ее нельзя разбазаривать. Мне дана моя жизнь, и я хочу распорядиться ею вот так.

Теперь, когда мы зажили полноценной жизнью, мне не нужно изображать благополучие в семейной жизни, поскольку оно в самом деле есть. Интересно, что, когда я обрела себя, я осознала, что мой муж — отдельное от меня, самостоятельное существо. Раньше он был как бы частью меня самой. Мне кажется, что, только когда я перестала бездумно выполнять предназначенную женщине роль, я начала получать удовольствие от того, что я женщина».

 

Были и другие женщины, признававшие существование проблемы, но не знающие, как исправить положение. Одна из них, возглавляющая местный загородный комитет по сбору средств, поделилась со мной: «Я завидую Джин, которая может дома заниматься любимым делом. Я же уже два месяца не брала в руки кисти. Меня засасывает работа в комитетах, которая мне совсем не нравится. Конечно, она дает общение с людьми. Но не приносит душевного успокоения, которое я испытываю, когда рисую. Один художник в городе сказал мне: «Вы себя недооцениваете. Вам по силам быть художником, домохозяйкой и матерью одновременно». Единственное, что меня останавливает, — это то, что это тяжелый труд».

 

Молодая женщина из Огайо рассказала мне о себе: «Недавно я стала ощущать потребность что-то изменить. Мне казалось, что мы должны купить дом побольше, сделать пристройку или переехать в более престижный район. Временами я пускалась в загул, и получалось, что я жила не ради своей жизни, а ради коротких перерывов в ней. По мнению мужа, быть хорошей матерью — самое главное в жизни женщины. Я согласна, что это, может быть, важнее карьеры. Но я думаю, что большинство женщин не согласятся всю свою жизнь целиком посвятить материнству. Я люблю своих детей, но не могу все время проводить с ними. Хотя бы потому, что мы разного возраста. Я бы могла больше времени уделять домашнему хозяйству. Но ковры достаточно пылесосить два раза в неделю. Правда, моя мама чистила их каждый день. Я всегда хотела научиться играть на скрипке. Но в колледже так и не сделала этого, так как девочки, серьезно занимавшиеся музыкой, казались мне странными. И вдруг какой-то внутренний голос сказал мне: сейчас или никогда, другого случая не будет. Мне стыдно, но я учусь играть в сорок лет. Я устаю, у меня от скрипки болит плечо, но меня охватывает необъяснимое возвышающее чувство. Я начинаю ощущать себя частью вселенной. Я чувствую, что действительно существую».

 

Я понимаю, что не могу предложить всем этим женщинам простые и исчерпывающие ответы на их вопросы. Простых ответов нет, каждая американская женщина сегодня трудно, болезненно и долго ищет свой ответ. Прежде всего, ей нужно навсегда и бесповоротно отказаться от «образа» домохозяйки. Это совсем не значит, что она должна развестись с мужем, бросить детей и оставить свой дом. Ей не нужно выбирать между браком и карьерой; это великое заблуждение, основанное на мифе о женской загадке. В действительности сочетать замужество, материнство и свое дело в жизни, которое раньше называлось карьерой, совсем не так трудно, как это представляют мистификаторы женственности. Просто женщина должна совершенно по-новому спланировать свою жизнь.

 

Основой ее жизненной программы должен быть взгляд на домашний труд не как на дело жизни, а как на то, без чего нельзя обойтись, но что должно быть сделано как можно быстрей и с наименьшей затратой сил. Как только женщина перестанет делать культ из приготовления пищи, уборки, стирки, утюжки, она сможет отказаться от плиты с закругленными углами и довольствоваться одним сортом мыла вместо четырех. Она скажет «нет» фантастическим новинкам, разрекламированным женскими журналами и телевидением, которые навязывают ей определенный образ жизни. Она будет использовать пылесос, посудомоечную машину, другие технические приспособления и такие вещи, как сухое картофельное пюре, не ради них самих, а по назначению — чтобы сэкономить время для более интересной и творческой работы.

 

Затем (и это, пожалуй, самое трудное для тех женщин, кто является продуктом ориентированного на замужество образования) нужно суметь трезво взглянуть на брак, без розовых очков, обычно надеваемых еще в школе. Женщины, которые видели в браке и материнстве конечную цель жизни, обычно в конце концов оказывались недовольны мужьями и постоянно раздражались на детей. Но те из них, кто сумел развить свои способности и нашел свою цель в жизни, не только испытали новое чувство «полноценности» существования, но и почувствовали необъяснимую новизну в отношении к мужу и детям. Одна из женщин выразила это так: «Самое удивительное, что я начала получать больше радости от общения с детьми, когда стала от них более независимой. Раньше, отдавая им всю себя, я смотрела как бы сквозь них ц ожидании чего-то еще. Общение с ними не приносило мне такого удовлетворения, как сейчас, они существовали отдельно от меня, как, например, заход солнца. Раньше я была связана ими по рукам и ногам и поэтому хотя бы в мыслях пыталась освободиться. Может, женщина должна быть независимой, чтобы стать по-настоящему близкой своим детям».

 

Жена адвоката из Новой Англии поведала мне свою историю: «Мне казалось, что я достигла всего, о чем может мечтать женщина. Я выросла, вышла замуж, родила ребенка и была счастлива в браке. Но затем стала чувствовать какую-то тоску: неужели это предел и дальше не будет ничего? Перепробовала разные занятия: одну неделю уроки драпировки, другую — рисование по воскресеньям. Дом я содержала в безупречном порядке. Ребенку уделяла очень много внимания. Слишком много: общество взрослых ребенку нужно не в таких больших дозах. Представьте себе взрослую женщину, целый день играющую с ребенком, хватающуюся за сотни разных занятий, чтобы убить время, готовящую экзотические блюда, которые никому не нужны, и приходящую в ярость, когда их отказываются есть, — тут можно забыть о том, что ты взрослый, самостоятельный человек, что ты личность. Теперь я изучаю историю, по курсу в год. Это нелегко, но я не пропустила ни одного вечернего занятия за два с половиной года. Скоро буду сама преподавать. Мне нравится быть женой и матерью, но я знаю, что, если замужество становится единственным смыслом в жизни, оно превращается в жалкое существование напоказ. Кто сказал, что женщины должны жить счастливо и беззаботно, веселиться, развлекаться? Они должны трудиться. Это не значит обязательно ходить на службу. Но для того, чтобы чувствовать себя полноценным человеком, нужно иметь свое дело в жизни, которое бы захватило тебя, и быть в своей области профессионалом».

 

Час в день, уик-энд, даже неделя, которую домохозяйка проведет вне дома, не решают ее проблем. «Час, свободный от детей», рекомендуемый матерям врачами-специалистами в качестве лекарства от усталости или безысходности, автоматически предполагает, что женщина в первую очередь домохозяйка, а также отныне и навсегда мать, и только мать, своих детей. Человек, который всецело поглощен своей работой, обычно получает удовольствие от выходного дня. Но матери, с которыми мне довелось беседовать, не видели в «свободном часе» спасения; напротив, они отказывались от него под всяческими предлогами, то ли из чувства вины, то ли от скуки. Женщина, у которой нет собственной цели в жизни, которая не задумывается о будущем и ничего не делает, чтобы занять достойное место в нем, будет всегда не удовлетворена настоящим, сколько бы у нее ни было «свободных часов». Я убеждена, что в наше время девушка с юных лет должна думать о себе прежде всего как о человеке, а не как о будущей матери, не знающей, куда девать время, и планировать свою жизнь в соответствии со своими способностями и интересами, которые вполне могут сочетаться с ее обязанностями жены и матери.

 

А вот как обрисовала свое положение женщина-психотерапевт, которая многие годы была «просто домохозяйкой», живущей в пригороде. «Я помню, как не могла отделаться от чувства, что живу неполной жизнью. Мои возможности не были реализованы. Просто заботиться о доме мне было недостаточно. Как известно, джинна обратно в бутылку не загонишь. Так же и с интеллектом: он требует участия в жизни общества. — Бросив взгляд за окно, где сквозь деревья ее сада проглядывала пустынная тихая улица окраины, она сказала: — Постучитесь в любую дверь, и вы увидите, как мало женщин реализовало свои возможности. Чтобы убить время, они пьют, просиживают часами, болтая с другими женщинами и наблюдая, как играют их дети, так как не могут вынести одиночества, смотрят телевизор, читают. Общество еще не нашло женщинам подобающего места, еще не поняло, как использовать их энергию и способности, за исключением способности рожать детей. Мне кажется, что последние пятнадцать лет женщины все время пытаются уйти от самих себя. Почему молодые девушки следуют примеру своих матерей-домохозяек? Потому что они думают, что, если посвятят свою жизнь заботам о доме, у них не будет проблем. Ничего подобного. В жизни каждой женщины настает момент, когда для того, чтобы сохранить душевное равновесие, она должна обрести себя как личность».

 

Единственным способом для женщины найти себя, как, впрочем, и для мужчины, является самостоятельная творческая работа. Другого выхода нет. Но не любая работа — по существу, работа как таковая тоже может оказаться ловушкой. У женщин, которые не стремятся найти работу, достойную их способностей, которые не хотят развивать интересы и серьезно заниматься своим образованием, которые идут работать в двадцать или в сорок лет, только чтобы пополнить семейный бюджет или просто потому, что некуда девать свободное время, так же как и у тех, кто остается в домашней ловушке, нет будущего.

Выбраться из ловушки женщине может помочь только такая работа, которая будет частью ее жизненной программы, работа, которая обеспечит ее духовный и общественный рост. В пригородных районах, особенно в новых, там, где еще только налаживается жизнь, у способных, умных женщин сколько угодно возможностей найти себе применение в социальной, культурной, политической сфере, в области образования и досуга, хотя это и не «работа» в строгом смысле слова. В Уэст-Честере, на Лонг-Айленде, в пригородах Филадельфии женщины сейчас открывают центры психотерапевтической помощи, эстетического воспитания, детские сады. В больших и малых городах от Новой Англии до Калифорнии по инициативе женщин возникли новые движения в политике и образовании. Пусть такого рода общественная деятельность и не укладывается в традиционные рамки «работы» или «служебной должности», она оказалась настолько важной для некоторых районов, что ею теперь за деньги занимаются профессионалы.

 

Во многих районах уже почти не осталось сколько-нибудь стоящей работы для непрофессионалов — за исключением одного-двух руководящих постов, для которых у большинства нынешних женщин не хватает сил, самостоятельности и уверенности в себе. Всей серьезной работой занимаются женщины с образованием. В результате создаются комитеты, обслуживающие сами себя, и другие бюрократические структуры, точь-в-точь в соответствии с законом Паркинсона, единственная цель которых — чем-то занять домохозяек. Такая работа не может удовлетворить зрелого человека и не способствует росту незрелого. При этом я отнюдь не хочу сказать, что деятельность «дежурной мамы», или работа в Ассоциации родителей и учителей, или организация благотворительных ужинов не приносят пользы. Но для способной и умной женщины этого недостаточно.

 

Одна из опрошенных мною женщин была с головой погружена в бесконечную общественную работу, которая, хоть и была полезной, не приносила ей удовлетворения и не способствовала развитию ее исключительных способностей. Наоборот, ее интеллект начал ослабевать, ее стала мучить проблема без названия. Все это происходило до тех пор, пока она не сделала первый шаг на пути к серьезному делу. Теперь она «квалифицированный преподаватель» и в то же время жена и мать, обретшая душевный покой. «Вначале я возглавила комитет по сбору средств для больниц. Потом стала ответственной за сопровождение детей на прогулки. Я стала брать уроки игры на фортепиано за тридцать фунтов в неделю и была вынуждена платить няням, чтобы поиграть в свое удовольствие. Я также систематизировала организованную нами библиотеку, была все той же «дежурной мамой», работала в Ассоциации родителей и учителей. Все эти занятия, которые мне были нужны, чтобы только чем-то наполнить жизнь, сильно ударяли по бюджету мужа. Но они все равно ее не заполнили. Я все время была не в духе, раздражалась по поводу и без повода. Способна была разрыдаться без причины. Не могла сосредоточиться даже на детективе. С утра до вечера я была страшно занята, но настоящего удовлетворения это не приносило. Хорошо, допустим, вы воспитываете детей, но не только же для этого вы живете? Нужна какая-то главная цель, осуществлению которой должны быть посвящены не месяцы, а годы. Общественная деятельность состоит из краткосрочных задач; вы выполнили одну из них, затем должны искать другую. Считается, что для молодых матерей с маленькими детьми общественная работа слишком обременительна. Она подходит женщинам средних лет, чьи дети уже подросли. На самом же деле именно те, кто связан маленькими детьми, нуждаются в такой работе. Если ваши дети выросли, бросайте ее — вам нужно настоящее дело».

 

Миф о женском предназначении (а также, возможно, естественная человеческая боязнь не выдержать конкуренции в жестокой борьбе без всяких скидок на слабый пол) создал положение, при котором самым трудным для женщины, находящейся в домашней ловушке, является скачок от любительства к профессионализму. Но даже если женщине не надо работать, чтобы прокормить себя, ей надо работать для самоутверждения, причем работа эта должна быть действительно полезной обществу, такой, за которую наше общество обычно платит. Оплата труда — это не просто вознаграждение, она требует от работающего серьезной отдачи. Для сотен способных, образованных домохозяек из американских пригородов это является серьезным препятствием на пути к профессионализму. И они продолжают тешить себя мечтами о несостоявшейся писательской или актерской карьере, по-дилетантски забавляются живописью или музыкой, соглашаются на должности секретарей, администраторов или продавщиц, которые гораздо ниже их способностей. Что это, как не способ уклониться от развития?

 

Усиливающаяся неприязнь американских женщин к общественной работе и предпочтение, отдаваемое ими работе за деньги, пусть даже самой неквалифицированной, объясняются тем, что все интересные должности, требующие умственного напряжения, захватили профессионалы. Но в том, что так мало женщин за последние двадцать лет стало профессионалами, в том, что они боятся работы (платной или бесплатной), требующей инициативы и ответственности, виновата пресловутая загадка женственности. Боязнь серьезного дела, испытываемая домохозяйками, выявилась и в результате социологического исследования в округе Уэст-Честер. В районе, где живут состоятельные семьи, более 50 процентов домохозяек в возрасте от двадцати пяти до тридцати пяти лет, чьи мужья зарабатывают более 25 000 долларов в год, изъявляли желание работать: 13 процентов — немедленно, остальные через пять — пятнадцать лет. Но среди тех, кто собирался идти работать, трое из четырех считали себя неподготовленными. (Все они учились в колледже, но только одна из четырех получила степень; при этом каждая третья вышла замуж в двадцать лет или раньше. Работать они собирались не из-за экономической необходимости, а из-за того, что автор исследования, антрополог, назвал «психологической потребностью быть экономически полезными». Естественно, что общественная деятельность не могла удовлетворить эту потребность; хотя 62 процента опрошенных женщин занимались такой работой, она сводилась чаще всего к разовым поручениям. Желая работать и чувствуя свою некомпетентность, 45 процентов женщин поступили учиться, однако очень немногие — с целью получить степень. Их маниловские планы относительно работы сравнимы с деятельностью мелких предпринимателей/! которые открывают предприятия и тут же закрывают их. Когда ассоциация выпускников организовала в этом предместье конференцию на тему о том, как вернуть женщин сред них лет к работе, на заседаниях присутствовало только двадцать пять женщин. Для начала каждую женщину попросили прийти на второе заседание с кратким резюме первого. Такое резюме требовало умственного усилия и искренней и серьезной заинтересованности. Лишь одна женщина серьезно подошла к этому заданию и смогла его выполнить.

 

В другом предместье женщины, учившиеся в колледже, смогли найти применение своим способностям в консультационных центрах психотерапевтической помощи, особенно когда это движение только зарождалось. Они, конечно, не принимали участия в лечении, но на ранних этапах вели всю организационную работу и возглавляли семинары для родителей. Теперь, когда «обучение семейной жизни» поставлено на профессиональную основу, руководство центром и семинарами осуществляется специалистами из города, имеющими степени магистров или докторов. Очень немногие из женщин, «нашедших себя» в работе консультационного центра, пошли дальше по этому пути и сами получили ученые степени по этой специальности. Большинство бросило работу, когда почувствовало, что она слишком серьезно затягивает их и может заставить распрощаться с ролью домохозяйки.

 

Однако, хотим мы этого или нет, именно деятельность, несовместимая с загадкой женственности, может помочь женщине полностью реализовать свои способности и занять свое место в обществе, оставаясь женой и матерью: это неизменная преданность искусству, науке, политике или какой-либо другой профессии, ставшей делом жизни. Такая деятельность не связана с конкретной должностью или местом. Формы ее могут варьироваться от года к году — это может быть и полная ставка, и полставки, применение своих профессиональных навыков в серьезной общественной работе и учеба в целях дальнейшего совершенствования в период беременности и кормления ребенка, когда работа на полную ставку невозможна. Но это должна быть непрерывающаяся нить, силу и упругость которой обеспечивают работа, учеба и контакты в данной области, не зависящие от вашего места жительства.

 

Я встречала женщин, посвятивших себя серьезному делу. Они не страдали от проблемы без названия. Они освободились от образа домохозяйки. Но не нужно думать, что искусство, музыка или политика могут сами по себе чудесным с образом решить проблему тех женщин, которые не хотят или не могут серьезно ими заняться. На первый взгляд искусство кажется идеальным занятием для женщины. Ведь им можно заниматься дома. Оно не засушивает женщину, уживается с понятием женственности и открывает бесконечные возможности для роста и развития, как будто бы не требуя от женщины соревнования с коллегами по профессии. Но я заметила, что если женщины, занимающиеся живописью или керамикой, не стремятся стать профессионалами — а это значит получать деньги за работу, обучать других, быть признанными коллегами по профессии, — рано или поздно они бросают занятия; рисование по воскресеньям, лепка от нечего делать не помогают обрести себя, так как они никому (кроме себя) не нужны. Любитель или дилетант, чью работу никто не стремится увидеть, услышать, прочитать или купить, никогда не займет настоящее положение в обществе, никогда не станет полноценной личностью. Последнее будет наградой для тех, кто сделал усилие, приобрел знания и умения и стал профессионалом.

 

Конечно, на пути к получению профессии встает много мелких, бытовых препятствий. Однако эти препятствия кажутся непреодолимыми лишь тем женщинам, которые все еще находятся в плену ложных дилемм и комплекса вины, порожденных мистификацией женственности, или тем, кто «мечтает» изменить жизнь, но не хочет делать никаких усилий. Всюду, где бы я ни была, женщины рассказывали мне, что самым трудным для них было впервые решиться пойти в бюро по найму, или подать заявление с просьбой об аттестации в должности учителя, или договориться о встрече с бывшими коллегами по работе. Просто диву даешься, насколько разнообразны причины, которые выдумывает себе женщина, чтобы не поехать на биржу труда или не писать заявление о приеме на работу.

 

Одна домохозяйка из предместья, работавшая раньше в газете, была уверена, что после такого большого перерыва ее не возьмут обратно. И потом, она, конечно, не могла оставить детей без присмотра (хотя ее дети целый день проводили в школе). Но когда она наконец решилась пойти работать, она нашла прекрасную работу по специальности, только два раза съездив в город. Другая женщина, в прошлом психотерапевт, оказывавшая психотерапевтическую помощь в центре социальной защиты, твердила, что она не может позволить себе платную работу, только общественную, выполнение которой сама сможет планировать, потому что дома у нее нет прислуги. Однако если бы она наняла прислугу, последовав примеру многих соседей, то смогла бы проверить свои способности на достойной ее работе. Было ясно, что она боится такой проверки.

 

Большинство домохозяек бросают общественную работу или любительские занятия искусством в тот момент, когда необходим следующий шаг — к профессионализму. Лидер Ассоциации родителей и учителей не захотела баллотироваться в совет школы. Руководительница Лиги женщин-избирательниц не решилась перейти на работу в свою политическую партию. «Женщин все равно не допускают к выработке политической линии, — объяснила она. — А наклеивать марки мне неинтересно». Понятно, что для того, чтобы, преодолев предрассудки мужчин в жесткой конкурентной борьбе с ними, добиться доступа к выработке политики, нужно очень большое усилие. Гораздо легче сказать, что тебя недооценивают и притесняют.

Некоторые работающие женщины остаются тем не менее в плену традиционного женского взгляда на жизнь. Я разговаривала с двумя такими женщинами: обеим было скучно сидеть дома, поэтому они пошли работать в один и тот же научно-исследовательский институт. Им нравилась их творческая работа, их быстро повысили в должности. Но им было уже за тридцать, обе были десять лет замужем, а получали очень мало. Одна из женщин, отлично сознавая, какое будущее открывает перед ней ее работа, чтобы не бросать ее, тратила почти всю свою зарплату на приходящую три раза в неделю домработницу. Другая, считавшая, что ее работа имеет смысл только для «пополнения семейного бюджета», не собиралась тратить заработанные деньги на прислугу. Она также не хотела просить мужа и детей помочь ей по хозяйству и не считала нужным заказывать продукты по телефону или отдавать белье в прачечную, чтобы сэкономить время. В результате через год она выбилась из сил и вынуждена была бросить работу, в то время как первая женщина, взявшая домработницу, теперь, в свои тридцать восемь лет, является одним из ведущих специалистов института, получая зарплату, значительно превышающую ту сумму, которую она платит прислуге. Вторая женщина, после двух недель «отдыха», опять впала в отчаяние. Но она вбила себе в голову, что, сидя дома, она не будет чувствовать себя «виноватой» перед мужем и детьми.

Идиллическое представление о счастливой домохозяйке, занимающейся творчеством (живописью, скульптурой, музыкой) дома, — ««это одно из заблуждений, порожденных мифом о женском предназначении. Действительно, некоторые работают дома; но если это делает муж, его жена старается не мешать ему и того же требует от детей. Женщине в этом отношении гораздо труднее; если она серьезно относится к своей работе, она вынуждена или искать уединенное место вне дома, или оставаться дома, но с риском превратиться в монстра, требующего от мужа и детей ее не беспокоить. Дома внимание женщины постоянно раздваивается между работой и заботами по хозяйству, ей трудно сосредоточиться. Серьезная работа с девяти до пяти среди своих коллег, совершенно отличающаяся от домашней, не требует такой самодисциплины и в то же время спасает от одиночества. Женщина, занимающаяся любимым делом без отрыва от домашнего хозяйства, лишена профессионального общения, деловых связей и других преимуществ работы в коллективе.

Женщина должна сказать решительное «нет» мифу о женском предназначении, только тогда она сможет осознанно сделать усилие, которого требует серьезная профессиональная работа. Ведь миф существует не только в теории. Очень многие практически заинтересованы в том, чтобы женщины в графе «род занятий» писали: «Домохозяйка». Как бы долго женские журналы, социологи, специалисты в области образования, психоаналитики еще ни думали над тем, как исправить ошибки, порожденные мистификацией женственности, женщина должна приступить к их исправлению немедленно, преодолевая предрассудки, ложные страхи и выдуманные дилеммы, исходящие от мужа, друзей и соседей, возможно, от ее священника, пастора или раввина, или детсадовского воспитателя ее ребенка, или доброжелательного психотерапевта, или от ее собственных ничего не подозревающих маленьких детей. Ведь повсюду она встречает сопротивление.

Однако теперь даже традиционное сопротивление со стороны церкви скрывается под маской психотерапии. Женщинам из католической и ортодоксальной еврейской среды нелегко расстаться с образом домохозяйки; он канонизирован их религией, семейным укладом, привычным им и их мужьям с детства, догматическими представлениями о браке и материнстве, проповедуемыми их церковью. Примером того, с какой легкостью церковь облачает свои догмы в психологические одежды, может служить следующий «Примерный план дискуссий, рекомендуемый супружеским парам», выпущенный отделом семьи и брака при архиепископе Нью-Йорка. Трем или четырем приглашенным в качестве экспертов супружеским парам после репетиции со «священником— председателем собрания» предлагается поднять вопрос: «Подрывает ли работающая жена авторитет мужа в семье?»

 

«Большинство молодых людей, собирающихся пожениться, уверены, что ничего страшного не произойдет, если жена будет продолжать работать. Выслушайте мнение других участников дискуссии. Воздержитесь от категорических высказываний… Сидящие в президиуме супружеские пары при обсуждении этого вопроса должны отметить, что счастливой невесте, работающей с девяти до пяти, необходимо подумать о следующем:

а) Она может незаметно подрывать авторитет мужа как кормильца и главы семьи. Мир бизнеса с его конкуренцией может привить ей взгляды и привычки, которые затруднят признание ею главенствующей роли мужа в семье…

б) В конце рабочего дня, когда муж рассчитывает на ее хорошее настроение и готовность его ободрить и утешить, она встречает его усталой морально и физически.

в) У некоторых жен постоянное напряжение, в котором они находятся, выполняя двойную нагрузку — деловой женщины и домохозяйки на полставки, — является одной из причин бесплодия».

Одна женщина из католической семьи отказалась войти в состав руководящего органа Лиги женщин-избирательниц, когда к недовольству ее мужа и духовника прибавилось еще и мнение школьного психолога о том, что неуспеваемость ее дочери объясняется увлечением матери политикой. «Для женщины-католички очень трудно быть эмансипированной, — сказала она мне. — Поэтому я ушла из Лиги. Для всех будет лучше, если я останусь просто домохозяйкой». В этот момент зазвонил телефон, и я невольно подслушала получасовой разговор, посвященный тонкостям политической стратегии уже не Лиги, а местной организации демократической партии, "членом которой она являлась. «Ушедший в отставку» политик, продолжая готовить обед, призналась, что она теперь занимается политикой дома, украдкой, «как алкоголик или наркоман», но не может от этого отказаться.

Другая женщина-врач, из еврейской среды, оставила свою профессию, выйдя замуж за врача, и посвятила себя воспитанию четверых детей. Ее муж не очень-то обрадовался, узнав, что она снова начала готовиться к экзамену по медицине, когда ее младший пошел в школу. Тихая, скромная женщина сделала почти нечеловеческое усилие, чтобы возобновить разрешение на практику после пятнадцатилетнего перерыва. Она сказала мне, как бы извиняясь: «Мне это по-прежнему интересно. Я пыталась подавить это в себе, но не смогла». И призналась, что, получив ночной вызов, она тихонько и виновато выскальзывает из дома, как на свидание к любовнику.