Епископы, предают анафеме герцога и его сообщников

После того, как собор совершил все это с прилежанием и в согласии с канонами, король Людовик принял у короля Оттона войско во главе с герцогом Конрадом ¹⁴¹, чтобы идти против тирана Хугона. Его сбор потребовал 40 дней, а тем временем вышеназванные епископы спустя тридцать дней после закрытия собора собрались в базилике святого Винцентия мученика в Лане, в присутствии короля Людовика. Председателем снова был ранее упомянутый Марин; после зачтения и тщательного обсуждения страниц святого Писания, епископы предали анафеме тирана Хугона и отлучили его от святой церкви, если только он не покается и не даст удовлетворения своему господину, или же не поедет в Рим, чтобы добиваться своего оправдания у папы. На соборе также говорилось о епископах, которые были призваны вместе с герцогом и отказались явиться, а также о тех, кто недолжным образом был возведен в сан уже низложенным епископом Хугоном; и постановили, что незаконно посвящены те, кого он посвятил, будучи изгнанным, или после того, как был низложен. Итак, осудили двух лжеепископов, посвященных Хугоном, Тетбальда и Ивона, из которых первый был посвящен изгнанником в епископы Амбуаза, второй же — низложенным в Санлисские епископы. Был осужден и Аделельм, диакон Ланской церкви, которого его епископ Родульф обвинял в том, что он безрассудно ввел в церковь отлученного Тетбальда. Он также был призван на предыдущий собор вместе с герцогом, но отказался дать удовлетворение. Также Марин и епископы отправили посольство, чтобы призвать Хильдегара, епископа Бове, явиться к ним, либо отправиться к святому престолу оправдываться в своих преступлениях, ведь он участвовал в посвящении тех вышеназванных лжеепископов. Призвали и Хериберта, сына тирана Хериберта, так как он причинял огромное зло церкви и епископам. А Видон, епископ Суассонский, многими обвиняемый в том, что он сам посвятил в епископы Хугона, сознался в своей вине собору и покаялся в содеянном, горько плача; тогда архиепископы Артольд и Роберт вступились за него, и он получил от собора прощение. Был оправдан и Викфрид, епископ Теруанский, также обвиняемый в участии в посвящении. [81]

На соборе присутствовал посол Трансмара, епископа Нойонского, священник Сильвестр, который утверждал, что его епископа охватила столь сильная лихорадка, что он не смог приехать на собор, и свидетели подтвердили это перед лицом собора. После этого епископы разъехались восвояси. А Марин, приглашенный через послов королем Оттоном, уехал в Германию и освятил там церковь Фульдского монастыря, а затем на исходе зимы возвратился в Рим. По окончании эгих событий расстался с жизнью Родульф, епископ Ланский, страдавший тяжелым телесным недугом. Ему унаследовал Рорикон ¹⁴², брат короля от конкубины, известный своими познаниями в науках.

Король посылает когорты в Музон и берет его

Тем временем герцог Конрад собрал для короля войско со всей Бельгики, и по приказу короля три когорты были посланы к Музону, так как король узнал, что там заперся низложенный Хугон, а войско у него маленькое. Когорты подошли к городу в сумерках и внезапно напали на него со всех сторон. И осаждали они его доблестно и упорно. Поскольку немногочисленные защитники города едва ли умели обращаться с оружием, нападающие непрерывно изматывали их силы и теснили их. Когда одни уставали, их сменяли другие. И так без малейших потерь они поубивали многих. Устрашенные натиском осаждающих, горожане на закате следующего дня вынуждены были сдаться вместе со своим господином. Но в суматохе низложенный Хугон сбежал, каким образом, неизвестно. Из защитников города нападавшие взяли в плен тех, кого сочли более знатными, разместили в городе своих воинов и ушли к королю.

Король берет Монтегю

А король с войском осаждал замок под названием Монтегю ¹⁴³, расположенный близ Дана. И так как его стены были недостаточно прочными, и в нем нельзя было разместить большое войско, его обитатели не смогли долго сопротивляться упорной осаде. Итак, они признали себя побежденными и перестали сопротивляться. Король разместил во взятом замке своих людей и увел войско к Лану. Он начал осаду, используя все подступы к городу и наседая изо всех сил. Часто сражался на расстоянии, а врукопашную — девять раз. Но поход короля не ознаменовался заметным успехом. Приближалась зима, угрожала непогода, поэтому они не смогли соорудить военные машины, без которых нельзя было завоевать крепость, стоявшую на горе. По приказу короля войско ушло с тем, чтобы [82] вернуться, когда кончится зима. А король без сопровождающих вернулся в Реймс.

85.

Герцог Хугон же, пренебрегая проклятием епископов и отказываясь подчиниться королю, подступил к королевскому городу Суассону с большим войском норманнов и начал осаду. Напав на город, он одних убивал мечом, других смертельно ранил тучей стрел и камней. Горящими стрелами сжег дом матери нашей церкви. Обитель каноников и большую часть города спалил огнем. Но взять его не смог и тогда свирепо ринулся в округ Реймса, где король жил в одиночестве. Прослышав о его появлении, сельские жители сбежались со своими пожитками в святые церкви. И тиран, не питавший жалости к толпе бедняков, больше 560 человек предал огню в церквях. Затем он вернулся к себе.

86.

А король Людовик послал королеву Гербергу к Оттону, ее брату, чтобы тот скорее приходил на помощь. Она уехала, когда приближались пасхальные торжества и отпраздновала святую пасху ¹⁴⁴ во дворце в Ахене с братом Оттоном. Туда съехались некоторые владегельные сеньоры из Германии и все из Бельгики. Присугсгвовали послы греков, италийцев, англов и многих других народов. Посовещавшись с братом и получив ог него обещание помощи, она невредимой возвратилась к королю Людовику.

87.

Людовик, разгневанный на тирана, решил, распалясь, не дожидаться помощи Оттона, поскольку счел, чго обида останется неотмщенной, если он будет долго ожидать войска. Итак, он держал совет с моим отцом ¹⁴⁵, ведь тот был его воином, способным дать совет, красноречия и храбрости великой. Поэтому король очень к нему привязался и часто совещался с ним. Мой отец ¹⁴⁶ предложил королю и немногим присутствующим такой план взятия Лана: он сказал, что прежде сам выяснит, есть ли возможность захватить его и досконально разведает, позволяют ли это особенности местности и насколько тщательно горожане охраняют город. Затем, сказал он, он составит надежный план действий и приведет дело к столь успешному исходу, что не останется ничего такого, что требовало бы завершения.

88.

Пока король задержался на несколько дней в Реймсе, Родульф ¹⁴⁷ — так звали моего отца ¹⁴⁸ — выяснил с помощью своих [83] разведчиков, есть ли возможность исполнить задуманное. Послав лазутчиков, он узнал, что городские конюхи, числом пятьдесят или шестьдесят, изо дня в день под вечер выходят из города и относят в город охапки травы для лошадей, прикрыв головы от солнечного зноя. И так каждый день, в одно и то же время. Когда лазутчики рассказали об этом моему отцу ¹⁴⁹, он понял, что войско может проникнуть в город под их видом. Вернулся и так изложил задуманный план перед ним и немногими присутствующими:

89.

«Было бы великим делом, о король, попытаться исполнить это только силой оружия. Но так как для блага сеньоров следует прибегнуть к хитрости, то, по-моему, надо тайно разместить у горы несколько когорт. Затем надо подождать до того времени, когда конюхи выйдут пасти и поить лошадей. После того, как они в свое время выйдут, и лазутчики доложат нам, что они вышли, и сколько их, сразу отборнейшие юноши в том же числе, в такой же одежде, с таким же количеством лошадей, прикрыв головы, отвезут на лошадях охапки сена к воротам, как если бы это возвращались конюхи, которые немного раньше вышли из города. Они смогут укрыться от посторонних взглядов за высокими снопами и легко проникнут в город. А чтобы ты не подумал, что я говорю о невозможном, я сам буду руководить этим сражением. Мои люди будут держаться стойко и, с Божьего изволения, добьются успеха. Если же жители вовремя распознают уловку и нападут на горстку наших, мы твердо решили, что будем удерживать открытые ворота до тех пор, пока на звук наших труб не подойдут наши когорты или же каждый храбро падет на том месте, где стоял».

90.

Такой план действий показался всем подходящим. Вновь были отправлены лазутчики и подробно доложили о привычках конюхов, их одежде, количестве и времени, когда они выходят. Также в соответствии с их сообщением когорты были размещены в укрытии близ горы. Воины вместе с моим отцом, по числу конюхов, принесли присягу и отправились выполнять план. Итак, конюхи, числом 60, взяв оружие, как обычно, спустились с горы и с накрытыми головами пошли за кормом. Они занялись сбором осоки вокруг и немного задержались с возвращением. И отец мой и те, кто под клятвой присоединился к нему, отважно вышли и, сбившись толпой и накрыв головы, по обычаю конюхов, своевременно пустились в обратный путь со связками осоки, полностью закрыв лица [84] большими связками. При их приближении ворота распахнулись и они вместе проникли в город. Тут они затрубили в трубы и взбудоражили город громкими криками. Горожане, распознав их уловку, бросились с оружием на врагов. Все упорно сражались, многие мощно напирали на немногих. Но королевские воины были защищены с левой стороны — некоей башней, справа же — домами, а со спины стеной и знали, что сзади подходит большое войско, поэтому они сражались увереннее. Однако они не дерзали двинуться вперед на врага, чтобы противники за их спинами не проникли к воротам и, вновь напав, не окружили их и не поубивали. Каждый изо всех сил сражался там, где стоял. И уже все они были сильно изранены, когда королевские когорты, поднятые трубными звуками, вырвались из укрытия, ринулись к уже почти побежденным сотоварищам, вошли в защищенные ими ворота и начали нещадно избивать горожан. Когорты сразу же одолели горожан и захватили всех, кроме немногих, которые укрылись в башне ¹⁵⁰.

91.

Заполучив город, король Людовик никак не мог захватить башню; тогда он отрезал ее от города, подведя изнутри стену. Когда герцог узнал о случившемся, он поспешил туда с войском, но не сумел ничего добиться силой и в печали ушел к себе. Говорят, он смог только оставить в крепости свое войско.

92.

Подошел срок, к которому король поджидал войско от короля Оттона. Итак, прибыл посланный королем Оттоном герцог Конрад с войском, собранным со всей Бельгики. И король Людовик вступил на герцогскую землю с войском из Бельгики. Сначала он подошел к Санлису. Желая взять его с первого удара, он убрал от города все препятствия: сжег пригороды и сровнял с землей все, что поднималось над ней. Затем начал осаду и окружил город. Обе стороны отчаянно сражались, с обеих сторон было много раненых. Но белги, понеся большие потери от городских арбалетчиков ¹⁵¹, перестали сопротивляться. Ведь они не использовали против горожан ничего, кроме «черепахи» из щитов ¹⁵². Поэтому по приказу короля они отступили от города, не только из-за натиска арбалетчиков, но и из-за хорошо укрепленных башен.

93.

Итак, он повернул в другую сторону и безжалостно уничтожил все, что считалось принадлежащим герцогу, на расстоянии в 40 миль, вплоть до реки Сены. Но река воспрепятствовала [85] дальнейшему продвижению королевской конницы, тогда король с благодарностью вернул войско, а свое увел к себе. А герцог собрал войско и повел по следам короля в Суассон.

94.

Там он столкнулся с королем, но благодаря посредничеству епископов Видона Оксеррского и Ансегиза, епископа Тру а, они обменялись клятвой и согласились отложить решение своего спора и сохранять перемирие до пасхи. Все это произошло в июле месяце.

95.

В это время в Риме, в базилике святого апостола Петра состоялся собор под председательством папы Агапита. На нем сам папа в присутствии итальянских епископов утвердил решение собора, состоявшегося в прошедшем году в Ингельхейме, и остальным велел утвердить его. Также он сам проклял Хугона, герцога Галлии, проклятого на вышеназванном соборе, до тех пор, пока тот не даст удовлетворения своему королю или не приедет на суд в Рим. И сразу записали и скрепили формулу анафемы в подтверждение анафемы епископов Галлии.

96.

Итак, галльские епископы, побужденные подтверждением анафемы, съехались к герцогу и горько жаловались ему. Они доказывали герцогу с помощью постановлений отцов и священных канонов, что никто не должен противиться своему господину и не смеет ничего замышлять против него. Они ясно показали, что, согласно велению апостола, королю следует оказывать почет ¹⁵³, говорили, что подданные должны подчиняться не только королю, но и всем могущественным людям, которые стоят над ними. Кроме того, крайне опасно упорно пренебрегать апостольской анафемой, так как это есть меч, который пронзает тело до самой души и так отторгает дух убитого от царства блаженных. Говорили, что они сами окажутся в опасности, если пренебрегут разоблачением того, кто несет угрозу для душ.

97.

Побежденный этими доводами герцог смиренно просил короля помириться с ним и обещал дать ему удовлетворение. Посредниками в установлении мира и согласия между ними были герцог Конрад и Хугон по прозвищу Черный, а также епископы Адальберон и Фульберт. В установленный день король и герцог встретились и, посовещавшись на берегу реки [86] Марны, при посредничестве вышеназванных знатных мужей великодушно вернулись к полному согласию ¹⁵⁴. И насколько сильно прежде друг против друга свирепствовали, настолько полно с этих пор упивались дружбой. Итак, герцог Хугон принес королю присягу под клятвой и с вложением рук и вернул ему башню Лана, покинутую его людьми, обещая отныне верно служить ему.

98.

Получив от короля приказ, он приготовил для короля войско к походу в Аквитанию. С этим спешно собранным войском король отправился в Бургундию для решения неотложных дел. Там он разбил лагерь на землях Маконне и к нему поспешил Карл Константин ¹⁵⁵ владетель города Вьенна, назвался его человеком и присягнул на верность. Он был рожден от кого-то из королевского рода, но его презирали, так как он происходил от незаконной ветви, начиная с отдаленных предков; это был муж, умудренный годами, израненный в многих военных стычках, много раз отличавшийся в успешных сражениях с превосходящим числом пиратов. Прибыл также Стефан, прелат Оверни, и поручил себя королю. Также приехали усердные послы от Вильгельма, государя Аквитании, чтобы дать клятву в верности за своего государя. Вручив им знаки власти, король с герцогом отвели войско в город Безансон, столицу генавнов ¹⁵⁶, который расположен в Альпах и омывается рекой Ду. Там Летольд, владетель этого города, пошел к нему на военную службу.

99.

Удачно завершив эти дела в разгар осени, король занемог холерой от изменения элементов в природе и мучился от сильной лихорадки. Пока он страдал этим недугом и не мог заботиться о военных делах, герцог по его приказу увел войско. А граф Летольд во время болезни короля преданно и ласково за ним ухаживал. И в переломный день от начала лихорадки, протекавшей неравномерно, король поправился полностью и не опасаясь возвращения болезни. Через 30 дней ¹⁵⁷, чтобы тело окрепло, он вместе с Летольдом вернулся во Францию.

100.

Когда он достиг внешней Бургундии, то узнал из рассказов путников о том, что некие злодеи донимают провинцию разбоем и грабежами, то есть об Ангильберте и Гозберте, построивших некое укрепление под названием Бриенн, где они укрывались после своих преступных вылазок. Явившись туда, король осадил его, воевал долго и со славой и наконец взял [87] крепость и разрушил. А разбойникам, которые умоляли Летольда заступиться, позволили уйти, дав клятву.

101.

В то время, когда король так задержался в Бургундии, его мать, королева Этгива, не известив его, вышла замуж за графа Хериберта ¹⁵⁸ и уехала с ним, оставив город Лан. Король был чрезвычайно возмущен этим, поспешил вернуться и вступил в Лан с женой, королевой Гербергой. Он отнял у матери недвижимое имущество и дома и поручил жене.

102.

Тем временем ¹⁵⁹ королева Герберга родила в Лане близнецов. Одного из них назвали Карлом ¹⁶⁰, другого — Генрихом. Но Генрих сразу по принятии крещения умер в белых одеждах. А Карл вырос крепким, как подобает мужу.

103.

Король Людовик, возвращаясь в Реймс и подъехав к реке Эне, увидел бегущего по лугу волка ¹⁶¹. Разогнав коня, он бросился за ним и погнал в сторону от дороги. И поворачивал коня за каждым поворотом зверя. Он не успокоился, пока не перегнал на коне бегущего волка. Но конь, принужденный скакать по непроходимому месту, наткнулся на кочку и упал. Король сильно пострадал при падении, его люди подняли его и с грустью отвезли в Реймс. Он мучился и боль терзала все его тело. Болезнь была долгой и изнурила все его внутренности, затем под действием прилива дурных соков его охватила слоновья болезнь ¹⁶². Долго он страдал ею и в год правления 18-й, от рождения же 36-й ¹⁶³ окончил последний день своей жизни и был под всеобщие громкие стенания похоронен в обители монахов святого Ремигия, которая отстоит от города почти на милю