Субъективные признаки доведения до самоубийства

 

Рассматривая субъективные признаки преступления, обратимся вначале к анализу субъекта преступления, предусмотренного ст. 110 УК РФ.

Известно, что преступлением признается совершенное общественно опасное деяние (действие или бездействие), запрещенное уголовным законом под угрозой наказания. Опасность такого деяния состоит в том, что оно наносит ущерб общественным отношениям, охраняемым уголовным законом, или ставить их в опасность его причинения. Поскольку деяние - это акт поведения определенного лица, можно говорить, что это лицо и наносит ущерб общественным отношениям. Таким образом, между общественными отношениями (являющимися объектом преступления) и лицом, причинившим им вред (посягающим на них), - субъектом преступления - существует неразрывная взаимосвязь. Наличие урона, нанесенного объекту, предполагает существование лица, причинившего его, а преступник, в свою очередь, немыслим вне общественного отношения, которое он нарушил. Эта взаимосвязь объективно предполагает наличие определенного соответствия субъекта преступления его объекту. Субъект должен обладать таким качествами, признаками, характер которых определяется видом нарушаемого общественного отношения.

Различные по своей сути общественные отношения обладают однородными признаками, составляющими внутреннее содержание этих отношений. Общепризнанно, что любое общественное отношение имеет следующий состав:

а) предмет - вещь или явление, вокруг которых и разворачиваются (существуют) эти отношения;

б) субъекты отношения - лица, реализующие свои интересы относительно предмета общественного отношения;

в) взаимосвязь между субъектами общественного отношения (социальная связь).

Ущерб общественному отношению наносится путем неправомерного поведения (в рассматриваемом случае - совершением преступного деяния) одного из его участников. Механизм причинения ущерба определяется неправомерностью этого поведения.

Воздействие может быть направлено на предмет общественного отношения (например, повреждение или уничтожение чужого имущества), на другого участника данного отношения (убийство, нанесение телесных повреждений), а также на непосредственное содержание общественного отношения - социальную связь (уклонение от очередного призыва на действительную военную службу). Воздействие одного субъекта правоотношения непосредственно на социальную связь между его участниками неизбежно ведет к разрыву или изменению такой связи.

Таким образом, субъект преступление - это лицо, совершившее общественно опасное деяние и способное в соответствии с законом понести за него уголовную ответственность[48].

В соответствии с принципом вины (ст. 5 УК РФ) к уголовной ответственности не могут быть привлечены неодушевлённые предметы, животные, юридические лица. Уголовный закон связывает ответственность со способностью лица, совершившего преступление, отдавать отчёт в своих действиях и руководить ими, а такой способностью обладают только люди. При привлечении к уголовной ответственности юридических лиц цели наказания (исправление осуждённого и предупреждение совершения им новых преступлений) оказались бы недостижимыми, поскольку уголовное наказание призвано воздействовать лишь на людей.[49]

Субъектом преступления могут быть только люди, обладающие способностью осознавать фактический характер своих действий (бездействия) и руководить ими, то есть только вменяемые лица. Вина, как в форме умысла, так и в форме неосторожности исключается во всех случаях, когда лицо в момент совершения общественно опасного деяния в силу своего психического состояния не осознавало характера своих действий (бездействия) или не могло ими осмысленно руководить.[50]

Способность осознавать свои действия и руководить ими возникает у психически здоровых людей не с момента рождения, а по достижении определённого возраста, оптимальной величиной которого является 16 лет. К этому возрасту у человека накапливается определенный жизненный опыт, определяются критерии восприятия окружающего мира, появляется способность осознавать характер своего поведения с точки зрения полезности для окружающих.[51]

Действие УК РФ распространяется на граждан России, лиц без гражданства, иностранных лиц (ст. 11, ст. 13 УК РФ). Дипломатические представители и иные лица, пользующиеся иммунитетом, в случае совершения ими преступления в России, несут ответственность в соответствие с нормами международного права (ч. 4 ст. 11 УК РФ). Однако иммунитет указанных лиц от уголовного преследования не означает, что в случае нарушения ими уголовно-правовых норм, они не являются субъектами преступлений. В этом случае имеет место лишь освобождение от уголовной ответственности по не реабилитирующим основаниям[52].

Таким образом, к основным признакам субъекта преступления относятся: физическое лицо, вменяемость и достижение определённого возраста (ст. 19 УК РФ). Эти наиболее существенные признаки всех субъектов преступлений составляют научное понятие общего субъекта преступления. Факультативными признаками субъекта преступления являются признаки специального субъекта[53].

Для преступления, предусмотренного ст. 110 УК РФ, характерно наличие общего субъекта, то есть вменяемого физического лица, достигшего 16-летнего возраста.

Вопрос об установлении признаков субъективной стороны состава преступления, предусмотренного ст. 110 УК РФ, в уголовно-правовой литературе является дискуссионным. Так, одни авторы исходят из того, что такое преступление может быть совершено только с косвенным умыслом, когда лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность наступления общественно опасных последствий (т.е. самоубийства или попытки самоубийства потерпевшего), не желало, но изначально допускало эти последствия либо относилось к ним безразлично[54]. Другая группа ученых считает, что совершение этого преступления возможно не только не только с косвенным, но и с прямым умыслом[55]. Часть авторов вообще связывают возможность доведения до самоубийства не только умышленно, но и по неосторожности[56].

Судебные инстанции в России дают вполне определенный ответ на указанный вопрос - доведение до самоубийства возможно с прямым или косвенным умыслом. Так, по приговору Мещанского районного суда г. Москвы 20 декабря 2000 г. Кузин осужден по ст. 110 и ч. 1 ст. 163 УК РФ. Он признан виновным в вымогательстве и в доведении лица до самоубийства путем угроз.

В начале января 2000 г. Кузин, узнав от своей знакомой об интимных отношениях между нею и военнослужащим X., 7 сентября 2000 г. потребовал от последнего 1 тыс. рублей и назначил срок передачи денег на 15 сентября 2000 г. В случае невыполнения данного требования Кузин угрожал рассказать его девушке, а также третьим лицам позорящие сведения о прежней интимной стороне жизни Х. 15 сентября 2000 г. в 6 час. 10 мин. младший сержант X., находясь на боевой службе, покончил жизнь самоубийством. Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда приговор оставила без изменения. Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос об отмене судебных решений в части осуждения Кузина по ст. 110 УК РФ и прекращении дела за отсутствием в его действиях состава преступления. Президиум Московского городского суда 4 апреля 2002 г. протест удовлетворил, указав следующее. Согласно закону уголовной ответственности за доведение до самоубийства подлежит лицо, совершившее это преступление с прямым или косвенным умыслом. Виновный сознает, что указанным в законе способом принуждает потерпевшего к самоубийству, предвидит возможность или неизбежность лишения им себя жизни и желает (прямой умысел) или сознательно допускает наступление этих последствий либо относится к ним безразлично (косвенный умысел). Как видно из материалов дела, Кузин угрожал распространить сведения, позорящие X., для подкрепления своих требований о вымогательстве его имущества, умысел осужденного был направлен на завладение имуществом потерпевшего. Об этом свидетельствует и то обстоятельство, что он указал дату, когда X. должен передать ему деньги. По делу не установлено, что Кузин, угрожая потерпевшему, желал наступления его смерти либо предвидел и сознательно допускал наступление таких последствий. Поскольку ни органами следствия, ни судом не установлены доказательства наличия у Кузина прямого или косвенного умысла на доведение X. до самоубийства, состав преступления, предусмотренный ст. 110 УК РФ, в его действиях отсутствует и судебные решения в этой части подлежат отмене, а дело - прекращению.

А.В. Наумов отмечает, что доведение до самоубийства возможно только с косвенным умыслом, поскольку «При прямом умысле действия доводящего до самоубийства превращаются в умышленное лишение жизни потерпевшего, т.е. в убийство (ст. 105 УК РФ)»[57].

На возможность доведения до самоубийства по неосторожности указывает п. 6 постановления Пленума Верховного Суда Республики Узбекистан от 11 сентября 1998 г. № 20 «О судебной практике по делам о доведении до самоубийства», в соответствии с которым «С субъективной стороны доведение до самоубийства характеризуется косвенным умыслом или неосторожностью по отношению к последствиям». Прокуратура России, по всей видимости, придерживается такого же мнения. Так, в июне 2005 г. в Бурятии повесились трое подростков: самому младшему пятнадцать лет. Расследование причин Генеральная прокуратура России взяла под особый контроль. По предварительным данным, пойти на такой шаг подростки могли только под давлением. В поселке Хохорск Усть-Ордынского Бурятского автономного округа бурятские школьники Володя, Юра и Валентин повесились на навесе местной фермы. Их нашел работник фермы, тут же вызвали милицию. Милиционеры осмотрели место происшествия, опросили свидетелей. Окружной прокурор Сергей Чаплин сообщил: «В карманах подростков были обнаружены предсмертные записки, в которых они мотивировали свое решение. В записках они просили прощения у своих родителей: «Простите, мама, папа, я не виноват», и подпись - Валентин. Остальные предсмертные послания точно такие же, писаны словно под копирку. Прощение у родителей Володя, Юра и Валя просили в начале своих последних писем, в конце рассказали, кого винить в их смерти. Незадолго до этого в деревне обокрали местную бензоколонку, неизвестные похитили несколько литров бензина. Кто-то из местных жителей указал следователям на этих детей. Накануне подростков вызывали на допрос. Их друзья говорят, что они вернулись домой избитые. Следователи эти слова пока не комментируют». По словам Сергея Чаплина, прокурора Усть-Ордынского Бурятского автономного округа, телесных повреждений, кроме следов от веревки, у подростков обнаружено не было. Вместе с тем прокуратура проверяет законность действий сотрудников милиции, которые незадолго до совершения самоубийства опрашивали школьников по поводу кражи, совершенной на бензоколонке. Кроме того, проверяется ситуация в семьях и в школе. В настоящее время возбуждено уголовное дело по статье 110 УК РФ («Доведение до самоубийства»).

На три месяца раньше в Республике Марий-Эл произошел почти идентичный случай. В поселке Сернур покончили с собой трое подростков (младшему четырнадцать лет). Накануне их допрашивали по подозрению в краже. Сернурская прокуратура возбудила уголовное дело по ст. 110 УК РФ. Местные СМИ обвинили во всем милиционеров, проводивших допрос[58].

Как видно, позицию прокуратуры в этом вопросе можно охарактеризовать вполне однозначно: доведение до самоубийства возможно и с неосторожной формой вины, поскольку для сотрудников милиции первостепенной задачей является раскрытие преступления (кражи), и, даже, применяя незаконные действия при допросе, последние меньше всего думают о последствиях своего деяния в виде самоубийства ребенка.

На наш взгляд, вопрос о субъективной стороне доведения до самоубийства должен решаться более кардинальным образом - ответственность должна наступать и за неосторожное доведение до самоубийства. Более того, ответственность за доведение до самоубийства по неосторожности не исключается в силу ч. 2 ст. 24 УК РФ, в соответствии с которой «деяние, совершенное только по неосторожности, признается преступлением лишь в случае, когда это специально предусмотрено соответствующей статьей Особенной части настоящего Кодекса». Поскольку в ст. 110 УК РФ форма вины прямо не определена, постольку преступление может быть как умышленным, так и неосторожным. И еще, высокая степень общественной опасности рассматриваемого преступления является тем аргументом, который свидетельствует в пользу названной позиции.

Этот вывод можно обосновать и по-другому. Правила квалификации преступлений обязывают устанавливать психическое отношения лица как к общественно опасному деянию, так и к общественно опасному последствию этого деяния. Анализ признаков объективной стороны преступления, предикатные (предшествующие самоубийству или покушению на самоубийство) действия лица при доведении до самоубийства сами по себе являются преступными. Следовательно, в отношении них тоже должна быть установлена вина субъекта преступления. Учитывая, что они представляют собой жестокое обращение с человеком, целью которых является причинение особых физических и психических страданий, они могут быть совершены только умышленно, причем умысел в такой ситуации должен быть прямой конкретизированный, т.е. лицо желает причинить нравственные и физические страдания потерпевшему, делает все возможное для того, чтобы реализовать это конкретным способом, в отношении конкретного лица.

Утверждение, что вину при доведении до самоубийства в первую очередь следует устанавливать именно к предикатному (первичному) преступлению, не означает отсутствия у виновного лица всякого психического отношения к наступлению таких последствий, как самоубийство (попытка самоубийства) потерпевшего. Для того чтобы разграничить доведение до самоубийства со смежными составами преступлений, вина по отношению к последствию в виде самоубийства (попытки самоубийства) также должна быть обязательно установлена. К подобным последствиям у виновного может быть только неосторожная форма вины. Для пояснения своей позиции обратимся к таким признакам субъективной стороны преступления, как мотив и цель совершаемого деяния. Применительно к рассматриваемой норме данные признаки являются факультативными, т.е. не оказывают влияния на квалификацию преступления. Вместе с тем установление мотива и цели преступного поведения поможет при отграничении доведения до самоубийства от прочих смежных деяний.

В специальной литературе отмечается, что при доведении до самоубийства наиболее распространен личный мотив[59]. В процессе совершения преступления (причинения психических и физических страданий) виновное лицо старается продемонстрировать свое превосходство над потерпевшим, показать свою силу и практически неограниченную возможность любого воздействия на потерпевшего. В таких обстоятельствах умысел виновного ограничивается желанием испугать, унизить, причинить психическую и физическую боль. Субъект получает удовлетворение от самого процесса совершения подобных действий и не предвидит трагических последствий.

Учитывая, что мотив преступного поведения обусловлен личной неприязнью, а целью является доставление особых психических и (или) физических страданий, можно сделать вывод, что к попытке самоубийства у виновного лица в таком случае наличествует неосторожная форма вины. При этом неосторожность допустима только в виде небрежности. При небрежности, выполняя объективную сторону преступления, субъект не стремится к приведению лица в состояние, в котором у того появится решимость покончить с жизнью, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должен и может предвидеть, что созданная им подобная стрессовая ситуация способна вызвать у человека любую реакцию, вплоть до причинения себе смерти.

Таким образом, доведение до самоубийства может быть совершено как с умышленной, так и с неосторожной формой вины.