Объективные признаки доведения до самоубийства

 

В теории уголовного права общепризнанно, что состав преступления - это «совокупность установленных уголовным законом объективных и субъективных признаков, характеризующих общественно опасное деяние как конкретное преступление».[30] Состав преступления состоит из четырех элементов, к которым относятся объект, объективная сторона, субъект и субъективная сторона.

В науке уголовного права подходы к определению объекта преступного посягательства при доведении до самоубийства различные. Так, Э.Ф. Побегайло считает, что непосредственным объектом исследуемого преступления является безопасность жизни человека [31]. Д.И. Эльмурзаев под непосредственным объектом доведения до самоубийства понимает право человека на жизнь[32]. Н.А. Сафонова применительно к непосредственному объекту преступления, предусмотренного ст. 110 УК РФ, говорит о том, что таковым является жизнь человека [33]. Отличную от иных научных взглядов на объект доведения до самоубийства, занимает Ю.А. Уколова. В частности, она пишет, что объект доведения до самоубийства должен быть обусловлен спецификой явления самоубийства[34]. И далее: «объектом преступного посягательства являются общественные отношения, возникающие по поводу охраны жизни физически активной и психически осознаваемой. Это обусловлено тем, что на момент совершения преступления жизнь потерпевшего уже находится на достаточном уровне психического и физического развития, при котором человек способен критически мыслить, рассуждать и действовать целенаправленно. Во-первых, лицо даже при наличии какого-либо физического недуга должно быть способно физически выполнить действия по причинению себе вреда. Во-вторых, лицо должно быть психически здорово настолько, чтобы отдавать отчет своим действиям и руководить ими, а также в достаточной степени умственно развито, чтобы знать о явлении смерти в общепринятом социальном понимании и адекватно оценивать опасность для жизни совершаемых действий»[35]. Кроме того, Ю.А. Уколова предлагает выделять и дополнительный объект исследуемого преступления - «общественные отношения, возникающие по поводу охраны здоровья, а также чести и достоинства лица, совершившего самоубийство»[36].

Следует согласиться с высказанным мнением, так как этот вывод обусловлен тем, что посягательство на эти объекты не составляет сущности данного преступления, однако при совершении рассматриваемого преступного деяния указанные общественные отношения нарушаются наряду с основным объектом или возникает опасность их нарушения.

В анализируемом преступлении можно выделить предмет преступления. Предметом преступного посягательства в доведении до самоубийства является как тело потерпевшего, так и его психика. Дело в том, что при доведении до самоубийства воздействие производится на тело (физическое воздействие) и психику (психологическое воздействие) человека. Характерная особенность преступного воздействия на психику потерпевшего при доведении до самоубийства состоит в прямом и непосредственном психическом насилии. Это насилие возможно в различных формах - устной, письменной, жестами - и всегда направлено на конкретное лицо. Воздействуя на психику потерпевшего, виновный пытается добиться от него определенного поведения, совершения (воздержания от совершения) в его интересах определенных выгодных ему действий. Вред объекту преступления при этом причиняется путем действий жертвы вопреки личным и общественным интересам и выражается в самоубийстве жертвы.

Особый интерес представляет изучение личности потерпевшего от доведения до самоубийства. Следует отметить, что потерпевшим от преступления, предусмотренного ст. 110 УК РФ, может быть не каждый человек (лишь незначительная часть людей, оказавшихся в экстремальной ситуации, решается покончить с жизнью). С позиции современной медицины относительно явления самоубийства, воздействие на человека, которое может привести к суициду, возможно только на определенном этапе его развития и только при трагическом стечении ряда жизненных обстоятельств. Ю.А. Уколова отмечает, что проведенный ею анализ судебной практики показывает следующее: самоубийство зачастую совершают лица, не достигшие совершеннолетия. Как физическое, так и психическое насилие в отношении несовершеннолетних лиц особенно опасно для организма в силу незавершенности его формирования, слабо разработанных защитных механизмов от воздействия социальной среды и в этой связи чрезвычайной зависимости от близких людей (семьи, родителей, воспитателей)[37].

По нашим данным, значительное число потерпевших от преступления, предусмотренного ст. 110 УК РФ, - это военнослужащие, проходящие службу по призыву и проходящие службу по контракту (курсанты военных учебных заведений).

Еще одна категория граждан, которая, на наш взгляд, нуждается в дополнительной защите, это престарелые и лица, страдающие определенным недугом, физическим заболеванием. Как престарелые лица, так и тяжело больные люди, которые, например, прикованы к кровати и нуждаются в постоянном уходе со стороны третьих лиц, не могут полноценно противостоять издевательствам и жестокому обращению. В связи с этим мы предлагаем предусмотреть в законе квалифицированный состав доведения до самоубийства. По нашему мнению, угрозы, жестокое обращение и систематическое унижение достоинства, совершенные в отношении престарелых и больных лиц (за исключением лиц, страдающих психическим заболеванием), значительно повышает общественную опасность содеянного и требует более сурового подхода к назначению наказания.

Исследуя проблему потерпевшего от доведения до самоубийства, нельзя обойти стороной вопрос - необходимо ли при определении степени общественной опасности деяния учитывать особенности личности потерпевшего (воспитание, возраст, профессию, особенности характера, физического здоровья, социальный статус и т.п.), ее виктимность? Как представляется, указанные особенности личности потерпевшего следует учитывать, во-первых, при установлении вины лица, ибо от степени осведомленности об особенностях личности потерпевшего зависит, мог ли виновный предполагать, что результатом его действии может стать смерть человека; во-вторых, при определении степени общественной опасности деяния. Это позволит правоприменителю с большей точностью подойти к дифференциации наказание за рассматриваемое преступление.

Объективная сторона преступления в учебной и научной литературе определяется как совокупность фактических признаков и обстоятельств, характеризующих внешний акт конкретного обществен­но опасного посягательства на охраняемые законом интерес, благо, ценность, признаваемые объектом преступления[38].

К числу признаков, характеризующих объектив­ную сторону относятся: действие или (бездействие), посягающее на тот или иной объект; общественно опасные последствия; причинная связь между действием (бездействием) и последствиями; способ, место, время, обстановка, средства и орудия совершения преступления.

В теории уголовного права указанные признаки объективной стороны подразделяются на обязатель­ные и факультативные. Действие или бездействие - обязательные признаки объективной стороны любого преступления. Последствия и причинная связь являют­ся обязательными признаками в преступлениях с мате­риальным составом. Остальные признаки объективной стороны (способ, место, время, обстановка, орудия и средства совершения преступления) относятся к фа­культативным.

Объективная сторона преступления, предусмотренного ст. 110 УК РФ, выражается в доведение лица до самоубийства или до покушения на самоубийство путем угроз, жестокого обращения или систематического унижения человеческого достоинства потерпевшего.

Техника изложения ст. 110 УК РФ говорит о том, что законодатель постарался исчерпывающим образом указать способы доведения до самоубийства. Большинство специалистов сходятся во мнении, что, несмотря на то обстоятельство, что перечень названных в УК РФ преступных действий, которые могут явиться поводом для самоубийства, достаточно широк, он не охватывает всех возможных случаев. Так, на основе изучения судебной практики и исследования содержания таких деяний, как угрозы, жестокое обращение и систематическое унижение достоинства, Ю.А. Уколова делает вывод, что законодатель не дает перечень способов совершения преступления в его общепринятом в уголовном праве понимании[39]. Указанные деяния - угрозы, жестокое обращение, унижения - могут наполняться совершенно различным содержанием и во многом пересекаются, а именно: систематическое унижение достоинства или угрозы могут по существу представлять собой жестокое обращение, если последнее носило характер психологического насилия и т.п. Соответственно, исчерпывающий перечень конкретных приемов и методов реализации преступного намерения при доведении до самоубийства невозможно указать в силу огромного разнообразия последних. В законе определены лишь направления болезненного воздействия на конкретную область человеческих чувств. Данным списком законодатель старается подчеркнуть, что преступными являются те действия лица, которые направлены на запугивание человека, а также на причинение ему психических и физических страданий, т. е. носят характер сильной психической травмы, в случае если это повлекло самоубийство (попытку самоубийства) потерпевшего.

Угрозы могут быть самого разнообразного характера (например, разгласить нежелательные для потерпевшего сведения о его личной жизни, лишить потерпевшего жизни и т.д.). Р.Д. Шарапов выделяет такие формы угроз как угрозу физического насилия, угрозу уничтожения или повреждения чужого имущества, шантаж, угрозу совершения иного противоправного деяния[40].

Ю.А. Уколова также отмечает, что угрозы могут быть самые различные (разглашения компрометирующих сведений, правдивых или ложных, причинения насилия), но все они используются как вид психического насилия, направлены на подавление воли. Психофизический вред угрозы в доведении до самоубийства традиционно сочетается с имущественным, социальным и физическим вредом. То есть преступник сначала совершает определенные противоправные действия в отношении данного лица, прямо или опосредованно на него направленные, а впоследствии на примере совершенного деяния воздействует на потерпевшего с целью добиться от него определенного поведения, к примеру покорности в выполнении всех без исключения распоряжений виновного. При доведении до самоубийства преступник не желает реализовать угрозу, иначе это уже не будет относиться к психическому насилию как самостоятельному, оконченному деянию, цель которого - причинить психические страдания[41].

Стоит обратить внимание еще на одну проблему в рамках оказания на потерпевшего психического воздействия. До недавнего времени в научной литературе по уголовному праву считалось, что единственным проявлением психического насилия в реальной действительности является угроза[42]. Позднее наряду с угрозой стали говорить и о таком самостоятельном виде психического насилия как гипноз[43]. К сожалению внимание ученых-юристов к проблеме гипноза остается весьма слабым. Вместе с тем, мы уверены в том, что отношение представителей научной среды к данному явлению объективного мира должно быть самое пристальное. Причина тому - возможность посредством гипнотического воздействия на психическую сферу человека совершения ряда преступлений (мошенничество, кража и др.), а так же причинения невосполнимого вреда самой психике лица. Доказательством подобного утверждения служат многочисленные публикации на страницах центральных газет[44].

Но прежде, чем попытаться рассмотреть данное явление сквозь призму уголовного права, уместно вкратце затронуть общие вопросы о гипнозе.

Так, рассматривая устройство человеческой психики, украинский гипнолог В.М. Кандыба отмечал, что у человека не один мозг, а два: левый и правый. Левый мозг человека является его идеальной, или словесно-духовной природой. Он отвечает за идеалы, принципы, убеждения, общие и профессиональные знания. Правый мозг в своей основе мыслит чувствами и образами. И является животной чувственно-образной бессознательной природой человека. Работая одновременно, левое и правое полушария человеческого мозга и порождают ту внешнюю результирующую психику, которая называется «обычным состоянием сознания»[45]. Криминальные гипнотизеры, считает гипнолог, стараются достичь у своих жертв так называемых измененных состояний сознания, при которых контроль со стороны логического левого полушария полностью блокируется и сознание человека переносится в мир чувств и образов бессознательного правого мозга. То есть, другими словами, в подсознание, которое по мнению директора НИИ психотехнологий, академика РАЕН И.В. Смирнова, не контролируется сознанием2. Кроме этого, гипнологи уверены - в гипнозе человеку можно внушить любые мысли, убеждения, установки, повысить или понизить волевые качества, повлиять на мышление, память и т.д.

Гипноз, как резонно замечают специалисты, есть информационное воздействие на психику человека. При этом в основном передача информации происходит посредством слов, жестов при личном контакте виновного и потерпевшего. Вместе с тем, внушение может происходить и при прослушивании аудиозаписи, как например, в печально известном случае вербовки людей в ряды секты «Белое братство». Вот что по данному поводу писал ученый-гипнолог Л.П. Гримак, исследовавший деятельность активистов указанной секты: «В одно из «Звуковых писем» (их давали прослушивать вербуемым) вмонтирован специальный сеанс гипносуггестии. Иногда он из монолога превращается в диалог или имитацию вопросов и воображаемых ответов посвящаемого. Во всех случаях внушается целенаправленные программные установки, а также визуальные и иного рода галлюцинации. В результате этого внушения новоявленный становится психологически готовым к безмолвному послушанию руководителя секты»1. Приведенные способы гипнотического воздействия нельзя считать исчерпывающим, полагаем, что внушение может происходить также при просмотре телепрограмм, работы в Интернете. В последних двух случаях оно реализуется за счет так называемого 25-го кадра. Об эффективности его действия на человеческое сознание говорилось директором НИИ психотехнологий, академиком РАЕН И.В. Смирновым в интервью, опубликованном на станицах газеты «Московский комсомолец»2.

Таким образом, основываясь на вышеприведенных соображениях специалистов-гипнологов, можно заключить, что гипноз в ряде случаев представлять собой общественную опасность для психики человека и способен существенно облегчить совершение ряда преступлений. Конечно, не нужно забывать, что гипноз с давних пор используется и как средство лечения различных заболеваний человека. Для отграничения гипноза, используемого в общественно полезных целях, и гипноза, используемого в общественно опасных целях, например, совершения какого-либо преступления, предлагаем в последнем случае вести речь о криминальном гипнозе.

В силу отмеченных обстоятельств целесообразно поставить вопрос о необходимости криминализации гипноза как способа доведения до самоубийства или до покушения на самоубийство. С учетом изложенного, предлагаем под гипнозом в данном случае понимать общественно опасное, противоправное, умышленное информационное воздействие, осуществляемое виновным на психику лица посредством жестов, слов, аудиозаписи, телевидения, Интернет для склонения последнего к самоубийству или покушению на самоубийство. Полагаем, что указание на гипноз как на один из способов доведения до самоубийства или до покушения на самоубийство, должно быть сделано в ст. 110 УК РФ.

Кроме этого, криминализация гипноза предоставит возможность наряду с общественно опасным характером рассматриваемого явления говорить и о том, что оно является противоправным. В свою очередь это позволит обоснованно считать криминальный гипноз, наряду с угрозой, одним из видов психического насилия, содержательная сторона которого помимо прочих признаков (общественная опасность, умышленность и т.д.) характеризуется также признаком противоправность.

Жестокое обращение с потерпевшим - это причинение последнему физических страданий (например, истязание голодом, нанесение побоев и т.д.). Жестокое обращение с потерпевшим охватывает различные деяния, причиняющие потерпевшему физические или психические страдания. Для констатации жестокого обращения с потерпевшим важно установить, что действие виновного не являлось единичным и случайным, а представляло собой систему целенаправленных, продолжаемых действий виновного. При этом противоправное поведение можно признать жестоким обращением с потерпевшим только в том случае, когда система действий виновного представляет собой не просто несколько совершенных деяний, а носит достаточно интенсивный характер, когда можно говорить о сложившейся хронической психотравмирующей ситуации.

К существующим в науке признакам жестокого обращения, например «систематичность»[46], считает необходимым добавить еще такой признак жестокого обращения, как постоянное, не проходящее психическое и физическое воздействие, которое может изменяться в своем течении лишь по степени интенсивности. К тому же, по нашему мнению, жестокое обращение может быть признано таковым только в случае, когда между эпизодами вредного воздействия проходил небольшой промежуток времени, когда у потерпевшего еще свежи болевые ощущения и душевные страдания. Потерпевший в условиях жестокого обращения постоянно испытывает тревогу и страх перед виновным по причине регулярного применения последним либо физического, либо психического насилия.

На основании изложенного считаем, что доведением до самоубийства следует считать совершение деяний, направленных на причинение нравственных и физических страданий, если они совершались систематически в отношении одного и того же лица с частой периодичностью, когда у лица еще не забылось болевое ощущение воздействия.

При описании такого деяния, как систематическое унижение достоинства при доведении до самоубийства, мы считаем, что активно используемый законодателем оборот «человеческое достоинство» является недостаточно корректным. Употребление данного выражения просто вошло в привычку как правоприменителя, так и законодателя. Вместе с тем достоинство, будучи морально-этической категорией, свойственно только человеку и не может иметь отношения к прочим одушевленным, ни тем более неодушевленным объектам окружающего мира. В этой связи законодатель может безболезненно исключить из ст. 110 УК РФ слово «человеческое». Оставить в норме оборот «унижение достоинства» будет достаточным.

Анализируя способы доведения до самоубийства возникает вопрос: должны ли действия виновного по доведению потерпевшего до самоубийства в обязательном порядке носить преступный, уголовно наказуемый характер? И здесь целесообразно сослаться на данные анализа уголовных дел о доведении до самоубийства, проведенного Ю.А. Уколовой: ей не встретилось ни одного материала, где действия виновного, характеризующие доведение до самоубийства, носили бы неприступный характер. Угрозы (слова) обычно подкрепляются действиями, которые носят характер жестокого обращения или истязания. Действия виновного, связанные с угрозами убийством потерпевшего или причинения ему вреда здоровью, дают основания потерпевшему опасаться реализации данной угрозы, поскольку виновный ранее избивал его или причиняет физические страдания в настоящий момент. К примеру, угрозы выгнать из дома убеждают потерпевшего в их реализации тем, что однажды виновный не пускал потерпевшего домой, заставлял ночевать на улице, отказывал в питании. Таким образом, угрозы являются продолжением системы действий, носящих характер жестокого обращения, направленного в целом на причинение психических или физических страданий. Только в таком случае действия виновного становятся достаточными для самоубийства потерпевшего[47]. Таким образом можно сделать вывод, что деяния, ставшие причиной самоубийства потерпевшего, могут быть квалифицированы как доведение до самоубийства только в том случае, если сами по себе являются общественно опасными, т.е. преступными.

Обвинение в доведении до самоубийства возможно лишь при условии установления факта совершения потерпевшим действий, специально направленных на лишение себя жизни. Стоит обратить внимание на то, что употребление законодателем термина «покушение на самоубийство» в конкретном сочетании является недостаточно удачным. Описывая специальные юридические ситуации, законодатель воспользовался терминологией, в которую вложил общее лексическое значение. Это представляется недопустимым. Уголовное право уже пользуется термином «покушение» как специальным уголовно-правовым. Он означает стадию развития преступной деятельности и используется только в словосочетании «покушение на преступление» (ч. 3 ст. 30 УК РФ). Вместе с тем самоубийство давно перестало считаться преступлением. В этой связи в рассматриваемой ситуации наиболее уместно употребление термин «попытка». «Попытка», равно как и «покушение», предполагает совершение определенных действий, направленных на лишение себя жизни, вместе с тем данное понятие общепринято к употреблению в специальной медицинской литературе и не фигурирует в понятийном аппарате уголовного права. В связи с этим предлагаем скорректировать ст. 110 УК РФ, заменив термин «покушение на самоубийство» на формулировку «попытка самоубийства».

В отношении доведения до самоубийства актуальным остается вопрос о конструкции состава преступления. В теории уголовного права по этому поводу высказываются различные мнения, безусловно заслуживающие внимания. Однако на основе анализа всех признаков рассматриваемого преступления можно сделать вывод, что состав доведения до самоубийства является по конструкции материальным по следующим основаниям.

Очевидно, в доведении до самоубийства нарушено правило этапов совершения преступления. В данном преступлении отсутствует стадия покушения, что является признаком усеченного состава. Вместе с тем согласно формулировке диспозиции ст. 110 УК РФ данное преступление считается оконченным только при наступлении определенных в законе последствий (самоубийства или покушения на самоубийство потерпевшего). К тому же самоубийство (покушение на самоубийство) потерпевшего является основным признаком состава доведения до самоубийства, оно определяет квалификацию деяния по ст. 110 УК РФ. При этом совершенные преступником деяния содержат иной состав преступления, и если они не становятся причиной самоубийства, то квалифицируются по иным предусмотренным УК РФ нормам, например истязание, побои. Таким образом, окончание преступления ставится в зависимость от наступления преступных последствий, что свидетельствует о материальной конструкции состава.