Сращивание наркомафии и банков

 

В мировой и российской прессе тема наркотиков сегодня достаточно популярна. Один из наиболее обсуждаемых аспектов проблемы участие банков в «отмывании» «грязных» денег, получаемых наркодельцами. В обмен за «отмывание» банки получают хорошие комиссионные. Получается, что банки и наркобизнес — просто две стороны взаимовыгодной сделки. Банки оказывают наркодельцам «услугу», точно также как они оказывают услуги промышленным и торговым компаниям, фермерам или гражданам. Более того, банки в такой схеме часто рассматриваются как некая пассивная сторона отношений. Сами банки пытаются доказать, что если они и оказываются вовлеченными в какие-то сделки с участием наркомафии, то это происходит по недосмотру, халатности и спешат быстро исправить свои «недочеты».

 

Банки и наркобизнес — не просто партнеры, а единое целое

 

Вот недавно в Guardian (Великобритания) вышла статья «Global Banks Are the Financial Services Wing of the Drug Cartels» [33]. На русский язык ее можно перевести примерно так: «Международные банки являются подразделением финансового обслуживания наркокартелей». Статья очень интересная, информативная. Но уже в самом названии, с моей точки зрения, содержится все тот же «перекос»: в альянсе наркодельцов и банкиров последние якобы играют подчиненную, пассивную роль.

Из подобного представления об отношениях наркобизнеса и банков обычно делается следующий вывод: да, банки виноваты в «отмывании» «грязных» денег, они — пособники, но не главные участники «грязного» бизнеса. И, наконец, окончательное заключение в цепочке таких рассуждений: государству для борьбы с эпидемией распространения чумы наркомании главные силы надо направлять на борьбу с наркобизнесом, а борьба с банками-пособниками может осуществляться по «остаточному» принципу.

В реальной жизни так все и происходит. В центре внимания всех государств и международных организаций находится наркомафия. Под ней традиционно принято понимать группы организованной преступности, которые занимаются производством, переработкой, хранением, транспортировкой, оптовой торговлей и розничной реализацией наркотиков. Такие группы часто называют наркокартелями. На борьбу с наркомафией государства сегодня тратят баснословные деньги. В 1972 г., когда Р. Никсон объявил войну наркотикам, расходы из федерального бюджета США на эти цели были равны 110 млн. долл. А вот на 2013 финансовый год на программы по борьбе с наркотиками администрация президента Барака Обамы запросила почти 26 млрд, долларов США, что на 1,6 % превысило ассигнования предыдущего финансового года. И это не считая миллиардов долларов, выделяемых на реализацию указанных программ на уровне властей отдельных штатов. Подробная расшифровка бюджетных ассигнований показывает, что банки в этих программах оказываются «за кадром». Подразумевается, что борьбой с «отмыванием» «грязных» денег от наркобизнеса должны заниматься органы банковского надзора. Т. е. прежде всего Федеральная резервная система США, которая не только не входит в состав органов исполнительной власти США, но и вообще является частной корпорацией.

В результате таких «перекосов» мы имеем следующую картину. По данным, приводимым директором Федеральной службы Российской Федерации по контролю за оборотом наркотиков (ФСКН) генералом Виктором Ивановым, государственные службы по борьбе с незаконным обращением наркотиков в среднем по миру изымают 10–15 процентов поставляемых на рынок наркотиков. В то же время из общего объема обращающихся в мире денег, получаемых от торговли наркотиками («наркоденег»), изымается не более 0,5 процента [34].

Для организации эффективной борьбы с чумой наркомании в мире необходимо преодолеть сложившиеся стереотипы в понимании того, что такое наркомафия. В ее состав необходимо включать банки. Причем не какие-то абстрактные банки, которые зарегистрированы в далеких оффшорах, а крупнейшие мировые банки. Все без исключения. Презумпция того, что мировые банки — «белые и пушистые», дорого обходится человечеству. Следует четко понимать, что мировые банки — полноправные члены наркомафии, занимающие в ее иерархии верхний уровень.

Фактически, на сегодняшний день завершилось сращивание крупного банковского капитала с наркомафией в традиционном понимании («наркокартелями», «наркосиндикатами»). Провести границу между мировыми банками и наркокартелями сегодня уже невозможно. Также как невозможно провести границу между «грязными» и «чистыми» деньгами. Значительная часть так называемых «чистых» денег также имеет наркотическое происхождение. Сложившемуся альянсу мировых банков и наркокартелей можно дать название «наркобанковская мафия», или «наркобанковский бизнес».

Новый альянс приобретает поистине неограниченные возможности влиять на все стороны жизни современного общества: экономику (промышленность, сельское хозяйство, другие сектора реальной экономики и услуг), науку, образование и культуру, внутреннюю и внешнюю политику. Нынешнюю модель общественного устройства большинства стран мира принято называть «капитализмом». С учетом сказанного нами следует сделать уточнение: это «наркобанковский капитализм»(НБК).

Правильное понимание сущности современного капитализма необходимо для того, чтобы можно было выстроить эффективную стратегию и тактику борьбы с глобальной угрозой гибели человечества от наркотиков. В частности, резко усилить усилия по борьбе с банками как институтами организованной преступности. С целью установления над ними эффективного государственного контроля. Вплоть до полной национализации банков. Ликвидация наркобанковского капитализма позволило бы человечеству избавиться и от многих социальноэкономических проблем: экономических и финансовых кризисов, безработицы, социально-имущественной поляризации общества и др.

 

Иерархия современной наркомафии

 

Наркомафия в широком смысле слова имеет три уровня.

Первый (низший) уровень — группы, которые находятся в самом начале и в самом конце цепочки движения наркотиков:

а) группы, которые занимаются организацией производства (выращивания и первичной переработки) наркотиков и их закупок у производителей;

б) группы, которые занимаются доведением наркотиков до конечных потребителей (розничный рынок).

Второй (средний) уровень — группы, которые имеют дело с крупными партиями наркотиков. Они занимаются конечной переработкой, упаковкой, хранением, транспортировкой (в том числе трансграничной) наркотиков, организацией оптовой торговли. Именно группы этого уровня принято называть наркокартелями и наркосиндикатами, а их руководителей — наркобаронами.

Что же такое наркокартель? Специалист по организованной преступности М. Гленни пишет: «Картель-это холдинговая компания, агломерация мелких и гибких мафиозных группировок, которые владеют теми или иными долями отрасли… в отличие от популярных представлений картель… сильно децентрализован» [35].

В прошлом столетии наиболее крупные наркокартели базировались в Колумбии. Самые известные из них — картели Кали и Медельины (по названиям городов Колумбии). Чтобы был понятен масштаб деятельности наркокартелей, приведем информацию о картеле Кали, подготовленную в свое время американским Управлением по борьбе с наркотиками и относящуюся к 1990-м годам: «Ежегодная прибыль мафии Кали оценивается в пределах 4–8 миллиардов долларов; эта организация управляется как хорошо отлаженный бизнес, в котором лидеры мафии Кали принимают решения… для Колумбии и Соединенных Штатов. Они управляют своим международным предприятием посредством сложной системы из телефонов, факсов, пейджеров и компьютеров, располагая собственной разведывательной сетью, которая может поспорить с разведками большинства развивающихся стран. Наркобароны Кали контролируют аэропорт города Кали, сеть его такси и телефонную компанию. Они знают, кто приехал в Кали и кто оттуда уезжает, кто говорил с полицией и кто сотрудничал с американскими ведомствами правопорядка» [36].

Следует обратить внимание на то, что название групп наркобизнеса (типа той, что базируется в Кали) «наркокартелями» не вполне корректно. Термин «наркокартель» скорее подходит к тем соглашениям, которые заключают несколько таких групп. Соглашения касаются, прежде всего, раздела рынков сбыта «товара». Те же колумбийские группировки договаривались о разделе рынка сбыта марихуаны и кокаина в Соединенных Штатах. Группировка Кали, в частности, согласно этим соглашениям, получила рынок Нью-Йорка [37].

Группы наркобизнеса типа картеля Кали или Медельина правильнее называть наркосиндикатами. В экономической и юридической литературе сложилось определение синдиката как объединения формально независимых предприятий, имеющих общую сбытовую деятельность. В Колумбии, Мексике, Афганистане, странах «Золотого треугольника», Южной Африке, других странах действуют группы, которые организуют выращивание и переработку наркотиков. Созданный «товар» они передают на реализацию общей конторе, которая осуществляет оптовые поставки «товара». Налицо классическая форма синдиката. А уже несколько синдикатов заключают картельное соглашение о разделе рынка сбыта. Каждая крупная страна (США, Великобритания, Германия, Франция и др.) представляет собой емкий рынок наркотиков, на котором орудует несколько синдикатов, договаривающихся о разделе этого рынка. «Голова» синдиката находится в стране реализации, а «хвост» — в стране производства «товара». Взять, к примеру, наркосиндикаты Афганистана. Главные их руководители находятся за тысячи километров от опиумных полей Афганистана — в Турции, странах Европы и даже Америки. Практически все наркосиндикаты представляют собой транснациональные организации.

Сегодня центры и трафики наркоторговли сильно изменились по сравнению с прошлым столетием. На первые роли в XXI веке вышли группы наркомафии в Мексике (кокаин) и в Афганистане (опиум и героин). Хотя группы и заключают картельные соглашения о разделе рынков сбыта, но эти соглашения постоянно нарушаются. Начинается борьба за передел рынков, которая превращается в самую настоящую войну [38].

Третий (высший) уровень — группы, которые непосредственно не соприкасаются с «товаром».

Основными институтами, которые входят в состав третьего (высшего) уровня относятся банки, спецслужбы, СМИ. Все они имеют легальный статус. О банках и спецслужбах у нас будет еще особый разговор ниже. Но кроме них к третьему уровню относятся представители законодательной, судебной власти, ряда ключевых ведомств исполнительной власти. Эти институты и лица составляют плотно сплетенную сеть. Она выходит за границы отдельных государств, образуя мировую сеть. Созданию мировой сети очень способствовали начавшиеся три-четыре десятилетия назад процессы либерализации международного перемещения товаров, людей, капиталов, информации. То, что принято называть глобализацией. Фактически наркомафию можно представить как мировую наркокорпорацию, имеющую свои отделения и филиалы в разных странах мира.

На этом уровне решаются такие стратегические задачи, как:

а) «отмывание» наличных денег, полученных от реализации «товара»;

б) размещение доходов, полученных от реализации «товара», в различные сектора экономики;

в) обеспечение «прикрытия» текущих операций наркомафии на первом и особенно втором уровнях;

г) создание благоприятных условий для расширения наркобизнеса в разных странах.

 

Мировая наркомафия: стратегические задачи и ее реальные хозяева

 

О первой и второй задачах мы подробнее будем говорить ниже.

Что касается третьей задачи («прикрытие» операций наркомафии), то для ее решения применяются такие методы, как:

• подкуп государственных чиновников, которые должны бороться с наркомафией (полиция, службы по борьбе с нелегальным обращением наркотиков, пограничные и таможенные службы и т. п.);

• внедрение в соответствующие государственные службы своей агентуры;

• поставки наркокартелям (группам второго уровня) оружия и т. д.

В рамках третьей задачи также могут проводиться акции по недопущению на оптовый рынок наркотиков новых конкурентов. Как отмечают эксперты, государственные службы в первую очередь перехватывают партии «товара» именно новых групп, которые хотят утвердиться на рынке. Оптовый рынок является олигополистическим, вход на него новых участников запрещен или крайне затруднен.

Четвертая задача предполагает очень широкий спектр действий:

• лоббирование законов, которые облегчают обращение наркотиков (вплоть до полной легализации потребления наркотиков);

• пропаганда наркотиков через средства массовой информации;

• снятие всяких ограничений на перемещение грузов, денежных средств и людей между государствами (под видом либерализации международной торговли и движения капитала);

• поощрение создания оффшорных центров (для облечения отмывания наркоденег);

• организация политического, экономического и военного давления на государства, которые пытаются организовать эффективную борьбу с наркобизнесом (такое давление часто осуществляется под прикрытием «борьбы с терроризмом») и т. п.

Ярким примером операций в рамках решения четвертой задачи является вторжение войск НАТО в Афганистан в 2001 году якобы для «борьбы с международным терроризмом». А на самом деле для того, чтобы организовать масштабное производство наркотиков (опия, героина). Накануне движение талибов, как известно, сумело в значительной мере сократить посевы опиумного мака на территории страны. За несколько лет пребывания вооруженного контингента НАТО в Афганистане производство наркотика увеличилось буквально в десятки раз, и Афганистан стал крупнейшим в мире производителем героина. Некоторые аналитики даже полагают, что «террористические акты» 11 сентября 2001 года были спланированы мировой закулисой прежде всего для того, чтобы дать «зеленый свет» резкому расширению наркобизнеса во всем мире под прикрытием вооруженных сил Запада.

Одним из государств, которые сегодня осуществляют эффективную борьбу с распространением наркотиков, является Иран. Он не только предотвращает распространение наркотиков внутри страны, но также активно борется с наркотрафиком, который проходит через его территорию из Афганистана и других стран Азии в Европу. По мнению ряда аналитиков, именно это является ключевой причиной того, что США нагнетают атмосферу напряженности вокруг Ирана (вплоть до вооруженной агрессии).

Управление мировой наркомафией. Третий уровень мировой наркомафии не является плоской сетевой организацией, он находится под управлением очень узкой группы людей. Их можно назвать мировой олигархией. Один из наиболее авторитетных исследователей мировой наркомафии Джон Колеман называет их «Комитетом трехсот», в который входят коронованные особы, банкиры, государственные и политические деятели — «избранные из избранных».

Он пишет: «От Колумбии до Майами, от «Золотого треугольника» до «Золотого полумесяца», от Гонконга до Нью-Йорка, от Боготы до Франкфурта торговля наркотиками, и в особенности торговля героином, — это большой бизнес, и он полностью, сверху донизу, контролируется несколькими самыми «неприкасаемыми» семьями в мире, и каждая такая семья имеет, по крайней мере, одного члена в Комитете 300. Наркоторговля — это не мелкая торговля на углу. Этот бизнес обеспечен большими деньгами и экспертами, чтобы его ход был гладким и беспрепятственным. Это в полной мере гарантирует отлаженный механизм, находящийся под контролем Комитета 300» [39]. Условием бесперебойного функционирования указанного «механизма» является то, что почти во всех странах мира у наркомафии имеются покровители в высших эшелонах власти: «Это огромная империя, которая торгует только героином и кокаином. В каждой стране ею всегда управляют с самых верхних эшелонов власти» [40]. Хотя членам Комитета 300 принадлежат или подконтрольны крупнейшие банки, страховые компании, нефтяные и иные корпорации, торговые дома и другие предприятия, однако мировая наркокорпорация является главным их активом: «Фактически сегодня это крупнейшее самостоятельное предприятие в мире, превосходящее все остальные» [41]. Эта наркокорпорация начала складываться еще в XVIII веке и существует до сих пор.

По мнению Дж. Колемана, члены Комитета 300 управляют не только наркобизнесом, но и всем миром. Для этих «избранных», как отмечает Джон Колеман, наркобизнес не является конечной целью, а лишь средством достижения абсолютного мирового господства. Торговля наркотиками позволяет решать Комитету 300 такие задачи, как:

1) получение денег, которые удобно использовать для подкупа политиков, государственных деятелей, военных, представителей СМИ и других «нужных» людей;

2) эффективное управление сознанием и поведением людей с помощью наркотиков;

3) снижение численности населения Земли до требуемых уровней.

Еще раз подчеркнем, что ключевым институтом третьего уровня являются банки. Хозяева наиболее крупных из них входят в состав упомянутого «Комитета трехсот».

 

Этапы сращивания банков и наркокартелей

 

Сращивание банков и группировок, занимающихся торговлей наркотиками, началось давно, примерно четыре столетия назад. В Англии это был альянс Британской Ост-Индской компании (БОИК), которая имела королевскую лицензию на торговлю опиумом в Индии и других колониях Короны, и первых английских банков. Среди них — Банк Англии, Банк Бэрингов, позднее — Лондонский банк Н. Ротшильда и другие. Историю формирования альянса сначала в Великобритании, а затем в мире можно узнать из книги Джона Колемана «Иерархия заговорщиков: Комитет Трехсот», которую мы выше уже цитировали.

Перенесемся в более близкие к нам времена. Вторая мировая война достаточно осложнила возможности наркомафии. В середине XX века произошел развал британской колониальной системы, активизировалось национально-освободительное движение в странах «третьего» мира, что нарушило сложившуюся международную торговлю наркотиками. В социалистическом Китае был нанесен удар по наркоторговле (которая там процветала до этого на протяжении более двух столетий). Экономические и финансовые обмены между странами сохранили серьезные барьеры, которые возникли еще во времена экономического кризиса и депрессии 1930-х гг. Наконец, страны социалистического лагеря практически полностью ликвидировали наркоманию на своих территориях.

Правда, в Западном полушарии (Северная и Южная Америка) наркомафия не понесла существенных потерь. Там банки активно оказывали «услуги» по «отмыванию» наркоденег. Например, в 1950 году получили огласку факты прямого участия американского банка Морганов («Морган гаранти траст») и Рокфеллеров («Чейз Манхаттан бэнк») в легализации средств крупнейших международных наркосиндикатов с центрами в Кали и Медельине [42]. Вместе с тем, банковская система в целом даже в западном полушарии в то время могла функционировать без опоры на наркобизнес.

В начале 2012 года бывший заместитель Генерального секретаря ООН и одновременно бывший директор Управления по наркотикам и преступности Антонио Коста дал интервью, в котором обозначил основные этапы формирования альянса банков и наркомафии в послевоенный период (четыре этапа) [43].

По его мнению, альянс банков и наркомафии начал складываться в 60-70-е гг. (первый этап). А. Коста отметил: «В то время мафиозные группировки держали на руках большую наличность, правда не такую большую, как сейчас, ввиду того, что международная преступность не достигала таких масштабов как сейчас. Это в основном относится к итальянской, североамериканской и ряду других преступных группировок, в которые был вовлечен узкий круг криминальных элементов».

Второй этап, по мнению А. Косты, начался с конца 70-х- начала 80-х гг.: «Затем наряду с прогрессирующим открытием границ, расширением связей и бизнеса в конце 70-х — начале 80-х организованная преступность, которая также пустила корни за пределами Италии, начала использовать банковскую систему для перевода счетов и перемещения денежных средств по всему миру».

Отмечу, что этот период приходится на годы, когда в США на полную мощность заработал денежный «печатный» станок (после демонтажа Бреттон-Вудской валютной системы), начинается значительная либерализация международного движения денег (снятие ограничений на трансграничное перемещение капитала многими странами Запада), бурно растет мировой финансовый рынок, создаются оффшоры в разных точках мира. Государство начинает «уходить» из экономики (вспомним так называемый «тетчеризм» в Великобритании и «рейганомику» в США). Все это дало организованной преступности (в том числе наркокартелям) возможность создавать свою международную финансовую сеть.

Третий этап А. Коста связывает с созданием экономически развитыми странами международной системы по предотвращению отмывания грязных денег. Масштабы такого отмывания стали угрожать внутренней стабильности стран Запада. Особую роль при этом он отводит созданному в это время такому институту, как Financial Action Task Force (FATF — группа разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег). А. Коста отмечает, что в это время удалось добиться зримых успехов в борьбе с отмыванием денег наркомафией: «Обладающая особыми полномочиями, FATF приступила к активным действиям… Эти особые полномочия начали потихоньку, медленно и с нарастанием, приводить, по крайней мере, в крупных финансовых институтах по двум сторонам Атлантики, к определенным положительным результатам. Как результат, отмывание криминальных денег через банковскую систему существенно сократилось». Данный этап в схеме А. Косты охватывает 90-е годы прошлого столетия.

Не могу полностью согласиться с тем, что последнее десятилетие прошлого века было периодом успешного наступления на мировую мафию. Локальные успехи действительно имели место. Многие страны, входившие в зону «золотого миллиарда» (страны-члены Организации экономического сотрудничества и развития) именно в 1990-е гг. приняли законы по борьбе с «отмывкой» денег [44]. «Отмывка» наркоденег в некоторых странах Запада действительно уменьшилась.

Вместе с тем центры «отмывки» переместились в страны третьего мира, появились новые оффшоры, а в бывших странах социализма власти стали активно демонтировать системы государственного контроля за внутренними и международными финансовыми потоками.

Не следует забывать, что именно на 1990-е гг. пришелся пик так называемой глобализации. За этим словом скрывалась полная либерализация торговых и финансовых связей стран, открытие своих границ для товаров, денег, информации и людей. Важной вехой глобализации стало создание в 1995 году Всемирной торговой организации (ВТО), которая получила мандат на окончательный демонтаж государственных границ.

А каковы последствия этой глобализации? Сотрудники Интерпола дали короткий ответ: «Что хорошо свободной торговли, то хорошо и для преступников» [45]. Специалист по организованной преступности М. Гленни в своей книге «Теневые владыки: кто управляет миром» пытается донести главную мысль: объединенный мировой рынок неимоверно усилил преступников. Вот лишь одна цитата, расшифровывающая этот вывод: «В конце 80-х годов Запад взялся за либерализацию свих финансовых рынков… Была отменена одна из главных прерогатив национального государства — суверенный контроль над входящими и исходящими финансовыми потоками. Возможно, корпорации еще сохранили символические связи с той или иной страной, и у них были излюбленные места для головных офисов, но теперь они стремились присутствовать и укорениться всюду, где это только было выгодно. И глобализация пошла полным ходом. В международном криминальном подполье захлопали открываемые бутылки с шампанским… Стремительный рост организованной преступности… оказался неразрывно связан с глобализацией, — ведь именно здесь, в огромных резервуарах международной банковской системы, смешивались ликвидные активы корпоративного мира и организованной преступности» [46]. Того же мнения придерживается известный российский специалист в области международной организованной преступности, бывший руководитель российского бюро Интерпола В.С. Овчинский, который назвал глобализацию «криминальной» [47].

Также важно отметить: на стыке 80-х — 90-х гг. прошлого века произошел развал СССР и социалистического лагеря. Для мировой наркомафии открылись захватывающие перспективы освоения новых рынков «товара». М. Гленни пишет: «Пока американский кокаиновый рынок приближался к точке перенасыщения, рухнул Советский Союз, и его падение стало для колумбийских картелей даром небес. Внезапно открылась возможность для процветания европейского рынка и путей, которые его питали» [48]. Захват российского рынка мировой наркомафией в 1990-е гг. — крайне важная и обширная тема, выходящая за рамки данной работы.

Четвертый этап начался примерно десять лет назад, он характеризуется нарастающим и угрожающим усилением альянса банков и наркомафии в международных масштабах, а предыдущие успехи национальных властей и международных организаций в борьбе с отмыванием грязных денег были сведены на нет. А. Коста: «Несколько лет спустя (2002–2003 гг.) подошла первая волна кризиса и банковская система, которая в результате глобализации неимоверно разрослась, вновь подверглась проникновению криминальных элементов. Контроль за отмыванием денежных средств, который эффективно осуществлялся в Европе и Северной Америке в 90-е годы, был значительно ослаблен из-за юрисдикции многих оффшорных зон, которая была более слаборазвитой. Это положило начало новому циклу проникновения криминальных денег». И далее А. Коста приводит пример американского банка «Ваковия», который за период в три года сумел отмыть сумму почти в 400 млрд. долл. Мировой финансовый кризис, как отметил А. Коста, привел к еще большей консолидации банков и наркокартелей: «Финансовый кризис 2008 года поразил весь трансатлантический банковский сектор. Неликвидность в сочетании с банковским кризисом, нежеланием банков ссуживать деньги друг другу и так далее, предоставила прекрасный случай преступным структурам, которые получили огромную финансовую власть за счет денег, которые не могли быть отмыты через банковскую систему в более ранние годы. В 2008–2011 годах потребность в наличных деньгах банковского сектора и ликвидность организованной преступности предоставили экстраординарную возможность для проникновения организованной преступности в банковский сектор».

Говоря о сращивании наркокартелей и банков, следует отметить, что оно представляет собой процесс встречного движения. Банки мирового масштаба ищут наркоденьги по всему миру, предлагают наркобаронам свои «услуги» по отмыванию «грязных» денег и их последующему размещению в «белом» секторе экономики. Наркокартели, разрабатывая и проводя в жизнь свою инвестиционную политику, в качестве приоритетной сферы инвестиций рассматривают банковский сектор. Выше мы уже упоминали в качестве примера наркокартеля колумбийскую группу Кали. Миша Гленни пишет об этой группе: «Первой областью, в которую решил инвестировать картель Кали, стали банки. В 1974 году Картель создал и свой собственный — El Banco de los Trabajadores («Банк трудящихся») и стал выкупать доли в банках по всей Центральной и Южной Америке, имевших тесные связи с банками Нью-Йорка и Майами, в том числе в Manufacturer Hannover и Chase Manhattan» [49].

 

Сращивание наркобизнеса и банков как последняя стадия капитализма

 

Сегодня, в начале XXI века становится понятным и ясным то, что еще недавно не бросалось в глаза: нынешняя финансово-банковская система приобрела сильнейшую «наркотическую» зависимость от преступной торговли героином и кокаином. Классический капитализм перерос в свою высшую и последнюю стадию, которую можно назвать наркобанковским капитализмом.

Уже упоминавшийся нами Джеймс Петрас так описывает переход капитализма в эту высшую стадию: «Опирающаяся на политический подкуп неолиберальная политика дерегуляции 1990-х гг. привела к распаду общества, криминализации и милитаризации 2000-х гг. Нарко-финансовая экономика являет собой наиболее продвинутую, высшую стадию неолиберализма» [50].

Существует реальная угроза того, что эта последняя стадия капитализма может стать также последней страницей всей человеческой истории. Для того чтобы этого не произошло, необходимо радикальное реформирование всех сторон общественной жизни.

Очевидно, что давно уже назрела и перезрела необходимость перестройки финансово-банковской системы. Грозным напоминанием этого стал глобальный финансовый кризис 2007–2009 гг. На сегодняшний день существует уже много разных проектов такой перестройки. Не вдаваясь в глубокую их оценку, следует назвать их общий недостаток: они игнорируют нынешнее состояние «наркотической» зависимости финансовобанковской системы от «белого золота». По мнению бывшего руководителя Управления ООН по наркотикам и преступности А. Косты, для того, чтобы демонтировать современную финансово-банковскую систему, необходимо организовать фронтальное наступление не только на наркомафию, но на всю транснациональную организованную преступность [51].

Не менее актуальной является задача борьбы с мировым наркобизнесом, который в течение нескольких десятилетий может уничтожить большую часть населения планеты. В этой области также есть много хороших идей и проектов. Как на уровне отдельных государств, так и на уровне глобальном. Но у них есть один недостаток: они не учитывают органического сращивания наркобизнеса с банковским миром, потребности современных ростовщиков в «грязных» деньгах. Банки мобилизуют все свои силы на то, чтобы не допустить уничтожения наркобизнеса, а на месте каждого уничтоженного наркокартеля создадут два новых.

Отсюда напрашивается вывод: бороться надо с наркобанковским капитализмом как органическим единством наркомафии и финансово-банковского бизнеса. Это требует серьезной перестройки человеческого мышления, образования, системы государственного управления, работы международных организаций.

Люди, которые десятилетия своей жизни посвятили войне с наркопреступностью, приходят к неизбежному выводу: эффективная ликвидация угрозы «белой смерти» возможна лишь при условии радикальной перестройки финансово-банковской системы. Это признал в частности, Антонио Коста после того, как он покинул посты заместителя Генерального секретаря ООН и Департамента ООН по наркотикам и преступности. Он заявил: «Наши правительства должны быть в состоянии ликвидировать связь между настоящими преступниками и банкирами» [52]. Выше мы ссылались на интересный доклад руководителя Роснаркоконтроля В. Иванова, сделанный им в Вашингтоне. В заключительной части доклада он сказал: «Необходима решительная консолидация правительств ведущих государств на организацию антинаркотической коалиции, которая бы действовала против глобального уровня наркопотоков и в тесном взаимодействии с политиками, экономистами и финансистами. Очевидно, что для ликвидации глобальных наркопотоков потребуется кардинальная трансформация мировой финансовой системы (выделено мной. — В.К.)» [53].

Вывод совершенно правильный и смелый, но все-таки промежуточный. Ведь «кардинальная трансформация мировой финансовой системы» в рамках современной капиталистической цивилизации в принципе невозможна. Для выхода за пределы этой цивилизации необходима кардинальная перестройка всех сфер общественной жизни и самого человека. Но это — уже тема особого разговора.