Глава 24. Изготовитель палочек.

 

Гарри будто на мгновение погрузился в старый ночной кошмар: ему казалось, что он стоит на коленях перед телом Дамблдора, хотя на самом деле перед ним было хрупкое тельце, съежившееся в траве, пронзенное серебряным кинжалом Беллатрисы. Гарри все еще повторял: «Добби… Добби…», хотя он знал, что эльф находился там, откуда нет возврата.

Примерно через минуту он увидел Билла, Флёр, Луну и Дина, собравшихся за его спиной, и понял, что они на месте.

- Гермиона, - испугался Гарри, – Где она?

- Рон увел ее в дом, - ответил Билл – с ней всё будет в порядке.

Гарри опять посмотрел на Добби, вытащил острое лезвие из его тела, затем, сняв с себя куртку, накрыл ею эльфа.

Гарри слушал шум волн, бившихся о скалы неподалеку, в то время как остальные внизу обсуждали проблемы и принимали решения, который сейчас Гарри не волновали. Дин занес раненого Грипхука в дом, Флер была с ними. Теперь Билл знал, что говорит.

?Как только он сделал это?, Гарри посмотрел на худенькое тельце и его шрам начал покалывать и гореть. В мыслях он видел, но в отдалении, будто смотрел через телескоп с обратной стороны, как Волдеморт наказывает (мучает) оставшихся в Особняке Малфоев. Боль, причиненная смертью Добби, притупило восприятие Гарри, и ужасающий гнев Темного Лорда казался ему лишь отголоском шторма, доносившимся с другой стороны огромного спокойного океана.

- Я хочу сделать это как следует – были первые осознанные слова Гарри. – Без помощи магии. У вас есть лопата?

Билл показал ему место в конце сада, между кустами, и почти сразу Гарри принялся рыть могилу. Он копал почти с неистовством, наслаждаясь физическим трудом, упиваясь его немагичностью, и каждая капля пота, и каждая мозоль были словно данью эльфу, который спас их жизни.

Его шрам горел, но он управлял болью, он чувствовал ее, хотя и был от нее отделен. Он наконец-то научился тому, чему Дамблдор хотел, чтобы он научился у Снейпа: контролировать свое сознание, закрывать его от Волдеморта. Так же как Волдеморт не мог овладеть сознанием Гарри, пока тот был поглощен горем по Сириусу, так и теперь его мысли не могли проникать в Гарри, пока он грустил по Добби. Боль утраты будто отгоняла Волдеморта, хотя, Дамблдор, конечно, назвал бы это любовью. Несмотря на боль в шраме, Гарри продолжал копать, все глубже и глубже врезаясь в твердую, холодную землю, перерабатывая свою боль в пот. В темноте, окруженный только звуком своего собственного дыхания и шумом волн, Гарри вспоминал то, что случилось у Малфоев, он вспоминал то, что слышал, и понимание расцветало в темноте…

Четкий ритм его рук отмерял время в унисон с его мыслями.

Реликвии... Хоркруксы... Реликвии... Хоркруксы... всё это сжигало его с такой сверхъестественной, безумной тоской. Потеря и страх заставили его понять. Он чувствовал, будто очнулся от глубокого сна. Гарри копал и копал. Он знал, где был Волдеморт сегодня, кого и за что он убил в самой верхней темнице Нурменгарда…

Он думал о Червехвосте, умершем из-за мимолетного проявления милосердия. Дамблдор предвидел это… Что еще было ему известно? Гарри потерял счет времени. Когда Рон и Дин подошли, он заметил только, что сильно потемело.

- Как Гермиона?

- Лучше, - ответил Рон, - Флер присматривает за ней.

Гарри уже подготовил ответ на вопрос, почему он не захотел сделать могилу одним мановением палочки, но он ему не пригодился. Они запрыгнули в яму со своими лопатами и так вместе они молча копали, пока яма не достигла подходящих размеров.

Гарри получше обернул эльфа своей курткой. Рон сел на край могилы, снял носки с ботинками, и надел их на эльфа. Дин достал шерстяную шапочку, которую Гарри аккуратно надел на голову Добби, спрятав под нее острые уши эльфа.

- Нужно закрыть ему глаза.

Гарри не слышал, как в темноте подошли остальные. Билл был всё еще в дорожной мантии, Флер – в большом белом фартуке, из кармана которого виднелся пузырек, и Гарри понял, что это был СкелеРост. Одетая в чью-то мантию Гермиона была очень бледна и с трудом стояла на ногах. Рон приобнял ее, когда она подошла к нему. Луна в плаще Флёр присела на корточки и, аккуратно касаясь кончиками пальцев век эльфа, опустила их.

- Хорошо, - сказала она мягко, - Теперь он будто спит.

Гарри положил эльфа в могилу, расположив его руки и ноги так, будто тот отдыхал, затем вылез и в последний раз посмотрел на маленькое тело. Он боролся с собой, чтобы не заплакать, вспоминая похороны Дамблдора, ряды золотых стульев, Министра Магии в первом ряду, перечисление заслуг Дамблдора и величие белой мраморной могилы. Он чувствовал, что Добби заслуживает таких же роскошных похорон, но эльф лежал здесь между кустами, в неумело вырытой могиле.

- Я думаю, мы должны что-то сказать, - произнесла Луна, – Я начну, хорошо?

Все смотрели на нее, пока она говорила, обращаясь к мертвому эльфу на дне могилы:

- Спасибо тебе, Добби, за то, что спас меня из заточения. Несправедливо, что ты умер, будучи таким хорошим и смелым. Я всегда буду помнить, что ты сделал для нас. Надеюсь, ты сейчас счастлив.

Она повернулась и выжидающе посмотрела на Рона, который откашлялся и произнес севшим голосом:

- Да, спасибо, Добби.

- Спасибо – пробормотал Дин.

Гарри сглотнул.

- Прощай, Добби, - произнес он – это было все, на что он был способен, но Луна и так все сказала за него.

Билл поднял палочку и куча земли рядом с могилой поднялась в воздух и мягко упала в нее, образовав маленький, красноватый холмик.

- Вы не против, если я задержусь здесь ненадолго? – спросил Гарри остальных.

Он не разобрал их слов. Кто-то легонько похлопал его по спине, и они медленно пошли в дом, оставив Гарри наедине с эльфом. Он огляделся – ограда клумбы была выложена гладкими белыми камнями, отшлифованными морем. Он поднял один из самых крупных и положил его, туда, где находилась голова Добби. Он полез в карман за палочкой, там их было две. Он никак не мог вспомнить, кому они принадлежат. Кажется, он вырвал их из чьих-то рук. Он выбрал ту, что была короче, которая лучше легла в его руку, и указал ею на камень.

Медленно, подчиняясь его шепоту, глубокие надрезы появлялись на камне. Он знал, что Гермиона сделала бы это быстрее и аккуратнее, но он хотел написать это сам так же, как он хотел вырыть могилу. Когда Гарри поднялся на ноги, надпись на камне гласила – «Здесь покоится Добби, свободный эльф».

Гарри разглядывал свою работу еще несколько секунд, затем ушел, его шрам всё еще немного покалывало, в его голове роились мысли, пришедшие ему в голову пока он рыл могилу, идеи, которые оформились в темноте, идеи столь же ошеломляющие, сколь и ужасающие.

 

Все сидели в светлой, уютной гостиной с небольшим камином и слушали Билла, когда он вошел в дом. Гарри не хотел пачкать ковер и поэтому стоял в дверях и слушал.

- Слава богу, что Джинни на каникулах, если бы она была в Хогвартсе сейчас, они бы схватили ее до того, как мы успели бы ее забрать. Теперь мы знаем, что она в безопасности.

Он посмотрел вокруг и увидел Гарри.

- Я забрал всех из Норы. Пожиратели смерти знают, что Рон с тобой, и теперь они хотят уничтожить всю семью – не извиняйся – добавил Билл, увидев выражение лица Гарри, - Это всегда было лишь делом времени – всё последнее время отец говорил об этом. Мы самая большая семья предателей-крови здесь.

- Как они защищены? – спросил Гарри.

- Заклинание Верности. Отец – хранитель тайны. На этот дом тоже действует это заклинание. Здесь хранитель тайны – я. Никто из нас не может ходить на работу, но вряд ли это самое важное сейчас. Как только Оливандеру и Грифуку (Цапкрюку) станет лучше, мы перевезем их к Муриэль, как и остальных. Здесь не очень много комнат, а у нее предостаточно. Ноги Грифука восстанавливаются. Флер дала ему СкелеРост, мы сможем перевезти их через час или…

- Нет, - сказал Гарри, и Билл удивился, - Они оба нужны мне здесь. Мне нужно поговорить с ними. Это важно.

Его голос звучал властно, убежденно, целенаправленно, всё это пришло к нему, после того, как он вырыл могилу для Добби. Все лица были повернуты к нему и выглядели озадачено.

- Я вымою руки, - сказал Гарри Биллу, глядя на свои ладони – все в грязи и крови Добби, - Затем мне сразу нужно будет увидеть их.

Он вошел в маленькую кухню и склонился над раковиной под окном с видом на море. Рассвет появлялся из-за горизонта, окрашивая его в розовато-золотистый цвет, пока Гарри мыл руки, следуя за вереницей мыслей, которые пришли ему в голову в темном саду…

Добби никогда не сможет сказать им, кто же послал его в подвал, но Гарри знал, что он видел. Пронизывающий голубой глаз смотрел из осколка зеркала, (a piercing blue eye had looked out of the mirror fragment) а затем пришла помощь. В Хогвардсе всегда предоставят помощь тому, кто в ней нуждается. Гарри вытер руки, не обращая внимания на красоту, простирающуюся за окном и на голоса остальных, доносящиеся из гостиной. Он смотрел на океан и чувствовал себя ближе к разгадке, ближе, чем когда бы то ни было.

Его шрам до сих пор покалывало, и он знал, что Волдеморт тоже приближался. Гарри понимал и в то же время не мог понять. Его чутье подсказывало ему одно, а разум – абсолютно противоположное. Дамблдор в голове Гарри улыбался, наблюдая за ним поверх пальцев, сложенных будто в молитве.

Вы дали Рону Делюминатор… Вы поняли его… Вы дали ему возможность вернуться… И вы поняли Червехвоста… Вы знали, что было какое-то сожаление, где-то здесь… (You gave Ron the Deluminator…You understood him…You gave him a way back… And you understood Wormtail too…You knew there was a bit of regret there,

somewhere…)

И если вы знали о них… Что вы знали обо мне, Дамблдор? Я должен знать, а не догадываться? Знали ли вы, как тяжело мне будет? Вот почему вы сделали это таким сложным? У меня будет время разобраться с этим?

Гарри стоял неподвижно, остекленевшими глазами глядя туда, где золотой луч ослепительного солнца поднимался из-за горизонта. Затем он посмотрел на свои ладони и на мгновение удивился, что сжимает в них полотенце. Он положил его на место и вернулся в холл, его шрам начал пульсировать, и затем в его голове столь же мимолетно, как отражение стрекозы на поверхности воды, вспыхнули очертания хорошо знакомого ему здания.

Билл и Флер стояли у подножия ступеней.

- Мне нужно поговорить с Грипхуком и Оливандером, - сказал Гарри.

- Нет, - ответила Флер, - тебе придется подождать, ‘Арри. Они оба очень устали.

- Мне жаль, - сказал Гарри спокойно – но я не могу ждать. Мне нужно поговорить с ними сейчас. Лично и с каждым отдельно. Это срочно.

- Гарри, что, черт возьми, происходит? – спросил Билл. – Ты появляешься здесь с мертвым домовым эльфом, и едва вменяемым (half-conscious) гоблином, Гермиона выглядит так, будто ее пытали, а Рон просто-напросто отказывается рассказывать нам что-либо…

- Мы не можем рассказать, что мы делаем, - сказал Гарри решительно. – Ты в Ордене, Билл, и знаешь, что Дамблдор оставил нам задание (mission). Мы не можем никому об этом рассказывать.

Флер раздраженно фыркнула, но Билл не посмотрел на нее, он смотрел на Гарри. Его лицо в шрамах ничего не выражало. В конце концов, он произнес:

- Хорошо, с кем ты хочешь поговорить сначала?

Гарри сомневался. Он знал, что зависит от этого решения. Времени осталось мало, и нужно было решить: Хоркруксы или Реликвии?

- Грипхук, - сказал Гарри, - Сначала я побеседую с ним.

Его сердце стучало так, будто он только что бежал на короткую дистанцию и преодолел серьезное препятствие.

- Сюда, наверх, - сказал Билл, указывая дорогу.

Гарри поднялся на несколько ступенек, пред тем как обернуться.

- Вы оба тоже мне нужны! – позвал он Рона и Гермиону, которые выглядывали из-за дверей гостиной. Они вышли на свет, выглядя странно спокойными.

- Как ты? – Гарри спросил Гермиону, - Ты была восхитительна – выдумать такую историю, когда она причиняла тебе боль…

Гермиона слабо улыбнулась, когда Рон слегка пожал ее руку.

- Что мы собираемся делать, Гарри? – спросил он.

- Увидите. Пойдем.

Гарри, Рон и Гермиона последовали за Биллом наверх, на маленькую площадку с тремя дверьми.

- Сюда, сказал Билл, открывая дверь в их с Флёр спальню, окна которой тоже выходили на море, переливающееся золотом в лучах рассвета. Гарри подошел к окну, повернулся спиной к прекрасному виду и ждал, сложив руки, чувствуя, как покалывает шрам. Гермиона взяла кресло рядом с туалетным столиком. Рон сел на его ручку.

Появился Билл с маленьким гоблином на руках, и усадил его на кровать. Грипхук пробормотал «Спасибо» и Билл ушел, закрыв за собой дверь.

- Простите, что вытащил вас из постели, - сказал Гарри, - Как ваши ноги?

- Болят, - ответил гоблин, - но уже лучше.

Он всё еще сжимал в руках Меч Гриффиндора и выглядел довольно странно – отчасти свирепо, отчасти хитро. Гарри обратил внимание на желтоватую кожу гоблина, его длинные пальцы, черные глаза. Флер сняла с него ботинки: его длинные ступни были грязными. Он был крупнее домашнего эльфа, но не намного. Его куполообразная голова была гораздо больше человеческой.

- Вы, должно быть, не помните… - начал Гарри

- Что я был тем, кто показал вам ваш сейф, когда вы впервые были в Гринготтсе? – сказал Грипхук. – Я помню, Гарри Поттер. Даже среди гоблинов ты очень известен.

Гарри и гоблин оценивающе посмотрели друг на друга. Шрам все еще покалывал. Гарри хотел как можно скорее закончить этот разговор, но в то же время он боялся допустить ошибку. Пока он пытался найти наилучший подход, гоблин заговорил.

- Ты похоронил эльфа, - сказал он неожиданно враждебно, - Я наблюдал за тобой из окна соседней спальни.

- Да, - ответил Гарри.

Грифук посмотрел на него из уголков своих косых глаз.

- Ты необыкновенный волшебник, Гарри Поттер.

- В каком смысле? – спросил Гарри, рассеянно потирая шрам.

- Ты вырыл могилу.

- И?..

Грипхук не ответил. Гарри подумал, что гоблин презирает его за то, что он повел себя как Маггл, но ему было неважно, одобрит Грипхук то, что он сделал, или нет. Он подготовился к атаке.

- Грипхук, мне нужно спросить…

- Еще ты спас гоблина.

- Что?..

- Ты принес меня сюда. Спас меня.

- Ну, мне кажется, ты не против? – сказал Гарри нетерпеливо.

- Нет, Гарри Поттер, - сказал Грипхук, и намотал тонкую черную бородку на палец, - Но ты очень странный волшебник.

- Отлично, - сказал Гарри, - мне нужна помощь, и ты, Грипхук, можешь оказать мне ее.

Гоблин не выказал ни тени готовности, и продолжил смотреть на Гарри так, будто никогда не видел никого подобного.

- Мне нужно пробраться в подземелья Гринготтс.

Гарри не хотел говорить об этом так, слова сами выскочили из него, подталкиваемые болью. Его шрам вспыхнул и он опять увидел очертания Хогвартса. Он крепко закрыл свое сознание. Сначала нужно было разобраться с Грипхуком. Рон и Гермиона смотрели на Гарри так, будто тот сошел с ума.

- Гарри, - сказала Гермиона, но ее прервал Грипхук.

- Пробраться в подземелья Гринготтс? – повторил гоблин, морщась, приподнимаясь на кровати, - Это невозможно.

- Нет, возможно, - возразил Рон, - Ведь однажды это уже произошло.

- Да, - сказал Гарри, - в тот же день, когда я встретил вас, Грипхук. Мой день рождения, семь лет назад.

- Тот сейф, о котором идет речь, был тогда пуст, - отрезал гоблин. Несмотря на то, что Грипхук покинул Гринготтс, его оскорбляла сама мысль о том, что можно пробить брешь в защите банка. – Его почти не защищали.

- Тот сейф, который нужен нам, не пуст, и, я думаю, что защита будет достаточно сильной, - сказал Гарри, - Он принадлежит Лестранжам.

Он увидел, что Рон и Гермиона удивленно переглянулись, но будет еще достаточно времени, чтобы все им объяснить, после того, как Грипхук ответит.

У тебя нет шансов, - спокойно заметил Грипхук, - Ни единого. Если ты ищешь в наших подземельях, сокровище, которое тебе не принадлежит…

– Вор, тебя предупредили, берегись, – да, я знаю, я помню – сказал Гарри.

– Но я не пытаюсь завладеть каким-либо сокровищем, я не хочу заполучить что-либо лично для себя. Ты можешь в это поверить?

Гоблин косо посмотрел на Гарри, и шрам в виде молнии на его лбу запульсировал, но он не обратил на это внимание, отказываясь принимать эту боль и ее зов.

- Если вообще есть волшебник, который не преследует личной цели, то это ты, Гарри Поттер. Гоблины и эльфы не привыкли к такому обращению и уважению, какие ты проявил сегодня. Не со стороны wand-carriers.

- Wand-carriers, - повторил Гарри. Ему показалась странной эта фраза, и его шрам болел, Волдеморт направил его мысли к северу, и Гарри не терпелось поговорить с Оливандером в соседней комнате.

- Право иметь волшебную палочку – сказал тихо гоблин, - было предметом разногласий между волшебниками и гоблинами.

- Но гоблины могут колдовать без палочек, - сказал Рон.

- Это неважно! Волшебники отказываются делить секреты искусства владения волшебной палочкой с другими магическими созданиями, они лишают нас возможности развивать нашу магическую силу.

- Ну, гоблины тоже ни с кем не делят секреты своей магии, - сказал Рон. – Вы не рассказываете нам, как делать мечи и оружие, которые вы умеете делать. Гоблины умеют делать с металлом такое, что ни одному волшебнику…

- Это неважно, - сказал Гарри, заметив Griphook’s rising color. – Речь идет не о противостоянии волшебников и гоблинов или каких-либо других магических существ…

Грипхук неприятно хмыкнул.

- Речь идет как раз об этом! Если Темный Лорд станет могущественнее, чем когда-либо, то ваша раса окончательно укрепится над моей. Гринготтс подчинится закону волшебников (Wizarding rule), домашние эльфы будут убиты, и кто возразит из wand-carriers?

- Мы! – сказала Гермиона. Она села прямо, ее глаза горели. – Мы возразим!

- И меня будут преследовать так же, как и любого гоблина или эльфа, Грипхук! Я – грязнокровка.

- Не называй себя так, - пробормотал Рон.

- Почему нет? – сказала Гермиона. – Грязнокровка, и я горжусь этим. Согласно новому порядку у меня не больше прав, чем у вас, Грипхук. Именно меня они избрали для пыток, там, у Малфоев.

Пока Гермиона говорила это, она отвернула воротник и показала тонкий порез, алеющий на ее горле, оставленный Беллатрикс.

- Вы знали, что именно Гарри сделал Добби свободным? – спросила она. – Вы знали, что мы хотели, чтобы эльфов освободили на долгие годы? (Рон поежился на ручке кресла.)

- Вы не можете желать проигрыша Сами-Знаете-Кого больше, чем мы.

Гоблин смотрел на Гермиону с тем же любопытством, что и на Гарри.

- Что вам нужно в хранилище Лестранж? – спросил он резко. – Меч, который находится там – подделка. Вот настоящий – он пристально посмотрел на каждого их них. – Я думаю, вы уже знали об этом. Вы попросили меня солгать.

- Но поддельный меч это не единственное, что есть в этом хранилище, правда? – спросил Гарри.

- Его сердце билось так сильно, как никогда. Он удвоил усилия, чтобы не обращать внимания на то, как пульсировал его шрам.

Гоблин снова накрутил бородку на палец.

- Это против нашего кодекса – рассказывать о тайнах Гринготтс. Мы охраняем удивительные, фантастические сокровища. Мы выполняем долг перед теми сокровищами, некоторые из которых мы создали своими руками.

- Гоблин поднял меч, и его темные глаза поочередно смотрели на Гарри, Рона, и Гермиону.

- Вы так молоды, и так много сражаетесь – произнес он.

- Вы поможете нам? – спросил Гарри. – Без вашей помощи у нас нет ни единого шанса пробраться туда.

- Да… я подумаю об этом – ответил Грипхук раздарженно.

- Но.., - начал было Рон со злостью, и Гермиона толкнула его локтем.

Гоблин наклонил свою большую голову в знак признательности и согнул свои короткие ножки.

Я думаю, - сказал он, нарочито ложась на кровать Билла и Флер, - что действие СкелеРоста уже закончено. И я наконец смогу уснуть. Простите меня…

- Да, конечно, - сказал Гарри, но перед тем как выйти из комнаты, он наклонился и взял меч. Грипхук не возразил, но Гарри показалось, что он увидел возмущение в глазах гоблина, когда закрывал дверь.

- Мелкий мерзавец, - прошептал Рон. – Ему нравится, что мы зависим от него.

- Гарри, - прошептала Гермиона, отталкивая их обоих от двери, на середину темной площадки, - Ты говоришь о том, о чем я думаю? Ты считаешь, что Хоркрукс в хранилище Лестранж?

- Да, - ответил Гарри. – Беллатрикс ужаснулась, когда решила, что мы были там. Почему? Что мы могли там увидеть и забрать оттуда? Какой-то предмет, пропажа которого сильно разозлила бы Сами-Знаете-Кого.

Но я думал, что мы ищем места, где Сами-Знаете-Кто побывал, и где он совершил что-либо важное… - сказал Рон непонимающе, - Разве он был в хранилище Лестранж?

- Я не знаю, был ли он когда-нибудь в Гринготтс, - сказал Гарри. – В молодости у него не было золота, ему никто ничего не оставил. Возможно он видел банк снаружи, когда был в Косом переулке.

Шрам Гарри пульсировал, но он не обращал на это внимания. Он хотел, чтобы Рон и Гермиона поняли насчет Гринготтс, до того, как они поговорят с Оливандером.

- Я думаю, что он завидовал всякому, у кого был ключ к хранилищам Гринготтс. Думаю, что это казалось ему символом причастности к миру волшебников. И не забывайте, он доверял Беллатрикс и ее мужу. Они были самыми преданными его слугами до его падения и первыми стали разыскивать его, когда он пропал. Он говорил это в ночь своего возвращения, я слышал.

Гарри потер шрам.

- Все-таки я не думаю, что он рассказал Беллатрикс, что это был Хоркрукс. Он не сказал Люциусу Малфою правду о дневнике. Он мог сказать ей, что это вещь большой ценности, и попросить положить ее в хранилище. Самое безопасное место для того, что ты хочешь спрятать, как сказал мне Хагрид… кроме Хогвардса.

Когда Гарри закончил, Рон покачал головой:

- Ты действительно понимаешь его.

- Отчасти, - сказал Гарри, - Хотел бы я настолько же понимать Дамблдора. Но посмотрим. А теперь Оливандер.

Рон и Гермиона были в замешательстве и очень впечатлены, пока шли за ним и постучали в дверь напротив спальни Билла и Флер. Из-за двери раздалось слабое «Войдите!»

Wandmaker лежал на кровати одного из близнецов, той, что была ближе к окну. Он был в темнице больше года и хотя бы раз его пытали, Гарри знал это наверняка.

Оливандер выглядел истощенным, кости на лице резко выступали под желтоватой кожей.

Его большие серебристо-серые глаза глубоко запали в глазницах. Руки, лежащие поверх одеяла могли принадлежать скелету. Гарри сел на свободную кровать, рядом с Роном и Гермионой. Из этой комнаты не было видно рассвет. Окна выходили на сад на краю обрыва и свежевырытую могилу.

- Мистер Оливандер, простите, что пришлось вас потревожить, - сказал Гарри.

- Мой дорогой мальчик, - голос Оливандера был слаб. – Ты спас нас. Я думал, мы умрем там. Я никогда не смогу отблагодарить тебя, никогда не смогу отблагодарить за всё.

- Мы с радостью сделали это.

Шрам Гарри сильно пульсировал. Он знал, что вряд ли осталось время остановить Волдеморта на пути к его цели. Он почувствовал укол паники, но все-таки он уже принял решение, когда решил поговорить сначала с Грипхуком.

Стараясь выглядеть спокойным, он достал из мешочка на своей груди две половинки сломанной волшебной палочки.

- Мистер Оливандер, мне нужна помощь.

- Все, что угодно, всё, что угодно, - ответил тот слабым голосом.

- Вы можете починить это? Это возможно?

Оливандер протянул трясущуюся руку и взял в свою ладонь две едва скрепленных половинки палочки.

- Остролист и перо феникса – произнес Оливандер дрожащим голосом, - Одиннадцать дюймов. Хорошо сделанная и гибкая.

- Да, - сказал Гарри, - Могли бы вы?..

- Нет, - прошептал Оливандер, - Мне жаль, очень жаль, но палочку, которая повреждена до такой степени, невозможно починить ни одним из известных мне способов.

Гарри был готов это услышать, но всё равно эти слова стали для него ударом. Он забрал половинки палочки и убрал обратно в мешочек у себя на шее. Оливандер смотрел в ту точку, где только что была сломанная палочка, и его взгляд не двинулся с места, пока Гарри не достал из кармана две палочки, которые он принес от Малфоев.

- Вы можете сказать, чьи они? – спросил он.

- Wandmaker взял первую и пристально посмотрел на нее, поднеся к самым глазам, переворачивая ее в своих пальцах.

- Ореховое дерево и сердце дракона – сказал он. – Двенадцать и три четверти дюйма. Жесткая. Эта палочка принадлежит Белластрикс Лестранж.

- А эта?

Оливандер произвел те же действия.

- Боярышник (hawthorn) и шерсть единорога. Ровно десять дюймов. Достаточно гибкая. Эта палочка принадлежала Драко Малфою.

- Принадлежала? – повторил Гарри, - Разве она до сих пор не принадлежит ему?

- Думаю, нет, если вы забрали ее…

- Да, я забрал.

- …она может быть вашей. Конечно, обстоятельства, при которых вы ее забрали, имеют значение. Многое также зависит и от палочки самой по себе. Но в общем, если вы выиграли ее, то она может поменять хозяина.

В комнате наступила тишина, и только отдаленный шум волн доносился из окна.

- Вы говорите о палочках так, будто у них есть чувства, - сказал Гарри, - Так, будто они сами могут что-то решать.

- Палочка выбирает волшебника, - сказал Оливандер.

- Но ведь можно пользоваться палочкой, которая тебя не выбирала?.. – спросил Гарри.

- Да, конечно, если ты волшебник, то ты можешь колдовать практически любой палочкой. И тем не менее, наилучшие результаты достигаются, если между волшебником и палочкой есть связь. Это очень сложная связь, она включает в себя тот опыт, который палочка перенимает у волшебника и тот опыт, который волшебник перенимает у палочки.

Прибой бился о берег. Это был печальный звук.

- Я отнял эту палочку у Драко Малфоя силой, - сказал Гарри, - могу я спокойно ею пользоваться?

- Я думаю, да. Непростому закону подчиняются волшебные палочки, но я думаю, что отнятая палочка будет служить своему новому хозяину.

- Значит, я могу использовать эту? – спросил Рон, доставая из кармана палочку Червехвоста и протягивая ее Оливандеру.

- Каштановое дерево и сердце дракона. Девять с четвертью дюймов, хрупкая. Я сделал ее вскоре после того, как меня похитили, для Питера Петтигрю. Да, думаю, если ты выиграл ее, то она будет служить тебе лучше, чем любая другая.

- И это правило распространяется на все палочки? – спросил Гарри.

- Думаю, да, - ответил Оливандер, разглядывая Гарри своими выпуклыми глазами, - Вы задаете глубокие вопросы, мистер Поттер. Наука о волшебных палочках (Wandlore) очень сложная и запутанная сфера магии.

- То есть не обязательно убивать предыдущего владельца, чтобы использовать палочку? – спросил Гарри.

Оливандер сглотнул.

- Обязательно? Нет, не думаю, что обязательно нужно убивать.

- Но есть легенды, - сердце Гарри забилось еще сильнее, боль в шраме усилилась. Он был уверен, что Волдеморт уже решил претворить свой план в жизнь. – Легенды о волшебной палочке – или палочках – которые передавались из рук в руки с помощью убийства.

Оливандер побледнел. Его лицо выглядело серым на фоне белоснежной подушки, его глаза были огромных размеров, выпученные от страха.

- Только одна палочка, я думаю – прошептал он.

- И она нужна Сами-Знаете-Кому, не так ли? – спросил Гарри.

- Я… откуда?.. – каркнул Оливандер, глядя на Рона и Гермиону в поисках поддержки. – Откуда вы узнали об этом?..

- Он хотел знать, как преодолеть связь между нашими палочками – ответил Гарри.

Оливандер выглядел испуганным.

- Он пытал меня, вы должны понять! Он использовал заклинание Круцио, я…, у меня не было иного выбора… мне пришлось сказать ему, всё, что я знал, о чем я догадывался.

- Я понимаю, - сказал Гарри. – Вы сказали ему об одинаковых сердцевинах? Вы сказали ему, что нужно взять чужую палочку?

Оливандер выглядел шокированным, убитым наповал тем, что Гарри знал. Он медленно кивнул.

- Но это не сработало – продолжил Гарри, - моя палочка все равно победила чужую палочку. Вы знаете, почему?

Оливандер покачал головой так же медленно, как только что кивнул.

- Я… я никогда не слышал ни о чем подобном. Ваша палочка совершила что-то экстраординарное тогда вечером. Связь одинаковых сердцевин очень редка, я не знаю, почему ваша палочка победила чужую.

- Мы говорили о другой палочке. Той, которая меняет хозяина после убийства. Когда Сами-Знаете-Кто понял, что с моей палочкой что-то не так, он вернулся к вам и спросил о другой палочке?

- Откуда вы знаете?

Гарри не ответил.

- Да, он спросил, - прошептал Оливандер, - он хотел знать всё, что я могу рассказать ему о Смертельной Палочке, Палочке судьбы или Старшей Палочке.

Гарри посмотрел на Гермиону, она выглядела ошеломленной.

- Темному Лорду, - сказал Оливандер испуганно и тихо, - всегда нравилась та палочка, которую я сделал для него (Тис и перо феникса, тринадцать с половиной дюймов), до тех пор, пока он не узнал об одинаковых сердцевинах. Теперь он ищет другую, более могущественную палочку, потому что это единственный способ победить вас.

- Но он скоро узнает, если еще не узнал, что моя сломана и ее невозможно починить - сказал Гарри тихо.

- Нет! – сказала Гермиона испуганно, - Он не может знать этого? Откуда?..

- Приори Инкантатем (Priori Incantatem), - сказал Гарри, - Мы оставили у Малофев твою палочку и палочку из терна (blackthorn wand), Гермиона. Если они исследуют их, заставят их повторить последние заклинания, они увидят, что твоя палочка сломала мою, они увидят, что ты пыталась починить ее, и что тебе это не удалось, и они поймут, что после этого я использовал blackthorn.

Гермиона снова побледнела. Рон посмотрел на Гарри осуждающе и сказал:

- Давайте сейчас не будем об этом беспокоиться…

Но мистер Оливандер прервал его:

- Темный Лорд разыскивает Старшую Палочку не только для того, чтобы уничтожить вас, мистер Поттер. Он хочет завладеть ею, потому что считает, что она сделает его непобедимым.

- А она сделает?

- Обладателю Старшей Палочки всегда стоит опасаться нападения – сказал Оливандер, - Но если Темный Лорд заполучит Палочку Смерти, то это… это внушает большие опасения.

Harry was suddenly reminded of how unsure, when they first met, of how much he like Ollivander. Даже сейчас, после пыток и заточения, мысль о том, что Темный Лорд завладеет этой палочкой, одновременно очаровывала и пугала Оливандера.

- Мистер Оливандер, вы действительно считаете, что эта палочка существует? – спросила Гермиона.

- О, да – ответил Оливандер, - вполне возможно проследить путь этой палочки сквозь историю. Есть, конечно, промежутки, в течение которых о ней ничего не известно. У нее есть свои признаки (характеристики), по которым ее сразу может узнать любой, кто изучал Науку о волшебных Палочках (wandlore). Есть много письменных данных (некоторые из них неполны), которые я и другие wandmakers изучили. Они достаточно подлинны.

- То есть, вы не думаете, что это сказка или миф? – с надеждой спросила Гермиона.

- Нет – ответил Оливандер, - Нужно ли заполучить ее с помощью убийства – я не знаю. Но ее история кровава, как и любая история ценной вещи, которая окружена страстями волшебников. Она чрезвычайно могущественна, опасна, попав не в те руки, и является объектом восхищения для тех, кто изучает силу палочек.

- Мистер Оливандер, - сказал Гарри, - вы сказали Сами-Знаете-Кому, что Старшая палочка была у Грегоровича?

Оливандер стал, если это вообще было возможно, еще более бледным. Он был похож на призрака, когда сглотнув, произнес:

- Но откуда, откуда вы?..

- Неважно, как я узнал об этом, - сказал Гарри закрывая глаза от боли, которая пронзила шрам: на секунду он увидел главную улицу Хогсмида, всё еще темную, потому что она находилась гораздо севернее. – Вы сказали Сами-Знаете-Кому, что палочка была у Грегоровича?

- Это слухи, - прошептал Оливандер, - Слухи, которые распространялись годами, задолго до того, как вы родился. Я думаю, что Грегорович сам пустил этот слух. Это несомненно пошло на пользу его бизнесу, люди думали, будто он изучил качества Старшей Палочки и мог их воспроизводить.

- Да, понятно, - сказал Гарри и поднялся, - Мистер Оливандер, последний вопрос и мы дадим вам отдохнуть. Что вы знаете о Смертельных Реликвиях?

- О чем?.. – Оливандер выглядел сбитым с толку.

- Смертельных реликвиях.

- Боюсь, я не понимаю, о чем вы. Это что-то связанное с волшебными палочками?

Гарри посмотрел в изможденное лицо Оливандера и понял, что тот не врет. Он ничего не знал о Реликвиях.

- Спасибо, - поблагодарил Гарри, - Спасибо вам большое. Мы пойдем, а вы отдыхайте.

Оливандер выглядел окончательно сломленным.

- Он пытал меня! – с трудом проговорил он, - Заклятие Круцио, вы не представляете себе…

- Представляю, - ответил Гарри, - Я действительно представляю. Пожалуйста, отдыхайте. Спасибо вам, что рассказали нам всё это.

Он спустился с Роном и Гермионой по ступенькам. Он заметил Билла, Флёр, Луну и Дина, сидевших за столом с чашками чая. Они все посмотрели на Гарри, когда он возник в дверях, но он едва кивнул им и прошел дальше в сад вместе с Роном и Гермионой. Гарри подошел к холмику земли, который возвышался над могилой Добби, голова его болела всё сильнее. Ему приходилось прикладывать громадные усилия, чтобы справиться с видениями, но он знал, что ему осталась терпеть недолго. Скоро он добьется своегои узнает, верна ли его теория. Ему нужно постараться еще всего лишь раз, и тогда он сможет всё объяснить Рону и Гермионе.

- Давным-давно Старшая Палочка действительно принадлежала Грегоровичу. Когда Сами-Знаете-Кто выследил его, оказалось, что палочки у Грегоровича больше не было, её похитил Гриндельвальд. Откуда Гриндельвальд узнал, что палочка у Грегоровича, я не знаю, хотя если у Грегоровича хватило ума пускать слухи, то найти палочку было несложно.

Волдеморт стоял у ворот Хогвартса. Гарри видел его и фонарь, болтающийся в предрассветных сумерках, приближающийся ближе и ближе.

- И Гриндельвальд использовал Старшую Палочку, чтобы стать могущественным. На высоте его славы Дамблдор понял, что он единственный, кому по силам победить Гриндельвальда, они сразились на дуэли и Дамблдор забрал Старшую Палочку.

- Старшая Палочка у Дамблдора? – спросил Рон, - Но тогда где она сейчас?

- В Хогвартсе, - ответил Гарри изо всех сил стараясь противостоять видениям.

- Но тогда нужно спешить, - сказал Рон нетерпеливо. – Гарри, давай пойдем и заберем ее, пока он не сделал этого.

- Уже поздно, - сказал Гарри. Он не мог ничего поделать, но сжал голову, чтобы хоть как-то сдержать видения. – Он знает, где она. Он сейчас там.

- Гарри! – вскричал Рон, - Как давно ты знаешь об этом, почему мы тратим время? Почему ты сначала поговорил с Грипхуком? Мы могли бы отправится туда, мы всё еще можем…

- Нет, - ответил Гарри, и он опустился на колени в траву. – Гермиона права. Дамблдор не хотел, чтобы я получил эту палочку. Он не хотел, чтобы я забрал ее. Он хотел, чтобы я нашел Хоркруксы.

- Непобедимая палочка, Гарри! – простонал Рон.

- Я не собираюсь… Я собираюсь найти Хоркруксы.

 

Вокруг было прохладно и темно: солнца не было видно из-за горизонта, пока он скользил рядом со Снейпом, прямо над землей, по направлению к озеру.

- Я вскоре присоединюсь к тебе в замке, - сказал он своим высоким, холодным голосом. – Оставь меня.

Снейп поклонился и пошел обратно, его темная мантия развивалась за его спиной. Гарри шел медленно, ожидая пока фигура Снейпа исчезнет. Не следовало, чтобы Снейп, да и кто-либо еще, увидел, куда он идет. Но окна замка не горели, и он мог замаскироваться. Через секунду он направил на себя Disillusionment Charm, которое скрыло его даже от его собственных глаз.

И он шел дальше, вдоль берега озера, разглядывая очертания замка, его первого дома, права по рождению.

А вот и она, за озером, отражается в темной воде. Белое мраморное надгробие, ненужное пятно на привычном пейзаже. Он снова ощутил эйфорию, чувство, что он достиг цели. Он поднял палочку из тиса. Какое подходящее заклинание, для того, чтобы стать последним для этой палочки.

Могила раскрылась от ступней до головы. Укрытое саваном тело было таким же длинным и худым, как и при жизни. Он снова поднял палочку. Ткань спала. Лицо было полупрозрачным, бледным, запавшим, но все же отлично сохранилось. Они оставили очки у него на носу: он нехотя усмехнулся. Руки Дамблдора были сложены на груди, и вот она лежала под ними, похороненная вместе с ним.

Неужели старый дурак думал, что могила защ<