Давлат-абад- сад-дворец великого тимура

Тимур

 

Самарканд среди многих восточных городов занимает исключительное место. До сегодняшнего дня на его северных окраинах лежит городище Афрасиаб — развалины древнего Самарканда. Самое раннее письменное упоминание о нем относится к 329 году до нашей эры в описании завоевательных походов Александра Македонского. Город тогда назывался Мараканда, был многолюден, в нем развивались различные ремесла, торговля, культура. Он имел неприступную цитадель и оборонительную стену длиной около десяти с половиной километров.

Весной 329 года до нашей эры греко-македонская армия за пятнадцать дней совершила трудный переход через Гиндукуш и вторглась в Среднюю Азию. Александр Великий двинулся к Мараканду и после упорного боя захватил его. После Александра Македонского Самарканд входил в состав государства селевкидов, а затем в Греко-бактрийское царство. В первые века нашей эры Самарканд подпал под власть могущественной кушанской державы, а потом его разрушили орды Чингис-хана.

Полководец Тимур превратил Самарканд в столицу своей обширной империи. Уходя в дальние походы на завоевание новых земель, грозный повелитель привозил оттуда искусных мастеров и ремесленников. «Из Дамаска привез он разных мастеров, каких только мог найти. Таких, которые ткут разные шелковые ткани, или делают луки для стрельбы и разное вооружение, или обрабатывают стекло и глину, которые у них самые лучшие во всем свете. Из Турции он привез стрелков и ремесленников: каменщиков и золотых дел мастеров, сколько их нашлось.

Кроме того, он привез инженеров, бомбардиров и тех, которые делают веревки для машин».

Не щадя ни людских сил, ни материальных средств, «железный хромец» Тимур стремился перестроить Самарканд, который должен был затмить своим великолепием и красотой самые прославленные города мира.

В начале 1370-х годов Самарканд окружала стена с шестью воротами. В западной части города (ныне Крепостная площадь) была возведена цитадель, внутри которой стоял замок «с внешней стороны как будто на плоском пространстве, но окруженный очень глубоким рвом, который образуется ручьем, и от этого рва замок делается неприступным. В нем царь хранил свою казну, и туда никто не мог войти, кроме судьи и его людей. В этом же замке царь держал около тысячи пленных мастеров, которые делали латы, шлемы, луки и круглый год работали для него».

Четырехэтажный Кок-Сарай — дворец Тимура — в свое время был известен тронным камнем Кок-таш и роскошным приемным залом. И хотя сам Тимур не жил в цитадели, но жизнь в ней кипела: здесь стояли другие дворцы, дома крупных сановников и государственные учреждения.

Вокруг Самарканда было разбито тринадцать прекрасных парков, самым большим из которых считался Баги-Джехан-Нумо. Эти сады были замечательны не только своей стройной геометрической планировкой. В них знатоки своего дела и опытные садоводы искусно подбирали растения, рассаживая их таким образом, чтобы, как только увядали одни, начинали распускаться и благоухать другие. Фруктовые деревья перемежались с декоративными, аллеи заканчивались кустарниками, дорожки разделяли сады на лужайки правильной формы. Вода арыков, бассейнов и фонтанов придавала воздуху в садах приятную прохладу. Кажется, что весь опыт садово-паркового искусства, о котором на Востоке слагались легенды, сосредоточился в пленительных садах вокруг Самарканда.

В XIV–XV веках в садах Самарканда были выстроены загородные дворцы, восхищавшие всех современников своей чарующей красотой. От них до нашего времени дошли лишь многочисленные изображения на миниатюрах да короткие воспоминания в записях очевидцев и мемуарах историков. Тимур так любил свои сады-дворцы, что, возвращаясь из военных походов, останавливался со своей свитой поочередно в каждом.

Одним из таких дворцов-садов является Давлат-Абад, что в переводе означает «Благоустроенное государство» (иногда это название переводится как «Место пребывание счастья»). Наиболее ранние известия об этом дворце встречаются в записках Гонзалеса де Клавихо, испанского посла при дворе Тимура. Однако скудные исторические данные не дают конкретных сведений о местоположении Давлат-Абада. Советский ученый В.Л. Вяткин, много лет занимавшийся раскопками Афрасиаба, предположил, что сад-дворец располагалсямежду перевалом Тахта-Карача и другим дворцом Тимура — Дилькушо («Пленяющий сердце»).

Лишь в 1967 году началось всестороннее изучение исторических документов о саде-дворце Давлат-Абад. Последовавшие за этим раскопки установили, что дворец располагался к югу от Самарканда недалеко от канала Дарком.

В настоящее время от Давлат-Абада ничего не сохранилось, но уже известно, что остатки прямоугольного в плане сада окружал вал с общей протяженностью сторон около четырех с половиной километров.

Сад был ориентирован по длинной оси с северо-востока на юго-запад и делился на две неравных части. Северная половина его — в плане прямоугольная, южная — квадратная. В центре южного квадрата находится холм, который местные жители называют Гишт-тепе. В результате раскопок ученые установили, что в центральной части холма находилось небольшое здание. От его фундамента в настоящее время остались только траншеи, так как окрестные жители выбрали отсюда весь кирпич.

В свое время это был скорее всего павильон, по углам которого располагались два квадратных и два прямоугольных помещения. К каждому фасаду дворца примыкало овальное с незамкнутым абрисом строение, может быть, типа парадного входного айвана.

Полы во дворце Давлат-Абад были выложены жженым кирпичом и специально изготовленными плитками, от которых в настоящее время сохранились лишь отпечатки на ганчевом растворе дакуски, найденные в завале. Во время раскопок археологи обнаружили также много элементов декора: фрагменты мозаики, майолики, поливные кирпичики и богато расписанные сталактиты. Среди уже знакомых мотивов декора ученым попадались и необычные, ранее не встречавшиеся. Например, на одном фрагменте сталактита сохранились темно-голубые веточки с листьями и позолоченными плодами. Возможно, это веточки гранатового дерева — сюжет, широко распространенный в Средней Азии с древнейших времен.

Данные археологических раскопок позволили ученым установить, что на этом месте стоял древний феодальный замок, что совпадает и с текстом упоминавшегося уже Гонзалеса де Клавихо.

Он был окружен глиняным валом и окружность его была вокруг вала в добрую лигу. Был высокий земельный холм, насыпанный руками, равный по верху, окруженный деревянными кольями. Посреди него стоял прекрасный дворец со множеством комнат, очень богато отделанных золотом, лазурью и полированными изразцами.

Холм, на котором стоял этот дворец, был окружен глубоким рвом, полным воды, так как в него постоянно падал большой поток воды. Чтобы войти на холм, где стоял дворец, было два моста: один с одной стороны, а другой — с другой. По ту сторону мостов были две двери, а потом лестница, по которой поднимались на верх этого холма. Из сада был вход в большой виноградник, такой же большой, как и сад, и тоже окруженный глиняным валом.

Сад-дворец Давлат-Абад был распланирован по принципу Чарбага. В центре находился дворец со строго симметричным планом, четырьмя худжрами и центральным крестообразным залом. Ученые предполагают, что Давлат-Абад был двухэтажным, и второй этаж был со всех сторон полуоткрыт.

Широкий поток разделял сад на две части, а от водоема к водоему шли аллеи высоких тенистых деревьев. В саду водились олени и фазаны.

Судя по литературным источникам, дворец-сад существовал втечение 1398- 1399-х годов. В нем Тимур останавливался во время своего похода на Индию — 27 апреля 1399 года. М.Е. Массан в своем труде «О местонахождении сада Тимура Давлат-Абад» высказал предположение, что дворец и сад были специально возведены ко дню торжественной встречи Тимура, возвращающегося с победой. В строительстве Давлат-Абада скорее всего тоже участвовали пленные мастера и архитекторы из других стран, в результате чего и получился дворец не совсем обычный для Средней Азии.

 

ТОПКАПЫ

 

В истории не часто случалось, чтобы город, бывший тысячу лет столицей одного царства, в течение всего 24 часов превратился бы в столицу другого царства, основанного и устроенного совершенно другим народом — с другими верованиями, языком и преданиями.

Дворец Топкапы — «Дворец у пушечных ворот»[8]— был построен по указанию султана Мехмеда II после захвата турками Константинополя. Резиденция турецких правителей находилась здесь до1839 года, а потом султан Махмуд II перенес ее на острый мыс, располагавшийся между Мраморным морем и бухтой Золотой Рог.

Дворец стал местом жительства овдовевших султанш, а сами султаны бывали здесь только один раз в году, чтобы приложиться к плащу Пророка Мухаммеда и, омочив край плаща в воде, отдать освященную таким образом воду придворным сановникам.

Итальянский писатель де Амичес писал о дворце Топкапы как о «единственном в своем роде историческом памятнике, комментирующем и освещающем почти всю жизнь Оттоманской династии. На его колоннах и стенах, на стволах его деревьев записана самая интимная, самая тайная летопись империи, 25 султанов жили здесь, здесь утвердилась династия. Здесь она достигла апогея своего величия, здесь же началось ее падение. Это была крепость, дворец, святилище.

Там была голова империи и сердце исламизма, это был город в городе, величественная цитадель с многочисленным населением под защитой целой армии. Эти старинные стены заключали бесконечное разнообразие зданий, уголков, полных наслаждений, и уголков, полных ужаса.

Город, деревня, дворец, арсеналы, школы, мечети, где беспрерывно сменялись праздники, избиения, религиозные церемонии, дипломатические аудиенции. Султаны здесь рождались, вступали на трон, здесь их низвергали, бросали в темницы или зверски убивали.

Здесь сходились нити почти всех политических заговоров и раздавались крики мятежей; сюда стекалось золото и здесь текла самая чистая кровь империи; здесь потрясали в воздухе огромным мечом, сверкавшим над головами ста народов; сюда в продолжение трех веков встревоженная Европа, недоверчивая Азия и испуганная Африка обращали свои взоры, как на дымящийся вулкан, угрожающийвсему миру».

Главными воротами, ведущими в Топкапы, были ворота Баб-Хумаюн («Высочайшие»), находящиеся справа от храма Святой Софии. Каждое утро шли сюда жители средневекового Истанбула, чтобы посмотреть на головы казненных, которые обычно выставлялись над этими воротами.

В глубине первого двора находились вторые ворота, более массивные — Орта капы (Средние), которые еще называют «Воротами приветствия». Над ними возведены две небольшие башни, которые придают всему сооружению вид средневековой европейской постройки. Это были двойные ворота, и запирались они как со стороны первого, так и со стороны второго двора.

В первом большом дворе возвышался печально знаменитый придворными мятежами «платан янычар», вокруг которого собиралась с требованием головы какого-нибудь ненавистного ей паши армия. И янычары не уступали до тех пор, пока не исполнялось их желание и ненавистная им голова не появлялась на острие пики.

Между обоими воротами образовывалось довольно большое пространство, на котором было построено особое помещение для палачей. Сановники, впавшие в немилость, часто здесь же лишались своей головы. И не один паша, визирь или государственный министр почувствовал, как медленно и туго стягивается вокруг его шеи упругая веревка.

Второй двор Топкапы, окруженный низкой галереей с мраморными колоннами, раньше назывался дипломатическим. В этом дворе находился священный камень, у которого раньше все (вплоть до послов и пашей) должны были сходить с коня, чтобы дальнейшийпуть продолжать пешком.

Закрытый со всех сторон квадрат второго двора, кроме колонн, украшали еще и башни. В этом дворе послам иностранных государств приходилось ждать, сидя на долго сохранявшейся и потом деревянной скамье. Это были очень неприятные и тревожные часы ожидания, так как на этой же скамье сидели и предательски захватывались неугодные визири. Не имея возможности избегнуть приготовленной им засады, они тут же попадали в руки поджидавшихих палачей.

В левой стороне второго двора находится здание бывшего «дивана» (Зала заседаний), построенного в византийском стиле, с квадратной башней. Стены зала облицованы расписным фаянсом, а потолок украшен золотыми арабесками. При желании султан мог присутствовать на заседаниях «дивана» невидимо и незаметно для всех.

Только сверкание бриллиантового пера на его чалме могло выдать присутствие невидимого в полутемной отгороженной ложе, но грозного для всех повелителя.

В настоящее время рядом с «диваном» расположилась Оружейная палата, в которой собрана богатейшая коллекция турецкого оружия, начиная с луков и стрел. Здесь, в частности, выставлено и массивное золотое ружье — подарок султану от английской королевы.

Из второго двора ворота Баб Саадет («Ворота Благополучия») вели в третий двор, украшенный цветами и фонтанами. Над этими воротами, которые располагались в конце кипарисовой аллеи, устроена островерхая кровля, покоящаяся на мраморных колоннах. Раньше «Ворота Благополучия» охранялись евнухами или белыми и черными рабами.

На третий двор, вокруг которого шли крытые свинцом галереи, нога иностранца не ступала никогда. Прямо от ворот вход вел в резиденцию султана. Внутренние стены и потолок Тронного зала были расписаны фресками и украшены затейливым орнаментом, а трон султана выполнен в виде дивана с балдахином. Султанский трон возвышался на колонках, которые раньше были осыпаны драгоценными камнями.

Рядом с Тронным залом располагалась библиотека султана, в которой насчитывалось 24 000 книг, манускриптов и редчайших пергаментных свитков. По стенам библиотеки развешаны портреты султанов.

Напротив Тронного зала, через двор, находились султанские покои и сокровищница, а сейчас здесь расположилось хранилище бывших ценностей султана. В нескольких залах собраны и выставлены неисчислимые сокровища, и среди них трон иранского шаха Исмаила, захваченный в 1541 году султаном Селимом I во время его похода в Иран. Трон этот, сделанный из кованого золота, выложен рубинами, изумрудами и жемчугом, которые создают своим сиянием причудливый мозаичный узор.

В сокровищнице султанов хранится и трон Селима III, изготовленный из эбенового и сандалового дерева и инкрустированный золотом, серебром и перламутром. Над троном массивная золотая цепь поддерживает укрепленный в золотую оправу неправильной формы изумруд длиной 10 и шириной 4 сантиметра. Здесь же выставлены украшенный бриллиантами меч и кольчуга, принадлежавшие Мураду IV, а также расшитая настоящим жемчугом (величиной с горошину) конская попона.

В отдельном зале экспонируется коллекция парадной одежды султанов из тонко расшитой парчи, тюрбаны с султанами из драгоценных камней, а также представляющая большой интерес коллекция орденов и медалей почти всех стран мира, которыми награждались турецкие монархи. Напротив разместились реликвии Оттоманской империи: черный камлотовый плащ, знамя, жезл и лук Пророка Мухаммеда, мечи халифов и тысячи других бесценных предметов, среди которых можно отметить серебряный ковчежец с мощами святых.

Среди множества экспонатов музея есть один довольно необычный, взятый, может быть, из какого-нибудь византийского музея: это мумифицированная человеческая рука, вделанная в серебряную оправу.

Четвертый двор Топкапы был местом отдыха султанов. Он представлял собой небольшой сад с фонтанами. Сейчас в конце его находятся остатки колонны Готов, сооруженной императором Феодосием I в честь победы над готами. Когда-то ее венчала статуя Византа, легендарного основателя Константинополя.

 

ДВОРЕЦ ШИРВАНШАХОВ В БАКУ

 

В 1683 году немецкий путешественник Э. Кемпфер, проезжая через Азербайджан, посетил Баку. Именно ему и принадлежит первое по времени описание Дворца ширваншахо — крупных феодалов и правителей Ширвана.

Самая верхняя часть города Баку, которая сильно возвышается над гаванью, отличается прекрасным дворцом, который называется царским (шахским). Он действительно выстроен на выступе скалы с царственной роскошью и необыкновенным великолепием. Все сделано из блестящего тесаного камня, столь искусно скрепленного, что ни в каком месте не отличишь связи.

В XV веке столицей Ширвана была Шемаха — один из крупнейших городов не только Закавказья, но и всего Переднего Востока.

Здесь первоначально и находилась резиденция ширваншахов, но впоследствии из-за ряда политических соображений ширваншах Халилулла I избрал местом своего пребывания город Баку. На вершине бакинского холма и была подготовлена площадка для возведения комплекса дворцовых сооружений.

Холм, на котором стоит Дворец ширваншахов, к западу и отчасти к югу имел крутую покатость. При планировании строительства эту покатость нужно было устранить, для чего с запада по склону холма насыпали очень много земли и устроили специальную подпорную стену высотой около шести метров, которая и удерживала огромную массу насыпанной земли. Таким образом получился верхний двор, находящийся перед западным фасадом и главным порталом Дворца.

Участок, на котором расположены Дворец и примыкающие к нему сооружения, разделяется на три двора, лежащие на разных уровнях. Сам Дворец находится на первой плоскости. Главный вход в него, украшенный высоким порталом, был устроен в западном фасаде. Лестница портала вела в высокий восьмиугольный зал, перекрытый куполом. Из этого зала два стрельчатых проема вели в восточную и южную части дворца, а в остальных гранях зала были устроены очень высокие, под самый купол, стрельчатые ниши.

В двух широких нишах были проделаны щелевидные отверстия, через которые попадали в комнаты первого этажа дворца, где, по предположениям исследователей, находились служебные помещения.

Этими щелевидными оконцами, по всей вероятности, могли пользоваться для вызова слуг.

За Парадным залом дворца находился Малый проходной зал тоже восьмиугольный. Из этого зала можно было пройти в жилые комнаты дворца (которые по своим размерам были весьма невелики), а также в комнату, образовывавшую собой восточный трехгранный фонарь. Освещалась эта комната тремя двусветными окнами и раньше была перекрыта стрельчатым сводом.

По первому этажу дворцового здания тоже были устроены узкие щелевидные окна. Дворец ширваншахов не был укреплен, и этих бойниц типа окон не хватало для обороны. Да и количество их весьма невелико — всего 22 окна по всем фасадам, так что они не были приспособлены для обстреливания окружающей дворец территории. Однако следует отметить и то, что столь узкие оконные проемы не давали человеку возможности проникнуть во дворец, так как пролезть через них было просто невозможно.

Дворец ширваншахов выстроен из апшеронского известняка, который имеет весьма ценную особенность: молочно-белый после обтесывания, он со временем приобретает красивый охристо-золотистый оттенок. Стены дворца выложены из камней разных размеров, но азербайджанские мастера XV века обтесали их настолько тщательно и тонко, с таким особенным умением и вкусом, что швов кладки не видно. Кроме того, один ряд камней выкладывался узким, другой широким, что уже само по себе создавало узор. Одни слои известняка клались горизонтально, другие вертикально, и это различие в кладке тоже давало весьма ощутимый эффект цвета: одни камни выглядели светлее, другие — темнее. На одной плоскости с Дворцом находится и диван-хана, расположенная к северу от Дворца и частично примыкающая к нему.

Диван-хана состоит из небольшого квадратного дворика, с трех сторон окруженного сводчатой галереей с колоннами. Посреди дворика находится ротонда, центральная часть которой представляет восьмиугольный зал. И зал, и галерея покоятся на массивном цоколе толщиной в полтора метра. Стрельчатые дверные проемы зала снаружи обрамлены рамками, в некоторых из них находятся вырезанные в камне геометрические фигуры и растительные орнаменты.

По предположениям ученых, диван-хана была «судилищем», а исходили они в своем предположении из надписи, помещенной над входом в ее центральный зал. Надпись эта является одним из стихов Корана. «Сказал бог, — ему хвала и благословение: и бог зовет в дом мира и направляет на прямой путь, кого он хочет. Тем, которые делают добро, будет добро, и с избытком: ни пыль, ни бесславие не покроютих лиц, они будут жителями рая, в котором они будут вечно».

В центральной ротонде, как предполагают историки, во время заседаний находился сам ширваншах, а в галерее располагались знатные феодалы. В скале под цоколем ротонды была устроена купольная подземная комната в виде колодца пятиметровой глубины и предназначалась она, скорее всего, для провинившихся заключенных.

Об этой мрачной комнате до сих пор рассказываются леденящие душу истории: тут и отрубание головы над отверстием в полу ротонды; и подземные каналы, по которым отрубленная голова катится прямо в море; и подвижная колонна, под которой находится отверстие, куда сбрасывают осужденного преступника. Среди жителей Баку долгое время существовало поверье, что куполообразная комната — это один из сухих колодцев, находившихся во дворе диван-ханы. Колодец этот имеет чудодейственную силу, которая способна возвратить молоко роженицам, утерявшим его. По-азербайджански он называется «Сюд-куйуси», что означает «Молочный колодец». Не удивительно поэтому, что территория диван-ханы, да и всего Дворца ширваншахов, почиталась священным местом.

Отделка диван-ханы не была завершена. На капителях и базах ее колонн, а также в рамках, окружающих стрельчатые проемы ротонды, можно обнаружить ряд незаконченных мест. Так, на одних капителях остались места, где должны были быть украшения; на других вырезана только часть их контура. Поэтому особую красоту и прелесть диван-хане придает ее главный портал, украшенный своего рода ковровой резьбой по камню: краски и глазурованные цветные изразцы здесь не употреблялись.

На второй плоскости — несколько ниже Дворца и диван-ханы располагается мавзолей Сеида Яхьи Бакуви. Это восьмигранное здание, верхняя часть которого представляет собой шатер в виде восьмигранной пирамиды. Народное предание гласит, что в мавзолее похоронен Сеид Яхьи Бакуви, один из придворных ученых ширваншаха Халил-уллы, который занимался медициной, математикой и астрологией. В настоящее время это сооружение более известно подназванием «Мавзолей дервиша».

В старину к нему была пристроена мечеть, перекрытая куполом, опиравшимся на четыре каменные колонны, стоявшие внутри мечети. Во время пожара 1918 года эта мечеть сгорела.

Под зданием мавзолея находится склеп. В 1920-х годах при обследовании мавзолея и руин старой мечети ученые обнаружили в склепе разрозненные кости двадцати человеческих скелетов. Исследователи считают, что место, где стоит мавзолей, и вокруг него некогда было кладбищем. Во время строительства мечети и рытья котлованов под фундаменты были нарушены некоторые погребения, а кости из могил потом сложили в склепе под мавзолеем.

На третьей плоскости дворцового комплекса располагается усыпальница ширваншахов, возведенная в 1435 году. Здание ее перекрыто каменным куполом, украшенным охватывающими его рельефными шестилучевыми звездами. Вход в усыпальницу ведет через портал, имеющий стрельчатую арку. В верхней части портала в камне вырезаны цветы и листья, а над ними арабской вязью исполнены две надписи следующего содержания:

«Сказал Аллах всесвятой и всевышний: в тот день простит вас Аллах, ибо он милосердный из милосерднейших. Сказал пророк — над ними самые лучшие благословения молитвы и (ему) самые совершенные приветы: „Вы непременно увидите господавашего воочию“». Текст второй надписи — это хадис, то есть предание относительно того, что делал и что говорил пророк Мухаммед. Изречения этине вошли в Коран, но приписываются Мухаммеду. К дворцовому ансамблю ширваншахов принадлежит и мечеть — почти прямоугольное в плане здание с порталом со стрельчатыми сводами. Портал обрамлен широкой рамой, высеченной в камне, но резьбой он не украшен.

Внутренняя отделка мечети, карнизы и побелка, а также окраска стен портала сделаны значительно позже — в конце XIX или начале XX века — и к старине отношения не имеют. На минарете мечети, под верхней кольцевой площадкой, находятся сталактитовые украшения. Несколько ниже их минарет опоясывают рельефные надписи, а в конце XIX века вокруг минарета была поставлена железная решетка.

В течение нескольких столетий своего существования Дворец ширваншахов, естественно, был свидетелем многих исторических событий. В Баку хозяйничали сефевиды, в 1578 году его захватили турки, в 1723 году во время захвата Баку войсками Петра I пострадали южный и восточный фасады Дворца.

В 1820-х годах в Баку побывал кавалер Гамба, королевский консул в Тифлисе, который отмечал, что «Дворец ханов представляет из себя развалины, среди которых живут 30 бедных семейств татар и персов». В1842 году Баку посетил профессор Казанского университета Березин, совершавший научную командировку по странам Ближнего Востока. В своем путевом дневнике он писал о Дворце ширваншахов: «Это здание довольно пострадало от времени, а еще более от лености человека, который, чтобы много не трудиться, берет отсюда камни на постройку дрянного домишки и без стыда разрушает древность. Кровли уже не существует, она вся упала: стены в верхнем этаже также большой частью обвалились, и нижний этаж почти совершенно засыпан».

В таком руинном состоянии Дворец находился до середины XIX века, когда его в 1857 году передали российскому военному ведомству. Военное ведомство произвело частичный ремонт Дворца и одновременно весьма значительно перестроило его, приспосабливая дворцовые здания под склады военного снаряжения. Этими перестройками Дворцу, как величественному историческому памятнику, был нанесен огромный ущерб.

После октябрьской революции, когда в Азербайджане была установлена советская власть, решением нового правительства создается Комиссия по охране памятников искусства и старины. И с 1932 года во Дворце ширваншахов начали проводить ремонтно-реставрационные работы.

 

ВО ДВОРЦАХ МОНТЕСУМЫ

Монтесума

 

В 1467 году дворец повелителя Ашайакатля («Лицо Воды») праздновал рождение принца Монтесумы. Празднество было великолепным: из дворца доносились звуки флейт и пение, украшенные перьями воины танцевали во внутреннем дворике дворца, отбивая ногами ритм и прославляя в песнях новорожденного принца.

Маленький Монтесума лежал на подстилке из толстой льняной ткани, а рядом с ним были разложены образцы оружия — дубинка, копье и щит из позолоченного дерева.

В год рождения Монтесумы великий город Теночтитлан (будущий Мехико) располагался на острове, лежащем на середине неглубокого озера Тескоко (Лунное озеро). Пожалуй, во всей Латинской Америке не найдется столицы с такой долгой и славной историей, как Мехико. Древние легенды рассказывают, что в самом начале XIV века могущественное племя ацтеков, захватившее всю центральную Мексику, заложило гигантский по тем временам город. Местом для него были выбраны несколько островов, разбросанных на Тескоко, лежащем на высоте 2400 метров над уровнем моря.

Решающую роль в выборе места сыграли жрецы. Заметив над одним из островов орла, намертво схватившего своими когтями змею, они предрекли, что на этом месте добро будет вечно торжествоватьнад злом. Теночтитлан был центром могущественной империи ацтеков, и, подрастая, юный Монтесума постепенно постигал славу имогущество своего государства и своего народа.

Монтесума рано научился ценить музыку и часто сквозь толпу веселых танцоров пробирался к оркестру, игравшему на балах, которые устраивались во дворце каждые двадцать дней. Во время других торжеств, когда были уже принесены в жертву пленники, ацтеки лакомились человеческим мясом, и юному принцу, как деликатес, преподносили маленькие кусочки пальцев. Жрецы говорили ему, что эта пища убережет его от злых богов, что дух его окрепнет и он станет сильным и смелым.

В младенческие годы родители не брали Монтесуму в главный храм, который возвышался на дворцовой площади в самом центре Теночтитлана. Но он мог видеть величественный храм и наблюдать за жизнью города сверху, когда ему разрешали ползать среди цветников, разбитых на крыше дворца. В этих цветниках росло много прекрасных цветов: цвели и благоухали ваниль, ибикус и многие другие растения, над которыми кружились медоносные пчелы. Повсюду сновали ящерицы: охотясь за муравьями и пробираясь по краю кровли, они вдруг скатывались вниз по до блеска оштукатуренной стене дворца. Наблюдая за ними, юный Монтесума учился быть осторожным и бдительным.

Его учили любить бабочек, кружащихся над цветами, ведь, возможно, они — души умерших, сошедшие на землю. Любовь к физической красоте осталась у Монтесумы на всю жизнь. Жизнь во дворце была полна удовольствий и приносила юному принцу много радости и наслаждений: он умел петь и читать стихи, знал дни недели и даты всех праздников в году.

Когда Монтесуму стали брать в храм, чтобы показать ему ритуальные танцы, это были прекрасные для него мгновения. Юный принц наблюдал за танцами воинов, за тем, как девушки водят хороводы и разбрасывают цветы во время весенних праздников. Он повсюду слышал музыку — деревянные гонги и трещотки, глиняные флейты и дудки, а также мягкую дробь барабанов, которая призывала всех на молитву. Он видел магические танцы жрецов, плавно и грациозно поднимавшихся и спускавшихся по ступеням пирамид. И становился свидетелем ритуальных жертвоприношений, во время которых жертвы танцевали до последней минуты.

Монтесума родился в знатной семье и был двоюродным племянником повелителя ацтеков. Отпрыски таких семейств учились в военных школах, приобретая стойкость и презрение к боли. А духовное образование они получали в храмовых школах, где постигали точные науки и тайны колдовства. Монтесума научился читать священные храмовые книги, среди которых больше всего любил изучать «книгу небес», так как готовил себя к жизни жреца-астролога, что требовало кропотливой учебы и долгих уединенных размышлений.

Впоследствии Монтесума стал столь великим жрецом, что при своей власти, при своем влиянии и положении молодого мудреца мог позволить себе построить небольшой дворец — на склоне холма над развалинами древней Тулы. Построить свой дворец недалеко от родового гнезда предков было его мечтой, но в летние месяцы такой дворец не спасал от жары. Главный же летний дворец Монтесумы располагался около Чолулы — в лесах, вдали от гор и вулканов, и в нем всегда царила прохлада.

Чолула лежала в красивой и тихой местности. И хотя воздух здесь был несколько тяжелее, но от цветов исходило нежное благоухание, оперение птиц казалось более ярким, а небо голубее даже в дождливую погоду.

Для Монтесумы было великим счастьем жить в этом дворце со своей семьей, и когда он играл здесь с детьми, то испытывал великое спокойствие. Именно семью считал он отрадой и убежищем в буре жизни, в ней находил защиту от урагана надвигающихся грозных событий.

А потом Монтесума стал повелителем многонациональной страны. Как полководец, он побывал во всех концах обширной империи ацтеков; как жрец, занимал высокое положение в обществе и считался великим пророком; как правитель, нес ответственность за жизнь всего народа, всех своих подданных. Он был потомком бога Кецалькоатля и чувствовал, что обязан защитить свой народ и сделать его более счастливым.

Когда из Тулы, куда он уединялся для размышлений, Монтесума возвращался в Теночтитлан, в свой столичный дворец на берегу озера, отряды носильщиков переносили его в специальных носилках, в которых он восседал под балдахином из прекрасных перьев. С последнего северного склона перед городом открывался вид на огромное озеро, обрамленное горами. Через озеро проложили дамбы, от которых ответвлялись дороги, ведущие прямо к дворцу. Когда Монтесума достигал озера, перед ним расстилали циновки, по которым он сходил в каноэ, окованное золотыми пластинами. Гребцы начинали петь, прославляя своего повелителя и главнокомандующего, а потом выносили каноэ на ступени дворца.

Дома знатных людей в Теночтитлане стояли на высоких фундаментах и располагались в богатых районах города. Многие здания украшались цветными орнаментами, окон в домах не было, а дверные проемы закрывались всего лишь легкими ширмами. Монтесумав свой роскошный дворец тоже входил через забранный занавеской проем, заменявший дверь.

Когда около 500 лет назад горстка жадных конкистадоров воглаве с Э. Кортесом завоевала Мексику, испанцев «поселили в подлинных дворцах громадных размеров, чудной стройки, с обширными тенистыми дворами; все залы обвешаны были обоями из чудесного материала». А еще им «был вручен диск из чистого золота, величиной с тележное колесо. И было на нем такое множество всяких изображений, что глаз нельзя было оторвать. И еще серебряный диск, представляющий Луну, ослепительно блестящую и тоже покрытую разными изображениями. Этот диск был очень тяжелый и ценный. И еще они возвратили им (конкистадорам. — Н.И.) шлем, наполненный мелкими крупинками золота.

Еще подарили двадцать золотых уточек, отлично сработанных и похожих на живых, и изображения каких-то животных вроде собак, а также много золотых фигурок тигров, львов и обезьян; десять ожерелий самой искуснейшей работы, разные подвески и дюжину стрел длиною в пять пядей.

Потом им принесли пышные плюмажи из зеленых перьев с золотыми пряжками и опахала из таких же перьев, и еще дутые золотые фигурки оленей. И еще принесли более тридцати тюков одежды из хлопка и украшенной искуснейшим шитьем и разноцветными перьями. И так много всего было, что по давности лет я всего и неупомню». Так писал Б. Диас де Кастильо в своей «Подлинной истории завоевания Новой Испании».

Сокровища повелителя ацтеков были действительно огромны.

Многим конкистадорам не хватало слов, чтобы описать великолепие Теночтитлана и царского дворца. Например, Б. Диаз, как и другие, в своих записках говорил даже о том, уж не наваждение ли все это: «В самом деле: всюду возвышались башни и храмы, могучие строения из камня, то на земле, то на воде».

Для своей забавы Монтесума держал во дворце птичник, в котором было собрано много экзотических пернатых — от ярко оперенных обитателей прибрежных озер и болот до орлов с высоких гор. В другом доме правитель ацтеков держал водоплавающих птиц в таких количествах, что за ними присматривали 600 человек. Для заболевших птиц во дворце Монтесумы существовала лечебница. Все эти дома и клетки с экзотическими птицами размещались в садах, которые «были чудесны, и для ухода за ними требовалось много садовников. Все было выстроено из камня и оштукатурено — бани, дорожки, уборные и покои были сделаны как летние домики, где индейцы пели и танцевали».

Был у Монтесумы и зверинец, в котором, по утверждению современников, помимо всяческих животных, царь ацтеков содержал «уродливых мужчин и женщин, одни из которых были калеками, другие карликами или горбунами». Эрнан Кортес в своих записях упоминал, что во дворце императора ацтеков существовала специальная комната для «абсолютно белых людей» — альбиносов, которых приносили в жертву богам во время солнечных затмений.

Во время полного затмения, когда Солнце приобретает сначала серповидную форму, а затем от него остается лишь ободок света, этих несчастных людей приносили в жертву. В глазах ацтеков все они, особенно карлики и шуты, были посмешищем. С детства жили они во дворцах ацтекских повелителей, где их обучали всяким фокусам и хорошо с ними обращались, но только до наступления солнечного затмения. Ацтеки верили, что души этих «уродцев» достигнут Солнца, р<