Ответственность должника за неисполнение обязательства

'?

1. В случае неисполнения или ненадлежащего ис­полнения должником своего обязательства он нес ответ­ственность перед кредитором.

Формы ответственности неисправных должников были неодинаковые в различные исторические периоды. В более отдаленные эпохи ответственность имела личный характер: в случаях неисполнения должником лежащей на нем обязанности к нему применялись (притом самим кредитором) меры воздействия, направленные непосред-> ственно на его личность (заключение в тюрьму, продажа в рабство, даже лишение жизни).

s Указания на такую личную ответственность содер­жатся еще в постановлениях XII таблиц. С течением времени формы ответственности были смягчены: за не­исполнение обязательств должники стали отвечать не своей личностью, а имуществом (имущественная ответст­венность была установлена, хотя еще и не во всех случа­ях, законом Петелия в IV в. до н.э.). В развитом римском праве последствием неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства являлась обязанность должни­ка возместить кредитору понесенный им ущерб.

2. Ответственность должника строилась в римском праве на принципе вины: должник отвечал только в том случае, если он виновен в возникшем для кредитора ущербе. Вина должника могла быть разной степени. Наиболее тяжкой и недопустимой формой вины призна­валось умышленное причинение вреда — dolus, например лицо, обязанное передать другому лицу вещь, которая находилась у первого в пользовании, закладе, на хране­нии и т.п., портит или уничтожает эту вещь с целью при-

чинить убыток ее собственнику. Другая форма вины culpa — неосторожность, небрежность, различавшаяся по степени небрежности: грубая неосторожность (culpa lata) и легкая небрежность (culpa levis). Эти понятия опреде­лялись римскими юристами следующим образом. Счита­лось, что грубую небрежность допускает тот, кто не пре­дусматривает, не понимает того, что предусматривает и понимает всякий средний человек (nom intellegere quod omnes intellegunt, D. 50. 16. 213. 2). Легкой небрежностью признавалось такое поведение, какого не допустил бы хороший, заботливый хозяин (bonus paterfamilias, diligen-tissimus, D. 19.2.25.7). На должнике лежала обязанность соблюдать заботливость (diligentia); мера требуемой за­ботливости в разных договорах была разная; несоблюде­ние требуемой заботливости есть culpa, неосторожная вина. Частным видом заботливости являлась охрана ве­щи, составляющей предмет обязательства; в этом смысле говорят, что должник обязан к custodia, охране вещи.

За dolus отвечали всегда независимо от характера до­говора; больше того, не признавались действительными соглашения, в которых лицо заранее отказывалось от, своего права требовать возмещение умышленно причи- || ненного вреда (уже причиненный умышленно вред мо- || жет быть прощен потерпевшим). Равным образом и за грубую неосторожность должник отвечал по каждому до­говору (сложилась даже поговорка: «culpa lata dolo aequi-paratur», т.е. грубая неосторожность приравнивается к

умыслу).

Более строгая ответственность, т.е. даже за легкую

неосторожность, возлагалась на должника лишь в тех до­говорах, которые нельзя считать заключенными исклю­чительно в интересах кредитора. Так, лицо, принимаю­щее вещь на бесплатное хранение, само в этом договоре не заинтересовано; поэтому оно отвечало за порчу или уничтожение принятой вещи только тогда, когда его можно признать допустившим грубую неосторожность;

за легкую неосторожность лицо, бесплатно хранившее вещь, не несло ответственности. Напротив, лицо, кото­рому дали вещь в бесплатное пользование, отвечало даже за легкую небрежность, так как оно непосредственно за­интересовано в договоре. К неосторожности приравнива­лась также imperitia, неопытность, неумение что-то со­вершить; например, лицо берется выполнить известную работу и по неопытности выполняет ее ненадлежащим образом; юрист возлагал на него ответственность ввиду того, что он взялся выполнить работу как мастер своего дела (ut artifex, D. 19.2.9.5).

Из приведенного объяснения римскими юристами понятий грубой и легкой небрежности видно, что рим­ские юристы устанавливали небрежность лица, руково­дствуясь абстрактным масштабом (хороший хозяин — не какой-либо конкретный, а вообще средний человек).

Были, однако, такие виды отношений, где договор­ная ответственность строилась не по абстрактному (пове­дение среднего человека, поведение хорошего хозяина), а по конкретному масштабу. Так, при договоре товарище­ства каждый из товарищей отвечал перед другим за так называемую culpa in concrete (конкретную вину), т.е. от каждого из участников товарищества требовалось прояв­ление такой заботливости, внимательности и т.п. к об­щему имуществу, к общему делу, какие он (а не вообра­жаемый хороший хозяин) прилагал (конкретно) к своим собственным делам, к собственному имуществу (diligentia quam suis rebus adhidere solet, D. 17.2.7.2).

Как правило, каждый отвечал только за свою лич­ную вину; за действия других лиц должник отвечал лишь тогда, когда можно было и ему поставить в вину или не­достаточно осторожный выбор необходимого помощника и т.п., действием которого причинен ущерб кредитору, или недостаточно внимательное наблюдение за действия­ми такого помощника (о подлинной ответственности за действия других лиц см. ниже, разд. VII, гл. IV, §5, п. 2).

3. Если лицо проявляло полную внимательность, за­ботливость и т.п., а вред все-таки наступил, говорят о случайном вреде, за случай (casus) никто не отвечает. Практически это означало, что случайно наступивший

ущерб приходится терпеть собственнику уничтоженного, испорченного и т.п. имущества (casum sentit dominus).

Лишь в некоторых особых категориях отношений, когда признавалось необходимым усилить ответствен­ность, допускалась ответственность и за случай. Но и тогда должник все же мог освободиться от ответственно­сти, если наступивший случай был исключительной, сти­хийной силой — cui resisti non potest (сопротивление ко­торой невозможно) или так называемой vis maior (неодо­лимой силой).

Такая широкая ответственность была, например, возложена преторским эдиктом на содержателей тракти­ров, постоялых дворов, кораблей за вещи, принятые от их посетителей и путешественников.

ВОЗМЕЩЕНИЕ УЩЕРБА

1. Вред, или ущерб, можно понести в имуществе ли­бо в интересах личного неимущественного характера. Вопрос о том, возмещался ли по римскому праву вред неимущественного характера, остается спорным. Во вся­ком случае, наиболее важное значение в римском праве имело возмещение имущественного вреда.

Основанием обязательства возместить вред могло служить правонарушение, или деликт (например, унич­тожение или повреждение чужих вещей); такое обяза­тельство могло возникнуть как следствие неисполнения или ненадлежащего исполнения любого договора; можно было также по специальному договору принять на себя обязанность возмещения вреда, наступающего при из­вестных обстоятельствах.

2. Понятие вреда римские юристы слагали из двух

элементов: a) damnum emergens, положительные потери, т.е. лишение того, что уже входило в состав имущества данного лица, и б) lucrum cessans, упущенная выгода, т.е. непоступление в имущество данного лица тех ценностей, которые должны были бы поступить при нормальном течении обстоятельств (т.е. не будь обстоятельства, кото­рое служит основанием возмещения).

Размер возмещения вреда иногда определяется по рыночной стоимости недоставленных, уничтоженных, поврежденных вещей (vera rei aestimatio, настоящая стоимость вещи), в большинстве случаев учитывается стоимость веши при данных, конкретных обстоятельст­вах. В источниках приводится пример (убит раб, входив­ший в состав труппы рабов-актеров; при возмещении вреда за убитого раба учитывается, между прочим, уменьшение стоимости остальных рабов ввиду наруше­ния ансамбля (Gai. 3.212; D.9.2.22.1). Однако всякого рода личные привязанности потерпевшего во внимание не принимаются; так, если убитый раб является сыном потерпевшего рабовладельца, его родительская привя­занность не учитывается (D.9.2.33). Ущерб, исчисляемый по обстоятельствам данного хозяйства, принято обозна­чать как интерес (id quod interest).

3. При определении вреда, подлежащего возмеще­нию, не принимался в расчет тот вред, который наступил вследствие беззаботности, нераспорядительности и т.п. самого потерпевшего. В источниках приводится, напри­мер, такой случай. Рабовладелец закупил пшеницу для содержания своих рабов; продавец не доставил пшеницу. Покупатель желает получить возмещение ущерба, поне­сенного вследствие гибели рабов от голода. Юрист дает ответ, что возмещению подлежит стоимость пшеницы, но не рабов, так как покупатель должен был купить пшеницу (за счет неисправного продавца) в другом месте и не до­водить своих рабов до голодной смерти (D. 19.1.21).

4. Возмещались только ближайшие последствия того факта, который служил основанием возмещения (прямые убытки), но не косвенные (более отдаленные) убытки;

например, лицо, повредившее чужое здание, отвечало за стоимость необходимых исправлений, но не кражу, со­вершенную рабочими, производившими необходимые исправления.

13-6506