Логический уровень непонимании.

Еще одной причиной неэффективности общения может быть логический уровень непонимания, который вызывается неприятием одним из участников общения логики и аргументов другого. Если человек, с нашей точки зрения, говорит или делает что-то в противоречии с правилами логики, то мы его не только отказываемся понимать, но и эмоционально воспринимаем его отрицательно. При этом неявно предполагаем, что логика есть только одна — правильная, т.е. наша. Однако ни для кого не секрет, что есть и «женская», и «детская» логика. И каждый человек живет и думает по своей логике, но вот в общении, если эти логики не соотнесены или если у человека нет ясного представления о логике партнера, о ее отличиях от собственной, тогда и «срабатывает» барьер логического уровня непонимания.

Примеров несовпадения логических правил, используемых разными людьми, достаточно много. Когда ребенок говорит, что «солнце живое, потому что оно движется», он мыслит по своей, подчиняющейся достаточно строгим законам, логике. И хотя взрослого человека не убедит его аргумент и он может даже посмеяться над ним, тем не менее для детей это вполне достаточный аргумент, и они друг друга отлично понимают.

В исследованиях советских психологов, проводившихся в 20-х годах в Туркмении, испытуемым предлагалось два вида силлогизмов. В одном случае силлогизмы строились из посылок, в которых испытуемые имели собственный практический опыт, только опыт этот переносился в новые условия. Например; «Там, где жарко и сухо, хорошо растет хлогюк; в Англии холодно и сыро, растет там хлопок или нет?».

В другом случае силлогизмы оперировали материалом, в котором испытуемые не имели личного опыта и операции вывода из силлогизма должны были носить чисто теоретический характер. Например: «На дальнем севере, где снег, все медведи белые: Новая Земля находится на дальнем севере. Какою цвета там медведи?».

Испытуемые, живущие в наиболее отсталых условиях (прежде всего женшнны-ичкари), отказывались делать какие-либо выводы даже из силлогизмов, относящих к

 

9b

*

первому виду. Они обычно заявляли, что не бывали в неизвестном для них месте и не знают, растет ли там хлопок. Лишь при продолжении опыта и просьбе ответить на вопрос («что следует из слов экспериментатора?») они соглашались сделать вывод («но вашим словам, должно получиться, что там хлопок расти не может, если там холодно и сыро, когда холодно и сыро, хлопок не растёт»).

Еще более решительно они отказывались делать выводы, когда предлагался второй вид силлогизмов. Как правило, многие отказывались принять большую посылку, заявляя, что «они никогда не были на севере и никогда не видели медведей; для ответа на этот вопрос нужно обратиться к людям, которые были на севере и видели медведей». Часто они, полностью игнорируя посылку, заменяли вывод из силлогизма собственными соображениями («медведи бывают разные, если он родился красным, он и останется красным»; «мир большой, я не знаю, какие бывают медведи») и заводили общие, основанные на слухах, рассуждения о жизни медведей, разговоры, т. е. каждый раз уходили в сторону от решения задачи.

Некоторые испытуемые полностью отрицали возможность сделать какой бы то ни
было вывод из силлогизма этого вида, заявляя, что они «могут рассуждать только о том,
что они видели», «не хотят врать», «дать ответ на этот вопрос могут только те люди,
которые или видели, или знают». Даже наводящие вопросы («как получается по моим
словам?») не приводили здесь к успеху. Они отказывались обратиться к операции логического вывода из данных посылок.

Полное отрицание возможности сделать вывод из положения, в котором нет собственного опыта, недоверие к любой логической операции, если она носит чисто теоретический характер, однако признание возможности делать выводы из собственного практического опыта — вот наиболее характерные особенности этой группы испытуемых.

Очевидно, что если коммуникация, адресованная таким людям, будет построена исключительно по правилам формальной логики, то она вряд ли будет эффективной.

Но сути дела, логика тоже бывает «наша», «своя» и «чужая» Чужая логика неправильная, и, следовательно, к ней мы можем относиться недоверчиво или пренебрежительно. Если мы отказываем логике сообщения в правильности, то на нас не

произведут никакого впечатления разнообразные "следовательно", "исходя из", "мы можем заключить", "потому что" и т. п., так как мы расцениваем это только как "подделку" под логику, и ей не верим. В таком случае можно сказать, что воздействие «натыкается» на логический барьер непонимания.

ТЕМА 11. ИНТЕРАКТИВНАЯ СТОРОНА ОБЩЕНИЯ. СТИЛИ ОБЩЕНИЯ.

Анализ интерактивной стороны общения представляет значительные сложно­сти. Вообще разделение трех сторон общения — перцептивной, коммуникативной и
интерактивной возможно только как прием анализа, нельзя. Выде­лить ''чистую" коммуникацию, без восприятия и взаимодействия, или "чистое" вос­приятие как познание другого в общении нельзя. Но если восприятие и коммуника­ция в общении все-таки в какой-то мере, с большими оговорками, но поддаются отде­лению от "целого", то вычленение "отдельного" взаимодействия практически невоз­можно. Действие – главное содержание общения. Описывая его, мы чаще всего используем термины действий. Например: "он на меня давил, но я не поддался", "он
подстроился под меня", "борьба между нами привела к поражению такого-то"; "он
нанес мне удар"; "мы топтались на одном месте" и т. д. Между тем речь идет
об общении, а не о чем-либо другом; и то, что оно передается такими фразами, обыч­но не приукрашивание, а главный смысл, который увидели партнеры в общении.

Если вспомнить или представить себе какой-нибудь реальный разговор, спор,
беседу, то их всегда можно увидеть как моментальный снимок, зафиксировавший
главное направление усилий партнеров. Иногда кажется, что происходит борьба – на­правления противоположны, каждый хочет победить и идет упорная схватка. Бывают
случаи разнонаправленности, но это не борьба, а "растаскивание" в процессе обще­ния каждый тянет в свою сторону. Отмечаются ситуации, когда действия партнеров
неравны по силе или направлены на изменение порядка соподчинения – один "давит" сверху, другой "снизу" и т. п. Возможны также ситуации, когда партнеры друг другом управляют – "дергают" за невидимые ниточки и вызывают желаемые ре­акции. Можно представить себе и действия партнеров "заодно", и еще множество са­мых разнообразных вариантов.

В своем собственном общении мы также постоянно реагируем на действия партнера. В одном случае нам кажется, что партнер нас обижает и мы отстаиваем се­бя, в другом, что он нам льстит, в третьем, что он нас куда-то толкает. Очевидно, что

такое восприятие поведения партнера нельзя вывести ни из каких-то его внешних признаков, ни из его слов. За одними и теми же словами могут стоять разные дейст­вия. Между тем, общаясь, мы постоянно отвечаем дли себя на вопрос: "что он дела­ет?", и наше поведение строится исходя из полученною ответа. Что позволяет нам понять смысл действий партнера?

ПОЗИЦИЯ В ОБЩЕНИИ.

Одним из возможных способов понимания ситуации общения, которое дает возможность увидеть смысл и содержание действий в общении как своих, так и парт­нера, является восприятие положения партнеров, а также их позиций относительно друг друга. Действительно, каждый замечал, что в любом разговоре, беседе, публич­ном общении огромное значение имеет то, какой относительный статус у партнеров (не постоянный социальный статус, а статус "здесь и сейчас" в общении). Очень важ­но, кто в данный момент "наверху", а кто "внизу",

Подход к анализу ситуации общения от позиций, занимаемых партнерами, раз­вивается в русле транзактного анализа – направления, которое в последние десятиле­тия завоевало огромную популярность во всем мире Достаточно сказать, что книги Э. Берна "Игры, в которые играют люди", Т. Харриса "Я – О'кей, Ты – О'кей" и М. Джеймс и Д.Джонджевал "Родиться, чтобы победить", посвященные теории и прак­тике транзактного анализа, расходились миллионными тиражами. Пожалуй, основой такой огромной популярности этого направления в социальной психологии общения послужила его понятность, кажущаяся очевидность и открытость для неспециали­стов, не говоря уже о том, что обучение общению с применением транзактного анали­за действительно улучшает умения и успешность людей во взаимодействии.

Можно сказать, что главным предположением транзактного анализа, не всегда явно выраженным, служит предположение о том, что основными действиями в обще­нии являются действия, осознанно или неосознанно направленные на изменение или регулирование своей или чужой позиции в общении, некоего межличностного, внутриобщенческого статуса.

Существует несколько вариантов к определению этих позиций. Например, анг­лийский психотерапевт Перлз выделяет две основных позиции в разговоре: хозяин

положения и подчиненная сторона. Это именно сигуативпые позиции, которые тем не менее имеют определенные устойчивые черты. Так, человек в позиции хозяина поло­жения ведет себя более авторитарно, он "все знает лучше всех". Он требователен, часто прибегает к угрозам, запугиванию какими-то катастрофическими событиями: Если ты этого не сделаешь – не буду тебя любить". Основной глагол – "должен". По­зиция подчиненной стропы также предполагает определенные стереотипы в пове­дении. В этой позиции человек требует защиты, он зависим, подчинен, лишен ини­циативы, власти. Типичные реплики: "я хотел как лучше"; "что я могу сделать?", "я со­вершенно забыл про твой день рождения". Эта позиция, несмотря на свою видимую зависимость и беспомощность, допускает гораздо больше маневров, чем позиция хо­зяина положения, и, в общем очень выгодна.

Аналогичный подход к анализу взаимодействия с точки зрения позиций, зани­маемых людьми в общении, связан с выделением таких межличностных позиций, как Преследователь, Жертва и Помощник.

Действительно, мы вполне можем представить себе понятные и оправданные в различных жизненных ситуациях роли Преследователя – человека, который уста­навливает необходимые ограничения в поведении или следит за исполнением правил; Жертвы — человека, который может, например, выполнять какую-то работу, по ему не позволяют его религия, раса, пол; наконец, Помощника – человека, помогающего другому действовать более адекватно, удовлетворительно.

Однако, когда эти роли используются (осознанно или неосознанно) в общении только как некие маски, с целью управления другим, когда партнер общается "в образе" Преследователя или Жертвы, тогда эти роли уже не так естественны и понятны, и требуется специальный анализ для учета их влияния в общении. В этом случае Пре­следователь — это тот, кто устанавливает необязательные, но необходимые ограничения в поведении других и наблюдает за выполнением правил, причем делает это жестко и явно. Жертва – это тот, кто создает видимость того, что он жертва, и По­мощник — тот, кто пытается помогать, но с целью установления зависимости от себя партнера, которому он "помогает".

В транзактном анализе предполагается, что практически все взаимодействия в общении состоят в использовании и динамике их межличностных позиций.

В одной из книг по транзактному анализу приводится следующий пример из­менения позиций в общении, который очень хорошо иллюстрирует и широкую рас­пространенность их использования и те возможности, которые предоставляет их ана­Лиз. Итак, эпизод семейной жизни. (Слева – позиции сторон, справа – реплики).

Сын (Преследователь) зло Ты же знаешь, что я ненавижу

кричит матери

голубой цвет. И ты опять купила мне голубую рубашку

Мать (Жертва) Тебе не угодишь, по-твоему, я никогда ничего не делаю правильно.

Отец (Помощник по отноше - Как ты можешь так разговаривать с

нию к матери и Преследователь матерью! Марш отсюда, останешся

по отношению к сыну) сегодня без обеда.

Сын (Жертва) в своей комна- То говорят, чтобы я был честным, те а как только попробовал им сказать,

что не люблю, тут же заткнули мне рот. Попробуй им угоди!

Мать (Помощник, принеся сы- Не говори отцу. Мы не должны так

ну поднос с едой) расстраиваться из-за какой-то рубашки

Мать (Преследователь, вер- Джон, ты слишком жесток к сыну
нувшись к отцу Держу пари, что он сейчас сидит в

своей комнате и злится на тебя

Отец (Жертва)

Но, дорогая, я только пытался помочь тебе, а ты меня ругаешь как будто бы и тебя обидел

Сын (Помощник)

Мама, я освободился. Вам помочь? Отец, наверное, устал.

 

В примере хорошо видно, что, фиксируя роли Преследователя, Жертвы и По­мощника, гораздо легче разобраться в том, что происходит к разговоре, т.е. понять смысл именно действий, а не только слов.

Широко известна и получила наибольшее применение схема, разработанная Э.Берном. В его теории транзактиого анализа основными понятиями являются Эго-состоя­ния и транзакции. Под состояниями Эго Э.Берн понимает отиосителыю незави­симые и обособленные во внутреннем мире человека совокупности эмоций, устано­вок и схем поведения, которые как бы дискретны и могут проявляться в поведении по отдельности. Таких обособленных комплексов установок и способов повеления Э.Берн выделяет три: Родитель, Взрослый и Ребенок. Родитель – это такое состояние Эго, чувства, установки и привычное поведение которою относится к роли Родителя. Состояние Взрослою обращено к реальной действительности, состояние Ребенка – актуализация комплекса установок и поведения, выработанного в детстве. Предпола­гается, что в любой момент каждый человек может быть либо Взрослым, либо Роди­телем, либо Ребенком, а конкретное состояние Эго, от которою ведется разговор, оп­ределяет позицию и статус человека в общении.

Важно, что согласно теории тразнактого анализа Родитель, Взрослый и Ребе­нок -это не абстрактные конгломераты стилей поведения и реагирования, они осно­ваны на вполне конкретных и значимых воспоминаниях, имеющихся у каждого чело­века, которые далеко не всегда можно произвольно припомнить, но которые все-таки есть и оказывают ощутимое влияние на поведение человека. Потому мой Родитель – это не только обобщенная позиция, но и конкретные личные воспоминания о том, как реагировали мои мать или мой отец на подобную ситуацию. Я как бы перенял их стиль поведения. Мой Ребенок—это не вообще Ребенок, а я сам в детстве в такой ситуации.

Тем не менее в позициях Родителя, Взрослого и Ребенка есть общее - направленность поведения, которая хорошо видна во всем: в интонациях, лексике, характерных позах и т. д.

Вторым важнейшим понятием является транзакция, т е. взаимодействие в общении, которое понимается как взаимодействие определенных позиций

Представим себе такое кухонное происшествие: нарезая хлеб, жена порезала себе палец. "Ой, я порезалась", — восклицает она. Её муж на это произносит: "И ни-

чего удивительного, ты ведь совершенно не обучаема! Неужели нельзя быть более аккуратной?". В чем суть такого взаимодействия? Согласно транзактному анализу, его можно проанализировать следующим образом. Обозначив позиции как Рд, В, Рб, можно начертить следующую схему (стрелками будут обозначены отдельные тран­закции (действия). В данном случае они совпадают с отдельными репликами, но это не обязательно, несколько действий могут составлять, одно действие, и наоборот). Жена, сказав "Ой, я порезалась", обращалась к мужу с позиции Взрослого на позицию Взрослого. Её муж, напротив, обратился к ней с позиции Родителя на позицию Ребен­ка – он явно более обеспокоен проблемами перевоспитания жены, нежели самим поре­зом и необходимостью оказать первую помощь. В этом примере возможна и другая реакция, с позиции Взрослою, которая действительно выглядит совершенно обособ­ленной и независимой от первой.

Например:

І. Ой, я порезалась!

2. О, тебе, наверное, больно. Сейчас я тебя перевяжу.

Если с позиции Родителя в этом примере основная интенция – намерение мужа воздействовать на характер жены, то с позиции Взрослого основная задача отреагировать на реальные обстоятельства, в данном случае помочь остановить крово­течение. Таким образом, видно, что под транзакцией подразумеваются не слова, не реакции, а в первую очередь намерения к действию, или действия, которые, конечно, отражают понимание человеком ситуации общения.

В данной ситуации возможен и ответ с позиции Ребенка, если, например, ос­новное намерение мужа – защититься от неприятной ситуации.

Ай, я порезалась!

10-1

 

2. Ну почему все всегда так не вовремя! Мы теперь опаздываем в кино.

Традиционно в транзактном анализе выделяется три типа транзакций: дополни­тельные, пересекающиеся и скрытые. На самом деле может существовать большое количество их различных комбинаций. Так как любой из партнеров может быть в данный момент либо Родителем, либо Взрослым, либо Ребенком, его слова и действия могут исходить из любой из этих трех позиций. И они могут быть направлены к любому из трех возможных состояний партнера. И здесь возникают любые комбина­ции. Однако названные выше дополнительные, пересекающиеся и скрытые транзак­ции рассматриваются как типовые по отношению к множеству возможных вариантов. Дополнительным называется такое взаимодействие, при котором партнеры аде­кватно воспринимают позиции друг друга, понимают ситуацию одинаково н направ­ляют свои действия именно в том направлении, которое ожидается и принимает их партнером и которого он также придерживается.

В неравном общении с подчинением партнеры так же, как и в равном взаимо­действии, правильно понимают и позицию партнера, и ту позицию, с которой они "должны" отвечать в этой ситуации. Однако смысл действий, совершаемых здесь, другой, нежели в равном общении. В равном взаимодействии всегда основную роль играет передаваемая или получаемая информация, такой разговор всегда предметен, соотнесен с реальностью и от нее отталкивается. И даже если предметом разговора является один из собеседников, тем не менее, он обсуждается, скорее, как составная часть этой реальности, нежели как объект каких-либо изменений и т. п.

Следовательно, позиция, занимаемая в общении и задающая определенное направление действиям, с одной стороны, определяется пониманием ситуации, а с другой стороны, формирует ситуацию. Важно, что осознание своей позиции в общении и позиции другого дает принципиальную возможность изменить складывающуюся ситуацию через изменение своей позиции.

 

Метод психотерании, основывающийся на транзактном анализе, как раз и состоит в том, чтобы нау­чить людей легко разбираться в позициях, лучше понимать смысл и направление действий партнеров, но, кроме того, уметь изменять свою позицию, и тем самым активно формировать дальнейшее развитие ситуации. Но так как и "первоначальные" позиции – следствие отношения к ситуации, то, вероятно, важно выяснить, как ситуация узнается, понимается, определяется.

СИТУАЦИЯ И ДЕЙСТВИЕ. Поведение человека в той или иной ситуации во многом определяйся тем, как он ее понимает. Этим же объясняется для него и смысл действий партеров. Очевид­но, что в субъективно разных ситуациях человек будет вести себя по-разному. Представим себе, что все возможные ситуации можно разделить только на два типа – "враждебные" и "дружественные". Определив ситуацию как "враждебную", человек будет определенным образом истолковывать действия партнеров и свои. Опознав "дружественную" ситуацию, он будет воспринимать все по-иному. Более того, одина­ковые действия в этих двух типах ситуаций выглядят совсем разными (скажем улыб­ка: в одном случае может выглядеть насмешкой, а в другом – поддержкой. И поэто­му, увидев улыбку партнера, в первом случае надо защищаться, а во втором – радо­ваться).

С некоторыми оговорками можно сказать, что вопрос о правильности, адекват­ности тех или иных действий в общении может быть поставлен только в том случае, если известно, в какой ситуации это происходило, т.е. как участники общения вос­принимали ситуацию.

Но как это определить? Ведь опознание ситуации очень субъективный про­цесс, который трудно поддается анализу. Каждому ясно, что одна и та же ситуация может иметь дня разных людей разный смысл: для одного она "враждебна", для дру­гою — "дружественная" и т. п. Мало того, именно разное видение одной и той же ситуации — во многих случаях причина конфликтов и отсутствия взаимопонимания между людьми. Почему возможно такое различие в восприятия ситуации общения? От чего зависит то или иное понимание ситуации?

 

К сожалению, ответить на эти вопросы очень сложно. В социальной ситуации слишком мною переменных, каждая из которых в принципе может стать ключом к ее пониманию в целом. Так, авторы наиболее полного исследовании ситуаций в соци­альной психологии М. Аргайл, А. Фернэм и А Грэм, считают, что социальная ситуация определяется девятью чертами: целями или структурой целей, правилами (общепринятыми представлениями о допустимости или недопустимости определен­ного поведения в той или иной ситуации); системой ролей, характерной для ситуа­ции, репертуаром элементарных действий, свойственных ситуации, последовательно­стью действий, характерных для ситуации, имеющимся набором понятий для опреде­ления, понимания ситуации; окружающей (физической) средой; языковыми и рече­выми средствами; используемыми в ситуации; наконец, характерными для опреде­ленных ситуаций трудностями, требующими определенных изменений и навыков по их преодолению.

Узнать ситуацию мы можем по каждому из этих признаков или по сочетанию двух-трех из них. Все эти элементы ситуации взаимозависимы, так что изменение одного элемента обяза­тельно ведет к изменению других. Например, структура целей влияет на правила, ре­пертуар действий и их последовательность: имеющаяся понятийная схема связана с используемыми речевыми средствами.

Для нас важно, что каждый из этих параметров может быть как признаком для опознания ситуации, спусковым крючком, который ориентирует ее участников, так и способом развития, изменения ситуации, когда привнесение какого-то компонента формирует ситуацию иным образом. Так, услышав определенные слова и интонации из уст партнера, мы можем примерно определить ситуацию. Если нам слышится раз­дражение или недовольство в наш адрес, то ситуация угрожающая, если слышны обучающие, дидактические интонации, то это поучение или воспитание. В то же вре­мя в наших силах, употребив какое-нибудь выражение повлиять на ситуацию, задать тон, направление дальнейшему развитию событий. То же можно сказать и об осталь­ных параметрах.

В разработке этой проблемы исследователи опирались на вполне конкретные житейские ситуации: прием у врача, прогулка с друзьями, семейный выход в театр и т. д. При этом не только анализировалась связь различных параметров, но и определялись устойчивые

характеристики ситуации, а также были выделены различные типы социальных ситуаций. В качестве важных дня участников характеристик социальных ситуаций были названы следующие: "знакомая — незнакомая", "формальная – неформальная",

"ориентированная на задачу - ориентированная на общение" и "поверхностная – глубокая (интимная) включенность".

Основными типами социальных ситуаций были признаны: официальные соци­альные события; личностное взаимодействие с близкими друзьями и родственниками, случайные эпизодические встречи со знакомыми; формальные контакты в магазинах и на работе, асимметричные взаимодействия (например, обучение, руководство), конфликт и переговоры; групповая дискуссия. Вмеете с тем авторы указывают, что этот список не полный и может быть продолжен.

Классификация типов социальных ситуаций, приводимых М Аргайлом и его сотрудниками очень интересна потому, что она построена на основе исследований конкретных социальных ситуаций, что она классификация эмпирическая. Но этим же определяются и ее недостатки – отсутствие стройности и единства, которые бы очень пригодились каждому для анализа собственного поведения.

Кроме эмпирических существуют и теоретические классификации видов или типов общения, которые обычно строятся сверху. Они более стройны и просты, но неизбежно и более абстрактны и односторонни. Представляется, что знакомство с некоторыми классификациями видов общения будет полезно, так как разбор имею­щихся в литературе классификаций видов общения позволит лучше понять взаимо­связь и взаимозависимость его характеристик, осознать направление и жесткость свя­зи между разными элементами и составляющими общения.

Важно подчеркнуть, что, по нашему мнению, эти классификации можно рас­сматривать как описание разного рода ситуаций общения, определяемых по их эле­ментам. Несмотря на то, что вопрос о смысле действий партнеров в выделяемых ви­дах, или типах, общения авторами обычно не ставится, тем не менее уже само их описание задает как бы систему координат, или точек отсчета которые позволяют понять взаимодействие в конкретном общении. Очень существенно также и то, что имеющиеся классификации видов общения, если рассматривать их как определенные ситуации взаимодействия, позволяют представить себе не только то, как будут пони-

маться те или иные действия в разных типах общения, но и то, какие механизмы вос­приятия, способы коммуникации наиболее соответствуют данным типам.

Как уже много раз подчеркивалось, представление о ситуании взаимодействия – одна из важнейших детерминант нашего поведения. Источником ошибок социальною восприятия может быть неадекватное ситуации применение механизмов социальной перцепции (восприятия партнёров по общению друг друга). Сажем эмпатия, примененная в ситуации межгруппового взаимодействия приводит к лож­ному иллюзорному пониманию на основе беспочвенного "вчувствования" в очень далекою человека. А стереотипизация, которая в межгрупповой ситуации как раз наиболее адекватный механизм восприятия, примененная "не но адресу", т.е. в си­туации близкого межличностного общения, также приводит к ошибкам.

Эффективность воздействия, способность правильною учета, преодоления барьеров на пути коммуникации сильно зависят от того, какой видят и строят ситуа­цию участники взаимодействия. Мы говорили о том, что барьеры наиболее активизированы в межгрупповой ситуации, а наименее — в межличностной, что для разных ситуаций взаимодействия наиболее адекватны различные приемы и методы воздейст­вия и что, не учитывая характер восприятия партнером ситуации, нельзя в достаточ­ной степени добиться эффективного достижения своих целей.

Каждому человеку присущ свой, целостный стиль общения, который наклады­вает вполне узнаваемый, характерный отпечаток на его поведение и общение в лю­бых ситуациях. Причем, этот стиль не может быть выведен только из каких-либо ин­дивидуальных особенностей и личностных черт людей – вспыльчивости или выдер­жанности, доминантности или пассивности, доверчивости или закрытости и т.п. Он отражает именно особенности общения человека, характеризующие его общий под­ход к построению взаимодействия с другими людьми.

Есть люди "умеющие" и "не умеющие" общаться, конфликтные" и "соглашатели", "пешки" и "манипуляторы". Стиль общения, который присущ каждо­му из них, по-видимому, зависит от очень разных моментов: и от истории жизни, и

от отношения к людям, и от того, какое общение наиболее предпочитаемо в общест­ве, в котором они живут. Вместе с тем стиль общения, определяя то, как человек склонен строить и понимать различные ситуации, сам оказывает огромное влияние на его жизнь, формируя его отношение к людям, способы решения проблем и его лич­ность.

РИТУАЛЬНОЕ ОБЩЕНИЕ

Любой человек в различные моменты жизни общается совершенно по-разному. Однако в общении практически каждого человека можно выделить некоторую общую составляющую – его стиль общения, т. е. наиболее предпочитаемые им способы по­нимания других людей, коммуникации и действия в общении. Индивидуальный стиль общения как бы извлекается из определенного рода ситуаций, где необходимо именно такое общение, и распространяется как основной.

Выбор человеком того или иного основного стиля общения определяется очень разными и сложными причинами: опытом его общения, его представлением о людях и о жизни вообще, его личностными особенностями. Но самое существенное, что сам этот вы­бор формирует затем и опыт человека, и его отношение к людям, и его ожидания в различных жизненных коллизиях, становится составляющей его личности.

Первым мы рассмотрим ритуальное общение – индивидуальный стиль обще­ния, свойственный очень многим людям.

Этот стиль ведет свое происхождение от социальных, межгрупповых ситуаций общения, где главной задачей партнеров является поддержание связи с социумом, подкрепление представления о себе как о члене общества. При этом важно, что партнпер в таком общении является как бы необходимым атрибутом выполнения ритуала. В реальной жизни существует огромное количество ритуалов, подчас очень разных, ситуаций, в которых каждый участвует только как некоторая маска с заранее задан­ными свойствами и которые требуют от участников только одного – знания правил игры.

В подобном стиле осуществляются многие контакты, разговоры, которые со стороны, да иногда и изнутри, кажутся бессмысленными, бессодержательными, так как они на первый взгляд совершенно неинформативны, нецеленаправленны, не имеют

гг

и не могут иметь никакого результата. Ну, действительно, какой, казалось бы, смысл в общении, предположим, на некоем дне рождения. Все присутствующие знают друг друга лет 20, собираются вместе раза 3-4 в год, сидят по нескольку часов и говорят все об одном и том же. И мало того, что темы разговоров в сущности не меняются, так, кроме этого, каждый наверняка может предсказать точку зрения любого по лю­бому вопросу. Казалось бы, абсолютно бессмысленная трата времени, которая должна вызывать только раздражение. Это иногда и случается, но редко, гораздо чаще мы получаем от такого рода заседаний удовольствие. Мало того, чем больше "отягчающих" обстоятельств, чем больше стаж знакомства, чем меньше новых лю­дей (а ведь интересно, что в таких компаниях с трудом приживаются даже собствен­ные дети), чем меньше неожиданных точек зрения – тем больше удовольствия. Зачем же это нам нужно?

Описанное общение – типичный случай ритуальною общения, где главным де­лом является подкрепление своей связи со своей группой, подкрепление своих уста­новок, ценностей, мнений и т.д., повышение самооценки и самоуважения. Отмечен­ные черты этого общения – не направленность, не информативность, бессодержа­тельность, не вовлеченность или малая вовлеченность партнеров в общение – во мно­гом характерные признаки ритуальною общения.

Как воспринимается партнер в ритуальном общении? Да, в общем, никак. Так как партнер – всего лишь необходимый атрибут, в принципе не единственный и лег­ко заменимый, то его конкретные индивидуальные особенности несущественны. Это верно и тогда, когда мы знаем человека "как облупленного", и когда мы его в первый раз видим. Важно только одно - его компетентность относительно конкретного ри­туала. До тех пор пока человек находится в рамках ритуала, его восприятие и пони­мание как бы не нужны. Вспомним широко известное определение зануды "это человек, который на вопрос „Как живёшь" начинает подробно рассказывать, как он живет". Иными словами, мы понимаем или воспринимаем человека как зануду (т.е. приписываем ему свойство "занудность") только тогда, когда он выходит за рамки ритуала. Если же он не выходит за них (например, на тот сакраментальный вопрос говорит "нормально"), то мы о нем ничего конкретного сказать не можем, да нам это и не нужно.

В ритуальном общении для нас существенно следование роли - социальной,
профессиональной или межличностной. Скажем, на вопрос "Как живешь" надо отвечать что-то вроде "Нормально", 'Прекрасно", "Отлично" и т д., а вот ответ
"Отвратительно", предполагающий в дальнейшем вопрос "А что так?" и последую­щую беседу на эту тему, - это уже выход из ритуала приветствия и переход к другому
общению. Человек, отвечающий "Отвратительно" в данном случае выходит из рамки
своей ритуальной роли. Межличностные роли тоже существенны в ритуальном об­щении.Скажем, некто всегда в компании выполняет роль "Весельчака" Если в такой
компании в ритуальном разговоре о спорте или о политике он вдруг начнет высказы­вать какие-нибудь скептические мысли, это нарушит ритуал и вызовет удивление.

Когда любая ситуация общения воспринимается или превраща­ется человеком в ритуал, можно говорить о ритуальном стиле об­щения. Этот стиль хорошо узнаваем — он всегда предполагает большое, даже преувеличенное внимание к форме общения, к соблюде­нию правил и, в общем, пренебрежение содержанием. Вероятно, во многих случаях можно говорить, что корни ритуального стиля лежат в неудовлетворенности человека своим положением среди людей, в реальной невключенности в значимые человеческие отношения, т.е. ритуальный стиль – почти всегда свидетельство психологического неблагополучия.

МАНИПУЛЯТИВНОЕ ОБЩЕНИЕ

Рассматривая манипулятивное общение, необходимо иметь в виду, что практи­чески все его характеристики и составляющие впрямую зависят или следуют из ос­новною определения — манипулятивное общение. Это такое общение, при котором к партнеру относятся как к средству достижения внешних по отношению к нему целей.

Важно выделить способ восприятия партнера при манипулятивном общении. Так как другой – только средство достижения некой цели, то его рассматривают, скорее, как совокупность функциональных качеств, которые могут пригодиться при достижении этой цели, нежели как целостного человека.

В манипулятивном общении наиболее точно и хорошо воспринимаются некотрые свойства и качества человека, которые могут быть представлены как материал для достижения цели. Все остальные качества, вероятно, должны как-то "достраиваться" Такое "достраивание" действительно происходит и может иметь, как уже отмечалось, в своем основании либо социальные стереотипы, либо индивидуальные стереотипы.

Если в какой-то ситуации для человека наиболее важна групповая принадлежность партнера (профессиональная, этническая, возрастная и т.д.) и связанные с ней функции (например, профессиональные), то вступает в действие механизм социальной стереотипизации. Интересно, что именно в сфере манинулятивного общения делается большинство ошибок превосходства, привлекательности, отношения к нам. Располагая одной характеристикой партнера, человек в манипулятивном общении, помимо нужных ему свойств, достраивает остальные по стереотипу (образцу) и, далее, общается с этим воплощенным стереотипом.

Однако может быть ситуация, когда "включается" индивидуальная стереотипизация и, зная или предполагая одно из качеств партера (например доброту), человек достраивает все его остальные качества в соответствии со своими представлениями о том, какие качества с какими должны сочетаться. Если же человек добрый, то он, скорее всего, одновременно и сговорчивый, и терпеливый.

На основе такого рода понимания другою и происходит общение. Этот тип социального восприятия, как уже отмечалось, имеет и свои достоинства, и свои недостатки. С одной стороны, он очень "эк