От боспора киммерийского до индии и камчатки

 

Развитые транспортные средства позволяют устанавливать связи на дальние расстояния. Но это не всегда учитывают историки.

Из того факта, что скифы и другие их «родственники» в совершенстве владели конным транспортом, ясно следует, что уже в эпоху античности (а скорее всего, и много ранее) огромные пространства Евразии были вполне «проницаемы». Скифам ничто не мешало совершать путешествия по тем же направлениям, которым следовали русские землепроходцы в XVI–XVIII вв., и они их совершали.

Некоторые греческие путешественники заходили во внутренние пространства континента очень далеко — чуть ли не до Сибири. До сих пор идут споры о личности знаменитого в древности Аристея Проконнесского, написавшего книгу о путешествии в Скифию (как и многие другие источники, книга эта, «Аримаспея», не сохранилась).

Аристей утверждал, что добрался до земель чуть ли не исседонов: (исседоны — скифы Южной Сибири). Аристей вполне мог совершить «воображаемое» путешествие, опираясь на сведения, полученные из чужих уст. Однако, сведения эти были достаточно точны. Знали в античной Греции и о крайнем севере и полугодовой полярной ночи, и об Уральских (рипейских) горах, и о людях желтой расы, у которых бороды не растут.

Встречающиеся в античных источниках фантастические описания одноглазых «аримаспов», обитавших у подножия гор, в которых гигантские крылатые собаки-грифоны стерегут золото, находят объяснение: некоторые арийские народы Южной Сибири и Алтая (где издревле велась добыча золота и почитались мифические грифоны) носили на голове «зеркальные», отражающие солнечный свет украшения, что создавало эффект «третьего глаза»184.

Великая Скифия была в древности вполне проходима — от берегов Черного моря до Алтая и Саян. Это трудно представить, исходя из реалий Средневековья; но следует вспомнить, что эпоха X–XVI вв. н. э. отличалась глубоким политическим упадком, дроблением на мелкие государства, разделенные религиозной враждой. «Узость» рамок средневекового мира была вызвана чисто политическими причинами, а вовсе не плохим состоянием транспортных средств. (Такой «классический» взгляд на Средневековье неверен. Он навеян нам идеологами «буржуазных революций», «боровшихся с мраком Средневековья». Именно Средневековье было расцветом наук, культуры, образования — расцветом арийской цивилизации. Пришедшие на смену ариям «буржуазные историки», наделенные моралью ростовщиков, все переиначили. Но об этом разговор особый. — Примеч. Ю. Д. Петухова).

 

 

Главные свидетельства «проницаемости» Древней Скифии для торговых и других связей предоставила археология. МОНЕТЫ, ВЫПУЩЕННЫЕ ДВЕ ТЫСЯЧИ ЛЕТ НАЗАД В ПРИАЗОВЬЕ, И ТОВАРЫ, ИЗГОТОВЛЕННЫЕ ТАМ ЖЕ, БЫЛИ ОБНАРУЖЕНЫ НА АЛТАЕ И В ДРУГИХ МЕСТАХ СИБИРИ… ВПЛОТЬ ДО КАМЧАТКИ! Боспорские монеты чеканки 111–105 гг. до н. э. и 324 г. н. э. были обнаружены на р. Чарыше к югу от Барнаула. Неподалеку от Джунгарских ворот нашли клад из 16 боспорских монет, а в Западном Тянь-Шане найдены боспорские монеты выпуска 400 г. до н. э. Наконец, на Камчатке, на озере Ушки, — две боспорские монеты III в. до н. э. и XVII в. н. э. и хорезмийские — раннего Средневековья (Марков, с. 7–16).

Интересно, что найдены монеты именно боспорской чеканки, то есть выпущенные в приазовском государстве, входившем в сферу влияния «скифского мира». Видимо, хождения «иноземной» валюты на просторах Скифии в древности не допускалось…

Если торговые пути два тысячелетия назад протягивались от Азовского моря до Охотского, значит, скифы южнорусских степей знали о Тихом океане, а может, и об Америке. От скифов географические сведения поступали в античные полисы Средиземноморья, и даже в Средние века память о них сохранялась. Недаром составители карт эпохи Возрождения считали, что Америка отделена от Евразии проливом, до того, как этот пролив был обнаружен.

Помнили об этом проливе и в России. Еще до знаменитого похода Ермака в Сибирь Иван Грозный назначил награду тем морякам, которые, двигаясь Северным морским путем, первыми обогнут Азию (Марков, 263–274). Кучум «правил» западной Сибирью, а Иван Грозный уже задумывался о Беринговом проливе, достигли которого русские моряки десятилетия спустя. Память о проливе, отделяющем Азию от Америки, хранилась в России со скифских времен.

По просторам Скифии совершали путешествия не только деньги, но и товары. В погребениях скифских вождей Южной Сибири обнаружены украшения, носящие явные следы влияния причерноморских традиций, и ткани, изготовленные там же. Обнаружены и предметы, импортированные из Индии. Торговые связи с Южной Азией осуществляли прежде всего среднеазиатские скифы (саки). Особенно тесными эти связи становились в те времена, когда политическое влияние скифов простиралось далеко на юг, как это было в кушанскую эпоху (II в. до н. э. — IV в. н. э.). Движение товаров от скифской степи до Индии в этот период отчетливо прослеживается археологически: с севера на юг осуществлялся в основном экспорт оружия и технологий его изготовления, с юга — продукты легкой промышленности (Марков).

В Средние века «внутриевразийский» товарооборот сократился. Однако прямые континентальные торговые связи, налаженные еще в античную эпоху и раньше, продолжали существовать до XVI века, изменившего направление товарных потоков на морские пути.

Средоточием, главным центром «евразийских» связей была Великая Скифия — Россия. Хождение золота и серебра еще в раннем Средневековье на Руси было столь интенсивным, что в тогдашней «бедной» Франции сложилось выражение: «все золото России» (в смысле: несчитаные богатства)185. Иностранцы были твердо убеждены, что русские и позднее — московские князья располагают неисчерпаемыми рудниками.

Но добыча драгоценных металлов в те времена на Руси почти не велась. Весь свой «золотой запас» Россия получала посредством торговли: власти не пускали «транзитные» перевозки из Европы в Азию, удерживая важнейшие торговые пути в своих руках и пользуясь налогами от этого. При этом «западное» серебро не пускалось в оборот, но перечеканивалось в свои деньги. Так продолжалось вплоть до открытия морского пути в Америку и Индию186.

Еще в XV столетии общая геополитическая ситуация в Евразии была совершенно не похожа на привычную картину Нового времени. Помпоний Лэт, посетивший в конце этого века низовья Танаиса (Дона), утверждал, что СКИФИЯ (так он называл РОССИЮ) ГДЕ-ТО В АЗИИ ГРАНИЧИТ С ИНДИЕЙ. Для античной эпохи это было «нормально», но в позднее Средневековье… И следует подчеркнуть, что для итальянского путешественника XV в. (как и для всех его современников) Скифия однозначно была Россией.

 

Почему Помпоний Лэт так сближал Индию со Скифией и иногда отождествлял Сибирь с Верхней Индией? Вероятно, это было основано на известиях о проникновении индийских товаров на русские рынки. В те годы, когда Помпоний любовался Доном, устье Танаиса было открыто только для русской торговли. Турки после захвата Царьграда изгнали генуэзцев с Азовского и Черного морей, пускали туда лишь купцов с Руси. Они по-прежнему доставляли в Азов меха северных зверей и дорогую кость…187 Азов и города Крыма не только служили «перевалочными пунктами» для русско-индийской торговли; вполне вероятно, что в те времена все еще поддерживались и прямые пути из России в Индию и обратно. На существование таких связей еще в XV столетии указывает сохранившийся письменный памятник, знаменитое «Хождение за три моря» тверского купца Афанасия Никитина188.

Долгое время это «Хождение» интерпретировали как свидетельство первого путешествия из России в Индию, невзирая на полный абсурд такого утверждения. Если это было первое путешествие, открытие торгового пути, почему же за ним не последовали другие? Не секрет, что в Новое время торговые связи России со странами Южной Азии были слабыми. Зато подобные связи поддерживались в более ранний период, прежде всего в античную эпоху, о чем свидетельствуют археологические находки.

На самом деле путешествие Афанасия Никитина было не первым, а одним из последних в своем роде, замыкающим целую эпоху русско-индийских связей, эпоху Великой Скифии. Во времена Никитина и Помпония Лэта индийские товары все еще попадали на русские рынки (через Азов и Кафу), и все еще возможны были транзитные путешествия по всему пути. Почему такие путешествия прекратились, становится ясно из «Хождения за три моря».

Дело Афанасия Никитина прогорело потому, что он встретил враждебное к себе отношение со стороны мусульманских правителей Индии. Хотя Афанасий был до предела, чисто по-русски, веротерпим и утверждал, что ислам сам по себе хорош, и вообще «правую веру бог ведает», на предложение перейти в ислам он ответил отказом, за что был брошен в тюрьму. Хотя ему удалось избежать расправы, о ведении торговых операций уже не могло идти и речи.

 

 

Вот что послужило причиной свертки старинных «внутриевразийских» торговых отношений: глубокое проникновение ислама в Среднюю Азию и Индию, отрезавшее эти страны от России. В результате развала системы, связывавшей Евразийский континент в единое целое (а центром этой системы всегда была именно Скифия-Россия), образовались такие самостоятельные геополитические реалии, как прибрежная «Европа» и прибрежная же Азия, и стала возможна морская агрессия первой против последней.

Континентальные пути заглохли по причинам вовсе не «технического», но религиозно-политического характера; в результате стала возможна высадка морских пиратов (сначала португальских и голландских, затем английских) на берегах Индии, Индокитая и Китая. Основанные пиратами «колониальные империи» разграбили богатства Азии, накопившиеся за тысячелетия нормального развития. Континентальную систему равновесия сменила морская антисистема, резко перераспределившая доходы в пользу «цивилизованного» побережья Западной Европы… Положение начало меняться только в XX столетии, когда Великая Империя Евразии возродилась под именем Советского Союза.