Подножье Северной стены Айгера

 

Хекмайер посмотрел на свой высотомер и встряхнул неопределенно головой. «Поднялось примерно на шестьдесят метров», объявил он, «это означает, что барометр упал примерно на три пункта. Это не предвещает хорошей погоды». В этот самый момент Фрайзль и Бранковски подошли к нам.

Последовали знакомство и дружественные приветствия, но в это время в голосе Хекмайера уже были слышны нотки беспокойства. Как хороший актер он скрыл свое разочарование. Он только указал на облако в форме рыбы на горизонте и сказал: «Я уверен, погода меняется. Мы не пойдем дальше». Сами мы были уверены, что погода будет стабильной, и Фриц высказал свою оптимистическую точку зрения «О, уверен, что погода продержится неизменной. И кто — то же должен подняться на Стену когда-нибудь, в конце концов!»

Хекмайер и Фёрг начали готовиться к спуску, а мы пошли дальше. Я продолжал думать об отступлении этих двух превосходных альпинистов, и передо мной стоял взгляд неописуемого разочарования на лице Фёрга. А как же Хекмайер? Я скоро понял, что его подозрительное облако и «повышение высотомера» были только оправданиями. Он знал, что присутствие трех связок на Стене могло привести к серьезным задержкам, но он был слишком хорошим спортсменом, чтобы настаивать на правах «кто первый встал…» и просить, чтобы одна из наших команд вернулась. Таким образом, он сам решил вернуться: вместо того, чтобы говорить «вы не правы», он отметил, что ему не понравилась погода. Это было решение, продиктованное истинным смыслом ответственности в альпинизме. Снова и снова альпинисты на Северной Стене сталкивались с трудностями, из-за того, что позволили себе поторопиться не только из-за состояния Стены или погодных условий, но и соревнуясь с другими. Фёрг, один из самых замечательных альпинистов, которые пытались покорить вершину, не хотел позволить себе торопиться.

 

Работа на стене

 

В тот момент, не было времени для психологических размышлений или решения подобных проблем. Сама стена предлагала нам реальные проблемы, поскольку мы достигли «Трудной расщелины». Сумерки были вынуждены, наконец, уступить первому яркому утреннему свету. Мы лезли вверх, и Фриц занялся первой серьезной стенкой со свойственным ему мастерством.

Тяжелый рюкзак за его плечами охладил его спонтанную попытку пройти стену с хода. Ему пришлось спуститься вниз и оставить рюкзак у моих ног. Тогда он сделал второй бросок. Одно удовольствие наблюдать за ним. Он взбирался все выше и выше, элегантно, используя каждую трещину, не выбиваясь из собственного ритма, не прилагая лишних усилий. И в поразительно короткий срок он справился с этим первым бастионом на Стене.

Работа по подъему рюкзака Фрица была трудной, и, к тому же огромной тратой времени, он цеплялся за все выступы. Первый рюкзак мы все-таки, в конце концов, вытащили наверх; второй же, весящий 25 кг., я потащил на своих плечах. У нас уже просто не было времени на развлечение по вытаскиванию второго рюкзака. Фриц выбирал меня внатяг; его помощь, по крайней мере, возмещала вес моего рюкзака, и скоро я также был на верху расселины.

 

С тяжелым рюкзаком

 

Прохождение этого бастиона дало мне первое предчувствие того, что было у Стены в запасе; но тот факт, что я не потерял дыхание, проходя расселину, усилил мою уверенность в том, что я был готов к физической нагрузке. Есть, конечно, огромная разница между балансированием, подобно гимнасту под куполом цирка, на даже самой сложной стене Доломит и восхождением с тяжелой поклажей по Стене Айгера. Но разве способность таскать тяжелые рюкзаки не является необходимым умением для каждого успешного восхождения?

 

Преодоление «Трудной расщелины»

 

Многие альпинисты будут для подъема использовать старые петли, оставленные в «Трудной расщелине». Мы предпочли подниматься свободным лазанием. Скалолаз, обладающий мастерством Каспарека, использует петли только там, где они абсолютно неизбежны.

 

Рыжий отвес

 

К тому времени мы были чуть ниже «Рыжего отвеса», той гладкой стены, тридцатиметровой высоты, которая уходит зализанными скалами в небо. По правилам, опирающимся на человеческий опыт, стены гор спят спокойно рано утром, скованные ночным холодом. Камни приморожены и неподвижны.

Но Стена Айгера не подчиняется никаким правилам Куинсберри; еще один пример того, что ей наплевать на все уловки людей. Камни внезапно посыпались вниз. Мы видели, как они летели через край «Рыжего отвеса» и просвистели над нами, описав широкую дугу. Стена открыла заградительный огонь. Мы поспешили вверх, чтобы быстрее добраться до подножья отвеса, где, прижавшись к стене, мы могли почувствовать себя в безопасности.

Прогрохотал еще один камнепад. Камни ударяли в стену ниже нас, раскалываясь на тысячу кусочков. Потом мы услышали голос Фрайзля, не призыв о помощи или SOS, просто разговор, одному из них камень попал в голову и ранил.

«Что-то серьезное? Вам помочь?» спросили мы.

«Нет, но у меня ужасно кружится голова. Мне кажется, с нас хватит. Придется возвратиться». «Вы справитесь сами?» «Да, все нормально». Нам было жаль, что два наших венских друга не смогли составить нам компанию, но мы не стали отговаривать их. Таким образом, Фрайзль и Бранковски стали спускаться обратно вниз.

 

Рыжий отвес

 

Теперь, перед восходом солнца, мы двое остались снова одни на Стене. Только что нас было шестеро, теперь Фриц и я могли рассчитывать только на помощь друг друга. Мы не обсуждали этого, но подсознательно это усилило наше чувство взаимопомощи и товарищества. Мы быстро продвигались по простым скалам, и затем, внезапно, мы очутились на переходе, который Ребич и Фёрг годом раньше окрестили как «Траверс Хинтерштойсера».

 

А.Хинтерштойсер

 

Скалы, вдоль которых мы теперь должны были пройти траверсом влево, вертикалью прорезали прозрачный воздух. Мы были восхищены отвагой и мастерством Хинтерштойсера, который прошел этот траверс через первое ледяное поле, понимая всю сложность задачи.

 

Тони Курц и Андреас Хинтерштойсер

 

Погибший Тони Курц

 

Hans Schlunegger, Arnold Glatthard and Adolf Rubi. Гиды, пытавшиеся спасти Т.Курца

 

Срыв на таком траверсе был чреват возникновением огромного «маятника». Мы были полны благодарности также Фёргу и Ребичу за то, что они оставили веревку на траверсе — передавая нам этим привет, она была очень даже кстати. Мы проверили веревку и убедились, что она надежно закреплена и её можно безопасно нагружать, хотя она провисела в течение двенадцати месяцев под штормами и ливням, во влаге и холоде.

 

Траверс Хинтерштойсера. Современное состояние

 

Из отчетов, описаний и фотографий мы знали, как проходить траверс. Никто, однако, не разъяснял, что делать, когда вся стена покрыта натечным льдом. Скала была полностью обледенелой, без единого выступа на который можно было бы стать ногой.

 

На траверсе Ф.Каспарек

 

Тем не менее, Фриц проходил траверс со свойственным ему поразительным умением, балансируя на скользком льду, проделывая свой путь, сантиметр за сантиметром, метр за метром, поперек этой трудной и предательской стены. Местами ему приходилось ударами ледоруба сбивать со скалы снег или корку льда; ледяные осколки соскальзывали вниз со скалы с высоким звенящим звуком, и исчезали в пропасти.

 

Ф.Каспарек проходит траверс

 

Но Фриц уверенно держался, прокладывая свой путь влево, взбираясь, зависая возле скалы на веревке, от зацепки до зацепки, пока не достиг дальнего конца траверса.

 

Г.Харрер проходит траверс, толкая рюкзак Ф.Каспарека

 

Тогда я пошел следом, толкая рюкзак Фрица, подвешенный на перилах, перед собой, и скоро присоединился к напарнику на той стороне. Вскоре после траверса мы попали в «Ласточкино гнездо», место бивака, которое стало известным благодаря Ребичу и Фьёргу, и там мы остановились для отдыха и небольшого перекуса. Погода держалась, и прекрасный рассвет превратился в замечательный день. Освещение был настолько хорошим, что уже стало возможно сделать несколько снимков траверса, траверса, который является, конечно, одним из самых фотогеничных во всех Альпах.