Глава 3 двойная контингентность

I

Понятие, обозначающее тему данной главы, приводит нас к теории социальных систем. Оно занимает видное место в «Основных положениях» сборника «К общей теории действия»¹, предназна-

¹ См.: Towards a General Theory of Akrion / Ed. T. Parsons, E. Shils. Cambridge Mass., 1951. — Соответствующая формулировка гласит: «Взаимодействию присуща двойная контингентность. С одной стороны, удовлетворение Ego зависит от того, какие альтернативы он выбирает из числа имеющихся. В свою очередь реакция Alter будет зависеть от осуществляемого Ego выбора, и, сверх того, определяется еще и выбором со стороны Alter. Вследствие этой двойной контингентности коммуникация, являющаяся необходимым условием для культурных образцов, не может существовать как без обобщения и отвлечения от частного в конкретных ситуациях (которые никогда не бывают идентичными для Ego и Alter), так и без стабильности значения, которое могут гарантировать только „конвенции", соблюдаемые обеими сторонами». (Перевод цитируемого фрагмента заимствован из: Парсонс Т. К общей теории действия. Теоретические основания социальных наук // Парсонс Т. О структуре социального действия / Пер. с англ. Под общ. ред. В. Ф. Чесноковой, С. А. Белановского. М., 2002. С. 436— 437. — При этом он уточнен: термин "douoble contingency" переведен нами как «двойная контингентность», а не как «двойная зависимость от обстоятельств» в вышеуказанном переводе — здесь и далее, на с. 177 данного издания. — Прим. отв. ред.)

В этой формулировке, исходящей из проблемы социального измерения, «обобщение» олицетворяет решение проблемы в предметном измерении, а «стабильность» — во временном. Позднейшая формулировка включает в себя и тему социальной рефлексии: «Ключевых отправных пунктов анализа взаимодействия — два: (1) любой актор является и действующим агентом, и объектом ориентации — по отношению и к себе, и к другим; и

ченного послужить программным введением развития общей теории в социальных науках. Однако до сих пор это понятие и сочетание проблем, заложенных в нем, не находили должного внимания². Это справедливо не в последнюю очередь и в отношении последующих работ самого Парсонса³. Поэтому нам следует в точности изучить формулировку понятия, чтобы выяснить, в каком отношении она находится с ситуациями в теории, обсуждавшимися ранее. Мы увидим, что все встречается вновь — система, комплексность, самореференция, смысл.

Парсонс исходит из того, что социальное действие невозможно, если Alter ставит его в зависимость от действий Ego, a Ego стремится связать свое поведение с Alter. Чистый, далее не разработанный круг самореферентного определения оставляет действие неопределенным, делает его неопределимым. Таким образом, речь идет не о голом согласовании поведения, не о координации интересов и намерений различных акторов. В гораздо большей степени речь идет об основном условии возможности социального действия как такового. Без решения проблемы двойной контингентности никакое действие не осуществляется, так как отсутствует возможность его определения. Поэтому решение этой проблемы Парсонс видит в понятии действия — обязательным отличительным признаком дейст-

² Ср. опять-таки: Asch S. E. A Perspective on Social Psychology // Psychology / Ed. S. Koch. Bd 3. New York, 1959. P. 363—383; кроме того: Kuhn A. The Logic of Social Systems. San Francisco, 1974. P. 140 (мутуалистическая контингентность (mutual contingency)лишь как особый случай социальной интеракции, которая, по Куну, и при односторонней контингентности заслуживает названия «социальной»).

³ Об этом см.: Luhmann N. Generalized Media and the Problem of Contingency // Explorations in General Theory in Social Science: Essays in Honor of Talcott Parsons / Ed. J. J. Loubser et al. New York, 1976. Vol. 2. P. 507— 532.

можно иначе. В этом смысле с недавних пор говорят также о «возможных мирах» относительно реального жизненного мира⁷. Таким образом, в понятии контингентности предполагается реальность этого мира как первое и незаменимое условие возможности бытия.

Двойная контингентность в таком понимании, модифицированном по сравнению с парсоновским, обладает двояким эффектом. Она позволяет выделить особое измерение мира для социально различных смысловых перспектив (социальное измерение) и обеспечивает выделение особых систем действия, а именно социальных систем. Соответственно социальное в любом смысле доступно в качестве проблемы тождественности и расхождения смысла в перспективах понимания. Одновременно оно выступает особым поводом селективного согласования действий в системах, отличающих себя от своего окружающего мира. Благодаря модификации основ теории Парсонса можно соединить феноменологию и системную теорию, анализ смысла и анализ отношений системы и окружающего мира. Однако для этого нужна еще одна разработка, превышающая парсоновский уровень абстракции.

II

Формулировка проблемы двойной контингентности соблазняет и на стороне Ego, и на стороне Alter представлять себе людей, субъектов, индивидов, личностей как чисто конкретные экзистенции. Это не есть ни целиком неверно, ни совершенно верно. Теорема двойной контингентности служит как раз для того, чтобы снимать столь компактные предпосылки. Но это возможно, когда предлагается замена. Мы отправляем существенную часть этой проблематики в главу 6 «Взаимопроникновение». Здесь необходимы лишь некоторые пояснительные замечания о теоретических преимуществах, обретаемых путем такого снятия.

Прежде всего мы должны освободиться от традиционного способа рассмотрения путем попытки решения проблемы двойной контингентности (даже если она называется иначе) при помощи таких понятий, как «взаимодействие», «отражение», «взаимность перспектив» и даже взаимных результатов. Тем самым искомое единство находилось в некоем симметричном соединении разного. В соответствии с этим социальное мыслилось как отношение между инди-

⁷ Так, напр.: Rescher N. Topics in Philosophical Logic. Dordrecht, 1968, в частности р. 229 ff.; Elster J. Logic and Society: Contradictions and Possible Worlds. Chichester, 1978.

Эта сложная структура непросматриваемых систем, ориентирующихся на окружающий мир, в котором существуют системы, ориентирующиеся на окружающий мир, вынуждает к тому, чтобы отличать различие система/окружающий мир, конститутивное для каждой системы, от отношений между определенными системами¹⁶. Это есть тот испытательный фон, который позволяет рассматривать эволюцию смысла и эволюцию различения переживания и (приписываемого) действия. Каждый смысловой момент предоставляет точку опосредования для различных референций системы/окружающего мира, так сказать, возможность интеграции ad hoc. Одновременно это соображение проясняет связь социального измерения, имманентного смыслу, и образования социальных систем. Социальное измерение всякого смысла касается всего мира, всего простора собственного и (оцениваемого) чужого переживания на «выходе», каждого конкретного «здесь» и «сейчас». Такой мировой широте соответствует лишь то, что она должна сводиться к сопутствующему маргинально. Социальные же системы, напротив, образуются лишь там, где действия различных психических или социальных систем должны быть согласованы друг с другом, так как предпосылкой для выбора одного действия является другое, и наоборот. Конституция социального измерения есть необходимое, но недостаточное условие для конституции социальных систем (так же, как переживание есть необходимая, но недостаточная предпосылка действия). Социальное измерение обнаруживает во всяком смысле возможности расхождения системных перспектив. Обще-понимаемое может означать для участников весьма разное. В таком случае это расхождение может использоваться для образования социальных систем, оно может давать тому повод, оно может более или менее принуждать к тому. В разнообразии переживания заложены побуждения к действию. Двойная контингентность вынуждает к действию. Однако в то же время из различия переживания и действия видно, что различия в способе видения и переработка событий еще не определяют, каким образом будут действовать. Для образования социальных систем следует решить еще одну проблему — проблему двойной контингентности социального действия, возникающую вместе с любым образованием смысла.

¹⁶ Этого уже давно требовал X. Хартман. См.: Moderne amerikanische Soziologie: Neuere Beiträge zur soziologischen Theorie / Hrsg. H. Hartmann Stuttgart, 1967. S. 85 ff. (Введение).

III

Прежде чем проследить дальше проблему двойной контингентности, конституирующую системы, следует подключить научно-теоретическую рефлексию, касающуюся формы теории. Теория, разработку которой мы начинаем, ориентирована не на некое совершенство или его дефицит, а на специфически научный интерес к разложению и рекомбинации содержания опыта. Она исходит не из того, что мир находится «в порядке», а из того, что у него есть недостатки, устранимые с помощью науки. Ее не касаются какие-либо исходные теоретические положения, связанные с угрожающими стабильности «социальными проблемами» или вызывающие отклонения, экспоненциальное развитие или преступность. Разумеется, не оспаривается то, что существуют темы такого рода, достойные исследования, однако не они определяют начала теории и ее проблематику. Интерес не состоит в одобрении, врачевании или сохранении существующего, а носит прежде всего аналитический характер: он направлен на прорыв видимости нормальности, на отвлечение от опыта и привычек и в этом смысле — от феноменологической редукции (понятие употребляется здесь не в трансцендентально-теоретическом значении).

Методологический рецепт здесь таков: искать теории, способные признать нормальное невероятным". В функционалистской перспективе этого можно достичь постановкой проблемы, представляющей нормальное содержание опыта жизненного мира как удачное решение проблем, но вместе с тем допускающее их иное решение. С началом отхода от религиозного мироустановления, с XVII в., накапливается множество примеров такой техники улучшения. Декарт высказывался против всякого правдоподобия: не существует какой-либо связи между настоящим, предыдущим и последующим моментами; отсюда — Бог должен каждый момент заново творить мир. Позднее на место такого решения проблемы заступает тезис о всемирно-историческом сознании, каждый раз возникающем в собственном горизонте времени. Или, например, Гоббс считал, что каждый человек боится другого и поэтому обладает превентивной враждебностью, а другой, принимая это в расчет, тем более вынужден упреждать ее. В случае такой постановки проблемы, сформулированной контраиндуктивным образом, creatio continua*

¹⁷ Ср. также: Luhmann N. Die Unwarscheinlichkeit der Kommunikation // Luhmann N. Soziologische Aufklärung. Bd 3. Opladen, 1981. S. 25—34. * Создание континуума {лат.).— Прим. пер.

ность прежде всего как невероятную²³. Если каждый действует контингентно, т. е. может действовать иначе, и каждый знает это о себе самом и о другом и принимает это в расчет, то прежде всего невероятно, что собственное действие вообще найдет точки присоединения в действиях другого (и тем самым приобретет смысл); ибо самоопределение предполагало бы самоопределение других, и наоборот. Однако одновременно с невероятностью социального порядка эта концепция объясняет также и его нормальность; так как при таком условии двойной контингентности каждое самоопределение, сколь бы случайно оно ни возникло и как бы ни было просчитано, приобретет ценность в качестве информации и возможности присоединения для другого действия. Именно потому, что такая система образуется самореферентно-закрыто, так что А определяется через В, a В — через А, каждая случайность, каждое возмущение, каждая ошибка становятся продуктивными. Генезис системы предполагает структурированную комплексность в смысле не любых распределений. Без «шума» нет системы. Однако при этом условии возникновение порядка (сколь бы краток или конфликтен он ни был) является нормальным, если двойная контингентность может быть познана теми, кто определяет свое действие, т. е. может быть создана двусторонне контингентная ситуация для Ego и Alter.

На первый взгляд, может показаться удивительным, что удвоение невероятности (в отношении любого специфического поведенческого выбора) приводит к вероятности. Следовательно, речь идет не просто о линейной проблеме увеличения либо уменьшения. Если в дополнение к неопределенности собственного поведения поведенческий выбор другого также является неопределенным и одновременно зависит от моего собственного поведения, то как раз и возникает возможность ориентироваться именно на это и определять собственное поведение относительно этого. Следовательно, это и есть эмерджентность социальной системы, которая становится возможной посредством удвоения невероятности и тем самым облегчает определение собственного поведения.

²³ В этом состоят параллели с атаками этнометодологии, ее попытками поставить под сомнение само собой разумеющийся характер повседневной жизни и путем фронтального наступления с помощью эксперимента или развитого языка показать контингентность научных формулировок метауровня. Однако такие усилия (во всяком случае так представляется в настоящий момент) основаны лишь на своих собственных жестах. Это обстоятельство может проясниться для самих усилий, и они могут вести свою жестикуляцию в качестве повседневного поведения. Однако экспрессивное поведение, сколь бы отрефлектировано оно ни было, представляет собой не теорию, а лишь жестикуляцию.

IV

Теперь нам следует задаться вопросом о том, каким образом проблема двойной контингентности «решает саму себя»; или в несколько более острой формулировке: как получается, что возникновение проблемы запускает процесс ее решения.

Главным здесь является самореферентный круг: я делаю то, что ты хочешь, если ты делаешь то, что хочу я. Этот круг в рудиментарной форме представляет собой новое единство, не сводимое к одной из участвующих систем. В каждой из них он может быть представлен как содержание сознания или соответственно как тема коммуникации; но при этом всегда предполагается, что он представлен и в других системах. Эта предпосылка, какова бы ни была основа ее реальности, возникает непроизвольным образом. В крайних случаях эта предпосылка может основываться на заблуждении (другой вообще еще не заметил или не оценил меня как возможного партнера по интеракции); но, будучи вовлечена, она создает соответствующую реальность, если не дает другому возможность не ввязываться и тотчас прекратить контакт.

Нам не нужен уточненный анализ предпосылок — то, что возникает, и без того ново, всегда, при любых предпосылках возникает одно и то же — циркулярно закрытое единство. В нем определение каждого элемента зависит от другого, и именно в этом оно заключается. Этот основной факт можно охарактеризовать как неопределенность, создающую саму себя: я не позволяю тебе определять меня, если ты не позволяешь мне определять тебя.

Речь идет, как видно, о структуре, крайне нестабильной в своей сердцевине, немедленно распадающейся, если далее ничего не происходит. Однако этого исходного положения оказывается достаточно, чтобы определить ситуацию, содержащую возможность образования социальной системы. Такая ситуация обязана своим единством проблеме двойной контингентности, поэтому она также несводима ни к одной из участвующих систем²⁴. Для каждой из них она представляет собой момент собственного отношения к окружающему миру²⁵, но в то же время является ядром кристаллизации

²⁴ См.: ßsterberg D. Meta-sociological Essay. Pittsburgh, 1976, особенно с. 71. — Здесь в том же смысле говорится о "double dialectics" («двойной диалектике» (фр.).— Прим. отв. ред.)(а. а. О. S. 94) и в связи с этим также подчеркиваются новизна, единство и недедуцируемость социальных ситуаций.

²⁵ С этой точки зрения социальные ситуации рассматриваются в: Markowitz J. Die soziale Situation: Entwurf eines Modells zur Analyse des Verhältnisses zwischen personalen Systemen und ihrer Umwelt. Frankfurt, 1979.

поразмышлять: если все годится для того, чтобы прервать круг внешнего определения посредством самоопределения, то что тогда подходит в особенности?В чем же заключаются преимущества отбора, делающие вероятным то, что одни социальные структуры возникают скорее, нежели другие?

Если ставят вопрос так, то все, что входит в ситуацию по предварительному пониманию, может считаться возможностью управления отбором. Однако дополнительно можно поставить вопрос (хотя лишь в отношении пока открытой области остаточной контингентности), нельзя ли получить более общие представления об относительных возможностях реализации предлагаемого смыслового содержания. Иными словами, можно спросить, что является особенно подходящим, если речь идет о предварительном конструировании последующих событий в открытой ситуации и повышении их вероятности путем самоопределения и внешнего определения?

Во временном отношении, несомненно, имеет значение преимущество в темпе. Предпочтение получают темы, которые можно быстро развивать. Цепочки отборов, способные оперировать быстрее, вытесняют требующие долгих размышлений о том, с чем их можно связать. Отсюда следует, что тот, кому первому приходит в голову то, что можно операционализировать, остается в выигрыше²⁷. В предметном и социальном отношении все зависит прежде всего от способности присоединения. Это означает, что в качестве следующего события выбирается то, которое позволяет понять, что может стать событием, следующим далее²⁸. Таким образом, как и в столь оспариваемой биологической эволюции жизни, видимо, существуют различия в темпах и образовании последовательностей, все-таки способствующие возникновению структур в ситуациях, в которых поначалу они казались невероятными.

Как бы ни разрешались вопросы такого рода, для эволюционно-теоретического (соответственно, морфогенетического) начала важно, чтобы правила, в соответствии с которыми реализуются преимущества отбора и подавляется все другое (тоже возможное), не обладали бы каким-либо «сходством» со структурами, созданными благодаря этому и, таким образом, не действовали бы, например,

²⁷ Соответствующие наблюдения см. в: Simon H. A. Birth of an Organization: The Economic Cooperation Administration // Public Administration Review 13(1953). P. 227—236.

²⁸ Здесь уместно напомнить старую максиму общения: выбирать темы, по которым все могут что-нибудь сказать, а не вести лишь свой бесконечный монолог.

как «модели» или «планы». Так, с помощью простейших правил может быть построена высококомплексная система, которая в то же время обеспечивает участие уже достигнутой степени консолидации в дальнейшей игре в качестве преимущества отбора. Наряду с темпом и способностью присоединения и именно потому, что он обеспечивает выигрыш в темпе и в способности присоединения, в таком случае всегда проявляет себя и status quo.

V

Если участвующая система расценивает ситуацию как ситуацию с двойной контингентностью, то это влияет на ее поведение. Таким образом, двойная контингентность выступает проблемой, обладающей последствиями как таковыми. Поведение в пространстве свободы иных возможностей определения становится действием. Кроме того, под впечатлением двойной контингентности возникают темпоральные границы. Чисто аутистически мотивированное поведение отдельной личности было бы непрерывным, если бы другие личности лишь входили в поле взаимного восприятия и покидали его. Опыт двойной контингентности, напротив, делает возможным и создает ультраперспективу, придающую поведенческим цепочкам свои темпоральные границы, т. е. периодически дисциплинирует поведение²⁹. Следовательно, проблема двойной контингентности обладает свойствами автокаталитического фактора — она способствует, не «расходуя» саму себя, созданию структур на новом уровне порядка, который регулируется благодаря указанной перспективе перспектив. Потому-то и можно говорить об «авто»-катализе, что проблема двойной контингентности сама является составной частью возникающей системы. Опыт контингентности позволяет начаться образованию систем — лишь благодаря тому, что это происходит, он возможен и вследствие этого подпитывается темами, информацией, смыслом³⁰.

²⁹ Ср.: Rössler О. Е. Mathematical Model of Proposed Treatment of Early Infantile Autism: Facilitation of the "Dialogical Catastrophe" in Motivation Interaction // Proceedings of the San Diego Biomedical Symposium / Ed. J. I. Martin. Febr. 1975. P. 105—110.

³⁰ Мысль, безусловно, не новая. «Органы вызывают потребности, а потребности в свою очередь созидают органы», — говорится в «Сне Д'Аламбера». (Цитата приводится по: Дидро Д. Соч.: в 2 т. Т. 1. М., 1986. С. 403. — Прим. отв. ред.)В этой формулировке обыгрывается противоречие, но тем самым возбуждается процессуальное мышление, которым еще не вполне владеют теоретически.

Теория импетуса (от лат. impetus — напор, сильное течение, страсть, сила) — средневековый вариант аристотелевской физики, развиваемый в позднесхоластической натурфилософии XIV в. и получивший широкое признание в XV—XVI вв. Представляет собой попытку более корректного, нежели у Аристотеля, объяснения феномена движения брошенных тел, не испытывающих воздействия силы. У Аристотеля источником такого движения считается сопутствующий воздух, некоторое время выступающий в роли промежуточного двигателя. В физике импетуса полагается некая нематериальная движущая сила, называемая «запечатленной силой» (virtus impressa, virtus motiva, impetus impressuus), которую двигатель, двигая тело, запечатлевает в нем. Затем брошенное тело расходует импетус на преодоление собственной инерции, обеспечивая свое движение подобно тому, как нагретый предмет, остывая, расходует теплоту. Теория импетуса не выходит за рамки принципов аристотелевской физики. Она обозначила пределы перипатетической физики, подготовив переход к классической механике, в которой сформулирован закон инерции. Именно это переходное место идеи импетуса в физической теории акцентирует Луман в связи с разработкой новых основных положений собственной теории самоорганизующихся систем. — Прим. отв. ред.

 

Когда здесь говорится о проблемах, речь идет, разумеется, не только об артефактах искусства научной постановки проблем. Насколько понятие проблемы, понятие двойной контингентности, понятие автокатализа образованы и требуют своего места, функции, проверки и последующих понятий в системно-специфическом контексте научных усилий, настолько же реальным обстоятельством выступает подразумеваемое в предметной области анализа. Таким образом, мы утверждаем, что проблемы существуют не только для науки, Реальность реагирует на возникающие проблемы посредством отбора. Фактически проблемы являются эффективными катализаторами социальной жизни. Это основное представление, которое было процессуализировано в «диалектике» (возможно, слишком опрометчиво). В системной теории оно обогащается и артикулируется прежде всего такими понятиями, как комплексность, самореференция, смысл.

VI

Если принимается такое представление о двойной контингентности как проблеме, действующей автокаталитически, то возникают радикальные последствия для здания теории, воздвигнутого на таких основаниях. Теория работает со свободно консолидированной реальностью, с самоучрежденным предприятием, что придает ей как теории своеобразное эмоциональное содержание, особый колорит. Она не может обосновывать устойчивость социального порядка ни природой, ни a priori значимыми нормами или ценностями. Что заступает на их место?

Идея, предлагаемая для этого с XVII в., поначалу гласила, что основа порядка должна быть в сокровенном и непознаваемом. Необходимым условием порядка выступает латентность. Рука, всем управляющая, остается незримой. Нити, на которых все висит, закреплены на немыслимой высоте. Благодаря хитрости разума мотивы действий непреднамеренно упорядочиваются. Метафоры такого рода выступали в то же время компромиссными предложениями в адрес религий, которые по-своему превозносят неопределенное, определяют и формулируют его. Однако общество не могло выбрать одну из нескольких религий, ему хватало непознаваемости в общем виде. По крайней мере это было четко и верно подмечено. В самом деле, чтобы обеспечить непрерывность найденного социального порядка, не требуется консенсус в его обоснованиях, как не требуется оптика, чтобы видеть. Однако масштаб

решение осуществляется через асимметризацию, и тогда определенными результатами являются консенсус или диссенсус * — т. е. ресимметризации. Они вновь становятся консенсусом или диссенсусом для обеих сторон в одинаковой мере.

VII

Тезис о том, что двойная контингентность неизбежно ведет к образованию социальных систем и в этом смысле действует автокаталитически как постоянная проблема (а не только как толчок), нужно пояснить далее в форме сравнения теорий на примере вопроса границ системы. В качестве исходного пункта мы выбираем' экскурс Зиммеля о социальном отграничении⁴². Уже в начале экскурса встречается такой тезис: «Везде, где интересы двух элементов относятся к одному и тому же объекту, возможность их сосуществования зависит от того, чтобы их сферы внутри объекта разделяла пограничная линия». Вместе с включением в социальные отношения, по Зиммелю, запускается и процесс отграничения. Однако границы, подразумеваемые Зиммелем, не отделяют социальную систему от окружающего мира; они разрезают объекты в соответствии с различием моей/твоей сфер влияния, моих/твоих прав; стороны, видимой мною/тобою. Таким образом, интеракция формируется через границу, как в игре в теннис. Зона общего может простираться более или менее свободно, каждый может более-менее глубоко проникать в характерные особенности другого; но в конечном счете нельзя касаться личной сферы другого, за ним нужно признавать право на особенности и тайны. Таким образом, черный ящик следует понимать как моральный принцип, как «частная собственность на духовное бытие»⁴³.

⁴² Simmel G. Soziologie: Untersuchungen über die Formen der Vergesellschaftung. 2. Aufl. München, 1922. S. 467—470.

⁴³ Таков и противоположный случай, когда индивид хотел бы целиком войти в коллектив, но его признают и принимают лишь частично. Это могла быть личная история Зиммеля как немецкого еврея, которую он воспроизвел в своей теории. Так, он пишет: «Отсюда иногда возникает трагизм, когда группа ограничивает степень принадлежности индивида к ней, а у него нет такого ограничения, и он сам чувствует свою полную принадлежность тому, где его признают лишь частично» {Simmel G., a. a. О. S. 468).

* От dissensus (лат.)— разногласие, несогласие, расхождение, разлад, распря. — Прим. отв. ред.

С точки зрения теории систем такой вариант учитывает лишь системную референцию психических систем. Собственный мир социальных систем не замечается из-за отсутствия теоремы двойной контингентности. При каталитическом действии проблемы двойной контингентности и работающем в результате этого отборе возникают совсем иные границы. Они не разделяют и не связывают индивидов, а конституируют собственную область социальной системы по отношению к тому, что становится тогда ее окружающим миром. Все, способствующее решению проблемы двойной контингентности, относится к системе. Все, связанное с пробой или выбором присоединений, относится к самой системе. Остальное — конечно, прежде всего неизмеримые множества смыслов, о которых никогда не шла речь, — целиком отдается окружающему миру. Так, политическая партия не интересуется ни тем, чистят ли зубы ее члены по утрам, вечерам и еще днем; ни почему листья зеленые; ни как небесные светила сохраняют равновесие. Социальная система может определять свои смысловые границы более или менее открыто и прозрачно, но тогда она должна вводить внутренние правила отбора, позволяющие принимать или отклонять темы.

В результате соединения актов отбора в ходе коммуникации друг с другом конденсируется область приемлемого и запрашиваемого, границы которой проходят поперек мира смысла. Психические системы становятся тем самым личностями, т. е. коллажами ожиданий, выступающих в системе в роли исходных пунктов для дальнейших актов отбора. Это может иметь последствия, более или менее ясные им. Однако и другие смысловые фонды инкорпорируются всякий раз тоже лишь частично в соответствии с организующими идеями, системы. Книги могут украшать комнату или быть издательской продукцией, библиотечными фондами или темой коммуникации в определенных научных кругах. Охрана природы имеет весьма различный смысл в зависимости от того, подведомственна она министерству сельского хозяйства, министерству внутренних дел или министерству культуры, и от того, кто ею преимущественно занимается: лесничие, полиция или озеленители. Тогда двойная контингентность, будучи обработанной, выступает как облегчение коммуникации и в то же время как ее барьер; а прочность таких границ объясняется тем, что повторное допущение полностью неопределенных контингентностей относится к сфере невозможного. Границы все еще можно переносить, а область допустимого — расширять или ограничивать; однако если система обладает историей, то это можно сделать лишь в отдельных точках, для определенных тем, лишь в виде исключения.

VIII

Одним из важнейших следствий двойной контингентности является возникновение доверия или недоверия ⁴⁴. Последнее возникает, если участие в ситуациях с двойной контингентностью воспринимается как особенно рискованное. Другой может действовать иначе, чем я ожидаю; и может именно потому, что знает мои ожидания. Он может держать меня в неведении или вводить в заблуждение относительно своих намерений. Если бы эта возможность всегда требовала отказа от социальных отношений, то дело едва ли доходило бы до образования социальных систем, которые возникали бы с трудом, в очень узком, непродолжительном смысле (например, как на границах примитивных обществ в контактах с незнакомцами — и именно здесь возник институт гостеприимства). Если образование социальных систем всегда связано с преодолением имеющегося порога страха, то необходимы и соответствующие стратегии типа «несмотря на». При этом речь может идти о доверии либо о недоверии; и первое облегчение заключается в том, что это есть предмет выбора и что нет связи лишь с одним основанием поведения. Проблема решается благодаря различию, которое одновременно вводит избирательную чувствительность и возможность смены доверия недоверием.

Доверие является стратегией с большим радиусом действия. Тот, кто оказывает доверие, значительно расширяет свой потенциал действия. Он может опираться на неопределенные предпосылки и вследствие того, что он делает это, повышать степень их надежности; ибо трудно обманывать оказанное доверие (что, конечно, согласно социальным стандартам, не относится к неимоверному легкомыслию). Так открывается доступ к большей возможности комбинаций, т. е. большая рациональность в выборе собственного поведения. Недоверие является более ограниченной (но все-таки расширяющей) стратегией. На риск идут, если предусмотрели все случайности, например когда располагают санкциями или надежно застрахованы от ущерба.

Это различие в эффективности создания порядка поддерживается также благодаря тому, что доверие само побуждает себя превращаться в недоверие и для этого окружает себя контрольными сенсорами. «Слепое» доверие считается глупым, нежелательным, вредным. Часто достаточно лишь малейших признаков злоупотребления доверием или ранее не замеченных свойств, чтобы спровоцировать радикальное изменение отношения. И то, что это знают, опять-таки

⁴⁴ Подробнее об этом см.: Luhmann N. Vertrauen, а. а. О.

ные риски, либо отказываться от такого участия. Однако в сущности все ситуации с двойной контингентностью обладают таким характером, так как они всегда отданы собственным самоопределениям, связывающим прежде, чем другой осуществил бы соответствующую связь. В этом отношении доверие есть универсальный социальный факт. Это поглощается лишь тем, что существуют функционально эквивалентные стратегии создания надежности и ситуации, почти лишенные свободы выбора, например в области права и организации⁴⁷. Однако и здесь может потребоваться доверие как разновидность запаса надежности, если обычные регуляторы поведения расшатаны. Тогда прибегнут скорее к недоверию, нежели к доверию, потому что не было возможности изучить и испытать доверие.

IX

Вернемся к общей теме двойной контингентности. В ситуациях с двойной контингентностью, следовательно, и в любых порядках, возникающих отсюда, налицо однозначная самореферентность отношений. Теория сознательного субъекта упустила это и поэтому не смогла прояснить амбивалентность понятийной формулировки того, что значит здесь «само», имеющую решающее значение.

Связь двойной контингентности и самореференции обеспечивается ситуацией Ego/alter Ego, причем в точном и строгом смысле. Если Ego переживает Alter как alter Ego и действует в контексте этого переживания, то любое определение, даваемое Ego своему действию, указывает само на себя. Alter отражает его, причем не только реально, но и в антиципации Ego, т. е. в самом определении. Действие сознает себя не только как осуществление своей интенции, но (и не редко в первую очередь!) и как действие «для тебя», «по отношению к тебе», «до тебя», как предназначенное для восприятия, как документирование собственной интенции, которое не следует воспринимать как интенцию документировать. Насколько вовлечены в это участвующие личности, их мораль и их авторитет — это другой вопрос⁴⁸. Личности для себя всегда уже есть высоко агреги-

⁴⁷ «У него нет никаких возможностей оказывать кому-либо доверие в системе, в которой нет взаимного согласия», — отмечается в: Crozier M. Le phénomène bureaucratique. Paris, 1963. P. 298. Ср. также о трудовой ориентации как причине утраты доверия: Schottländer R. Theorie des Vertrauens. Berlin, 1957. S. 38 ff.

⁴⁸ О тонкостях этой отрефлексированной самореференции см.: Goffтап Е. The Presentation of Self in Everyday Life. 2 ed. Garden City New York, 1959.

сима от продуктивности другого. Таким образом, двойная контингентность сводится к двойному обусловливанию. Само по себе это имеет много преимуществ, например быстрое понимание. Однако в ходе развития более комплексных обществ проявляются также и отрицательные стороны, а преимущества могут оборачиваться недостатками, если меняется структура общества. Так, взаимность в значительной степени открыта оценке услуг с учетом социального слоя. Услуги «верхов низам» ценятся выше, чем услуги «низов верхам». Это приспосабливает взаимность к потребностям стратифицированных обществ — и становится фактором беспокойства, когда складываются функциональные подсистемы⁵². В таком случае главная норма взаимности должна истончаться⁵³ и уже не годиться для многих определений действий.

X

Затронутых здесь тем — понятия структуры и понятия ожидания — мы коснемся подробнее в специально отведенной для этого главе. В настоящий момент интересно лишь то, что (и как) двойная контингентность артикулируется и вследствие этого изменяется. В конечном счете основой этому выступает то, что в горизонте опыта контингентности все происходит как отбор и благодаря этому действует структурообразующим образом, если и насколько в этом участвуют другие отборы.

Таким образом, анализ двойной контингентности ведет обратно к теме отбора. Обе предыдущие главы уже содержат введение в эту тему. Как прояснение понятия комплексности, так и прояснение понятия смысла позволили выступить на передний план своего рода необходимости отбора. В том случае, если число связываемых элементов превышает некоторую малую величину, и в том случае, если комплексное познается в форме смысла, всегда возникает необходимость отбора, возникает фактическая избирательность всего реа-

⁵² Например, «суверен», связанный взаимностью, отказался бы от повиновения, если бы кто-нибудь заявил, что он не выполняет своих обязанностей. Эта проблема (и этим все определяется) уже не может быть решена п