Введение в природу ума, осуществляемое тантрическим учителем

 

Альтернативный путь для учеников подступиться к своему сознания ясного света – это посредством прямого введения в этот тончайший уровень ума, осуществляемое тантрическими учителями. Хотя в этих методах специализируется традиция ньингма, они также появляются и в учениях Сакья, и в Кагью. Сакья Пандита дал один из наиболее ясных примеров в своем " Глубочайшем пути гуру-йоги ". Во время соответствующей церемонии правильно подготовленные ученики фокусируются спокойным бодрым сознанием на центре в межбровии своего тантрического учителя. Одновременно наставник фокусируется на пустоте своего сознания ясного света, повторяет определенную мантру, держит ваджру и звенит в колокольчик. Если ученик имеет достаточную силу положительного потенциала, глубокое осознавание, твердую убежденность в том факте, что тантрический мастер является Буддой, и вдохновение, что он или она может обрести переживание сознания ясного света. Переживание происходит в процессе зависимого происхождения из этих причин и условий.

Затем, на высшем уровне видение того, что наши тантрические мастера являются Буддами, наделяет учеников способностью постичь на основе сознания ясного света, свои благие качества как нераздельные и с качествами наставников, и с качествами Будды. Нгочжерэнпа объяснил, что при этом постижении, когда ученики последовательно устраняют случайные пятна из своих сознаний ясного света, они становятся единым со своими наставниками. Это не означает, продолжает учитель Дригунг Кагью, что ученики становятся теми же личностями или копиями своих тантрических учителей или что они теперь держатся тех же мнений обо всем, что и их наставники. То, что их сознания становятся едиными с нераздельными сознаниями их наставников и Будд, означает, что ученики пришли к финальному достижению пробужденного сознания.

Короче говоря, видение наших наставников Буддами имеет много уровней значения. Для здоровых отношений с духовным учителем требуется ясность относительно того, какой уровень значения имеет к нам отношение на каждой стадии духовного пути. Однако ни на какой стадии это учение не подразумевает в буквальном смысле, что учитель является всеведующим или может выявлять себя одновременно в бесчисленных формах. На протяжении духовного пути к пробуждению нам нужно придерживаться здравого смысла и последовательно усиливать свое различающее осознавание, чтобы распознавать, отделяя правильное от неправильного.

 

Рекомендуемая медитация о гуру для начинающих на Западе

 

Многие западные люди начинают изучать Дхарму без какого бы то ни было интереса к тантре или без намерения однажды заняться ее практикой. Некоторые, однако, имеют первый контакт с тибетским буддизмом на тантрических посвящениях. Если они присутствуют при ритуале просто как наблюдатели без сознательного получения посвящения и принятия обетов, тогда они не вступают в отношения ученикя-учителя с тантрическими мастерами. Более того, как добавлял Онгпо Шераб Чжунгнэй, члены присутствующей публики в действительности не получают посвящения, если только они не имели осознанного переживания и прозрения во время церемонии, которые бы очистило их умственные блокирующие препятствия и заложило бы семена для достижений. Без осуществления этих необходимых предпосылок во время посвящения они могут позже заняться тантрической практикой, но продвижение их будет минимальным.

Специфические тантрические практики гуру-йоги и способ отношения к тантрическому учителю, таким образом, не является остро насущной проблемой для большинства западных студентов Дхармы на ранних стадиях их духовного движения. Можно вполне обоснованно возразить, что наставления по отношениям ученика-учителя, обнаруживаемые в текстах по поэтапному пути, которые выражено или подспудно ориентируются на тантру, тоже слишком высоки по уровню для западных людей на этих стадиях. Для людей, которые еще не готовы ответственно посвятить себя буддийскому пути посредством обетов, принимаемых на всю жизнь, наиболее подходящими будут практики гуру-йоги уровня сутры, развитые в традиции Кадам. Это объясняется тем, что медитации уровня сутры, которые нацелены на то, чтобы обрести вдохновение от благих качеств учителя, не только направлены на подготовку студентов к тантрическим отношениям ученика-учителя, но они также удовлетворяют и отношениям с профессором буддизма, преподавателем Дхармы или инструктором по медитации и ритуалам. Они являются базовыми занятиями, удобными своей пригодностью и для принимающих обеты учеников Махаяны и тантры, и для не принимающих обеты студентов буддизма, которые хотят извлечь максимум пользы из взаимоотношений с духовным учителем.

 

Часть III. Нездоровые отношения с духовными учителями.

Сверхзависимость и бунт

 

Избегание сверхзависимости от других ради духовной энергии

 

Даже после решительного посвящения себя духовному пути и установления отношений ученика-учителя часто проблема поддержания энергии и мотивации в своей духовной практике может вызывать вопросы. Так, искателям требуется ряд методов для того, чтобы оторваться от неизбежных моментов отсутствия вдохновения и необходимой мотивации. Классические тексты рекомендуют оставаться в тесном контакте с другими практикующими и с духовным учителем, когда человек обнаруживает потребность в поддержке. Также полезным для подъема духовной энергии может быть размышление о любимых или нуждающихся в заботе или, может быть, воспоминание о духовном путешествии в Азию.

Хотя такие методы могут на время поднять дух до определенного предела, но наша энергия может оставаться все равно по большей части низкой, в особенности, если мы преимущественно предоставлены самим себе. Эта проблема может заключаться в чрезмерной зависимости от внешних факторов, в частности, нездоровая сверхзависимость от других. Хотя пребывание в поддерживающей нас обстановке и сохранение для себя хорошего общества может помогать нам обеспечивать условия, подходящие для продолжения духовной практики, но они недостаточны. В конечном счете, мотивирующие нас эмоции и подъем энергии для само-преобразования должны происходить изнутри.

В «Сутре связей» ясно указывается на этот факт. «Будды не могут отмыть дурных потенциалов других или устранить их страданий подобно тому, как человек вытаскивает шип из ноги. Они не могут перенести свои постижения в кого бы то ни было. Они могут только указать путь учением о реальности».

Психотерапия отмечает тот же момент. Неважно, что может делать терапевт, но прозрение и понимание могут прийти только со стороны самого пациента.

Мы можем также вывести эту истину из объяснения, которое дает Сакья Пандита в своем «Глубочайшем пути гуру-йоги» относительно прежде приводимой здесь аналогии с солнцем, увеличительным стеклом и растопкой. Без увеличительного стекла, которое фокусирует лучи солнца, сам жар солнца не может привести растопку к огню. Тем не менее, энергия огня в конечном счете происходит из потенциала той растопки, которая должна загореться. Подобным же образом, без здоровых отношений с духовным наставником, которые фокусируют волны вдохновения Будд, энергия волн не сможет сама по себе зажечь ученика к Пробуждению. Тем не менее, энергия Пробуждения в конечном счете происходит из систем благих качеств, положительных потенциалов и глубокого осознавания в ученике. На глубочайшем уровне энергия происходит из внутреннего гуру ученика – то есть, из его сознания ясного света.

Более того, продолжал Сакья Пандита, если растопка влажная или сложена в беспорядке, её не схватит огонь. Подобным образом и если ум ученика беспорядочный или сырой от негодных мыслей, предвзятостей или сомнений, он не дойдет до вспышки вдохновения. Результаты возникают в зависимости от сочетания причин и факторов.

 

Культурные факторы в западном и тибетском вариантах сверхзависимости

 

Многие люди на Западе обнаруживают, что жизнь чрезмерно перегружена сложностями и слишком запутана. Из-за беспокойства, напряжения и волнений, наполняющих ум, они не могут найти внутренних источников силы. Эта растопка мокра и пребывает в беспорядке. Их эмоциональные состояния нестабильны и ничего не может вдохновить их. При типичной западной низкой самооценке они не уверены в себе. Боясь совершить ошибку, некоторые стремятся переложить на других ответственность за принятие решений. Они отчаянно жаждут иметь кого-то, кто бы знал, что происходит и принял бы на себя заботу обо всем, подобно идеальному отцу или Господу Богу.

Некоторые вступают в армию потому, что они просто нуждаются в том, чтобы следовать порядку и не думать за самих себя. Те, кто имеет более духовную предрасположенность, могут направиться в Дхарма-центры. Хотя их духовная жажда может быть истинной, их эмоциональный и культурный багаж, принесенный с собой, может заставлять их искать отношений с духовным учителем как с отцом или как с авторитетной фигурой. Они могут мечтать установить такие взаимоотношения, которые бы позволили им снять с себя ответственность за принятие решений в своей жизни. Многие надеются, что это сделает их жизнь легче и разрешит все проблемы.

Западные люди, которые вступили в отношения такого типа чрезмерной зависимости, однако, делают это только на добровольной основе. Никому не нравится, чтобы его принудили поклоняться кому-то другому. Если люди выбирают сами подчинение другому человеку и выбирают личность, кому подчиняться, они обычно чувствуют себя в этой ситуации комфортно.

В этой типично западной формуле поведения может иметься и неосознанный вклад со стороны «библейского мышления». Например, концепция первородного греха может взлелеивать чувство врожденной греховности и низкую самооценку. В результате, некоторые могут чувствовать, что принятие ложного решения в жизни подтвердит отсутствие его или ее ценности и может привести к тому, что он или она будет позже отвергнуты как плохие, как если бы они были свергнуты с небес. Кажется надежнее позволить кому-то другому принимать решения.

Более того, современные западные обычаи воспитания детей могут еще более усиливать и доктринально поддерживать чувство отвергнутости или избегания из-за того, что нечто врожденным образом с ребенком не в порядке, или дети могут взлелеивать такие чувства сами. Многие западные матери больше не вскармливают своих младенцев молоком, не носят их целый день на спине или не спят с ними ночью, как делают матери в традиционных обществах. Вместо того, они кормят детей из бутылок, держат их в манежах или в игровых комнатах или, когда они не спят, - на дневном присмотре, или оставляют их одних в детских кроватках на ночь. С точки зрения детей, они сброшены с небес. В результате, недостаточный телесный контакт в младенческом возрасте может привести не только к специфическому современному западному синдрому отчуждения от своего тела и чувств, но также к неосознанной жажде приятия, любви и даже искупления. Западные духовные искатели, пойманные в ловушки этих синдромов, иногда обращаются к духовным учителям в неосознанной надежде удовлетворить эти свои потребности. Настоятельная необходимость их неосознанных движений может привести к чрезмерной зависимости.

Иногда, бывает, чрезмерно зависимые западные искатели ссылаются на тибетцев, которые тоже полностью зависимы от своих духовных учителей, и оправдывают свое поведение на этой основе. Культурные влияния и психология, стоящие за традиционной тибетской формой сверхзависимости от духовного учителя, однако, значительно отличаются от культурных влияний и психологии, стоящий за типичной западной моделью. Многие тибетцы, как и другие азиаты, избегают взятия ответственности за принятие решения, поскольку боятся потерять лицо в своих общественных группах или не угодить своей семье, если они потерпят неудачу. Так, скорее, социальные и семейные соображения движут ими в передаче своей ответственности за принятие решений ламам.

Кроме того, тибетцы, как правило, не выбирают просто любого ламу, с которым они будут иметь подобный тип сверхзависимых взаимоотношений, но обращаются к ламам или Ринпоче, которые возглавляют монастыри в их местных регионах. Это случается даже среди тибетцев в эмиграции, где уже не распространяются географические ограничения на выбор ламы. Опять-таки, на решении тибетцев сказываются социальные и общинные факторы, а не личные предпочтения, как в случае с западными людьми. Кроме того, тибетцы не чувствуют никакого насилия в выборе лам из своего местного района: они чувствуют, что этот выбор естественно устраивает социальные нормы. Здесь навряд ли требуется групповое или личное давление.

Но в любом случае, возникают ли отношения сверхзависимости с духовным учителем в рамках западного или тибетского социо-психологического контекста, такие взаимоотношения фундаментально нездоровы. Они не способствуют зрелости, которую духовный путь к освобождению и пробуждению стремится развить. Конечно, здоровые взаимоотношения с духовным наставником приводят к тому, что ученик спрашивает у учителя совета по духовным вопросам. Также они влекут за собой развитие вдохновения, получаемого от этого человека. Однако духовный наставник - не Бог, не всемогущий отец или мать и не феодальный господин. Он или она не может разрешать за нас все наши проблемы. Покорное подчинение или раболепное почтение воле наставника, даже совершаемые на добровольной основе, никогда не принесут нам искупления и не восполнят кажущегося отвержения со стороны родителей по отношению к нам, детям, из-за того, что мы были плохими или у нас было что-то не так. Также оно не может освободить нас от ответственности за неудачу или потерю лица. Духовные искатели, как западные, так и тибетские, которые страдают от синдрома сверхзависимости, нуждаются в том, чтобы сосредоточиться на своей природе Будды и работать над очищением своих взаимоотношений с духовным учителем от нездоровых аспектов.

 

Сверхзависимость, базирующаяся на западной ориентации на нравственность

 

В своем тексте «Установление метода различающего осознавания» великий достигший индийский йогин Анангаваджра объяснил, как здоровым способом обрести вдохновение от духовного наставника. Один из наиболее важных факторов – это сила характера, которая происходит из удержания своих обетов и тесных оков практики нравственности. Управление собой, которое возникает из поддержания нравственной самодисциплины, обеспечивает зрелость и стабильность, которые необходимы для того, чтобы обрести вдохновение от наставника, не становясь сверхзависимым. Это возможно потому, что основание буддийской нравственности – это различающее осознавание. Путем различения преимуществ и недостатков различных действий, практикующие воздерживаются от деструктивного поведения, которое причиняет только вред. Нравственность, таким образом, полностью зависит от самого человека.

В западных культурах, напротив, нравственность выводится из смеси Библии и древнегреческой мысли. В результате здесь этика на подчинении авторитету. Человек становится нравственной личностью, подчиняясь законам, или предписанным Богом, или объявленных законодательством. Западное чувство нравственности, таким образом, часто обеспечивает психологическую зависимость человека от получения поощрения или награды со стороны власти и от избегания ее порицания или наказания. Таким образом, многие западные духовные искатели чувствуют, что, например, их дисциплина для занятий медитацией происходит из бессознательного желания быть хорошими учениками и получить одобрение от своих наставников. Когда энергия для духовной практики проистекает скорее из вдохновляемого наставником чувства вины или страха отвержения, нежели чем из вдохновенной, уверенной в себе решимости, тогда отношения ученика-учителя оказываются нездоровыми.

 

Чрезмерная зависимость от управляемых медитаций

 

Часть дисциплины в тибетских монастырях составляет поддержание строгого расписания ежедневных, ежемесячных и ежегодных собраний. В установленное время на протяжении дня и ночи монахи и монахини сходятся, иногда все вместе, иногда в меньших группах, чтобы начитывать молитвы и распевать и производить тантрические ритуалы. Каждый мужской и женский монастырь и каждое из их подразделений ответственны за регулярное периодическое совершение определенного набора молитв и ритуалов своей линии преемственности. Тексты тантрических ритуалов описывают серию визуализаций, так же, как и желательные умственные состояния, такие как бодхичитта и понимание пустоты. Во время совместного начитывания участники стараются визуализировать и входить в те состояния, которые они проговаривают в своем начитывании. Настоятель или настоятельница и различные ламы, могут здесь присутствовать, но только как участники, сидящие в первом ряду на несколько приподнятых сидениях; всю хоровую церемонию ведет мастер распева. Никто не сидит лицом к группе и не руководит ритуалом, ни в виде описания процедуры в начале всего молитвенного периода, ни в форме направления ее шаг за шагом.

Хотя участие в групповых распевах монастырских ритуалов включает медитацию, большинство тибетских монахов и монахинь имеют еще дополнительные личные ежедневные практики, которые они проделывают самостоятельно. В традиционном тибетском буддизм отсутствует традиция безмолвных групповых медитаций, будь то с ведущим или без ведущего. Следовательно, когда традиционные тибетские учителя впервые прибывают на Запад и слышат просьбу вести групповую медитацию, у многих вообще нет и близко понимания того, о чем говорят западные студенты.

Тибетцы учатся медитировать, имея учителя, который объясняет им инструкции, и затем практикуя в одиночестве в своих комнатах. Учитель навряд ли когда-либо проводит медитацию с учениками, даже на начальных стадиях обучения. В противоположность этому, большинство западных людей нуждаются в ком-то, кто бы занимался медитацией вместе с ними вначале, чтобы помочь преодолеть замешательство и барьеры, которые могут возникнуть при включении в практику иностранной культуры. Так, большинство западных людей неминуемо начинают медитировать в группе, которую ведет учитель.

Однако у многих европейцев после изучения основ отсутствует дисциплина для самостоятельных занятий медитацией. Поэтому они обнаруживают, что продолжение групповой медитации, в особенности, когда ее ведет учитель, помогает им заложить благотворные привычки. Вне зависимости от того, безмолвная ли это медитация, или она включает групповой распев ритуала, они находят полезным, чтобы учитель сидел каждый раз впереди перед ними, объяснял вначале процедуру и затем медитировал с ними вместе на протяжении периода занятий. Кроме того, те, кого сбивают с толку некоторые из наиболее трудных безмолвных практик, считают медитацию под руководством особенно полезной. Своими словами учитель объясняет поэтапно визуализации, понимание и чувства, которые ученики должны стараться в себе зародить. В то время, как они слушают, медитирующие стараются вообразить и почувствовать эти вещи, при этом временно приостанавливая всякие посторонние независимые мысли. Однако привычная опора на любую форму групповой медитации может иногда приводить к чрезмерной зависимости от этих форм практики и от учителей, которые их проводят.

В большинстве случаев учителя проводят медитацию ради милосердных целей. Однако, поскольку управляемая медитация работает силой внушения, в особенности когда безмолвной медитацией руководят шаг за шагом, учитель с тенденцией к превышению власти может содействовать сверхзависимости. Превышение может принимать грубую, искаженную форму, если оно мотивировано желанием контроля ради служения себе, таким, при котором учитель старается манипулировать учениками для того, чтобы они поклонялись гуру, включая его или ее образ в свою визуализацию. В крайних случаях лидер культа может даже использовать ведение медитации для промывания мозгов последователей, чтобы совершить массовое самоубийство при надвигающемся конце света. В более тонких и мягких случаях использования власти учитель может искренне хотеть блага для учеников. И все же, неосознанное движение к обретению энергии и свершений от помощи другим в активной демонстрируемой манере может составлять подоплеку чрезмерного использования управляемой медитации.

Нет сомнений, что направляющая энергия харизматического учителя и групповая динамика может вносить свой вклад в наше обретение первоначального медитативного опыта в период, когда мы являемся начинающими практикующими. В действительности, большинство новопришедших обнаруживают, что им трудно обучиться медитации без такого управления. Духовное развитие посредством медитации, однако, должно иметь самостоятельную устойчивость. Как только мы обретаем определенный уровень дисциплины и опыта посредством групповой медитации, руководимой учителем, нам нужно усилить дисциплину и опыт посредством практики в одиночестве. В ином случае мы рискуем пристраститься к управляемой медитации как к тонизирующему лекарству. Будучи внимательными к этим моментам с самого начала, мы можем избежать ловушек чрезмерной зависимости от учителя или даже от магнитофонной кассеты в своей практики медитации.

Кроме того, нам нужно проверить и свою мотивацию, и мотивацию тех учителей, кто участвует в руководстве медитацией. Даже если учитель старается получить власть, направляя других, мы можем получить пользу от руководимой медитации, имея достаточную ясность цели. Если учитель старается промывать мозги духовным искателям в отрицательных путях мышления, нам надо распознать этот синдром и отойти в сторону. Если же, однако, учитель имеет сверхопекающий или манипулирующий подход для того, чтобы помогать искателям обрести положительные пути мышления, нам надо включить этот недостаток в раздел медитации о гуру на уровне сутры, который касается фокусирования на недостатках наставника.

 

Сверхзависимость от получения всех ответов на свои вопросы

 

Будда использовал много методов для ведения учеников по духовному пути. Иногда, когда ученики задавали вопросы, Будда применял сократовский подход встречных вопросов. Цель этого состояла в том, чтобы помочь ученикам обрести прозрение и ответить на вопрос, используя собственные способности обоснования. В другом случае Будда давал только частичные ответы и пропускал остальное. Этот стиль стимулировал учеников выводить свои ответы путем обоснования или через личный опыт. В определенных случаях Будда использовал энигматические (загадочные) средства и отвечал парадоксальным образом или внешне несвязанными утверждениями.

Квалифицированные духовные наставники применяют тот же самый круг методов, какие использовал Будда для руководства учениками и ответов на вопросы. Однако иногда учители могут давать скорее авторитарные, нежели авторитетные ответы. Это может отбить охоту к свободному исследованию и мысли. Такие учители могут, скорее, стимулировать сверхзависимость, давая категорические ответы на все вопросы, нежели помогать ученикам развить свои способности к различению и обоснованию. Ситуация определяется тем, осознана или не осознана мотивация учителей и каков уровень их умения в применении искусных методов.

Определенные духовные искатели могут быть склонны к зависимости от догматических учителей. Они считают, что жизнь слишком запутанна, что они хотят все прояснить и сделать определенным. Они не хотят думать сами. Однако такой подход непригоден для духовного роста. Поэтому, если духовные учители дают только частичные или загадочные ответы на вопросы, надо понимать, что это метод обучения. Уважение к этому методу поможет нам избежать разочарования и нетерпеливости по отношению к неудовлетворительным ответам. Если, с другой стороны, учители стараются подавить наш ум, нам надо помнить совет Будды, данный в A Sutra on [Pure Realms] Spread Out in a Dense Array «Сутре о частой сети (Чистых земель)»: «Не принимайте моей Дхармы просто из почтения ко мне, но анализируйте ее и проверяйте - таким же способом, которым ювелир испытывает золото: он трет его, режет, плавит».

 

Проблема подчинения

 

Некоторые западные люди вступают в отношения с духовными учителями по модели католических монахинь, которые были невестами Иисуса и принимали обет совершенного без вопросов подчинения высшему авторитету. Эти люди чувствуют, что если вверятся, откроют сердца и позволят своим наставникам действовать через них, тогда они смогут послужить миру. На психологическом уровне этот синдром иногда происходит из низкой самооценки и из чувства, что собственная ценность возникает из принадлежности духовно более высокому существу. Хотя синдром этот более типичен для женщин - духовных искательниц в отношении к учителям-мужчинам, он часто возникает и у мужчин.

Добровольное подчинение идеализируемой личности и желание принадлежать кому-то более великому, чем мы сами, может легко открыть духовных искателей для возможности разных форм плохого обращения. Если их оскорбляют - или сексуально, или в менее жестких формах, переживание может заново усилить низкую самооценку, они могут почувствовать, что заслуживают дурного обращения. В других случаях дурное обращение может привести в результате к тому, что они закроют свое сердце для кого бы то ни было еще. На поверхности подчинение может выглядеть как потеря эго и поэтому – как буддийская добродетель. Однако, если подчинение производится ради неосознанного обретения чувства самоценности и для самоутверждения посредством принадлежности кому-то более великому, оно скорее подрывает, нежели усиливает здоровое чувство «я». Чувство самоценности происходит преимущественно из познания своих собственных потенциалов и из использования их на благо другим настолько, насколько человек только может.

Кроме того, западные ученики, которые предвзято считают, что буддизм разделяет библейский подход к нравственности, могут по ошибке воображать, что тибетские ламы судят их в моральном отношении. Это может приводить к неправильному внедрению концепции греха в динамику отношений. Поэтому, боясь отвержения из-за того, что они являются «плохими учениками», они чувствуют, что должны подчиняться без вопросов и всегда проявлять послушание.

С буддийской точки зрения, закон причины – результата в поведении функционируют без высшего авторитета, выносящего суд. Человек избегает деструктивного поведения не из-за страха наказания, а из-за желания избежать страданий, которые приносит такое нездоровое поведение. Как объяснялось выше, покорность законам, сотворенным Богом или провозглашенным избранной легитимной властью, – это некая специфически культурная, а не универсальная добродетель.

Здоровые отношения с духовным наставником, таким образом, не приводят в результате к подчинению или принадлежности наставнику.

 

Предубеждение относительно пола

 

Позиция женщин в большинстве традиционных азиатских обществ ниже, чем позиция мужчин. Во времена Будды в древней Индии, например, предубеждения были настолько свирепы, что ради того, чтобы избежать презрения патриархального общества, Будда и его последователи даже включили предубеждения по половой принадлежности в монастырские дисциплинарные правила. Таким образом многочисленные традиционные тибетские наставники, в особенности, монахи разделяют наследие этого предубеждения, сознательно или бессознательно, несмотря на учение Будды о том, что сознание не имеет врожденно присущего ему пола. Их явное или тонкое принижение женщин часто унижает и разочаровывает западных учениц. Эта ситуация часто приводит к наиболее сильным блокирующим препятствиям в духовном прогрессе этих женщин.

Жалобы на предубеждения и борьба за изменение традиционными тибетцами их ценностей часто приводит только к еще большему краху, горечи и гневу. Так же, как в случае застревания на какой-либо обыденной ошибке наставника, фиксация на предвзятости своего учителя относительно пола непродуктивна. Хотя чрезвычайно важно заставить тибетских учителей осознать страдания, которые причиняют эти их подходы ученицам-женщинам, может быть нереалистично ожидать внезапных революционных перемен. С другой стороны, отрицание предвзятости или подавление чувства унижения и боли подрывает духовное и эмоциональное здоровье учеников.

В медитациях о гуру на уровне сутры предлагает такой подход, который может временно помочь, пока в духовной сфере не наступит половое равенство. Если наши наставники страдают предубеждениями относительно пола, нам надо сначала признаться самим себе, что у них есть этот недостаток. Даже если наши наставники не могут или не будут признавать свою предвзятость как ошибку, наше открытое признание ее поможет смягчить боль. Затем, надо сфокусироваться на том факте, что эта ошибка наставников лишена существования в качестве врожденного внутренне присущего им порока, но возникла обусловленным образом в зависимости от различных культурных и личностных факторов. Это понимание может позволить нам тогда сосредоточиться на благих качествах и доброте и, в результате, извлечь ту пользу, которую только можно получить из этих отношений.

Влияние древнегреческой идеи об индивидуальности

Другое бессознательное влияние, испытываемое западной мыслью, состоит в образе героя, бросающего вызов превосходству богов, - образе, получившем происхождение в Древней Греции. В соответствии с этим образом многие западные люди, как мужчины, так и женщины, чувствуют внутреннее тяготение к восстанию против авторитетов и традиции. Это может проявляться в нескольких направлениях.

Европейцы могут стремиться к установлению равенства, утверждая свои творческие способности и силу, как независимые личности. Так некоторые могут восставать против традиций своих родителей или общества и присоединяться к Дхарма-центрам в качестве бессознательного пути к заявлению индивидуальности. Чтобы утверждать свою личность, человеку не требуется быть самим собой, - люди чувствуют, что утверждаются, также следуя какой-нибудь альтернативной моде или присоединяясь к альтернативным движениям. Неосознанные мотивы протеста, однако, могут поставить под угрозу шанс на здоровые взаимоотношения с духовным учителем.

Например, некоторые ученики могут избегать или отрицать продолжение руководства своих наставников, как только они почувствуют себя духовно «взрослыми». Духовные наставники учат учеников стоять на своих двух ногах и принимать просветленные решения, базируясь на сострадании и мудрости. Тем не менее, для принятия духовно зрелых решений не обязательно требуется неизбежное отрицание наставника и его или ее совета как угрозы для своей независимости или индивидуальности. Так, если высокомерие направляет учеников к восстанию против ограничений, оно неизбежно приводит к конфликту с наставниками.

Поддерживаемая культурой тяга к вызову и преодолению принятых стандартов, может также проявляться в виде неосознанной тяги достичь пробуждения и стать совершенным наставником для того, чтобы вырваться вперед и превзойти всех и каждого – как при тренировках для победы на Олимпийских играх. Это может вести к соревнованию с наставником, а культурный шовинизм может только усилить этот синдром. Например, некоторые ученики и даже некоторые недостаточно квалифицированные духовные учителя могут надменно чувствовать, что современный западный подход к буддизму очевидно превосходит устаревшие суеверные традиционные формы. Они верят, что, используя свой подход, смогут в действительности стать более великими учителями, чем их наставники. Здоровые взаимоотношения ученика-учителя, однако, требуют скромного признания доброты наставника и глубочайшего почтения к его или ее качествам, даже после того, как человек сам станет Буддой.

 

Напряжение относительно свободы на творчество

Тибетская концепция творчества очень отличается от западной идеи. Для традиционных тибетцев, как и для большинства азиатских культур, творчество возникает в гармоническом применении традиционных мотивов к индивидуальной ситуации. В храмовой архитектуре, например, человек стремится уложить классические проекты в новые рамки. Западная концепция творчества, с другой стороны, состоит в том, чтобы вводить нечто новое – и не только новое, но также зачастую нечто лучшее в каком-то смысле, нежели то, что делалось прежде. В западном культурном контексте поэтому проявлять творчество значит утверждать свою уникальность как личности, и это может нести в себе оттенок соревновательной мотивации. В других случаях или же в сочетании с описанной мотивацией западная тяга к творчеству может подпитываться навязчивым личностным преследованием идеальной красоты, бессознательно приравниваемой к истине и добру. Эти концепции очевидным образом составляют наследие древнегреческой мысли.

Кроме того, индо-тибетская космология рассматривает современную историю скорее как поэтапное ухудшение времен, нежели эволюционный процесс неминуемого прогресса. Поэтому традиционные тибетцы рассматривают новые идеи скорее с подозрением, нежели чем с восхищением от перспективы улучшения.

Западные ученики, которым недостает адекватной оценки этих культурных отличий относительно творчества, иногда хотят бунтовать против традиционных тибетских наставников, которые не поддерживают изобретательность по поводу Дхармы. Однако тибетский буддизм в действительности дозволяет инновационные подходы – в форме искусных методов. Кроме всего прочего, Будда особо отмечал необходимость преподавать Дхарму в той манере, которая наиболее эффективна для данной личности и культуры. Но преподавание или делание чего-то в новой манере нацелено на принесение пользы другим, а не на утверждение своей уникальности и более высокой творческой способности или выражение собственной личности или поиск более изящного решения. Если мы помним это различие и сортируем свои мотивации к изменениям, тогда мы сможем избежать чувства, что нашей индивидуальности грозит опасность, когда имеем дело с традиционными тибетскими учителями.

14. Перенос и откат

Описание подобных явлений в классическом психоанализе

 

Перенос и регрессия – это явления, которые появляются в большинстве обычных человеческих взаимоотношений, но в классическом фрейдовском психоанализе, как объясняет Меннингер в своей «Теории психоаналитической техники», они поддерживаются и используются в качестве рабочих инструментов. Клиент лежит на кушетке, в то время, как психоаналитик сидит за ним невидимый, что-то вроде родителя, остающегося невидимым для младенца, лежащего в люльке. Клиент открывает себя психоаналитику, но психоаналитик остается по большей части безответным и безмолвным. Клиент чувствует кризис и иррациональным образом переносит или проецирует на «белый лист» психоаналитика образ родителя или некоторой другой фигуры причинявшей беспокойство, из своего детства, - того человека, который не обращал на него или нее достаточно внимания. Желая помощи, но не получая ее, клиент регрессияывается до детских формул поведения.

Регрессия типично происходит по этапам. Клиент послушно следует инструкциям психоаналитика, чтобы раскрыть свои самые глубокие мысли и чувства. И все же, на видимом уровне клиенту не удается удовлетворить психоаналитика, и поэтому он не получает никакого поощрения за то, что является "хорошим" пациентом. Цель, которую клиент чувствует как отрицаемую, регрессияывается постепенно от помощи - к вниманию, затем к признанию, к одобрению, любви, страсти. Чувство регрессияывается от желания к жажде, к абсолютной необходимости, требованию. Упадок от неполучения желаемого объекта подобн