Первая фаза эксперимента: игры в самих себя

Протокол № 1. Перед обедом экспериментатор предлагает:

«Асенька (3;0), давай мы с тобой поиграем». Асенька с радостью соглашается. Эксп.: «Ты будешь Ася, а я буду Мария Сергеевна, хочешь?» Ася: «Нет, ты будешь Ася, а я — Мария Сергеевна». Эксп.: «Потом так, а теперь ты — Ася, а я — Мария Сергеевна». Ася (смеется): «Нет, не так. Я Мария Сергеевна, а не ты». (Бегает по комнате и смеется.)

Протокол № 2. Варя (5;0), выслушав предложение экспериментатора, смущенно улыбается и стоит не двигаясь. Эксп.: «Ну, Варенька, давай же играть». Варя теребит халатик и тихо говорит: «Мне платочек нужно, пойду возьму». (Убегает. Долго не возвращается.) Экспериментатор идет к ней навстречу. Варя стоит и смотрит через дверь в старшую группу. Эксп.: «Идем же играть». Варя (опустив голову): «Нет, мне так не хочется». Эксп.: «Пойдем». Варя (еще тише): «Нет, не хочу».

Протокол № 3. Экспериментатор предлагает Вале и Рите (6; 0) играть. Валя: «Лучше в дочки-матери. Эксп.: «Нет, в это мы завтра поиграем». Валя: «Я тогда буду мама, а Рита — дочка». Эксп.: «Мы ведь решили'завтра в дочки-матери, а сегодня так поиграем — ты будешь Валя, ты — Рита, а я — Елена Андреевна. Ну, что же нам делать?» Рита: «Идемте к нам. Будем рисунки смотреть». (Дети привыкли, что обычно раз в несколько дней они вместе с руководительницей просматривают рисунки.) Валя: «У меня хороший рисунок есть». Дети идут просматривать рисунки.

Протокол № 4. Орик и Юра (6; 6), выслушав предложение, смеются. Орик: «Тогда нужно идти наверх». Эксп.: «Пойдемте». Дети идут в одну из комнат. Орик (смеется): «Теперь спрашивайте нас, а мы будем говорить». Эксп.: «О чем спрашивать?» Орик (смеясь): «Про картинку или сколько умеешь считать». Оба смеются. Экспериментатор берет картинку, начинает спрашивать, что нарисовано на картинке. Орик (смотрит на Юру): «Я в прошлом году тоже так рассказывал, только там другая была картинка. А тут девочка на спине куклу несет». Юра: «Ей тяжело. Это не кукла, а ребенок». Орик: «Лучше мы пойдем играть». Эксп.: «А мы что делаем?» Юра: «С вами занимаемся». Орик, не ожидая разрешения, направляется к двери. Эксп.: «Ведь мы так решили играть, что ты — Орик? Орик (сердито): «Так не играют. Это не игра. Я иду с Томой в шашки играть».

Протокол № 5. Нина и Дина (6; 8) выслушивают предложение экспериментатора. Нина (улыбаясь): «Так нельзя. Вы и есть Нина Сергеевна. (Смеется.) Как же мне в Нину играть, когда я и есть Нина». Дина (выслушав серьезно): «Тогда нужно зарядку делать, потом завтракать, потом заниматься. Или вы хотите не так? Я иначе не знаю как».

Мы привели пять наиболее типичных описаний хода игры в самих себя. Остальные имеющиеся в нашем распоряжении протоколы в общем дают такую же картину. Младшие дети вообще отказываются от предложения играть в самих себя, ничем не мотивируя этого отказа. Играть в самих себя для них неинтересно. Они не находят в этой игре содержания. Можно предполагать, что и их отношения между собой и с воспитателем не существуют еще для них как отношения. У сред-) них дошкольников в основном наблюдается такая же картина, с той лишь разницей, что отказ от игры в самих себя всегда заменяется предложением другой игры, а в единичных случаях некоторые дети уже вычленяют какое-либо действие, типичное для отношений с экспериментатором, и предлагают его в качестве содержания деятельности. «Идемте к вам, будем картинки смотреть». Взамен игры возникает какое-либо из обычных занятий.

Эта тенденция к вычленению действий, типичных для отношений детей с воспитателем в обычных жизненных условиях, лишь намечающаяся у детей среднего (5—6 лет) возраста, находит свое продолжение и яркое выражение у старших детей.

Старшие дети предлагают какое-либо из обычных занятий в качестве содержания игры или предлагают повторить весь распорядок жизни детского сада. Реализуя это содержание, дети воспринимают отношения с экспериментатором не как игровые, а как серьезные. Характерно для старших также то, что они относительно ясно мотивируют свои отказы от предлагаемой игры: «Так не играют. Это не игра», «Как же мне в Нину играть, когда я и есть Нина?»

В этом эксперименте ясно обнаружилась типичная для детской игры черта. Игра возможна только при наличии роли.Развитие отношения самих детей к игре заключается в том, что дети к концу дошкольного возраста сами начинают сознавать игру как изображение человека, без этого нет и игры.

На основании этих данных мы можем сделать два вывода.

Первый: центральным в игре является выполнение роли, взятой на себя ребенком. Это и является основным мотивом игры. Второй: в ходе развития меняется осознание ребенком своей роли. В младшем возрасте для детей отношение «я — роль» не существует еще как отношение, и хотя ребенок никогда в игре не отождествляет себя полностью с тем человеком, функции которого он воссоздает в игре, только к концу дошкольного возраста, во второй его половине, это отношение сознается ребенком, находя свое выражение в ряде симптомов, которые в общем могут быть обозначены как критическое отношение к изображению взятой на себя роли или выполнению ролей товарищами по игре.

При переходе ко второй фазе эксперимента (выполнение роли взрослого) бросается в глаза прежде всего то, как оживляются дети и с какой радостью они начинают играть, как только им предлагают роль воспитательницы. Как мы уже указывали, во второй фазе ребенку предлагалась роль воспитательницы, а экспериментатор участвовал в игре на ролях ребенка.

Приведем несколько наиболее типичных примеров протекания такой игры.

Протокол № 6. Грише и Вове (4; 0) после отказа играть в самих себя экспериментатор предлагает играть так, что Вова будет Фаина Семеновна, а экспериментатор и Гриша — дети. Гриша (выслушав предложение): «Нет, я буду Фаина Семеновна, а вы и Вова — детки». Вова: «А я буду как дети у Марии Сергеевны — как Воля»⁶. Гриша: «Садитесь к столу. Вот я кофе нальнз. (Ставит на коврик кубики.) А вот это баранки я принес. (Приносит деревянные кружки от пирамиды) Вот тут сядьте». (Указывает на коврик.) Вова и экспериментатор садятся. Вова: «Мне много баранок». Гриша: «Я всем поделю. (Раскладывает по одному кружку перед каждым.) По одному еще и еще. Можете кушать». Вова (как бы откусывает баранку, потом подносит корту данный Гришей кубик, делает вид, что пьет): «Вкусно как». Гриша: «Теперь еще хлеб доедайте». (Кладет на стол несколько кирпичиков.) Дети едят. Гриша: «Ну вот и я теперь могу поесть». (Делает вид, что ест.) Вова: «Теперь играть хочу». (Идет в угол комнаты и начинает строить.) Гриша: «Теперь уберем со стола и пойдем гулять». (Убирает на места, колечки, кубики и кирпичики.) Вова: «Ну, идем гулять». (Складывает на место кирпичики.) «А где мы гулять будем?» Гриша: «А в садике — вон там». (Указывает на другой конец комнаты.) Вова направляется туда и обращается к Грише: «Ой, сегодня как холодно». Гриша: «На тебе санки». (Протягивает ему длинный брусок.) Вова: «Это лыжи». (Катается, стараясь передвигать бруски по полу.) В это время детей зовут в группу гулять. Гриша: «Мы потом еще погуляем». Дети уходят в группу.

Протокол № 7. Галя и Белочка (4; 0) отказываются от предложения играть в «самих себя». Галя в упор смотрит на экспериментатора, затем отворачивается и краснеет. Экспериментатор снова предлагает. Галя вздыхает и отходит, за ней — Белочка. Эксп.: «Галя, а давай так играть, что ты будешь Фаина Семеновна, а мы с Белочкой — ребятки». Галя (быстро подходит, улыбается): «Да, я буду Фаина Семеновна, а вы будете дети». Белочка: «Хорошо». И не ожидая ответа, Галя дает распоряжение: «Сядьте за стол, нет, раньше руки мыть, вон там». (Указывает на стенд.) Белочка идет к стене, экспериментатор за ней. Белочка делает движения, как будто умывается. Галя: «Садитесь к столу, вот я уже приготовила — булка и чашки, сейчас кофе разолью». (Подбирает упавшие сухие листья около горшков с цветами и раскладывает по 2—3 в три кучки.) Белочка и экспериментатор садятся за стол и как будто едят, экспериментатор повторяет действия вслед за Белочкой. Галя (серьезно посматривает): «Белочка, сиди спокойно. Не болтайте за столом». (Подкладывает еще пару листиков.) Подходит Валя и тоже садится к столу и начиняет есть. Галя: «Теперь можете идти спать». Белочка: «Сперва рот полоскать». (Идет к стене, делает движения, как бы, полощет рот.) Галя (указывает на стульчики): «Вот здесь спать». Белочка, Валя и экспериментатор садятся, Галя: «Закройте глазки, руки под голову». Валя ерзает. Галя: «Валя, тихо лежи. Не вертись». Валя затихает. Галя: «Это уже поспали. Вставайте. Одевайтесь». Валя и Белочка, за ними экспериментатор делают движения, как будто натягивают ботинки, застегивают халатики. Садятся за стол. Галя: «Чай пить. (Ставит перед каждым цилиндрик, а из другого наливает.) Это чай, — поясняет она. (Идет, приносит несколько полушариков и раздает.) — Булочки. Каждому по булочке». Валя ест медленно. Галя: «Валя, не задерживай». Экспериментатора зовут. Он говорит, что за ним пришла мама, и уходит. Дети смеются.

Протокол № 8. Боря и Алик (6; 0) после отказа играть в самих себя предлагают другие игры: Боря — строить пароход, а Алик — играть в кошки-мышки. Эксп.: «Ну, будем так играть, что ты, Боря, будешь Фаина Семеновна, а мы с Аликом — ребята». Боря: «Я буду с вами заниматься и кушать. Будем зарядку делать, а потом завтракать». Алик: «Боря, лучше мы в кошки-мышки. Боря (серьезно): «Я не Боря, я — Фаина Семеновна». Алик: «Не хочу, я хочу в кошки-мышки. Эксп.: «Мы потом в кошки-мышки поиграем, а теперь давайте как условились, так и играть». Боря: «Вставайте в линеечку. Алик, ну вставай». Алик: «Я Юру позову». Зовет Юру. Боря: «Вставайте в линеечку». Алик и Юра стали друг за другом. Боря: «Раз, два, три». Алик и Юра маршируют. Боря: «Стой. Руки вверх, вниз». Алик и Юра выполняют команду. Боря: «Пошли теперь завтракать». Алик: «Лучше строить». Боря: «До завтрака не строят». Дети садятся на ковер. Боря (дает им кирпичики): «Кто кончит, может строить». Алик (быстро): «Я уже поел». (Бежит строить.) «Боря: «И я тоже. Мы — пароход». Юра идет за ними.

Протокол № 9. Леша и Вася (6; 0) охотно соглашаются играть в детский сад по предложению экспериментатора. Леша: «Только кто я буду?» Эксп.: «Лидия Ивановна». Леша (смеется): «Нет, я лучше дядя Вася буду. Я буду молоко привозить. Я буду еще чего-нибудь делать». Вася: «А я буду доктор. Буду всех ребят осматривать». Леша: «Да, доктор! Ты мальчик, а не девочка». Вася (обиженным тоном): «Да, а я с мамой все к дяденьке-доктору хожу». Эксп.: «А мне кем быть?» Леша: «Ну, будете Роза Марковна или еще Екатерина Константиновна». Эксп.: «Что же мне делать?» Вася: «С ребятами чего-нибудь делать». Эксп.: «А ребят-то у нас нет». Леша: «Можно позвать». Эксп.: «Давайте так, Вася и я будем ребята, а ты, Леша, — Лидия Ивановна». Леша: «Нет, я буду дядя Вася. Вот мне уже пора ехать. (Убегает; нагружает грузовик кубиками и вскоре возвращается.) Ух, тяжело, с трудом довез». Вася (стоит без дела): «Я лучше еще ребят позову. Я доктор буду, а они — ребята». Эксп.: «Ну, я буду тоже ребята». Вася (сразу же оживленным тоном): «Вы сядьте, а я вас позову. (Приготовляет на столе несколько кубиков, кладет лучинку.) Ну, теперь подходите. Нужно хорошо поднять рукав. Я буду оспу ставить». Эксп.: «Я не хочу — это больно». Вася (с улыбкой): «Нет, это не больно, вот так — и все». (Делает прививку экспериментатору.)

При анализе поведения детей в этой фазе эксперимента, прежде всего, бросается в глаза уже отмеченное нами оживление детей, когда после отказа играть в самих себя экспериментатор предлагает играть так, что один из детей будет руководителем, а другой ребенок и экспериментатор — детьми. Почти все дети с радостью соглашаются на такую игру, при этом реакция детей на предложение различна, в зависимости от того, какую роль им предстоит играть: воспитательницы или ребенка.

Роль воспитательницы с охотой берут как младшие, так и старшие дети. В некоторых случаях именно эта роль служит предметом захвата. Кто первый захватывает эту роль, тот и становится воспитательницей; на долю другого остается роль ребенка.

Только у некоторых старших мальчиков роль воспитательницы вызывает сопротивление, и они стараются взять другие, мужские роли. Малыши не смущаются этим несоответствием и с успехом выполняют роль.

Совсем иное отношение мы наблюдаем к роли детей. Некоторые младшие дети безропотно принимают эти роли. В большинстве случаев они при этом лишь подчиняются указаниям детей, выполняющих роли воспитателей. В некоторых случаях они делают попытку конкретизировать роль. Старшие же дети всеми силами стараются не играть роли детей. Роль детей для них непривлекательна. Они предлагают или другие игры, или другие роли.

Это поведение старших детей как будто бы находится в противоречии с данными первой фазы эксперимента, где старшие дети пытались изобразить самих себя, выделяя наиболее характерные моменты в своих взаимоотношениях с воспитателями, со взрослыми вообще. Противоречие представляется нам кажущимся. Нежелание выполнять роль ребенка старшими детьми, ^ как можно предполагать, проистекает из двух обстоятельств. Во-первых, центральным мотивом игры является для детей роль, а роль ребенка вообще не может служить реализации этого мотива; во-вторых, они уже пережили ту стадию своего развития, когда отношения с воспитательницей могут представляться существенными в содержании их жизни.

Материалы второй фазы эксперимента дают возможность еще для ряда заключений. Прежде всего, они дают материал для суждения о развитии содержания роли. Для младших дошкольников выполнять роль воспитательницы — это значит кормить детей, укладывать их спать, гулять с ними. Все эти действия ребенок выполняет так, как будто бы остальные играющие дети являются фоном для выполнения роли. Воспитатель действует, дети подчиняются. Между воспитателем и детьми нет никаких других отношений, кроме указаний на характер действий и назначения отдельных предметов, вовлеченных в игру.

Но по мере того как дети становятся старше, роль воспитательницы начинает включать больше элементов отношений «воспитательница — дети». Появляются замечания и указания на то, как надо производить те или иные действия, указания на логику развертывания действий и на характер взаимоотношений между самими детьми: «Сначала рот полоскать, а потом спать», «Не болтай за столом», «Уберите со стола» и т. д. Воспитательница не только действует с предметами: ставит на стол чашки, наливает кофе, дает детям булочки, но и руководит детьми. Изменение содержания роли воспитательницы заключается в переходе от изображения действий воспитательницы, при котором дети выступают только как фон для деятельности воспитательницы, к изображению отношений между воспитательницей и детьми.

Этого нельзя сказать об изменении содержания роли ребенка, которую берут на себя дети. Так, в третьей фазе эксперимента детям предлагалось взять на себя роли других детей. Предложение взять на себя роли товарищей со стороны младших детей встречает такое же отношение, как и игра в «самих себя». Только в старшем возрасте дети берут на себя подобные роли. Приведем один из протоколов, характерный для поведения старших детей в ситуации этого эксперимента.

Протокол №10. Экспериментатор предлагает Дине и Нине (6; 0) играть так, чтобы Дина была Тамарой, а Нина — Милочкой. Дина: «Я не хочу Тамарой. Она все плохо себя ведет, не занимается. А вчера мы везде искали карандаши, а она запрятала. Что же, и мне все к себе в ящик прятать, что ли?» (Смеется.) Эксп.: «Ну не всегда же с ней такие случаи бывают». Дина: «Почти что всякий день. Я не хочу Тамарой. Я лучше... (Думает.) Ну, я лучше Нина буду». (Обе смеются.) Дина (как бы за Нину): «Можно мне к малышам дежурить? (Обернулась к Нине и экспериментатору.) Она все любит у малышей дежурить. Я буду в ночной Иру одевать и Верочку». (Обе смеются.) Эксп.: «Ну, дети, сядем заниматься». Мила (к Нине): «Вот тебе карандаш». (Обе девочки сели и спокойно пишут. Нина вдруг надулась и повернулась спиной к столу.) Эксп.: «В чем дело?» Нина (с улыбкой): «Карандаш плохой». Эксп.: «Дай, отточу». Нина: «Нет, Мила, когда и не надо, вдруг надуется». (Девочки смеются и пишут.) Эксп.: «Нина, что ты написала?» Дина (читает медленнее, чем обычно): «Шар. У мамы шар». (Нина продолжает дуться.) Эксп.: «Милочка, все сделают уроки, а у тебя еще в тетради ничего нет. Мы кончим, а у тебя пропуск». (Нина, нехотя и надувшись, повернулась и пишет. Вдруг обе девочки рассмеялись.) Эксп.: «Ну, молодцы, хорошо поработали». (Девочки смеются и уходят к детям на прогулку.) Дина, одеваясь, говорит: «Нина правда как Мила надулась. Мила так всегда».

Собранные нами в этой фазе эксперимента материалы с убедительностью говорят о том, что старшие дети, беря на себя роль какого-либо другого ребенка, вычленяют или типичные для ребенка действия и занятия, или некоторые типичные характерные черты поведения.

Можно предположить, что дети младшего и среднего возраста еще не могут выделить отдельные характерные признаки поведения своих товарищей, поэтому они не могут взять на себя подобные роли.

Одновременно можно предположить, что в данной фазе мы имеем дело со своеобразным сдвигом, т. е. то, что происходит у старших детей при разыгрывании ими ролей своих товарищей, на более ранних ступенях развития происходит в отношении разыгрывания и ролей взрослых людей. Одной из предпосылок того, чтобы ребенок взял на себя разыгрывание роли какого-либо взрослого человека, является вычленение характерных признаков выполняемой этим взрослым деятельности. Можно предположить, что содержание роли развивается именно в связи с характером такого выделения и идет от вычленения внешних предметных действий, характерных для взрослого, к вычленению его отношений с другими людьми.

Какие выводы следуют из приведенных материалов нашей первой экспериментальной серии? Во-первых, эти эксперименты показывают, что конституирующим моментом игры является взятие на себя ребенком какой-либо роли. Без этого играть нельзя. Как только появляется роль, так вместе с этим возникает и игра. Не обязательно в игре быть взрослым, можно взять и роль другого ребенка (известны игры, в которых дети брали на себя роли животных).

Необязательным в игре является создание специальной игровой ситуации с переносом значений одних предметов на другие. Возможна игра при полной реальности предметов, действий и общей ситуации (например, при взятии на себя ролей товарищей можно собираться на реальную прогулку, надевать пальто, брать игрушки и т. п.; можно играть в детский сад — рисовать, решать задачи, читать и т. п.), но при всем этом обязательна роль.

Во-вторых, материалы первой серии дают основание считать, что суть игры заключается в воссоздании социальных отношений между людьми. Именно поэтому в играх в товарищей избираются роли шалунов. У них более рельефно выражены отношения.

В-третьих, эти материалы показывают, что смысл игры для детей разных возрастных групп меняется. Для младших детей он в действиях того лица, роль которого выполняет ребенок; для средних — в отношениях этого лица к другим; для старших — в типичных отношениях лица, роль которого выполняется ребенком.

Таким образом, внутренняя сущность игры заключается в том, чтобы воссоздать именно отношения людей друг к другу. Конечно, дети не сознают этого и, играя в отношения, их не замечают. Отношения скрыты в действиях, в типичных чертах поведения другого ребенка и т. п.

В-четвертых, материалы первой серии дают возможность предполагать, что за каждой ролью скрываются известные правила действования или общественного поведения. Они формулируются как действия, вытекающие из роли. При отсутствии ролей (у старших) эти правила выступают явно и формулируются наперед, до начала действования.

В-пятых, материалы дают указания на то, что существенным психологическим условием для возникновения игры, следовательно, для взятия ребенком на себя известной роли, является выделенность для ребенка определенных реальных отношений. На основании полученных данных можно лишь предполагать, что существует известная логика выделения этих отношений в сознании ребенка. Прежде всего, по-видимому, выделяются отношения близкого взрослого к ребенку, затем отношения взрослых друг к другу и в конце развития — отношение ребенка ко взрослым. В связи с этим есть основания предполагать, что развитие личного сознания ребенка (т. е. выделенность для сознания ребенка его отношений с другими, следовательно, и личная позиция, и стремление занять другую позицию) есть результат игры. Наконец, они дают указание на то, что отношение ребенка к выполнению им роли также развивается. Можно предполагать, что в самом начале возникновения игры это отношение не существует еще для сознания ребенка и открывается лишь постепенно. Это находит свое выражение в полном отсутствии споров и критики вокруг выполнения роли у младших детей и в появлении этих споров к 6—7 годам.

Все высказанные на основании этой серии экспериментов предположения требуют дальнейших доказательств. Две следующие серии экспериментов и должны или убедить нас в правильности предположений, или отвергнуть их.

Игры с нарушением последовательности действий

Вторая серия экспериментов состояла в организации игры с хорошо знакомым детям содержанием. По ходу игры экспериментатор предпринимал попытки нарушить последовательность действий в выполнении ролей, взятых на себя детьми. С младшими детьми от 3 до 5 лет экспериментатор включался в игру в детский сад или в семью и по ходу игры делал попытки нарушить последовательность обеда; для детей в возрасте от 5 до 7 лет организовывалась игра в доктора и делались попытки нарушить последовательность действий доктора.

Приведем несколько протоколов, показывающих как характер проведения эксперимента, так и типичное поведение детей в этих играх.

Протокол №1⁷. Игра в семью. К детям подходит экспериментатор. Лева (3; 5): «Вы к нам в гости пришли? А вот у меня две детки. Мы будем их кормить». Эксп.: «А ты кто?» Лева: «Папа». Эксп.: «Можно, Зоя будет мама?» Лева (радостно): «Можно, можно». Зоя (3; 6) охотно входит в игру. Эксп.: «Ой, как я голодна». Зоя: «Я тебя сейчас накормлю». Эксп.: «Чем?» Зоя: «Супом». Лева: «И котлетами». Зоя: «Да, и котлетами. А потом пирожное». Эксп.: «Я уже пирожное хочу». Лева: «Сейчас дам». Зоя: «Нет, я дам». Эксп.: «Ой, как есть хочу». Зоя: «На тебе пирог и пирожное». (Подает кубики.) Эксп. (делает вид, что ест, потом просит): «А теперь котлетку». Зоя приносит кубики, кладет Леве и его куклам. Все как будто едят. Эксп,: «А какой у вас суп?» Зоя: «Вкусный». (Приносит суп, делает движение на-ливания.) Лева кормит своих деток супом. Эксп.: «Я уже пирожных наелась». Зоя убирает.

Протокол №2. Игра в семью. Ирочка К. (3; 0) играет с двумя куклами, посадила их за стол, кормит и приговаривает: «Кушай, кушай, все детки уже поели». Кормит куклу. Эксп.: «Что он кушает?» Ира: «Суп. Он плохой мальчик, плохо кушает». Эксп.: «Он хочет сперва котлетку». Ира: «Нужно суп кончить». (Продолжает кормить.) Эксп.: «Видишь, как он плачет! Он котлетку хочет». Ира: «Вот и котлетка». (Кормит куклу из другой тарелки.) Эксп.: «А он доел суп?» Ира: «Ага, доел». (Ира укладывает спать одну из кукол, поставив из кубиков кроватку. Укрыла ее одеялами. Сама села рядом. Через 2—3 минуты взяла куклу на руки, оправила костюмчик.) «Теперь мыться нужно (трет кукле руку о руку). Идем теперь кушать. Сегодня компот и булочки». Эксп.: «А потом еще жареная картошка с огурчиками». Ира: «На, кушай. Вот тебе картошечка». (Как бы кладет ее на тарелку.) Эксп.: «Это ведь компот, картошка еще не готова». Ира: «Готова. Я люблю картошечку». Эксп.: «А компот?» Ира: «Потом компот». Эксп.: «А я раньше компот». Ира: «Вот — кушайте». (Как будто бы кладет на тарелку.)

Протокол № 5. Игра в детский сад. Экспериментатор предлагает Вале (3; 8) и Тамаре (4; 0) играть в «детский сад». Тамара: «Я Марья Сергеевна буду». Валя: «А я буду деток кормить. (Берет на руки двух кукол и одну дает экспериментатору.) Я и вам дала». Эксп.: «Мне еще од ну детку нужно». Валя приносит мишку. Тамара: «Садитесь за стол, я кушать даю». Эксп.: «Ой, как есть хочется». Тамара: «Сейчас принесу». Эксп.: «А что вы нам дадите?» Тамара: «Щи и макароны». Эксп. (Вале. Тамара отошла в угол комнаты): «А мой мальчик хочет сначала макароны кушать». Валя: «Сейчас я ему дам. (Приносит цветные кольца.) На, кушай баранку. А вот макароны. (Дает тарелочку с кружками от пирамиды.) Вкусненькие? Да?» Эксп.: «Да». Тамара приносит суп. Ставит всем тарелки — кружки — и говорит: «Кутайте». Эксп.: «А мой мальчик уже макароны кушает». Тамара (сердито): «Кто ему дал? Вот суп, потом я макароны принесу». (Отнимает тарелку.) Эксп.: «Почему ты забрала?» Тамара: «Так не кушают. (Отошла. Принесла макароны — по два кирпичика на кружочках — тарелках.) А теперь я мороженое сделаю». Эксп.: «Я уже хочу мороженого». Валя (подвигает тарелку): «Вот мороженое». Тамара: «Никакое это не мороженое, это макароны. Скушай, тогда дам». Экспериментатор делает вид, что ест. Тамара: «Пойду принесу. (Отходит от стола и приносит кольца и кубики.) Вот бараночки, а вот пирог и конфеты».

Протокол № 6. Игра в детский сад. Галя (4; 0) играет в детский сад с Тамарой (4; 0) и Женей (3; 9).

Галя (экспериментатору): «Поиграйте с нами. У нас обед какой вкусный» Эксп.: «А кто у вас Фаина Семеновна?» Женя: «Это я, а Галя бабушка (повар)». Галя ушла в уголок и что-то стряпает. Экспериментатор садится с детьми на коврик. Женя (накрывает кукольный стол, ставит тарелки): «Это для супа». Эксп.: «А я хочу раньше котлеты». Женя: «Так не кушают, сначала котлеты. Бабушка, вы так даете — сперва второе?» Галя (строгим голосом): «Кто не съел суп, тому не дают второе. Вот вам суп с лапшой». (Ставит на стол кастрюльку.) Женя (берет палочку и делает вид, что зачерпывает и кладет в тарелки): «Ну, кушайте». Затем, заметив, что нет ложек, просит у педагога. Получает деревянные палочки. Галя: «Вы и вилки дайте». Получает тоже палочки, кладет их в сторону. Женя всем раздала палочки и села сама, зачерпывает палочкой и несет ко рту. Эксп.: «Бабушка, а вы идите с нами обедать». Галя (серьезно): «Бабушка никогда в группе не обедает, я потом поем». Женя: «Все поели? Можно и второе давать». Галя подает на стол сковородку. Женя убирает прежние тарелки и дает другие. Галя: «Вот вам вилки». Женя (убирает прежние палочки и кладет новые): «Это вилочки. А вот хлеб». (Кладет на стол несколько кирпичиков. Делает вид, что раздает котлеты.) Эксп.: «А я раньше мороженое хочу». Галя: «Ну, что за мороженое, когда еще второе не кончили». Женя: «Вот у вас котлеты с картошкой. (Ест сама.) Очень хорошие котлетки». (Все едят.) Галя: «Вот и мороженое готово». Женя: «А мы уже и поели». Галя берет палочки и, положив их в кастрюльку, делает вид, что моет их. Потом снова их раздает. Дети берут палочки и едят причмокивая.

Протокол № 8. Игра в детский сад. Экспериментатор предлагает поиграть в детский сад Алику (4; 0) и Вале (3; 8).

Алик: «Я буду с детками играть и заниматься». Эксп.: «Валя, а ты будешь нам стряпать, ты бабушка будешь». Валя: «Да, да. А вот еще детки на диване. (Показывает на кукол.) Ну, я иду суп варить». Алик: «Идемте к столу. Только руки нужно вымыть. (Экспериментатору.) Теперь отложите бумагу, за столом не пишут». Экспериментатор откладывает бумагу на стоящий рядом стул. Алик: «Дайте первое». Эксп.: «Я не хочу так, я сперва пирог хочу, а потом суп». Алик: «Так не кушают. После пирога не кушают суп». Эксп.: «А я так хочу». Алик: «А у нас так не едят». Валя: «Вот суп». Эксп.: «А я раньше пирог люблю». Валя (растерянно): «Алик, дай Елене Абрамовне пирога». Алик (со смехом): «Кто супа не ест, тому пирога не дают». (Садится, посматривает на экспериментатора, улыбается и как будто бы ест.) Эксп.: «Ну, я немножко съем». Валя: «Все, а не немножко». Эксп.: «А вы, бабушка, идите с нами обедать». Валя: «Мне еще варить нужно. Вот пирог доканчиваю. (Отходит и снова возвращается. Ставит на стол тарелку с мелкими кубиками и кирпичиками.) Сегодня пирог с вареньем». Эксп.: «Вкусный пирог, только я корку горелую не ем». Алик: «Тут нет горелого. Все кушайте». (Ест.) Эксп.: «Я кончила, а эти корочки пусть останутся» Алик (строго): «Пока не скушаешь, спать не пойдешь. (Молчит.) И пирога больше не получишь». Экспериментатор доедает. Алик предлагает всем идти спать.

Протокол №10. Игра в детский сад. Эксп.: «Я с вами хочу играть, вы во что играете?» Галя: «Мы — в детский сад. Я — повар». Валя: «Я — Лидия Ивановна (воспитательница), а Катя и вы будете дети. Мы пока почитаем книжки, а бабушка приготовит обед». Катя идет к столику, где на кубиках устанавливает посуду. Валя: «Мы будем читать "Пожар". (Следит за картинками и говорит текст наизусть.) Теперь идите к столу». (Подходит к столу, ставит тарелки и кладет ложки. На середине стола ставит цветок.) «Чтоб красиво, — замечает она, затем, повернувшись, громко говорит: — Можно обед нести». Галя (приносит кастрюлю и ставит на стол.) «Вот вам суп с клецками». Валя делает вид, что разливает, зачерпывая ложкой, и кладет в каждую тарелку по 2—3 кусочка бумаги. «Это клецки», — говорит она. Эксп.: «Мне не наливайте, я раньше второе хочу». Валя (смеясь): «Новое дело — раньше второе, так не едят». (Наливает.) Эксп.: «Я хочу прежде второе». Валя: «Наверное, ваша мама вас балует». Дети смеются. Галя: «Так не кушают». Эксп.: «Ну, немножко супу съем. Бабушка, садитесь с нами обедать». Галя: «Мне второе готовить, потом еще чай. Бабушка потом обедает». (Уходит.) На второе Валя приносит тарелку с бумажками. «Это котлеты с рисом», — поясняет она. Эксп.: «Мне без риса». Валя: «Тогда и котлет не получите — кто не ест рис, тому нельзя и котлет. (Смеется.) Можете рот полоскать и спать». (Остальным детям кладет по нескольку бумажек.) Дети делают вид, что едят.

Выше уже указывалось, что для старших детей организовывалась игра в доктора, по ходу которой экспериментатор также делал попытки нарушить логику действий доктора.Приведем несколько протоколов, характерных для поведения детей в этой игре.

Протокол №12. Игра в доктора. Катя К. (6; 0) — доктор, она занимает место за столом, приготавливает кусочки ваты, 2 карандаша в стаканчике — термометры и цилиндр — шприц. Катя: «Можно заходить». Дети подходят и садятся. Галя: «У меня очень голова болит и горло». Катя: «Покажите горло. Сделайте: "Э-э-э-э". (Смотрит горло.) Скарлатина. У вас скарлатина. Сейчас вас "скорая помощь" отвезет в больницу». Катя делает вид, что говорит по телефону: «Да, заболела девочка. Да, пришлите "скорую помощь"». Эксп.: «А может быть, можно ее и здесь подержать, в спальне положить. Она несколько дней полежит, и все». Катя (иронически): «Несколько дней — это долго. Надо лежать в больнице. Когда скарлатина — нужно в больницу. (Показывает на угол комнаты.) Пусть там будет больница». (Ведет туда Галю, ставит ряд стульев и кладет ее. Вернувшись, садится на место.) Вова: «Доктор, а руки и не вымыл!» Катя: «Ой, забыла». Как бы моет руки. Вова: «Вы мне сегодня велели прийти, что, будете прививки делать?» Катя: «Да, да, сейчас всем буду». (Садится к столу, берет ватку, смачивает ее и велит поднять рукав.) Вова: «Вы куда будете делать?» Катя: «Сюда». (Показывает место у кисти.) Вова: «Пожалуйста», Катя вытирает руку ваткой, наставляет цилиндр и, двигая по нему, говорит: «Видите, хорошо вышло. Не больно?» Вова (улыбается, морщится): «Больно, больно». Подходит Ким. Катя: «Расстегните и поднимите рукав». (Берет ватку.) Эксп.: «Хочешь, я настоящего спирта принесу, чтобы руку вытирать. У меня есть бутылочка». Катя (оживленно): «Да, да». Эксп.: «Ты пока ему привей, а я принесу, тогда протрешь». Катя качает головой, берет конус и приставляет к руке. Экспериментатор достает из портфеля бутылочку. Катя смачивает ватку и хочет вытереть Киму руку. Вова протестует: «Так не делают. Всю прививку разотрешь. Так сделается заражение. Уж пусть так». Катя (серьезно): «Я и забыла. Ну идите. Все». Подходит Митя: «У меня опять ухо болит». Катя завязывает ему ухо.

Протокол № 18. Игра в доктора. Ваня (6; 6) — доктор, он надевает халат и спокойно садится у столика: «Кто пришел к доктору, не шумите. Я так не смогу выслушивать». На стульчиках в ожидании сидят Ида, Валя, Вова. Вова: «Доктор, мне от дифтерита прививку нужно». Ваня: «Приготовьте руку, засучите рукавчик. (Берет кусок ваты, обмакивает в чашечку с водой.) Сперва протереть, потом прививку». (Вытирает руку Вове.) Вова ежится и морщится: «Ой, больно». Ваня: «Это не больно. (Берет конус, слегка приставляет к руке и нажимает.) Вот готово, все вошло. Теперь сухой ваткой вытереть, чтобы не потекло». Вова: «У меня не потекло». Ваня: «Тогда не нужно». Подходит Валя: «Доктор, у меня голова болит и горло. Я, наверное, гриппом заболела». Ваня: «Поставьте градусник». (Дает карандаш.) Валя ставит его под мышку. Подходит Митя: «Вы меня звали?» Ваня (с улыбкой): «Да, у вас прививок не хватает, чтоб на дачу ехать. Поднимите рукав». Митя: «У меня все прививки есть». Ваня (серьезно): «Не все». Митя поднял рукав. Ваня берет ватку, чтоб протереть. Эксп.: «Пока привей, а я тебе спирту для протирания принесу, ты и протрешь потом». Ваня: «Вам придется подождать, сейчас принесут спирт». Эксп.: «Ему нужно скоро уходить, вы пока привейте, а потом уже протрете». Ваня (улыбаясь): «Я уж тогда ему этим натру, а потом Васе с правдашним спиртом». (Протирает Мите руку водой и прививает. Васе, которому делает прививку позже, протирает уже спиртом.) После игры экспериментатор спрашивает у Вани: «Почему ты не хотел так — сперва привить, потом спиртом протереть?» Ваня (тихо, со смущенным видом): «Так не делают. Так нельзя».

Приведенных протоколов вполне достаточно как для того, чтобы проиллюстрировать ход эксперимента, так и для того, чтобы показать наиболее типичные формы поведения детей разных возрастов в этой игре. Полученные в этой серии экспериментов материалы были проанализированы с четырех сторон:

а) что является центральным содержанием игры для ребенка;

б) наличие в игре роли и характер ее осуществления;

в) характер логики действий и чем она определяется;

г) отношение ребенка к нарушению логики действий и мотивы протеста против нарушения.

Полученные материалы, прежде всего, показывают, что при одной и той же теме или сюжете игры, т. е. при воссоздании детьми одной и той же области действительности, фактически центральное место в игре ребенка занимают разные стороны этой действительности. Та сфера действительности, которая находит свое отражение в игре, есть тема или сюжет игры, то же, что именно отражается из этой сферы, мы назвали содержанием игры. Мы видим, как при одном и том же сюжете дети разных возрастов отражают разное содержание. Наш материал дает основание выделить четыре уровня развития игры. Опишем каждый из них.

 

Первый уровень развития игры

1. Центральным содержанием игры являются главным образом действия с определенными предметами, направленные на соучастника игры. Это действия «матери» или «воспитательницы», направленные на «детей». Самое существенное в выполнении этих ролей — кормление кого-то. В каком порядке производится кормление и чем именно «мамы» и «воспитательницы» кормят своих детей — безразлично.

2. Роли фактически есть, но они определяются характером действий, а не определяют действие. Как правило, роли не называются и дети не называют себя именами лиц, роли которых они на себя взяли. Даже в том случае, если в игре имеется ролевое разделение функций и роли называются, например один ребенок изображает маму, а другой — папу или один ребенок — воспитательницу, а другой — повара детского сада, дети фактически не становятся друг к другу в типичные для реальной жизни отношения.

3. Действия однообразны и состоят из ряда повторяющихся операций (например, кормления при переходе от одного блюда к другому). Игра со стороны действий ограничена только актами кормления, которые логически не перерастают в другие, за ними следующие действия, так же как и не предваряются другими действиями, например мытьем рук и т. п. Если же такое действие и имеет место, то после этого ребенок возвращается опять к прежнему.

Логика действий легко нарушается без протестов со стороны детей. Порядок обеда не является существенным.

Примерами игр, находящихся на данном уровне, являются игры, описанные в приведенных протоколах № 1, 2.

 

Второй уровень развития игры

1. Основным содержанием игры, как и на предыдущем уровне, является действие с предметом. Но в нем на первый план выдвигается соответствие игрового действия реальному действию.