Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Кто-то ответил: «Потому что тебя скоро не будет».

Поиск

Будда засмеялся и сказал: «Но меня нет уже сорок лет. Я умер в тот день, когда стал просветленным. Моего центра нет уже сорок лет. Так что не плачьте, не печальтесь. Никто сейчас не умирает. Я больше не существую. Но даже для того, чтобы сказать, что я больше не существую, требуется слово я».

Энергия, текущая внутрь, есть основная часть религии, это то, что подразумевается под религиозными поисками. Как перемещать энергию, как сформировать ее общий кругооборот? Для этого помо­гают эти методы. Так что запомните, центрирование не является самадхи, центрирование не является переживанием. Центрирова­ние является дверью к переживанию, и там, где есть переживание, нет центрирования. Так что центрирование это только входная дверь.

Сейчас вы не центрированы. Сейчас вы, на самом деле, мультицентрированы - вот почему я говорю, что сейчас вы не центрированы. Когда вы станете центрированы, у вас будет только один центр. Тогда энергия, которая текла ко многим центрам, вернется обратно; она вернется домой. Тогда вы будете в вашем центре; тогда... взрыв. И снова нет центра, но теперь уж вы не мультицентрированы. Теперь центра нет вообще. Вы становитесь единым целым с космосом. Тогда экзистенция и вы означаете одну и ту же сущность.

Айсберг, например, плавает в море. Айсберг имеет свой собствен­ный центр. Он имеет отдельную индивидуальность; он отделен от океана. Где-то в глубине он не является чем-то отдельным, потому что это нечто иное, как вода при определенной температуре. Разли­чие между океанской водой и айсбергом не в их природе - естествен­но, они есть одно и то же. Разница только в температуре. И когда встает солнце, когда воздух становится теплым, айсберг начинает таять. Затем айсберга больше нет; он растаял. Теперь вы не можете найти его, потому что в нем нет индивидуальности, в нем нет центра. Он стал с океаном единым целым.

Между вами и Буддой, между теми, кто критикует Иисуса, и Иисусом, между Кришной и Арджуной нет, по существу, никакой разницы. Арджуна подобен айсбергу, а Кришна подобен океану. В их природе нет никаких различий. Оба есть одно и то же, но Арджуна имеет форму, имя - индивидуальность, изолированное существова­ние. Он ощущает это «Я есть».

Благодаря методам центрирования температура будет меняться, айсберг будет таять, а затем различий уже не будет. Это ощущение себя океаном и есть самадхи; это бытие в виде айсберга есть ум. А почувствовать себя океаном есть не-ум.

Центрирование есть всего лишь проход, точка трансформирова­ния, начиная с которой айсберга больше нет. Раньше не было ника­кого океана - только айсберг. После этого нет никакого айсберга - только океан. Ощущение себя океаном и есть самадхи: это ощущение себя тождественным с единым целым.

Но я не сказал думать, что вы есть тождество с единым целым. Вы можете думать, но мышление существует до центрирования; это не реализация. Вы не знаете - вы только слышали, вы читали. Вы желаете, чтобы когда-то это случилось и с вами, но вы еще не реали­зовались. Перед центрированием вы можете продолжать думать, но эти размышления бесполезны. После центрирования думающего больше нет. Вы знаете! Это случилось! Вас больше нет; есть только океан. Центрирование - это метод. Самадхи - это результат.

Ничего не сказано о том, что случается в самадхи, потому что ничего и нельзя сказать. А Шива чрезвычайно научен. Его совсем не интересуют разговоры. Он телеграфичен; он не использует ни едино­го лишнего слова. Поэтому он просто намекает: «Переживание, бла­гословение, событие». И не только это, а иногда он просто скажет: «Тогда». Он скажет: «Центрируйся между двумя дыханиями и тогда». А затем он остановится. Затем иногда он просто скажет: «Будь в середине, ровно посередине между двумя крайностями и это».

Это все признаки: это, тогда, переживание, благословение, со­бытие, взрыв. Но после этого он полностью умолкает. Почему? Нам бы хотелось, чтобы он сказал что-нибудь еще.

Здесь две причины. И первая: это не может быть объяснено. Почему это нельзя объяснить? Имеются мыслители - например, современные позитивисты, аналитики языка и ряд других в Европе, - которые говорят, что-то, что может быть пережито, может быть и рассказано. И они обосновывают это. Они говорят, что если вы могли пережить это, то почему вы не можете рассказать об этом? В конце концов, что есть переживание? Вы поняли это, так почему же вы не можете сделать это понятным для других? Итак, они утверждают, что если есть какое-то переживание, то оно может быть выражено слова­ми. А если вы не сможете выразить его, то это просто показывает, что переживания не было. Тогда вы бестолковый человек - ваш язык путанный, туманный. И если вы не можете даже выразить это, то вы, скорее всего, и не в состоянии иметь это переживание.

Опираясь на эту точку зрения, некоторые говорят, что вся рели­гия является обманом. Почему вы не можете выразить это, если вы можете сказать, что вы имели переживание? Их точка зрения при­влекает многих, но их аргументы безосновательны. Если даже отбро­сить религиозные переживания, то обычные переживания также не могут быть объяснены и выражены - очень простые переживания.

У меня болит голова, и если вы никогда не испытывали головную боль, то я не смогу объяснить вам, что это значит. Это не значит, что я бестолковый; это не значит, что я только думаю об этом, а самого переживания не имею. Головная боль есть. Я испытываю ее во всей ее тотальности, во всей ее болезненности. Но если вы не испытывали головную боль, это не может быть объяснено, это невозможно выра­зить вам. Если вы тоже испытывали ее, тогда, конечно, это не про­блема, это может быть выражено.

Трудности Будды заключаются в том, что он должен говорить с не-буддами - не с не-буддистами, потому что не-буддисты тоже мо­гут быть буддами. Иисус не является буддистом, но он - будда. По­скольку Будда должен общаться с теми, кто не имел должного переживания, то имеются некоторые трудности. Вы не знаете, что такое головная боль. Имеется много людей, не знающих, что такое головная боль. Они только слышали слово; оно для них ничего не значит.

Вы можете говорить со слепым о свете, но ничего ему не сообщи­те. Он слышит слово 'свет', он слышит объяснения. Он может понять всю теорию света, и все же слово 'свет' ему ничего не сообщает. Пока он не сможет иметь переживание, связь с ним невозможна. Так что запомните это: общение возможно только в том случае, если обща­ются лица, имеющие один и тот же опыт, одни и те же переживания.

Мы в состоянии общаться в обычной жизни, потому что наши переживания аналогичны. Но и здесь, если мы проявим педантизм, мы встретимся с трудностями. Я говорю, что небо голубое, и вы тоже говорите, что небо голубое, но на основании чего мы решим, что мое ощущение голубого и ваше ощущение голубого есть одно и то же? Это невозможно.

Возможно, я смотрю на один оттенок голубого, а вы смотрите на другой оттенок, но то, на что я смотрю внутри, то, что я переживаю, не может быть передано вам. Я могу просто сказать «голубое». Вы также говорите «голубое», но голубое имеет тысячи оттенков - и не только оттенков: «голубое» имеет тысячи значений. В моей структуре ума голубое может означать одно. Для вас оно может означать что-то другое, потому что слово «голубое» это не значение. Значение слову всегда придает ум. Так что даже при одинаковых переживаниях об­щение является затрудненным.

Более того, имеются переживания, которые лежат за пределами всего. Некто, например, влюблен. Он что-то переживает. Вся его жизнь поставлена на карту, но он не может объяснить, что с ним случилось, что с ним происходит. Он может плакать, он может петь, он может танцевать; это признаки того, что что-то с ним случилось. Но что с ним случилось? Если с кем-то случается любовь, то, что с ним на самом деле случается? А любовь не является чем-то необыч­ным. Так или иначе, она случается с каждым. Но до сих пор мы все еще не в состоянии выразить, что при этом происходит внутри.

Имеются люди, которые испытывают любовь как горячку, как некоторый вид болезни. Руссо говорит, что юность не является вер­шиной человеческой жизни, потому что юность подвержена болезни, называемой любовь. Пока человек не станет достаточно старым, что­бы любовь потеряла для него значение, ум будет в смущении и растерянности. Так что мудрость возможна только в очень глубокой старости. Любовь не позволит вам быть мудрым - таково его мнение. Есть и другие, кто может думать по-другому. Те, кто действитель­но мудр, ничего не говорят о любви. Они ничего не скажут - потому что чувство настолько бесконечное, настолько глубокое, что язык должен будет предать его. А если чувство и выражено, то сделавший это будет испытывать чувство вины, потому что никто не может судить о чувстве бесконечного. Поэтому он будет молчать: чем глуб­же переживание, тем меньше возможностей его выражения.

Будда ничего не говорил о Боге не потому, что Бога нет. А те, кто очень много говорит о Боге, на самом деле показывают, что они не имели этого переживания. Будда молчит. Всегда, когда он приходил в какой-нибудь город, он объявлял: «Пожалуйста, не спрашивайте меня ничего о Боге. Вы можете спрашивать о чем угодно, но только не о Боге».

Ученики, пандиты, ученые мужи, которые не имели реального переживания, но имели знания, начали говорить о Будде и порожда­ли слухи, говоря: «Он молчит, потому что он не знает. Если он знает, то почему же он не говорит?» А Будда смеялся. Этот смех могли понимать только очень немногие.

Если нельзя выразить любовь, то, как же можно выразить Бога? Тогда любое выражение является вредным - и это первое. Вот почему Шива ничего не говорит о переживании. Он доходит до точки, где в качестве признака может быть использован даже палец - или тогда, это, переживание - и после этого он молчит.

Вторая причина заключается в следующем: даже если это может быть выражено некоторым образом, даже если это может быть выра­жено только частично - даже если это вообще не может быть выраже­но, то, в действительности, возможно создать некоторые параллели, которые могут помочь. Но и их Шива не использует, и этому есть причина. Это потому, что наш ум является слишком алчным, и когда он слышит что-либо об этом переживании, он цепляется за это. А затем ум забывает о методе и помнит только о переживании, потому что метод требует усилий - длительных усилий, которые иногда бывают утомительными, иногда опасными. Необходимы длитель­ные непрерывные усилия.

Итак, мы забываем о методе. Мы помним результат, и мы про­должаем воображать, желать, жаждать результата. А человек очень легко может обмануть себя. Он может вообразить, что результат уже достигнут.

Несколько дней назад здесь был один человек. Он санньясин - старый человек, очень старый человек. Он принял санньясу тридцать лет назад; сейчас ему около семидесяти. Он пришел ко мне и сказал: «Я пришел задать несколько вопросов, я хочу узнать что-то».



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2016-04-20; просмотров: 198; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.15.186.27 (0.011 с.)