Ма Дэва Вадуда, бакалавр наук, магистр искусств

Ма Йога Ранджана, доктор философии

(Международный мультиверситет Раджниша)

ОБ ОШО

Большинство из нас прожили свои жизни в мире времени, в воспоминаниях о прошлом и в ожиданиях будущего. Лишь изредка мы на самом деле соприкасаемся с настоящим без времени - в мо­менты внезапного появления прекрасного или опасности, при встрече с любимым или при неожиданном удивлении. Очень немно­гие люди вырвались из мира времени и разума, избавились от своего честолюбия и чувства соперничества и начали жить в мире без времени. И из тех, кто достиг этого, лишь немногие пытались поделиться своим жизненным опытом. Лао-цзы, Гаутама Будда, Бодхидхарма... или со­всем недавно Георгий Гурджиев, Рамана Махарши, Кришнамурти... Современники считали их эксцентричными или сумасшедшими; после смерти их называли «философами». И со временем они стано­вились легендой - не обычными человеческими существами из мяса и крови, а неким мифическим представлением нашей коллективной потребности в росте за пределы нашей незначительности и обыден­ности, бессмысленности нашей повседневной жизни.

Ошо является одним из тех, кто нашел способ прожить свою жизнь в безвременном настоящем, - он называл себя «истинным экзистенциалистом», - и он посвятил свою жизнь задаче побуждения других людей к поискам таких же способов выхода из мира прошлого и будущего и к поискам для себя вечной жизни.

С самого раннего детства Ошо, проведенного в Индии, было ясно, что он не собирается следовать обычаям окружающего его мира. Первые семь лет своей жизни он провел с бабушкой и дедуш­кой по материнской линии, которые предоставляли ему полную сво­боду быть самим собой, свободу, которой мало кто может наслаждаться в детстве. Он любил одиночество, предпочитая прово­дить долгие часы в спокойном сидении около реки или в самостоя­тельном исследовании окружающего его мира. Он утверждает, что смерть его деда оказала глубокое влияние на его внутреннюю жизнь, пробудив в нем решительное желание, найти в человеческой жизни то, что является бессмертным. К тому времени, когда он присоединился к растущей семье своих родителей и пошел в школу, он доста­точно ясно и прочно утвердился в осознании себя, что дало ему мужество бросить вызов всем попыткам окружавших его старших сформировать его жизнь согласно их собственному представлению о том, какой она должна быть.

Ошо никогда не избегал полемики. По его мнению, истина не должна идти на компромисс, иначе это не истина. А истина - это не вера, но переживание. Он никогда не призывал людей верить ему на слово, но предпочтительно экспериментировать, чтобы самим убе­диться в истинности или ложности его слов. В то же время он явля­ется неутомимым в поисках путей и средств демонстрации наших верований в том виде, какими они на самом деле являются - только утешениями для умиротворения наших беспокойств перед лицом неизвестного и барьерами от столкновения с таинственной и неисследованной реальностью.

После своего просветления в возрасте двадцати одного года Ошо завершает свое академическое образование и несколько лет препода­ет философию в университете города Джабалпур. В то же время он разъезжает по Индии, проводя беседы, бросая вызов лидерам орто­доксальных религий в публичных дискуссиях и встречаясь с людьми всех сфер деятельности и различного общественного положения. Он интенсивно читает все, что может найти, для расширения своего понимания систем верований и психологии современного человека. В конце шестидесятых годов Ошо начал разрабатывать свои уни­кальные техники динамической медитации. Он утверждал, что со­временный человек так обременен устаревшими традициями прошлого и беспокойствами современной жизни, что он должен пройти через процесс глубокого очищения, прежде чем сможет наде­яться найти свободное от мыслей, расслабленное состояние медитации. Он начал организовывать в различных местах Индии медитативные лагеря, проводя беседы с их участниками и персонально руководя занятиями по разработанным им техникам медитации.

В начале семидесятых годов люди на Западе впервые услышали об Ошо и они стали присоединяться к все растущему числу индий­цев, посвященных им в ряды неосанньясинов. К 1974 году вокруг Ошо в городе Пуна в Индии была организована коммуна, и тонкая струйка посетителей с Запада скоро превратилась в поток. Многие из при­бывших с Запада были психотерапевтами, то есть теми, кто уже столкнулся с ограничениями западной психотерапии и искал методов, которые могли бы обогатить и трансформировать более основа­тельные глубины человеческой психики. Ошо поощрял использова­ние их знаний и опыта в коммуне и тесно сотрудничал с ними с целью обогащения их методов в контексте медитаций.

Он говорил, что проблемой методов психотерапии, разработан­ных на Западе, является то, что они ограничивают себя лечением ума и его психологией, в то время как на Востоке уже давно поняли, что ум сам по себе, вернее, наше отождествление себя со своим умом, является проблемой. Методы психотерапии могут быть полезными - как и катарсические стадии разработанных Ошо медитаций - при освобождении людей от их подавленных эмоций и страхов и для помощи людям в более ясном осознании самих себя. Но пока мы не начнем отделять себя от механизма ума и его проекций, желаний и страхов, мы будем выбираться из одного рва, в который попали, и сразу же попадать в другой ров, теперь уже искусственно созданный. Поэтому психотерапия должна идти рука об руку с процессом неотождествления и свидетельствования, известным как медитация.

К концу семидесятых годов коммуна в Пуне превратилась в круп­нейший в мире центр психотерапии и духовного развития, и в нее прибывали тысячи людей для того, чтобы принять участие в работе психотерапевтических и медитационных групп, посидеть рядом с Ошо в его ежедневных утренних беседах и принять участие в жизни коммуны, а затем, возможно, возвратиться в свои страны, чтобы организовать там медитационные центры.

В период между 1981 и 1985 годами эксперимент с коммуной был проведен в Соединенных Штатах, на пустынном участке пло­щадью 126 квадратных миль на востоке штата Орегон. Для Ошо это был период тишины и изоляции от окружающего мира, за исключени­ем его ежедневных прогулок по окрестностям. Основные усилия жизни коммуны были направлены на строительство города Раджнишпурам, «оазиса в пустыне». В кратчайшие сроки коммуной было построено жилье на пять тысяч человек и началось восстановление земли, исто­щенной десятилетиями неправильного использования, восстановле­ние ручьев, создание озер и водоемов, создание самообеспечивающейся сельскохозяйственной структуры и посадка тысяч деревьев.

Программы медитаций и психотерапии в Раджнишпураме осу­ществлялись Международным Университетом Медитаций Раджниша. Современное оборудование, созданное для университета, и его защищенные от внешнего влияния аудитории придавали его учеб­ным программам такую глубину и широту, которая никогда не была возможна ранее. Были разработаны более длительные учебные курсы и циклы тренировок, и был привлечен более широкий круг участни­ков, включая многих из тех, кто уже нашел свое место в мире и хотел бы расширить свои профессиональные навыки и знания и свое по­нимание самих себя. Ежегодные фестивали, проводимые в июле с целью празднования «Дня Мастера», привлекали до двадцати тысяч человек - можно было посидеть в присутствии Ошо и поприветство­вать его в его ежедневных поездках.

Но Соединенные Штаты недоброжелательно отнеслись к этому новому эксперименту на своей территории, и вскоре большое коли­чество правительственных учреждений, частных организаций и фундаменталистских христианских организаций объединили свои усилия в попытках предотвратить дальнейшее существование Раджнишпурама. Его обитатели за пределами города подвергались сло­весным и физическим оскорблениям, а сам город и различные городские корпорации постоянно вовлекались в длительные судеб­ные баталии по различным обвинениям. Личная секретарша Ошо, которая управляла делами в период его ухода от общественной жиз­ни, приобретала те отрицательные качества, которые приписывали ей ее оппоненты, преследуя их с убийственным рвением и управляя коммуной железной рукой.

Приблизительно в этот период Ошо возобновил свои публичные выступления. Он обратил свое внимание к христианству, к его фун­даментальным ценностям послушания и слепой веры, к его идеям греховности и наказуемости, к его манифестациям фанатизма и наси­лия. Он говорил о свободе и ответственности и о глубоком уважении к жизни. Он бросал резкий вызов всем противникам коммуны, призывая их прийти и провести эксперимент над собой, а также обращать больше внимания на соблюдение своей собственной конституции.

Секретарша Ошо, в конце концов, покинула коммуну, оставив за собой хвост из преступлений и дурных дел, некоторые из которых были направлены против внешних противников, а большая часть - против жителей самой коммуны. Местные и федеральные власти использовали эту возможность, чтобы начать движение против го­родских и коммунальных структур, предъявляя долговые обязатель­ства городских корпораций и угрожая захватом всего их имущества Ошо был арестован без учета мнения поручителей и в попытке дискредитировать его и связать его с преступлениями его секретар­ши его везли через всю страну в тюремном транспортном самолете закованного в кандалы и в цепях. Пятичасовое путешествие было растянуто на пять дней, включая два дня, когда местопребывание Ошо держалось в секрете от его адвокатов и когда он был зарегистрирован в тюрьме штата Оклахома под чужим именем. Прогрессивное ухудшение его здоровья, последовавшее за этим периодом, в конце концов, привело врачей к мнению, что в течение этих двух дней в Оклахоме он был отравлен, предположительно препаратами таллия.

По совету своих адвокатов, которые опасались за его жизнь, Ошо позволил депортировать себя из Соединенных Штатов на основе незначительных нарушений иммиграционного права. Он взошел в самолет с целью посетить многие страны мира, но в результате давле­ния со стороны Государственного Департамента США получилось так, что двадцать одна страна или просто запретила ему въезд в страну, или депортировала его из страны без всяких объяснений после короткой остановки. Он возвратился в Индию в середине 1986 года, где он немед­ленно был принят сотнями последователей и друзей со всего мира.

К январю 1987 года Ошо вернулся в Пуну, где стал проводить свои беседы дважды в день. В течение нескольких месяцев коммуна в Пуне полностью возобновила программу своей деятельности, рас­ширившись далеко за ее прежние пределы. Стандарт современных сооружений с кондиционированием воздуха был установлен в США, и Ошо дал понять, что новая коммуна Пуны должна быть оазисом 21 века - даже в развивающейся Индии. Все больше и больше людей приезжали с Востока - особенно из Японии - и их присутствие внесло соответствующее обогащение в программы лечения и боевых ис­кусств. Развивалось также видео и театральное искусство, была созда­на «Школа Мистерий». Это расширение сфер деятельности было отражено в слове «Мультиверситет», которое Ошо выбрал в качестве общего названия для всех своих программ.

А упор на медитации стал еще более сильным - они были посто­янно возобновляемой темой бесед Ошо. Кроме того, он разработал и ввел в практику несколько новых медитационных техник, включая такие, как «Не-ум», «Мистическая роза» и «Рождение заново».

В середине 1987 года Ошо начинает постепенно уходить от пуб­личной деятельности. Его слабое здоровье часто не давало ему про­водить беседы и периоды его отсутствия становились все длиннее. В середине 1988 года он ввел в свои беседы новый элемент, вводя свою аудиторию в трехстадийную медитацию в конце каждой из своих бесед. В апреле 1989 года он провел свою последнюю беседу, отвечая на вопросы и комментируя сутры дзэна. В течение последующих месяцев, если позволяло здоровье, он выходил по вечерам посидеть со своими последователями и друзьями в медитации музыки и мол­чания, после чего он отдыхал в своей комнате, а собравшиеся наблю­дали видеозапись одной из его бесед.

Ошо покинул свое тело 19 января 1990 года. За несколько недель до этого момента его спросили, что будет с делом его жизни после его ухода. Он сказал:

Я верю в жизнь абсолютно. Если в том, что я говорю, есть хоть сколько-нибудь истины, оно будет жить... Люди, которые сохра­нили интерес к моей работе, просто понесут светильник дальше, не предписывая что-либо кому-либо...

Я останусь источником вдохновения для моих людей. Это то, что будет чувствовать большинство санньясинов. Я хотел бы, чтобы они растили в себе качества, подобные любви, вокруг ко­торой не может быть создано никакой церкви, подобные осоз­нанности, которая не является ничьей монополией; подобные празднованию, радости и сохранению свежести, чтобы они со­хранили детские глаза...