Исчезновение супружеской пары

Родители Питера (32 года) и Мэри Коллье (35 лет) зажгли вчера свечи у здания полиции в Стратклайде.

«Прошло уже четыре месяца, – сказала мать Питера, – и мы все очень о них беспокоимся. Они прекрасная любящая пара, преданы друг другу, и о них так долго ничего не известно».

Питер и Мэри исчезли, когда уехали отдыхать в Озерный район.

Отец Мэри обратился с просьбой, чтобы все, кто видел их, связались с полицией: «Мы только хотим знать, что с ними все в порядке».

Полиция Стратклайда выпустила заявление, в котором говорится, что до настоящего времени поиски не принесли никаких результатов, но они не перестают надеяться.

УБИЙЦА НАНОСИТ ОЧЕРВДНОЙ УДАР: ужас перед каннибалом охватывает Абердин

Эксклюзив от Колина Миллера

У истории есть неприятное свойство повторяться. Двадцать лет назад Абердин потрясли сообщения об обнаружении человеческих останков в брошенном доме на Палмерстон-роуд. И вчера – новая находка.

Клиенты мясного магазина Эндрю Макфарлейна на Холберн-стрит были потрясены, узнав, что полиция нашла в подсобном помещении части человеческих тел. Временный помощник Макфарлейна Симон Паттерсон сказал: «Мы понятия не имеем, откуда это взялось. Для нас это ужасный сюрприз».

Еще интересней оказался тот факт, что Кен Вайзмен, арестованный по анонимному звонку и позднее осужденный за убийство Яна и Шарон Маклафлин, после освобождения работал в мясной лавке Макфарлейна.

Хотя Вайзмена подозревали в убийстве пятнадцати человек в Глазго, Дублине, Бирмингеме, Лондоне и Ньюкасле, полиции не удалось собрать необходимых доказательств его вины.

Приговаривая Вайзмена в 1990 году, судья Ходжсон сказала, что в ее практике он самый бессердечный подсудимый, не способный на жалость и раскаяние.

Хотя полиция отказалась комментировать причастность Вайзмена к последним событиям, его исчезновение после рейда в мясную лавку Макфарлейна говорит само за себя.

ОХОТА НА МЯСНИКА В НАЦИОНАЛЬНОМ МАСШТАБЕ

Со вчерашнего дня полиция по всей стране ищет Кена Вайзмена (46 лет).

В 1990 году Вайзмен был признан виновным в ряде отвратительных убийств по всей Великобритании, но позднее приговор был отменен по апелляции.

 

Пятница, 23 мая 2007 г.

ВРЕМЯ АПЕЛЛЯЦИИ

Мороженое Микки Выходные на двоих…

ГОРШОК ДЛЯ ПОТТЕРА

 

Члены организации «Книга за рубежом» Том и Хэйзел Стефен были обрадованы, когда…

 

Фото. Кен Вайзмен, фотография сделана перед судом в 1990 году

 

 

 

В белом халате инспектор Инш напоминал надутую жвачку. Он занимал собой всю гостиную, и Фолдсу пришлось устроиться на уголке скрипучей тахты. Тем временем ребята из Бюро идентификации заканчивали свою работу в кухне. Это был малюсенький дом в Фитти, но в него набились фотографы, эксперты, специалисты по отпечаткам пальцев, превратив место преступления в место стихийного бедствия.

Логан достал блокнот:

– Обход соседей не дал ничего. Никто не видел, чтобы кто-нибудь входил или выходил из дома прошлым вечером. Только ближайшие соседи рассказали, что слышали, как Джастин, ребенок хозяев, плачет часа в три ночи. Он не перестал плакать и к полудню, и они позвонили в дверь. Никто не ответил. У них был ключ на непредвиденный случай, поэтому они вошли и… – Логан посмотрел мимо инспектора на залитую кровью кухню. – Ни мистера, ни миссис Инглис не было, сам Джастин сидел наверху, в своей комнате. Мальчишка сумел забаррикадировать дверь креслом-качалкой и ящиком с игрушками.

Фолдс взял с полки над камином фотографию в серебряной рамке. Мать и сын улыбаются в камеру на фоне не столь уж золотых песков местного пляжа.

– Кроме плача, соседи ничего ночью не слышали?

– Они говорят, Инглисы не были особо дружной парой. То у них все тихо-мирно, то они готовы вцепиться друг другу в глотку. Бросаются вещами, орут – обычно по поводу денег. Однажды она даже уложила его в больницу с сотрясением мозга.

– Гм… значит, здесь допустим и домашний скандал. Кто-то потерял над собой контроль, второй серьезно пострадал.

– Я справлялся по больницам, никого с такой фамилией не привозили.

Фолдс поставил фотографию на место:

– Может, она его на этот раз убила? Ей как-то нужно было избавиться от трупа, так что…

– Простите, сэр, но их машина стоит в двух минутах ходьбы отсюда. В багажнике полно пакетов с продуктами и никаких следов крови.

– Ну… – Начальник полиции задумался. – Гавань в конце дороги, так ведь? Она могла протащить тело мужа и сбросить его в воду.

Нельзя сказать, чтобы Инш рассмеялся, но изданный им звук очень напоминал смех.

– А сама испарилась неизвестно куда, бросив трехгодовалого ребенка без еды, питья и доступа к туалету? Бедняге пришлось сделать кучку в стенном шкафу. Нет, это точно Вайзмен. Он знает, что мы его ищем, и становится активнее. Как в прошлый раз. Нет, Инглисы мертвы.

 

Тьма, тьма и тупая боль. Господи, все болит! В голове пульсирует, в горло будто горячего песка насыпали… левую ногу свела судорога, и она еле сдержала крик. Кричать нельзя: от крика только еще сильнее болит горло…

Она кое-как справилась с болью, затем попыталась заставить работать конечности. Это оказалось непросто, поскольку лодыжки были связаны, руки заведены за спину и тоже связаны.

Устав, она свернулась на грязном матрасе, от которого воняло страхом и мочой. И мясом.

– Данкан? – Ей удалось издать только болезненный хрип. – Данкан, нельзя спать.

Данкан ничего не сказал. Он ничего не говорил уже сколько? Час? Два? Трудно было определить в такой кромешной темноте.

– Данкан, у тебя сотрясение мозга, тебе нельзя спать!

Их ждет смерть. Они умрут в этой вони и темноте, и никто никогда их не найдет…

Хитер с силой моргнула. Она должна спасти Джастина. Найти и спасти своего сына. И слезы тут не помогут. Но она все равно заплакала.

 

Место действия: маленький домик в Абердине с резными наличниками. На заднем плане две фигуры в белых халатах снимают отпечатки пальцев.

Титр: Начальник полиции Уэст Мидленд Марк Фолдс.

Голос за кадром:

– Скажите, есть ли шансы найти их живыми?

Фолдс:

– Конечно, мы должны надеяться, но реальность такова, что убийцы, подобные Вайзмену… Я ведь могу называть его убийцей по телевизору, верно?

Голос за кадром:

– Я слышал, его оправдали, разве не так?

Фолдс:

– Да, но на самом деле это ничего не значит. Его выпустили по апелляции из-за технических нюансов, но это вовсе не значит, что его оправдали. И ему дали еще пятнадцать лет за то, что он забил насильника в душевой тюрьмы.

Голос за кадром:

– Всё это так, но лучше не жалеть потом. Мы можем снять два варианта: в одном вы назовете Вайзмена, а в другом скажете «Мясник». Что вы по этому поводу думаете?

Фолдс:

– О'кей. [Кашляет.] Реальность ситуации состоит в том, что серийные убийцы в такой ситуации… Подождите, я дважды сказал ситуации. Можно начать с начала?

Логан и Инш стояли в кухне и слушали, как Фолдс запарывает уже третий дубль. Инспектор неодобрительно покачал головой, затем закрыл дверь и сказал:

– Чертовы дилетанты…

Деятели из Бюро идентификации закончили свою работу и ушли, как водится, оставив после себя полный бардак. Все поверхности засыпаны порошком для снятия отпечатков – черный на кастрюлях-сковородках и белый на гранитных столешницах. Маленькими желтыми этикетками помечены капли засохшей крови, смазанный след на кухонной полке, пучок человеческих волос, прилипший к дверной ручке, выбитый зуб около холодильника…

– Нет, только взгляни на него, простую речь перед камерой не в состоянии произнести. А еще, черт побери, говорят, что он был профессиональным актером. Поверить невозможно… Что он вообще говорит про дело?

Логан пожал плечами:

– Да ничего особенного. Мы с ним проторчали все утро в морге, смотрели, как протыкают куски мяса. Затем мы порылись в папках в архиве. Там целая прорва…

– А что насчет меня? Он ничего не говорил?

– Насчет вас?.. Ну… ничего.

Инш с отвращением оглядывал кухню, жуя щеку изнутри. Логан почти слышал, как поворачиваются колеса Макиавелли^[1] в огромной розовой голове.

– Понять не могу, – выпалил Логан, – если вы не выносите Фолдса, то с какого перепуга попросили его приехать сюда?

– Такой был уговор. Если кому-то достается дело Мясника, надо известить старую команду, проводившую расследование. И неважно, нужна вам их помощь или нет, эти мерзавцы все равно появляются. И надо же, чтобы мне, старому дураку, так повезло: у начальника полиции Фолдса не оказалось более срочных дел. – Инспектор ненадолго задумался, потом, похоже, пришел к какому-то решению: – Позвони-ка в дорожный контроль. Пусть кто-нибудь посмотрит записи видеонаблюдения. Тот, кто забрал их отсюда, наверняка ехал на легковой машине или грузовичке. Или это был фургон. Пусть найдут. И тебе не помешало бы договориться с отделом прессы, чтобы они организовали пресс-конференцию. Распространите фото Инглисов. Вдруг кто-нибудь что-нибудь да видел. – Он замолчал, уставившись на детский рисунок, прикрепленный к холодильнику: привидение, окруженное веселыми скелетами. – Бедный детеныш… Нам нужно поговорить с ребенком. Узнать, не видел ли он… Черт возьми!

Телефон Инша снова заверещал, исполняя арию палача из «Микадо». Инш вытащил телефон, посмотрев на номер, издал стон и нажал кнопку:

– Привет, Гари… Да… Да, я знаю, что ты был, но… Потому что расследование еще в процессе, вот почему… Нет… – Он закатил глаза и, громко топая, прошел мимо Фолдса и оператора к входной двери.

Бумс – дверь захлопнулась.

Фолдс вздохнул:

– Смотрю, характер у него не стал лучше.

– Да… понимаете, он под большим давлением, сэр.

– Он хороший начальник?

Сержант подумал.

– Он умудрился многих упрятать за решетку.

– Что на языке дипломатов означает «полный ублюдок».

Логан не мог с этим спорить.

 

Пресс-конференция было минорной. Как только заранее подготовленное заявление было зачитано, началась беспощадная атака: Вайзмен на свободе, люди гибнут, и, скорее всего, это вина полиции Грампиана. Начальник полиции старался уменьшить натиск, но нетрудно было догадаться, о чем завтра будут кричать газетные заголовки.

Когда все закончилось, Логан сообщил инспектору хорошие новости:

– Социальные работники говорят, что мы можем поговорить с мальчиком, Джастином Инглисом, но только недолго.

– Прекрасно. Ты можешь… – У Инша снова затрезвонил телефон. – Черт бы всех побрал! Оставьте же меня в покое! – Он вытащил трубку и ответил: – Инш… Да, Гари, мы уверены, что это он… Нет, мы… Нет, я не могу. Ты знаешь, что я не могу, мы уже это обсуждали… – Толстяк вздохнул. – Да, хорошо, я попытаюсь… Я сказал, я попытаюсь, Гари. Ладно. – Он отключился и выругался.

Логан ждал распоряжений. Но инспектор сунул телефон в карман и тяжело зашагал к лифтам.

 

Все было сделано для того, чтобы у комнаты был успокаивающий вид: стены выкрашены веселым желтым цветом, эстампы Моне на стенах, два комфортабельных дивана, кофейный столик, обычный торшер, телевизор с широким экраном, коробка с видавшими виды пластмассовыми игрушками. И все равно атмосфера была чертовски гнетущей.

Когда-то давно люди частенько заглядывали сюда, чтобы посидеть на диване, попить кофе и посмотреть повтор фильмов про Коломбо по телику. Затем они перестали заходить, отдав предпочтение замызганному пластику буфета. Комната впитала в себя рыдания жертв, сопровождавшие рассказы о насилии или о том, как взрослый дядя заставляет девчонок делать нехорошие вещи.

Маленький мальчик в пижаме с пиратами сидел в центре зеленого ковра, держа в руках потрепанного плюшевого пса так, будто охранял его жизнь, и время от времени тайком поглядывал на видеокамеру в углу. На одном из диванов устроилась детский психолог, без особого усердия она пыталась построить дом из «Лего». Когда Инш и Логан вошли, она не прекратила своего занятия.

Малыш замер.

– Привет, – сказал Инш, с трудом опуская грузное тело на ковер, – меня зовут Дэвид. А тебя?

Молчание.

Инш сделал еще одну попытку:

– Я полицейский. – Он достал несколько красных кирпичиков и синего человечка из коробки с конструктором и всё сложил – на удивление быстро для таких толстых пальцев. – Ты лодки любишь? Готов поспорить, что любишь, раз живешь в Фитти. Уверен, ты их постоянно видишь.

Джастин посмотрел на объектив видеокамеры, напоминающий глаз дохлой рыбы, и нерешительно кивнул.

– Отлично, – улыбнулся инспектор. – Я тоже люблю лодки. – Он взял еще пригоршню маленьких кубиков, и в руках у него начало вырисовываться нечто, вполне напоминающее рыболовный траулер. – Значит, ты не хочешь говорить мне, как тебя зовут. Тогда, может быть, мы будем звать тебя… – Инш на мгновение задумался. – Логан? Тебе нравится?

Маленький мальчик отрицательно покачал головой.

– Ты совершенно прав. Дурацкое имя, – заявил Инш, игнорируя протестующее бормотание за спиной. – Уверен, имя у тебя куда круче.

– Джастин.

Еле слышный шепот. Но, по крайней мере, малыш заговорил.

И инспектор потихонечку вытянул из него всю историю: как папа забрал его из детского сада, потому что мама уехала в магазин, как они поели рыбные палочки, бобы и картофельное пюре, как помыли посуду, как потом папа решил приготовить для мамы что-то… Называется «биф строгательный»… Затем зазвонил дверной звонок, папа открыл дверь, и кто-то вошел. Папа упал и ударился головой о кофейный столик. Затем этот кто-то дал Джастину целый пакет мятных конфет и отправил его спать. Но потом случилась плохая вещь, и Джастину пришлось спрятаться в шкафу, пока там не стало очень вонько, потому что его собачка сходила там по-большому. Он поднял вверх плюшевую собаку, чтобы показать, какая она непослушная.

– И как этот кто-то выглядел? – спросил Инш, после того как отчитал собачку, сказав ей, что нельзя гадить в шкафах у людей.

– Он выглядел как полосатик со страшным лицом.

Инспектор вытащил листок бумаги, развернул его и показал мальчику портрет бывшего премьер-министра Маргарет Тэтчер:

– Скажи…

Джастин закричал и спрятался за своей нашкодившей собакой.

– Ну да, – сказал Инш, убирая портрет в карман, – она на многих людей такое впечатление производила.

 

 

В главном зале было слишком шумно, поэтому Инш, Фолдс и прокурор заняли небольшую комнату на втором этаже полицейского участка. Логана они послали за кофе.

Направляясь в буфет, он уже почти спустился по лестнице, когда прозвучал глас судьбы:

– И где же, черт возьми, ты шлялся?

Логан замер, тихонько выругался, затем повернулся и увидел инспектора Стил: руки в боки, на губах ухмылка. Один Господь ведает, что случилось с ее волосами, но темечко напоминало шкурку убитого током хомяка.

– Я, – сказала она, потрясая пожелтевшим от никотина пальцем перед носом Логана, – уже неделю жду отчета по поводу того клятого вандализма.

– Ну, – сказал Логан, – меня перебросили на новое расследование по поводу Мясника. Разве Инш вам не говорил?

Ухмылка Стил стала еще более зловещей.

– Это просто блеск, твою мать, и всё. В смысле, а на мою кучу дел теперь наплевать, так что ли? Разумеется, только бы этот жирный боров Инш радовался. – Она длинно и витиевато выругалась, после чего несколько секунд отрешенно смотрела в потолок. – Так когда точно я получу свой отчет?

– Они приставили меня к этому начальнику полиции из Бирмингема, и я…

– Я не просила тебя оправдываться, сержант. Я спросила, когда ты закончишь этот клятый отчет.

– Это не моя вина, я только…

– Ты помнишь, что завтра ты должен быть в суде?

– Конечно. – Это была ложь: он напрочь про суд забыл. – Хотя, скорее всего, меня даже не вызовут, вы ведь знаете, как проходят эти дела о неприличном поведении…

– В половине одиннадцатого, минута в минуту, сержант. – Стил повернулась и зашагала прочь, крикнув напоследок через плечо: – И не забудь про отчет!

Логан дождался, когда она скроется за углом, и показал вслед поднятый вверх палец.

Голос инспектора эхом разнесся по лестнице:

– Я всё видела, сержант. – Затем хлопнула дверь, и Логан остался один.

Когда он вернулся в кабинет, Инш, Фолдс и прокурор, сидя за столом, обсуждали показания Джастина. Инспектор лениво рисовал очки и закрашивал черным зубы Железной леди.

– Конечно, выводы из этого делать нельзя, – сказал он, – это очевидно. Мальчишке всего три года, но я уверен, что он говорит правду. – Инш взял кружку с подноса, принесенного Логаном, понюхал и сморщил нос: – Я просил двойной кофе с корицей и шоколадом, а ты что притащил?

– Машина сломалась, так что растворимый для всех.

– Типично…

Прокурор потянулась к изуродованному портрету экс-премьера:

– Все равно это может быть подстава. – Она подняла руку, прежде чем Инш начал возражать. – С тех пор как вышла это проклятая книга, только ленивый не знает, что Мясник носит окровавленный фартук и резиновую маску Маргарет Тэтчер, из тех, что для Хеллоуина. Но это ничего не означает.

– Это означает, – пророкотал Инш, – что Вайзмен снова взялся за свои штучки. Черт побери, мы ведь нашли пакет с человеческим мясом в морозильнике Инглисов!

– Вот такой ход рассуждений и топит настоящее расследование – люди спешат делать выводы, но не способны смотреть шире. Вайзмен до сих пор сидел бы за решеткой, если бы дело было правильно завершено. Я согласна, что вряд ли кто-то под него подделывается, но хочу, чтобы и такая возможность рассматривалась. – Она взяла с подноса кофе. – Что мы знаем про Инглисов?

– Данкан Инглис работает в финансовом отделе мэрии, ему двадцать восемь лет. В прошлом году попал в больницу, когда жена разбила о его голову тостер. Ей двадцать пять, страдала послеродовой депрессией после рождения сына, с той поры сидит на лекарствах.

– Любопытно. – Прокурор отпила кофе, затем поставила кружку обратно на поднос. – Значит, здесь у нас история насилия.

– Мы пытаемся разобраться.

– А мясник? Макфарлейн?

– Сегодня утром предстал перед шерифом; остался под арестом, выход под залог не предусматривается. Он держится своей версии: не имеет ни малейшего понятия, каким образом три куска человечины попали в его лавку, а мы все – компания уродов, стремящихся снова арестовать Вайзмена.

– Просто сердце кровью обливается. Сколько поисковых бригад работает?

– Три, а также дорожные посты на всех выездах из Абердина. Мы развесили плакаты на вокзале, в порту и на каждой автобусной остановке в городе.

Логан добавил данные, полученные им из Системы опознавания номерных знаков.

– Никаких признаков, что он покидал Абердин на машине. И мы предупредили все прокатные пункты.

Прокурор спросила:

– Что-нибудь на видео?

– Пусто. Все камеры вдоль пляжа были направлены не в ту сторону – на грандиозную драку у нового ночного клуба.

– Понятно. – Она встала, повесила сумку на плечо и пошла к двери. – Постарайтесь поймать Вайзмена, и побыстрее. Я не хочу, чтобы кто-нибудь еще появился, разрезанный на один укус.

Половина девятого, а Логан все еще сидел в участке, пытаясь заставить себя написать отчет для инспектора Стил по поводу вандализма. Безуспешно. Почему-то трудно было сосредоточиться на нескольких взломанных машинах и граффити в Роузмаунте, когда рядом бродит Кен Вайзмен, превращая людей в куски мяса.

Подавив зевок, он распечатал криминальные отчеты и начал вставлять цифры в таблицы. Один Бог ведает, когда ему удастся попасть домой. Чертова Стил и ее гребаный отчет…

– Тоскуешь в одиночку?

Сержант оглянулся, и увидел, что в дверях стоит доктор Фрейзер. Скорее он напоминал чьего-то дедушку, чем патологоанатома, – бежевый кардиган, очки, лысая голова и волосатые уши.

– Кофе хотите?

Фрейзер поднял вверх коричневую папку:

– Я не буду входить? У меня опоясывающий лишай. Передай это Иншу, когда он завтра появится, ладно?

– Угу. – Логан поднялся, взял папку и пролистал содержимое – заполненные аккуратным почерком формы, помеченные регистрационными номерами.

– Скажи ему, что это предварительные данные по тем кускам мяса, что вы раскопали в оптовой лавке и в контейнере.

Логан удивился:

– Уже? Это же…

– Ты пока губы не раскатывай – это только предварительные данные. Потребуются недели, прежде чем мы получим настоящие результаты. – Патологоанатом грустно вздохнул. – И не смотри на меня так, у нас пятьсот тридцать два отдельных куска, и ДНК каждого нужно проверить. Считай, что это как гора трупов со всего Евросоюза. – Фрейзер сунул руку под кардиган и принялся чесаться. – Часть проб мы переправили в Тейсайд, Стратклайд, Лотиан, Бордерс и Хайленд, в другие места. Всюду, где есть возможность проводить ДНК-анализ, будут этим заниматься. – Он замолчал, глядя в окно на мрачный квадрат парковочной стоянки, освещенный прожектором. – Мы никогда ни с чем подобным не сталкивались. В старые добрые времена случались от силы два убийства в год, причем всё было ясно и аккуратно. – Он снова вздохнул. – Так или иначе, вернемся к нашим баранам. Их высочество Снежная Королева правит бал днем, а я командую ночью! – Он потянул за углы свой кардиган, как будто хотел спрятаться в лацканах, и вышел из комнаты, напоминая сгорбленного Дракулу. Дракулу, который позволил себе разгуляться.

 

 

Горячие белые всполохи света пробивались через деревья на заднем плане, затем камера повернулась к грузному репортеру, который сообщил нации, что это вторая ночь, когда Кен Вайзмен бродит где-то поблизости.

–…Повышенные меры безопасности, прочесывание лесов и промышленных предприятий по всему Абердину. Хеллоуин традиционно является временем, когда люди ходят по домам со словами: «Откупись, а то заколдую»…

– Колядки! – крикнул Логан, обращаясь к телевизионному экрану. – В Шотландии мы колядуем, а не требуем откупиться, грозя заколдовать! – Он схватил с кофейного столика вторую банку пива и основательно к ней приложился.

–…Но в этом году улицы города пусты, оставленные на откуп холоду и туману. Потому что в этом году где-то рядом бродит настоящее чудовище…

– Ради всего святого! – Логан вырыл пульт дистанционного управления из-под диванных подушек и щелкнул кнопкой, затем побегал по каналам, пытаясь найти что-нибудь приличное, но так ничего и не обнаружил.

Ничего такого, что помогло бы отвлечь от маленького красного огонька на автоответчике.

Еще один глоток пива, и банка опустела. Логан подавил отрыжку и поднялся. Наверное, следует что-нибудь съесть…

Красный огонек подмигивал.

Он подошел и нажал на кнопку.

– Привет, Логан, это я…

Джекки, слова смазаны под влиянием алкоголя.

– Я по тебе скучаю, понял? Правда, я по тебе скучаю…

Он слышал громкие голоса на заднем плане, музыкальный автомат, гудение и сигналы однорукого бандита.

– Решила, что ты должен знать.

Бииииип. Пленка начала перематываться.

Он снова нажал на кнопку.

– Привет, Логан, это я. Я по тебе скучаю, понял? Правда, я по тебе скучаю.

Звуки паба.

– Решила, что ты должен знать.

Бииииип.

Дзыыыыынь. Дверной звонок.

– Привет, Логан, это я. Я по тебе скучаю, понял?

Дзыыыынь.

– Уф… черт бы всё побрал. Иду, иду.

В дверях стоял толстый коротышка, сжимавший в руках пару пакетов. Грязно-оранжевое небо поливало его мелким дождиком.

– Привет, приятель! Откупись или заколдую.

Логан поморщился:

– Даже не начинай.

– Ага, и еще счастливого Рождества. Дерьмово выглядишь, кстати. Давай подвинься, карри тут под дождем теплее не станет…

– Колин, я…

Но репортер уже протиснулся внутрь. Вздохнув, Логан закрыл дверь и пошел вслед за гостем. Колин Миллер… Даже в повседневной одежде этот коротышка выглядел как мускулистый манекенщик с большим приветом. Один Бог ведает, что Изобел в нем нашла.

– Ты уже видел этих задниц в новостях, да? – Миллер поставил пакеты на кухонный стол, затем залез в один из них и швырнул холодную бутылку «Кингсфишера» в направлении Логана. Логан исхитрился поймать ее в последний момент, не дав грохнуться на пол.

– У тебя нет такой привычки сначала звонить?

– А тут ты прав, – важно кивнул коротышка, вынимая контейнер с едой из второго пакета, затем выстроил рядом еще пять. – Почему не позвонил? А вдруг у тебя здесь горячая девчонка?

– Очень смешно.

– Будет тебе, Лаз, развейся. У меня свободный вечер. Командирша решила выдрыхнуться, ейная маманя умотала на всю ночь, а ты у нас один, сиротка. Поэтому сегодня у нас мальчишник! – Он покопался в столе у Логана и нашел открывалку, которой начал ковырять бутылку, неловко орудуя пальцами в перчатках. – Немножко надеремся, сожрем то, что я припер от Назмы, немного посмотрим телик и от души напердимся.

Логан открыл свое пиво:

– Ты хоть понимаешь, что я не могу рассказывать про дело Вайзмена?

Репортер замер:

– Дело Вайзмена? Мне даже в голову не приходило. Яне…

– Хватит притворяться, Колин, ты пытаешься подкупить меня, чтобы я рассказал о текущем расследовании, с помощью бутылки индийского пива из… – Он присмотрелся к этикетке. – Из Кента?

Колин ухмыльнулся:

– И карри. Не забывай про карри.

– Где уж там!

– Да ладно, дружище. Брось фрилансеру косточку, а? А то эти говнюки из Би-би-си имеют эксклюзивный доступ ко всему.

– Я думал, ты снова в штате.

Репортер пожал плечами:

– Не-а. В свободном полете больше заработаешь. Хотя «Икзэминеру» иногда что-то подкидываю.

– Готов поспорить, что «Джорналз» от этого в восторге.

– Все сойдет в любви и журналистике. Уксус есть?

– На полке над плитой. Так или иначе, это документальная программа, не новостная, да? И до будущего года не выйдет.

– Но…

– Это настоящая заноза в заднице. Нельзя повернуться, чтобы кто-нибудь не сунул тебе камеру в морду. Попробуй с недельку, посмотрим, как тебе это понравится.

– Что будешь, цыпленка Джалфрези, баранину Биряни, креветки Роган Джош или всего понемножку?

– Всего понемножку. – Логан смотрел, как Колин неловко раскладывает еду. Было бы проще, сними он перчатки, но Колин был слишком тщеславен для этого.

Логан поморщился, глядя на свое пиво:

– Понимаешь, они даже не спрашивали, хочу ли я в этом участвовать…

– Я все понял. Кончай эту хреноту! – Колин слизнул каплю ярко-красного соуса с кожаного большого пальца. – Каждый раз, как я сюда прихожу…

– Я только хотел сказать…

– И слушай, почему ты никак не можешь приобрести приличные ножи-вилки? У Иззи ножи для трупов куда приличнее, чем эти.

 

В темноте послышался скрип, как будто металлом скребут по металлу. Хитер замерла, лежа на боку на ледяном полу.

Считай до сотни.

Тишина.

Она снова начала извиваться, пытаясь продвинуться вдоль железных прутьев. Это было нелегко, поскольку руки связаны за спиной. Проволока, стягивающая запястья и лодыжки, больно впивалась в кожу, пока она старалась добраться до конца стены. Там находилось что-то квадратное – пластиковая коробка с крышкой…

Поняв, что это биотуалет, Хитер подалась назад. Резкий химический запах забивала вонь. Решетка шла через всю комнату, деля ее на две половины. Она на одной стороне, Данкан – на другой.

– Данкан? – Голос напоминал кваканье лягушки, горло пересохло и болело. – Данкан, ты меня слышишь?

Раздался шорох, потом стон, сменившийся кашлем. Данкан зашипел от боли.

– Данкан, мы должны отсюда выбраться!

Хрип, потом слабый голос:

– Я… я не… – Снова кашель, мокрый и рвущийся. – Ах… господи…

Он двигался. Она слышала, как он ползет по полу на боку, подобно умирающей стрекозе. И непрерывно стонет от боли.

– Данкан, как ты?

– Я так устал…

Данкан опять закашлялся в темноте. Хитер услышала, как он сплюнул. Затем бульканье. Затем ругательство. Затем он замер. Только тяжело дышал и тихо плакал.

– Я так устал, Хитер, я… я…

– Всё будет хорошо! Ты меня слышишь? – Она уже рыдала, слова жгли горло. – Ты слышишь меня, Данкан Инглис? Всё будет хорошо. Не спи!

– Я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты это знала, прежде чем…

Снова рваное дыхание.

– Данкан! ДАНКАН, ПРОСНИСЬ!

Что-то коснулось ее рук.

– Данкан? – Это были его волосы, спутанные и мокрые. – Данкан, ты не можешь меня оставить. Пожалуйста, не оставляй меня!

– Мне так жаль… – Казалось, он где-то далеко, хотя на самом деле лежал всего лишь по другую сторону решетки.

– Не оставляй меня…

 

Когда Миллер ушел и ничего не осталось, кроме запаха остывшего карри и разлитого пива, Логан долго стоял в темной гостиной.

– Привет, Логан, это я. Я по тебе скучаю, понял? Правда, я по тебе скучаю.

Шум на заднем плане становится громче. Она выпивает очередную рюмку.

– Решила, что ты должен знать.

Биииип.

Он резко нажал на кнопку «Стереть» и отправился спать.

 

 

Торчать в зале суда и ждать, когда тебя вызовут, было для Логана не самым любимым времяпрепровождением. Бесконечная череда бездомных, невезучих или откровенно глупых… Все эти люди представали перед судьей, чтобы выяснить, отправят ли их восвояси, присудив штраф, или придется на несколько недель воспользоваться гостеприимством Ее Величества. Странно, но чем-то это напоминало приемную стоматолога – несчастные сидят и ждут, когда случится что-то неприятное, – минус потрепанные экземпляры «Мир женщины» и захватанные номера «Ридерз Дайджест».

Но всё равно это было лучше, чем перетаскивать пыльные коробки из архива. К тому же Логан смог почитать кое-что из старых материалов.

На тот момент, когда полиция Грампиана арестовала Кена Вайзмена, на его брючном ремне было восемнадцать зарубок – трупы, всплывавшие по всей Великобритании. Восемнадцать человек – и самое большее, что удалось обнаружить, – несколько кусков мяса.

Логан пробежал список имен и дат.

Если верить записям, все знали, что Вайзмен виновен, но не могли этого доказать, поэтому пришлось довольствоваться одним эпизодом: мистер и миссис Маклафлин, Абердин, 1987 год. Да и то…

– Сержант Макрай!

Логан оторвался от бумаг и увидел, что все в зале смотрят на него. Он неловко встал и покраснел:

– Да… простите милорд… – Ну и дальше, как водится.

 

Свет резал глаза, он проникал через открытую дверь на другой стороне комнаты, как раз напротив решетки. Хитер зажмурилась и прикрыла глаза рукой.

В голове гудело, горло жгло, запястья болели там, где была проволока, которую ей удалось разрезать об острые прутья решетки. И эта слабость… она никогда не испытывала такую.

Постепенно глаза привыкли к свету, и Хитер смогла разглядеть комнату. Она походила на железный ящик. Не больше их крошечной спальни там, дома. Пол покрыт ржавчиной и засохшей кровью. О господи… Данкан мертв. Она просунула дрожащую руку между прутьями и дотронулась до его лба. Лоб был горячим, не холодным. Значит, Данкан жив!

Она хрипло позвала его:

– Данкан! Данкан, проснись!

Молчание.

– Данкан, кто-то нас разыскал, Данкан! Всё будет хорошо!

Свет загородила чья-то тень, затем послышалось клацанье металла.

Хитер попыталась крикнуть, но горло настолько пересохло, что вырвался только шепот:

– Моему мужу нужна медицинская…

В дверях появилась массивная фигура: фартук мясника, белые резиновые сапоги, резиновая маска; в прорезях для глаз – две черные бездны, в них ничего человеческого.

– Пожалуйста, – горячо шептала Хитер, – пожалуйста, мы никому не расскажем. Данкану нужна помощь!

Человек в фартуке стоял, склонив голову набок, и наблюдал, как она плачет. Так кошки наблюдают за пойманной птичкой.

– Пожалуйста! Я сделаю всё, что вы захотите! ПОЖАЛУЙСТА! – Хитер поднялась на колени и начала неловко расстегивать окровавленную блузку, обнажая бледное тело. Слезы ручьем сбегали по ее щекам. – Пожалуйста, не мучайте нас…

Мясник повернулся и втащил в комнату старую оловянную ванну.

Хитер осталась в своем сером немодном лифчике.

– Что бы мы такое ни сделали, простите нас!

Он наклонился и вытащил из ванны две цепи, затем продел их в кольца, приделанные к потолку. Не говоря ни слова, он выволок Данкана в центр комнаты.

Хитер мгновенно просунула руки сквозь прутья, схватила мужа за щиколотки. Держала изо всех сил.

– Нет! Вы его не получите! Вы не смеете!

Мясник отпустил Данкана, и ее муж свалился на пол. Хитер удалось подтащить его назад, к решетке, при этом она кричала изо всех сил:

– ПОМОГИТЕ! ПОМОГИТЕ! МЫ ЗДЕСЬ! КТО-НИБУДЬ, ПОМОГИТЕ!

Мясник обхватил ее запястья и рванул к себе. Хитер ударилась лицом о решетку. Боль застлала глаза, ноздри заполнил запах жженого железа. Она открыла рот, чтобы крикнуть, и почувствовала вкус крови. Попыталась вырваться, но мясник держал ее крепко… затем внезапно отпустил. Хитер отпрянула, но не упала. Запястья снова были стянуты проволокой и теперь намертво привязаны к прутьям решетки.

– НЕТ!

Она дергалась, не обращая внимания на боль.

– ОТПУСТИТЕ ЕГО!

Мясник прикрепил цепи к щиколоткам Данкана, затем потянул – цепи заскрипели, двигаясь через кольца, – и вскоре безжизненное тело ее мужа поднялось, вниз головой, над оловянной ванной. Что-то мелькнуло в его бледном лице, глаза открылись. Он ничего не понимал.

– Хитер?..

Она в отчаянии ударила плечом о прутья решетки; металл застонал.

– Хитер…

На этот раз, когда она бросилась на решетку, комната вздрогнула от ее крика:

– ОТПУСТИ ЕГО!

Мясник достал из ведра длинный зеленый резиновый фартук, Надел на себя. Затем натянул до локтя резиновые перчатки, тоже зеленые.

– Верни мне моего мужа!

БУМ – она снова кинулась на прутья, ободрав кожу с голого плеча.

Из ведра появился топор, затем нечто, напоминающее фонарь. Последними были вытащены ножи.

Мясник выбрал один и срезал с Данкана всю одежду, проводя ножом по швам и снимая ее, как шкурку с апельсина.

Когда Данкан оказался совершенно голым – его бледная кожа отсвечивала при резком свете, – Мясник развинтил штуковину, похожую на фонарь, на две половинки, вложил внутрь небольших размеров зеленую батарейку и снова свинтил.

– ОТПУСТИ ЕГО!

Решетка стонала под ее ударами.

– Хитер…

Клик – и фонарь завибрировал.

Мясник схватил Данкана за волосы и поднял его голову.

– Хитер… Хитер… Я тебя л…

Тупой конец фонаря опустился прямо на макушку Данкана.

КРЭК – громкий звук эхом отозвался в маленькой комнате.

Из дыры в черепе забил кровавый гейзер.

Хитер завизжала.

Мясник спокойно взял тонкий штырь и вставил его в образовавшуюся дыру. Он то опускал штырь, то вынимал, затем задвинул его так далеко, что сверху осталась только деревянная ручка.

Никаких конвульсий, ничего…

Мясник сделал вертикальный разрез на горле Данкана, от ключицы до подбородка, обнажив шею. Затем лезвие исчезло внутри разреза. Один поворот руки – и мощный поток алой крови устремился в ванну.

Данкан висел голый и неподвижный, только слегка раскачивался. В ванну стекала кровь.

Хитер упала на колени и зарыдала. Она не видела, как этот человек содрал с ее мужа кожу и выпотрошил.

 

 

Инспектор Стил поджидала Логана в участке.

– Ну?

– Два месяца.

– И всё?

– Шериф сказал, что этот человек искренне раскаялся и не представляет непосредственной опасности для населения. Нам еще повезло, что ему хоть что-то навесили.

– Зачем мы вообще затрудняем себя арестом подобных мерзавцев? – Стил недовольно поддернула брюки. – Ладно, я хочу, чтобы ты…

– Прошу прощения. – По коридору, обнимая пыльную коробку, доверху набитую папками с делами, шел констебль Ренни.

Инспектор посторонилась, пропуская его.

Пройдя пару шагов, констебль остановился.

– Вы придете на вечеринку? – спросил он.