Авторитаризм: типология форм

Авторитаризм обычно рассматривается как тип режима, который занимает промежуточное положение между тоталитаризмом и демократией. Однако подобная характеристика не указывает на сущностные признаки явления в целом, даже если принять во внимание то, какие черты от тоталитаризма, а какие от демократии можно обнаружить в нем. Сущностно значимым при определении авторитаризма является характер отношений государства и личности: они построены больше на принуждении, чем на убеждении. При этом авторитарный режим либерализует общественную жизнь, не стремится навязывать обществу четко разработанной официальной идеологии, допускает ограниченный и контролируемый плюрализм в политическом мышлении, мнениях и действиях, мирится с существованием оппозиции. Руководство различными сферами жизни общества не столь тотально, нет строго организованного контроля над социальной и экономической инфраструктурой гражданского общества, над производством, профсоюзами, учебными заведениями, массовыми организациями, средствами массовой информации. Автократия (от греч. autokrateia — самодержавие, самовластие, то есть неограниченная власть одного лица) не требует демонстрации преданности со стороны населения, как при тоталитаризме, ей достаточно отсутствия открытого политического противостояния. Однако авторитарный режим беспощаден к проявлениям реальной политической конкуренции за власть, к фактическому участию населения в принятии решений по важнейшим вопросам жизни общества. Авторитаризм подавляет основные гражданские права.

Для того чтобы сохранить неограниченную власть в своих руках, авторитарный режим осуществляет циркуляцию элит не путем конкурентной борьбы кандидатов на выборах, а кооптацией (волевым введением) их в руководящие структуры. В силу того, что процесс передачи власти в подобных режимах осуществляется не путем установленных законом процедур замены руководителей, а насильственно, эти режимы не являются легитимными. Однако, несмотря на отсутствие поддержки со стороны народа, автократии могут существовать длительное время и достаточно успешно. Они способны эффективно решать стратегические задачи, несмотря на свою нелегитимность. Примерами подобных эффективных с точки зрения осуществления экономических и социальных реформ могут служить авторитарные режимы в Чили, Сингапуре, Южной Корее, Тайване, Аргентине, странах арабского Востока.

Указанные черты авторитаризма свидетельствуют об известном сходстве его с тоталитаризмом. Однако самое существенное различие между ними состоит в характере отношений власти с обществом и индивидом. Если при авторитаризме эти отношения дифференцированы и опираются на «ограниченный плюрализм», то тоталитаризм вообще отвергает всякий плюрализм и разнообразие социальных интересов. Существенным различием является и то, что тоталитаризм стремится ликвидировать не только социальный, но и идеологический плюрализм, инакомыслие, тогда как авторитаризм не оспаривает права на автономное самовыражение различных групп общества.

Одна из современных типологий авторитарных режимов принадлежит немецкому политологу Д. Берг-Шлоссеру. Он выделяет следующие разновидности авторитаризма.

Традиционные абсолютистские монархии — режимы, в которых отсутствуют разделение властей и политическая конкуренция, власть сконцентрирована в руках узкой группы лиц, господствует идеология аристократического класса. Примером могут служить режимы в странах Персидского залива, а также в Непале, Марокко и т.д.

Традиционные авторитарные режимы олигархического типа преобладают в Латинской Америке. Как правило, экономическая и политическая власть при таких режимах сосредоточена в руках нескольких влиятельных семейств. Один лидер сменяет другого при помощи переворота или фальсификации итогов выборов. Элита тесно связана с церковью и военной верхушкой (например, режим в Гватемале).

Гегемонистский авторитаризм новой олигархии создавался как режим, выражавший интересы компрадорской буржуазии, то есть той части буржуазии экономически отсталых, зависимых стран, которая осуществляла посредничество между иностранным капиталом и национальным рынком. Такие режимы существовали при президентстве Маркоса на Филиппинах (1972—1985), в Тунисе, Камеруне и т.д. Достаточно массовой разновидностью авторитарных режимов являются «военные режимы». Они бывают трех видов: а) обладающие строго диктаторской, террористической природой и персональным характером власти (например, режим И. Амина в Уганде); б) военные хунты, проводящие структурные реформы (например, режим генерала Пиночета в Чили); в) однопартийные режимы, существовавшие в Египте при Г.А. Насере, в Перу при X. Пероне, и т.д. Следует выделить в качестве еще одной разновидности авторитаризма теократические режимы, при которых политическая власть концентрируется в руках духовных лиц. Примером такого типа может быть режим аятоллы Хомейни в Иране.

Полиархия

Когда-то австрийский философ К. Поппер (1902—1994), размышляя над альтернативой: диктатура или демократия, заметил, что «мы основываем наш выбор не на добродетелях демократии, которые могут быть сомнительны, а единственно на пороках диктатуры, которые несомненны... Этого достаточно, чтобы сделать выбор в пользу демократии»... Действительно, термин «демократия» оказывается размытым в силу различных причин. Он стал включать не только формы политического правления (народовластие), но и идеологические, мировоззренческие, моральные предпосылки человеческого существования. То, что когда-то считалось главным в определении демократии — участие рядового гражданина в политической жизнь — теперь становится второстепенным, поскольку на первый план вышла проблема социальной стабильности. Это позволило американским политологам Т. Дай и X. Цайглер выявить парадокс демократии: «Демократия — это власть народа, но ответственность за выживание демократии лежит на плечах элиты. Это — ирония демократии: элиты должны править мудро, чтобы «правление народа» выжило. Если бы выживание американской политической системы зависело от активности, информированности и просвещенности граждан, демократия в Америке давно исчезла бы, ибо массы в Америке апатичны и дезинформированы в политическом отношении и удивительно мало привержены демократическим ценностям... Но, к счастью для этих ценностей и для американской демократии, американские массы не ведут, они следуют за элитами...» Таким образом, демократия как идеал и демократия как набор институтов и процедур принятия решений не совпадают. Наиболее последовательно эту идею проводит американский политолог Р. Даль. Во втором — институциональном — смысле инфраструктуру современных демократий он обозначает термином «полиархия». Он рассматривает полиархию «как специфический вид режима для управления современным государством — режима с характеристиками, которые определенно отличают его от всех других режимов, существовавших до XIX в., а также от большинства современных режимов, установившихся в нациях-государствах». Полиархия как политический порядок предполагает наличие «относительно высокой терпимости к оппозиции — к тем, кто противостоит действиям правительства, и относительно широких возможностей участвовать во влиянии на поведение правительства и даже в смещении мирным путем различных официальных лиц».

Функционально полиархия как политический режим опирается на семь институтов, которые обеспечивают его эффективность. К ним относятся:

1) выборность должностных лиц; контроль за решениями правительства конституционно закреплен за избираемыми от народа представителями;

2) свободные и честные выборы, исключающие всякое насилие и принуждение;

3) всеобщее голосование, предполагающее право на участие в выборах всего населения и право претендовать на выборную должность в правительстве;

4) относительно высокая зависимость правительства от избирателей и результатов выборов;

5) свобода слова, обеспечивающая возможность свободно выражать свое мнение, включая критику правительства, режима, общества, господствующей идеологии;

6) существование альтернативных и часто конкурирующих между собой источников информации и убеждений, выведенных из-под правительственного контроля;

7) высокая степень свободы в создании относительно автономных и самых разнообразных независимых организаций, включая оппозиционные партии, группы интересов.

Мировой опыт демократизации чрезвычайно актуален для современной модернизации России. По крайней мере он позволяет выявить особенности политического развития российского общества, соотнести их с мировыми тенденциями.