При наличии спора дело заявки или его заверенная в установленном порядке копия могут быть предоставлены по запросу суда.

В соответствии с положениями административных регламентов доступ к материалам заявки, включая переписку, может быть предоставлен третьим лицам только в отношении заявки, по которой было принято решение о выдаче патента и состоялась публикация сведений о его выдаче. Упомянутые положения корреспондируют с предусмотренными административными регламентами требованиями об уведомлении заявителя о том, что предоставленная им информация может быть доступна для ознакомления третьих лиц.

В этой связи возможность доступа к материалам заявки, включая переписку, третьим лицам может быть предоставлена только по заявке, поданной в соответствии с положениями соответствующего административного регламента, т.е. после введения его в действие. Ознакомление с материалами заявки, поданной до введения в действие соответствующего административного регламента, допустимо только в объеме опубликованных сведений о заявке или выдаче патента, поскольку не выполнено упомянутое выше требование уведомления заявителя.

Материалы, касающиеся информационного поиска по заявке, могут быть предоставлены третьим лицам не ранее публикации сведений о заявке в соответствии с п. 2 ст. 1385 ГК РФ или сведений о выдаче патента в соответствии со ст. 1394 ГК РФ.

В отношении объема сведений, предоставляемых заявителю, патентообладателю или его представителю из дела заявки, следует отметить, что законодательство в области правовой охраны объектов патентного права (в том числе действовавшее ранее) не содержит каких-либо ограничений в зависимости от состояния делопроизводства по заявке и ее правового статуса.

Возможность доступа к указанным материалам заявки может быть предоставлена также и автору изобретения, которому первоначально принадлежит право на получение патента, в целях защиты его интересов как создателя соответствующего результата интеллектуальной деятельности.

Евразийское патентное ведомство решило этот вопрос иначе, и согласно п. 6 Порядка доступа к материалам евразийских заявок, хранящимся в архиве Евразийского патентного ведомства, утвержденного Приказом ЕАПВ от 30.04.2009 N 17, "доступ третьих лиц допускается только к материалам опубликованных евразийских заявок, содержащимся в архиве, в объеме опубликованных сведений".

Объем опубликованных сведений евразийской заявки определен правилом 45 Патентной инструкции к Евразийской патентной конвенции и включает: титульный лист, на котором публикуются библиографические данные, реферат, текст описания изобретения, формулу изобретения, чертежи и иные материалы, отчет о патентном поиске. Текст описания изобретения, формула изобретения, чертежи и иные материалы воспроизводятся по материалам евразийской заявки.

Евразийская заявка публикуется в объеме материалов первоначальной заявки, и документы переписки заявителя с экспертизой к данным материалам не относятся, что исключает свободный доступ к ним третьих лиц. Доступ к полному содержанию евразийской заявки может быть обеспечен при рассмотрении судебного иска в отношении решения Роспатента, принятого по евразийскому патенту, действующему на территории Российской Федерации, и только сторонам судебного спора.

Свободный доступ к полному досье заявки на выдачу российского патента (первичные материалы заявки и документы переписки с экспертизой при проведении экспертизы по существу) имеют любые третьи лица вне зависимости от цели такого ознакомления и вне какой-либо связи с рассмотрением судебного спора о нарушении патента.

Доступ третьих лиц к полному досье евразийской заявки ограничен только первичными документами заявки, а с полным досье заявки, включающим документы переписки экспертизы с заявителем при проведении экспертизы по существу, можно ознакомиться только при рассмотрении судебного спора в отношении евразийского патента.

Оба подхода имеют свои плюсы и минусы.

Российский подход позволяет третьим лицам перед обращением в суд самим ознакомиться с полным досье заявки и заранее видеть мотивы и доводы сторон в отношении оценки патентоспособности изобретения. Но этот же подход способствует недобросовестным действиям тех лиц, которые, не имея никакого интереса к данному патенту, но изучив досье заявки и установив "огрехи" в выданном патенте, начинают в прямом смысле шантажировать патентообладателя возможностью подачи возражения против действительности патента с предоставленным объемом прав.

Евразийский подход, по существу, позволяет защищать интересы только заинтересованных лиц непосредственно в процессе судебного производства и отсекает от свободного ознакомления с полным досье заявки тех третьих лиц, для которых выданный патент является всего лишь предметом атаки на патентообладателя вне зависимости от какой-либо собственной производственной деятельности или ином участии в гражданском обороте.

Любые изменения в сравниваемых патентных формулах всегда позволят понять или как минимум предположить причины произведенных изменений, особенно когда они ведут к сужению объема прав в сравнении с ранее заявленным. Например, если в заявленной патентной формуле присутствовали альтернативные признаки, а в выданном патенте остался только один конкретный признак из ранее указанных альтернатив, то вывод один: исключенные альтернативные признаки не обеспечивали патентоспособность изобретения.

Если таким же образом проанализировать российские и евразийские нормативные документы, включая регламенты, правила, руководства и рекомендации, начиная от этапа экспертизы по существу и заканчивая рассмотрением апелляций против выданных патентов в административном и судебном порядке с учетом норм процессуального права, то не так сложно установить возможность реализации остальных восьми условий из Резолюции AIPPI. Но большого смысла в этом нет, так как российские и евразийские нормативные документы не содержат каких-либо правил, прямо или косвенно препятствующих реализации всех девяти условий, названных в Резолюции AIPPI.

Как уже отмечалось, доктрина эстоппель в патентном праве предусматривает возможность анализа сведений из досье заявки (анализ переписки между экспертизой и заявителем) и причин, по которым произошли изменения патентных притязаний, вошедших в выданный патент, или причин, позволивших сохранить выданный патент, и не позволяет патентообладателю отказаться от своих утверждений и доводов, послуживших основанием для уточнения патентных притязаний в целях получения патента или сохранения уже выданного патента при оспаривании его третьими лицами.

В российских и евразийских нормах патентного права действительно нет прямой нормы, не позволяющей патентообладателю в спорных ситуациях отказаться от своих ранее сделанных утверждений и доводов, которые были приняты экспертизой при выдаче патента или сохранении его в силе. Но это не является препятствием для того, чтобы не рассматривать указанные утверждения и доводы патентообладателя непосредственно при рассмотрении спора в суде о нарушении патента и оценивать их значимость применительно к рассматриваемому правонарушению, когда патентообладатель прибегает к расширительному толкованию объема ранее предоставленных исключительных прав, в первую очередь при использовании доктрины эквивалентов. Как говорится, "что написано пером, того не вырубишь топором".

В этом, собственно, и состоит использование в российских судах определенных условий из доктрины эстоппель без ссылки на нее как на некую принятую правовую доктрину, а путем системного анализа содержания норм действующего патентного права, не позволяющего расширительное толкование объема исключительных прав, в который будут попадать объекты техники из известного до даты приоритета патента уровня техники.

Не может и не должно казуистическое расширительное толкование объема исключительных патентных прав при применении доктрины эквивалентов предоставлять возможность злоупотреблять патентным правом патентообладателю, пытающемуся распространить действие этого объема прав на те объекты техники, в сравнении с которыми запатентованное изобретение не отвечало изначально условиям патентоспособности.

Доктрина эквивалентов может применяться при оценке замены в конкретном изобретении одного или нескольких признаков из патентной формулы и не может применяться, если одно изобретение заменяется на другое, несмотря на то что и такая замена изобретений между собой также возможна как обеспечивающая техническую эквивалентность. Одного факта признания лишь технической эквивалентности признаков недостаточно для того, чтобы признать факт эквивалентной замены признаков как свершившегося правоустанавливающего действия в отношении признаков патентной формулы <166>.

--------------------------------

<166> См.: Джермакян В.Ю. Патентное право по Гражданскому кодексу Российской Федерации: Постатейный комментарий, практика применения, размышления. 2-е изд. М.: ИНИЦ "ПАТЕНТ", 2011. С. 211 - 218.

 

Область применения доктрины эквивалентов должна ограничиваться такими заменяемыми признаками, вместе с которыми запатентованное изобретение продолжает отвечать условиям патентоспособности, а за пределами этой области перестает соответствовать новизне или изобретательскому уровню. Это минимальный тест, который должен проводиться при использовании доктрины эквивалентов в спорах о нарушении патентов, и его проведению могут способствовать документы заявки, по которой был выдан или оспаривался рассматриваемый патент.

В статье В.И. Еременко "Перспективы развития прецедентного права в России" (Адвокат. 2013. N 6) автор вновь возвращается к вопросу использования принципов доктрины эстоппель в патентном праве и полагает, что в споре по патенту Российской Федерации N 2238105 Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации применил не положения из доктрины эстоппель, а не признал патент нарушенным ввиду "явного злоупотребления патентообладателем своим правом". Однако ни в Постановлении от 31.01.2012 N 11025/11 Президиума Высшего Арбитражного Суда, ни в решениях нижестоящих судов по данному делу вообще не упоминаются такие слова, как "злоупотребление правом", и отсутствуют ссылки на норму п. 1 ст. 10 "Пределы осуществления гражданских прав" ГК РФ, хотя нельзя не согласиться с тем, что в рассматриваемой ситуации применение нормы права по ст. 10 ГК РФ было бы весьма уместным, но только как дополнение и после отрицания применимости доктрины эквивалентов в рассматриваемом случае <167>.

--------------------------------

<167> Джермакян В. Но отсутствие слова не означает отсутствие явления // Журнал Суда по интеллектуальным правам. 2013. N 2 (электронное издание).

 

Нельзя не заметить, что факт нарушения патента не был признан именно по причине невозможности расширения объема патентных прав при толковании патентной формулы на основании доктрины эквивалентов. Если прочитать мотивацию решения Палаты по патентным спорам, сохранившей в силе патент N 2238105, то нетрудно заметить, что именно в этом решении фактически представлены доказательства неочевидности признаков запатентованного изобретения, которые в последующем уже полностью исключают какую-либо возможность даже гипотетически рассматривать их как эквивалентные.

В упомянутой статье ее автор, профессор В.И. Еременко, уже не так "агрессивно" отнесся к моим воззрениям на применимость правил из доктрины эстоппель при рассмотрении споров о нарушении патентов: