Характер - то, в чем проявляется решение людей, поэтому не выражают

Характер - то, в чем проявляется решение людей, поэтому не выражают

 характера те речи, в которых неясно, что известное лицо предпочитает, или

чего избегает; или такие, в которых совершенно не указывается, что

            предпочитает, или чего избегает говорящий.

 

 Мысль - то, посредством чего доказывают существование или несуществование

         чего-нибудь, или вообще что-нибудь высказывают.

 

Четвертое - текст. Под текстом я понимаю, как сказано выше, объяснение

действий посредством слов. Это имеет одинаковое значение как для

            метрической, так и для прозаической формы.

 

Из остальных [пяти] частей музыкальная композиция составляет важнейшее

украшение трагедии. А сценическая обстановка, правда, увлекает душу, но она

совершенно не относится к области нашего искусства и очень далека от

поэзии. Ведь сила трагедии сохраняется и без состязаний и без актеров.

Притом в деле постановки на сцене больше значения имеет искусство

                      декоратора, чем поэта.

 

                               VII

 

 Понятие о цельности и законченности действия в трагедии. Продолжительность

             действия в трагедии (единство времени).

 

Определив эти понятия, будем после этого говорить о том, каким именно

должен быть состав событий, так как это и первое и самое важное в трагедии.

 

                              [1075]

 

У нас уже принято положение, что трагедия есть воспроизведение действия

 законченного и целого, имеющего определенный объем. Ведь бывает целое и не

имеющее никакого объема. Целое - то, что имеет начало, середину и конец.

Начало есть то, что само, безусловно, не находится за другим, но за ним

естественно находится или возникает что-нибудь другое. Конец, напротив, то,

 что по своей природе находится за другим или постоянно, или в большинстве

 случаев, а за ним нет ничего другого. Середина - то, что и само следует за

другим и за ним другое. Поэтому хорошо составленные фабулы должны

начинаться не откуда попало и не где попало кончаться, а согласоваться с

 выше указанными определениями понятий. Кроме того, так как прекрасное - и

живое существо, и всякий предмет - состоит из некоторых частей, то оно

 должно не только иметь эти части в стройном порядке, но и представлять не

случайную величину. Ведь прекрасное проявляется в величине и порядке,

поэтому прекрасное существо не может быть слишком малым, так как его образ,

занимая незаметное пространство, сливался бы, как звук, раздающийся в

недоступный ощущению промежуток времени. Не должно быть оно и слишком

большим, так как его нельзя было бы обозреть сразу; его единство и

цельность уходили бы из кругозора наблюдающих, например, если бы

  какое-нибудь животное было в десять тысяч стадий. Поэтому как

неодушевленные предметы и живые существа должны иметь определенную и притом

 легко обозримую величину, так и фабулы должны иметь определенную и притом

легко запоминаемую длину. Определение этой длины по отношению к сценическим

 состязаниям и восприятию зрителей не составляет задачи поэтики. Ведь если

бы нужно было ставить на состязание сто трагедий, то время состязаний

учитывалось бы по водяным часам, как иногда, говорят, и бывало. Что же

 касается определения длины трагедии по самому существу дела, то лучшей по

                          величине все-

 

                              [1076]

 

гда бывает та фабула, которая развита до надлежащей ясности, а чтобы

определить просто, скажу, что тот предел величины драмы достаточен, в

 границах которого при последовательном развитии событий могут происходить

 по вероятности или по необходимости переходы от несчастья к счастью или от

                       счастья к несчастью.

 

                               VIII

 

             Понятие о единстве действия в трагедии.

 

Фабула бывает единой не в том случае, когда она сосредоточивается около

одного лица, как думают некоторые Ведь с одним лицом может происходить

 бесчисленное множество событий, из которых иные совершенно не представляют

единства. Таким же образом может быть и много действий одного лица, из

 которых ни одно не является единым действием. Поэтому, кажется, ошибаются

 все те поэты, которые создали "Гераклеиду", "Тезеиду" и подобные им поэмы.

 Они думают, что так как Геракл был один, то отсюда следует, что и фабула о

нем едина. А Гомер, который и в прочих отношениях отличается от других

поэтов, и тут, как кажется, правильно посмотрел на дело [благодаря

 какой-нибудь теории, или своим природным дарованиям]. Создавая "Одиссею",

он не изложил всего, что случилось с его героем, напр., как он был ранен на

 Парнасе, как притворился помешанным во время сборов в поход. Ведь ни одно

из этих событий не возникало по необходимости или по вероятности из

другого. Он сгруппировал все события "Одиссеи", так же как и "Илиады",

вокруг одного действия в том смысле, как мы говорим. Поэтому, как и в

 других подражательных искусствах, единое подражание есть подражание одному

предмету, так и фабула должна быть воспроизведением единого и притом цельно-

                              [1077]

 го действия, ибо она есть подражание действию. А части событий должны быть

 соединены таким образом, чтобы при перестановке или пропуске какой-нибудь

 части изменялось и потрясалось целое. Ведь то, что своим присутствием или

отсутствием ничего не объясняет, не составляет никакой части целого.

 

                                IX

 

 Задача поэта. Различие между поэзией и историей. Исторический и мифический

   элементы в драме. "Удивительное" и его значение в трагедии.

 

 Из сказанного ясно, что задача поэта - говорить не о происшедшем, а о том,

что могло бы случиться, о возможном по вероятности или необходимости.

Историк и поэт различаются не тем, что один говорит стихами, а другой

прозой. Ведь сочинения Геродота можно было бы переложить в стихи, и

все-таки это была бы такая же история в метрах, как и без метров. Разница в

том, что один рассказывает о происшедшем, другой о том, что могло бы

произойти. Вследствие этого поэзия содержит в себе более философского и

серьезного элемента, чем история: она представляет более общее, а история -

частное. Общее состоит в изображении того, что приходится говорить или

 делать по вероятности или по необходимости человеку, обладающему теми или

другими качествами. К этому стремится поэзия, давая действующим лицам

имена. А частное, - например, "что сделал Алкивиад, или что с ним

случилось". Относительно комедии это уже очевидно. Составив фабулу на

основании правдоподобия, комики подставляют случайные имена, не касаясь

 определенных лиц, как делают ямбографы. А в трагедии придерживаются имен,

       взятых из прошлого. Причиной этого является то, что

 

                              [1078]

 

 возможное (происшедшее?) вызывает доверие. В возможность того, что еще не

произошло, мы не верим; а то, что произошло, очевидно, возможно, так как

оно не произошло бы, если бы не было возможно, Однако и в некоторых

трагедиях встречается только одно или два известных имени, а другие -

вымышлены, как, например, в "Цветке" Агафона. В этом произведении одинаково

вымышлены и события и имена, а все-таки оно доставляет удовольствие.

Поэтому не следует непременно ставить своей задачей придерживаться

сохраненных преданиями мифов, в области которых вращается трагедия. Да и

 смешно добиваться этого, так как даже известное известно немногим, а между

тем доставляет удовольствие всем. Из этого ясно, что поэт должен быть более

творцом фабул, чем метров, так как он творец постольку, поскольку

воспроизводит, а воспроизводит он действия. Даже если ему придется

изображать действительные события, он все-таки творец, так как ничто не

препятствует тому, чтобы некоторые действительные события имели характер

       вероятности и возможности. Вот почему он их творец.

 

Из простых фабул и действий эпизодические самые худшие. Эпизодической я

называю ту фабулу, в которой вводные действия следуют одно за другим без

 соблюдения вероятности и необходимости. Такие фабулы составляются плохими

 поэтами по их собственной вине, а хорошими - из-за актеров. Составляя свои

 трагедии для состязаний и чрезмерно растягивая фабулу, поэты часто бывают

          вынуждены нарушать последовательность событий.

 

Трагедия есть воспроизведение не только законченного действия, но также

вызывающего страх и сострадание, а это бывает чаще всего в том случае,

когда что-нибудь происходит неожиданно, и еще более, когда происходит

[неожиданно] вследствие взаимодействия событий. При этом удивление будет

         сильнее, чем в том случае, когда что-нибудь яв-

 

                              [1079]

 

ляется само собою и случайно. Ведь даже из случайных событий более всего

 удивления вызывают те, которые кажутся происшедшими как бы намеренно. Так,

 например, статуя Мития в Аргосе убила виновника смерти Мития, упав на него

в то время, когда он на нее смотрел. Подобные происшествия имеют вид не

    слепой случайности, поэтому такие фабулы бесспорно лучше.

 

                                X

 

                  Действие простое и запутанное.

 

Из фабул одни бывают простые, другие - запутанные, так как именно такими

бывают и действия, воспроизведением которых являются фабулы. Я называю

 простым такое действие, в котором при сохранении непрерывности и единства,

как сказано выше, перемена совершается без перипетии и узнавания, а

запутанным - то, в котором перемена совершается с узнаванием или

перипетией, или с обоими вместе. Это должно вытекать из самого состава

фабулы так, чтобы перемена возникала из предшествующих событий по

необходимости или по вероятности. Ведь большая разница, происходит ли

   данное событие вследствие чего-нибудь или после чего-нибудь.

 

                                   XI

 

      Элементы запутанного действия: перипетия и узнавания.