Румыния: от заигрывания — к репрессиям против радикалов

В отличие от Венгрии в Румынии изначально сложились несколько иные условия для становления правоконсервативного режима. Королевство после Первой мировой войны приобрело значительные территории за участие в конфликте на стороне Антанты. Территория страны увеличилась более чем в два раза за счёт присоединения Бессарабии, Трансильвании, Добруджи, Северной Буковины и части Баната. Новая конституция, принятая в 1923 г., формально провозглашала равенство всех граждан, однако процесс интеграции новых земель был достаточно трудным. Реализованная на практике идея «Великой Румынии» сулила в будущем большое количество экономических проблем. 1920‑е гг. ознаменовались доминированием на политической арене двух премьер–министров: потомственного политика Ионела Брэтиану и героя войны маршала Александру Авереску. При последнем Румыния начала ориентироваться во внешней политике на фашистскую Италию, что не могло ни сказаться на идеологической составляющей государства. После смерти короля Фердинанда I и династических перипетий престол в 1930 г. занял Кароль II.

Националистические организации и партии появляются в Румынии уже в 1920‑х гг. Безусловно, у этого были свои внутренние предпосылки, но немаловажную роль сыграл и внешний фактор. В 1923 г., по свежим следам событий «похода на Рим» и прихода к власти Муссолини, появилась Национальная румынская фасция, ещё с 1910 г. существовала Национал–демократическая партия политика Александру Константина Кузы и историка Николае Йорги. Как раз у Кузы учился азам антисемитизма и национализма крупный теоретик и практик правого радикализма в Румынии Корнелиу Зеля Кодряну. Будучи ещё студентом, он в двадцатилетнем возрасте включился в борьбу с коммунизмом. Постепенно, участвуя в большом количестве политических акций, Кодряну становится известен в кругах ультраправых, набирает политический вес и в 1927 г. создаёт движение «Легион Архангела Михаила». Названия организации часто менялись, сам «капитан», как стали называть его сподвижники и рядовые активисты, не придавал этому особого значения. Так одно время «Легион» существовал в виде партии «Все для Отечества», но наибольшую популярность приобрела сформированная на его основе Железная гвардия.

Кодряну последовательно выступал против демократического государства, выдвигая в качестве идеала политического устройства режим вождистского типа, в основе которого лежит принцип «соглашения» — своего рода консенсус. Диктатуру он таковой не называл, указывая на единство воли и цели между народом и его лидером. Однако на деле единство воли и цели навязывалось народу его лидером, а слова о «соглашении» — лишь демагогическая уловка.

Тоталитарный характер движения в духе подчинения общей цели предполагал и процесс формирования нового человека — аскета, всецело преданного своему вождю, готового на все, вплоть до самопожертвования: «…Центральным элементом нашей программы является человек — преображение человека. Наш Легион мы представляем себе как школу жизни. Его первое название мистично: “Легион Михаила Архангела”. Когда этой школе удастся создать и распространить новый тип человека, обладающий качествами аскета, солдата, верующего и бойца, тогда Румыния получит того, кто способен придать ей новую форму, уничтожить самые корни еврейской идеи, вымести все, что осталось от старого мира.»[261] Черты средневекового ордена должны были придать движению и связь с церковью — традиционной опорой правых режимов. В отличие от национал–социалистической Германии, где присутствовал сильный языческий элемент, Кодряну отводил куда большую роль религии. Вера традиционно была сильна среди сельского населения, и этот фактор должен был играть значительную роль в деле привлечения под знамёна легиона румынского крестьянства. Важной основой духовной мобилизации был культ павших героев. Подобно прославлению убитого штурмовика Хорста Весселя, в рядах движения существовал специальный корпус Моца–Марин — по имени двух погибших в гражданской войне в Испании легионеров. Подобного рода пропаганда «войны как школы мужества», как показал историк Джордж Моссе, в основном была ориентирована на молодое поколение, в которой можно увидеть «простой и узнаваемый мостик от национализма предвоенного времени к национализму во время войны»[262].

Активная деятельность Кодряну с маршами, уличными стычками и даже террористическими акциями (например, убийство премьер–министра Иона Дуки, которое напоминает ликвидацию политика Вальтера Ратенау или Маттиаса Эрцбергера правыми радикалами в Германии в период формирования Веймарской республики) вызывала все большую озабоченность со стороны монархии. С помощью премьер- министра Октавиана Гоги был создано параллельное военизированное движение для того, чтобы перетянуть на свою сторону часть членов организации Кодряну и сочувствующих его политической линии. В идеологическом плане он открыто ориентировался на Третий рейх, что проявилось также в усилении пропаганды антисемитизма. Идеолог фашизма Эвола, увидев попытку нейтрализации радикализма, критиковал этот поворот во внутренней политике: «Учитывая, что националистическое движение набирало обороты, была предпринята попытка ликвидировать эту угрозу, предложив нации суррогатный национализм, нечто, что внешне подражает идеям и целям легионерства, но чему фактически, благодаря конкретным формам контроля, — навсегда суждено оставаться частью “другого мира”»[263]. Крайне правый теоретик и философ был прав в том, что никакой духовности с твёрдой идейной основой правого толка в этом новом эрзаце уже не было. Кодряну бравировал своим антисемитизмом: «Я был антисемитом уже с 1919-1920 гг. [.] Я бы сказал, что антисемитская борьба есть вопрос жизни и смерти для Румынии. Здесь все достигло точки, когда решение уже не является решением, если оно не радикально»[264]. Естественно, коммунизм и интернационализм он ассоциировал с «еврейским заговором».

Укрепление позиций Железной гвардии шло вразрез с амбициями короля Кароля II, который при поддержке армии установил 10 февраля 1938 г. в Румынии личную диктатуру. Этот шаг был обусловлен ещё и неспособностью правительства Октовиана Гоги взять ситуацию под контроль и навести порядок. В этих условиях «Легион» был объявлен фактически вне закона, начались преследования как рядовых членов, так и верхушки организации. Сам Кодряну был обвинён по нескольким статьям и получил 10 лет каторги, а при перемещении в тюрьму Желавы был убит. Это событие вызвало бурю негодования в рядах Железной гвардии, началась ответная волна террора, жертвой которого пал премьер–министр Арманд Кэлинеску. В тюрьмах было умерщвлено более 250 так или иначе связанных с «Легионом» лиц. Результат этого противостояния в лагере правых определялся несколькими факторами: Третий рейх фактически поддержал противников легионеров, в результате чего после отречения Кароля II власть перешла к «кондукэтору» генералу Иону Антонеску. Установившийся в результате этих событий в 1940 г. диктаторский режим привёл Румынию в лагерь стран–сателлитов Германии, что определило дальнейшую судьбу государства на последующие несколько лет.

«Контролируемый радикализм» по–болгарски

После окончания Первой мировой войны Болгария, также как и Венгрия, оказалась в лагере побеждённых государств. Подписанный 27 ноября 1919 г. Нейиский договор продемонстрировал всю тяжесть постигших страну неудач. Помимо огромных людских потерь и падения экономики от страны были отторгнуты значительные территории, она потеряла выход к Эгейскому морю. Одним из наиболее болезненных моментов стала передача Южной Добруджи Румынии, что не добавляло оптимизма в перспективу развития добрососедских отношений между странами.

На политической арене абсолютной доминантой в начале 1920‑х гг. был Болгарский земледельческий народный союз (БЗНС) и его глава Александр Стамболийский. Занимая пост премьер–министра с 1919 по 1923 г., он выступал с программой масштабных реформ в области сельского хозяйства, чем завоевал огромную популярность в обществе. Помимо этого, явный республиканский настрой политика, выражавшийся в активной антимонархической и антибуржуазной риторике, вызывал сочувствие в рядах части коммунистов, однако в целом левые негативно относилась к диктаторским амбициям Стамболийского. Царь Борис III довольно сдержанно реагировал на выпады харизматичного премьер–министра, но элита видела в диктатуре «оранжевого большевизма» определённую угрозу, поскольку «буржуазные партии были фактически отстранены от руля государственного управления, до крайности сократилось их представительство в парламенте; проводившаяся экономическая политика не щадила интересов крупного капитала»[265].

Военные круги — традиционная опора правых — в очередной раз вмешались во внутреннюю политику. 9 июня 1923 г. произошёл санкционированный офицерами политический переворот (царь был в курсе его подготовки) и убийство премьер–министра. Новый глава кабинета Александр Цанков, основатель правого движения Народный сговор и ярый антикоммунист, в качестве опоры своей власти видел деловые круги, интеллигенцию и армию. Но он стал во многом символической фигурой, а настоящая власть перешла к военным: «.В их руках оказались все основные министерства (внутренних дел и народного здравоохранения — генерал Иван Русев, иностранных дел и вероисповеданий — бывший адъютант царя полковник Христо Калфов, военного — генерал Иван Вылков). Но помимо официального правительства начал действовать конспиративный Конвент — некая высшая структура, состоявшая полностью из военных»[266].

Правительство Цанкова пыталось проводить надклассовую политику с целью популистскими мерами добиться симпатии различных слоёв населения, однако массовой поддержки режим не получил. В сентябре 1923 г. после выступления коммунистов премьер–министр пошёл на ужесточение политики в отношении левых. Были отменены все реформы правительства БЗНС, принят закон о защите государства, по которому запрещалась деятельность Болгарской коммунистической партии (БКП) и связанных с ней организаций, создающих нелегальные структуры и действующих революционными методами[267]. БКП ответила активизацией подпольной борьбы и организацией серии терактов, крупнейшим из которых стал взрыв в храме Святого воскресения 16 апреля 1925 г. Это повлекло за собой цепь событий, приведших к общему ухудшению внутриполитической ситуации, атмосфере правительственного произвола и дальнейшему смещению вектора правительственной идеологии вправо. Весь 1925 г. прошёл под знаком преследования политических противников и карательных акций. В этих условиях правящая верхушка раскололась на сторонников продолжения внутриполитического курса и представителей умеренного крыла, выступавших за отмену фактически военного положения и дальнейшее проведение реформ. Либеральный кабинет премьера Андрея Ляпчева смог на время стабилизировать ситуацию как внутри страны, так и на внешнеполитической арене (удалось даже добиться разрешения иметь собственные вооружённые силы). Однако разразившийся экономический кризис стал новым вызовом для страны.

Перманентная нестабильность, сильные позиции военных в политическом руководстве стали катализатором роста симпатий к практикам авторитарных движений в других европейских странах, особенно Италии и Германии. В Восточной Европе появились праворадикальные (профашистские, националистические) организации, основным требованием которых является наведение порядка и ликвидация демократических элементов управления страной. В 1927 г. на болгарской политической сцене появляется движение «Звено», состоящее преимущественно из военных и ставящее целью установление диктатуры в стране: «Находясь под влиянием идеологии фашистской партии Муссолини и авторитарных организаций Испании, Португалии и др., “звенари” считали, что только сильная государственная власть, сосредоточенная в руках компетентной внепартийной политической элиты, могла реализовать национальные интересы»[268]. Бывший премьер–министр Цанков также создал правоконсервативную организацию Национально–социальное движение (НСД), которая стала ещё более массовой, чем предшествовавший ей Народный сговор. Внутриполитическая ситуация, однако, продолжала ухудшаться, и 19 мая 1934 г. произошёл очередной государственный переворот, а правительство возглавил Кимон Георгиев — лидер группировки «Звено». Режим «19 мая» был фактически правой диктатурой со всеми присущими ей элементами: ликвидацией многопартийности, подавлением гражданских прав и свобод, управлением страной на основе экстренных указов. Поначалу воспринятый с воодушевлением, он не имел твёрдой социальной опоры, ведь диктатура не предполагает демократических процедур. Царь Борис III, поддержанный частью офицерства, смог путём политических закулисных манипуляций добиться ослабления правящей группировки и смены премьер–министра. Проведя чистки в рядах Военного совета, он ликвидировал угрозы и справа. Усиление позиций монарха, который выступал в роли надпартийной, общенациональной фигуры, смогло стать своего рода общественным компромиссом. Таким образом, с 1935 г. в стране установился авторитарный режим личной власти царя Бориса III, который оказался прагматичным политиком, сумевшим успешно лавировать между различными политическими силами.