И) Отмена крепостного права и развитие промышленности

Промышленный переворот.

 

 В пореформенное время в России завершился промышленный переворот. Освобождение крестьян привело к созданию рынка свободной наемной рабочей силы.

 После 1861 г. возникли все предпосылки для окончательного превращения мануфактурного производства в фабричное, для замены мускульной силы рабочего силой пара, для перехода к машинному производству и, как следствие, для утверждения и развития капиталистической промышленности.

Влияние реформы 19 февраля на различные отрасли фабричной промышленности. - Вызванный этой реформой рабочий кризис. - Периодические колебания нашей промышленности. - Упадок ярмарочной торговли. - Промышленные кризисы. - Мнение г-на - она1* о связи кризисов с неурожаями. - Рост чугуноплавильного производства. - От чего зависит промышленный подъем новейшего времени. - Современный промышленный кризис. - Его причины. - Движение курсов биржевых бумаг. - Дисконтный процент 2*. - Откуда явилась нужда в деньгах. - Застой в разных отраслях промышленности зимой 1899-1900 г. - Состояние железоделательной промышленности. - Вопрос о рынке для русской промышленности. - Рынок в стране с развивающимся денежным хозяйством. - Рост числа фабричных рабочих в России. - Концентрация производства. - Что тормозит в России успехи капиталистического производства.

Несмотря на то что ликвидация вотчинной фабрики началась задолго до великого дня 19 февраля3*, уничтожение крепостного права не могло не вызвать временного кризиса в нашей фабричной промышленности. Более всего пострадали те производства, в которых преобладал крепостной труд.

 Я уже говорил, что поразительно медленное развитие чугуноплавильного и вообще горного дела на Урале непосредственно вызывалось крепостной организацией как частных, так и правительственных заводов в этой области, организацией, доходившей до крайних пределов в смысле стеснения свободы деятельности рабочего.

 Рабочий, подучавший даровой провиант и все содержание от заводской администрации, которая удерживала в повиновении многочисленное рабочее население заводов и понуждала его к труду мерами крайней строгости, совершенно отвык от свободной деятельности и первое время после освобождения совсем потерял голову.

 Получивши возможность бросить тяжелую заводскую работу, с которой соединялось столько ненавистных воспоминаний в прошлом, рабочие целыми массами бросали заводы и переселялись в другие губернии.

Так, например, из Богословского округа (Пермской губернии) из всего числа населения - около 10 000 душ обоего пола - ушло около трех тысяч взрослых мужчин, т.е. около 3/4 всего мужского рабочего населения.

Бывших заводских рабочих так тянуло бросить постылые заводы, что усадьбы, дома и огороды продавались совершенно за бесценок, а иногда и отдавались задаром.

С Березовского завода за одно лето ушло до 800 лучших рабочих, с Миасских золотых приисков - около 200 семейств1 и т.д. и т.д.

 Заводы внезапно лишились очень значительной части рабочих рук, а заменить ушедших рабочих новыми было невозможно, так как населенных мест в близи не было, и страна представляла собой почти необитаемую тайгу.

 Заработная плата сразу поднялась в несколько раз и все-таки не могла притянуть рабочих на заводы.

 Результатом такого положения дел явилось значительное сокращение производства. Многие заводы долгое время не могли оправиться от удара, нанесенного им реформой, а некоторые совсем прекратили действия.

 Так, Кувшинский завод выплавлял чугуна2: Верхнетуринский завод в 1858 г. выплавил 457 тыс. пуд., а в 1868 г. - 256 тыс. пуд., Баранчинский в 1858 г. - 407 тыс. пуд., а в 1868 г. - 316 тыс. пуд., Нижнетуринский в 1860 г. - 150 тыс. пуд., а в 1868 г. только 64 тыс. пуд., Верхнебаранчинский с 1865г. совсем прекратил производство.

 Выплавка чугуна в Уральской области сократилась на многие годы и, вместе с тем, сократилась выплавка чугуна во всей России.

Из этих цифр видно, что реформа 19 февраля нанесла тяжелый удар нашей железоделательной промышленности; уральское горное хозяйство благодаря усиленной правительственной опеке и чрезвычайному применению принудительного труда оказалось почти неспособным перейти к новым началам производства с вольнонаемными рабочими.

 Я говорил выше, каким тормозом для развития нашей горной промышленности являлось крепостное право. Устранение этого тормоза на первых порах привело к противоположному результату.

Раньше выплавка чугуна у нас почти не возрастала, а после 1861 г. стала прямо падать.

 

Тем не менее последующая история нашего горного дела вполне доказала, каким важным стимулом производства явились новые экономические условия, созданные великой крестьянской реформой и всем, что за ней последовало, - постройкой железнодорожной сети, удешевлением и облегчением кредита, распространением акционерных компаний, вообще перестройкой нашего хозяйства на западноевропейский, иначе говоря, капиталистический образец.

 

Фабричная промышленность гораздо менее пострадала от реформы, благодаря тому, что крепостной труд на фабрике уже естественно отмирал к эпохе юридической его отмены.

Только на фабриках солдатского сукна, принадлежащих, как и раньше, преимущественно дворянам, крепостной труд находил весьма значительное применение.

Упадок старинных посессионных и вотчинных суконных фабрик начался задолго до крестьянской реформы.

 Изменившаяся техника производства требовала свободного рабочего, и фабрики, продолжавшие держаться обязательного труда, не выдерживали конкуренции новых, капиталистических фабрик.

Так, в Калужской губернии уже с конца 30-х годов число суконных фабрик стало сокращаться. В 1839 г. в этой губернии было 15 суконных фабрик, из которых 11 принадлежали дворянам.

 В 1848 г. в губернии остаются только 4 фабрики, причем размеры производства на купеческой фабрике Александрова 4* во много раз превосходили производство всех трех остальных, вместе взятых.

В 1861 г. в Калужской губернии уже совершенно не остается дворянских фабрик - дворянские фабрики прекращают действие, а вместо них возникает несколько купеческих фабрик5.

В Симбирской губернии до 60-х годов значительно преобладали вотчинные дворянские фабрики, основанные на крепостном труде. В 1860 г. из 30 суконных фабрик этой губернии только две принадлежали купцам. Крестьянская реформа нанесла тяжелый удар вотчинным фабрикам этой губернии. К концу 60-х годов в руках дворян осталось только 8 фабрик, на 10 дворянских фабриках производство совсем приостановилось, другие были отданы в аренду купцам, зато число купеческих фабрик возросло до десяти 6.

 Воронежская губерния в конце XVIII и начале XIX века была одним из важных центров фабричного производства сукна в России.

 В это время Воронеж был фабричным городом. По словам местного исследователя Веселовского5*, "в ту пору Воронеж, по справедливости, можно было считать городом фабричным.

 Вся его предгорная часть была усеяна фабричными постройками"7.

 К 1856 г. в Воронеже осталось только три фабрики, а к середине 60-х годов - ни одной.

 Воронежское суконное производство, основанное всецело на принудительном труде, пало, главным образом, вследствие конкуренции московских купеческих фабрик, работавших вольнонаемными рабочими.

 Освобождение крестьян нанесло только последний удар падающей промышленности. Такую же картину постепенного падения представляет и фабричное суконное производство г. Казани.

 Как известно читателю, в г. Казани существовала еще со времен Петра огромная посессионная фабрика, первоначально принадлежавшая Микляеву, а затем перешедшая к Осокину.

 Эта фабрика начинает быстро падать с 40-х годов: в 30-х годах на ней работало около 1 ООО (одной тысячи человек), в половине 50-х - 450 человек, а в 60-х - 260 человек.

 Ценность производства сократилась в такой же пропорции 8.

 Точно так же совершенно упали помещичьи суконные фабрики в Орловской и Смоленской губерниях и значительно сократились в числе в Пензенской, Тамбовской, Рязанской, Самарской, Полтавской, Харьковской и Подольской губерниях 9.

 Наряду с этим появились новые суконные фабрики, принадлежавшие купцам.

Главным центром суконного производства стала Москва и Московская губерния.

В Московской губернии было издавна много вотчинных и посессионных фабрик, но наряду с этим в этой местности еще в крепостную эпоху возникло много крупных капиталистических фабрик, которые еще задолго до реформы начали вытеснять старинные фабрики с принудительным трудом.

 Реформа только ускорила гибель старинных фабрик, не сумевших приспособиться к новым условиям производства.

 Вообще суконное производство несомненно испытало сильное потрясение от крестьянской реформы, как можно видеть из нижеследующих цифр10: На другие отрасли промышленности освобождение крестьян повлияло слабее, так как в них в меньшей степени применялся крепостной труд.

 Тяжелый кризис хлопчатобумажного производства первой половины 60-х годов был вызван не крестьянской реформой, а совершенно иной причиной - огромным сокращением подвоза хлопка благодаря американской междоусобной войне 6*.

 И у нас, как и в других странах, хлопок и бумажная пряжа неимоверно возросли в цене, а цена тканей поднялась гораздо меньше12.

 Затруднения, пережитые хлопчатобумажной промышленностью, повели к временному оживлению льняной.

 В течение первой половины 60-х годов возникает целый ряд крупных механических льнопрядилен (к 1866 г. таких льнопрядилен считалось 20); вместе с тем, расширилось производство полотняных фабрик.

По словам Л. Весина7*, "наступление американской междоусобной войны и польского восстания вывело наши льнопрядильни из критического положения, в котором они находились"13.

 На шелковую промышленность крестьянская реформа оказала очень незначительное действие, так как в этой области работа и до реформы производилась почти исключительно вольнонаемными.

К началу 1880-х гг. основная промышленная продукция стала производиться на фабриках и заводах с использованием машин и механизмов, приводимых в движение силой пара.

 К концу века завершался процесс превращения промысловых ткацких сел и деревень в фабрично-заводские поселки. В 1890 г. в 329 таких поселениях работала 451 тыс. рабочих, 52 % рабочих крупной промышленности.

Фабричное производство на основе вольнонаемного труда оттеснило на второй план мануфактурное во всех ведущих отраслях.

 В конце 70-х гг. XIX в. на 50 тыс. механических ткацких станков производилось 58 % продукции текстильной отрасли.

 Фабрики давали три четверти текстильной и более 80 % металлообрабатывающей продукции, около 90 % продукции сахароварения (за 30 лет потребление сахара выросло втрое — до 6 фунтов в год на душу населения).

Две трети необходимых для металлургии энергетических мощностей давали паровые машины и турбины.

Ручной труд занимал ведущие позиции лишь в кожевенной, мебельной и в некоторых отраслях пищевой промышленности.