Лишенный способности чувствовать.

 

Чищу зубы и смотрю в зеркало. Вроде я, но в глазах нет глубины. Лишь искусственная копия. Я не чувствую. Слышу, но не слушаю. Смотрю, но не вижу. Пустая — вот лучшее описание. Любая мысль или воспоминание, угрожающее ворваться в мою голову будто прямая инъекция яда в мое сердце, убивает его по кусочкам.

На автопилоте я одеваюсь, пью, веду машину, живу. Когда Джош видит меня, просит зайти к нему в кабинет.

— Присядь, пожалуйста, Хейли, — говорит он, в глазах отражается симпатия. — Ян рассказал мне. — Все рабочие формальности тут же исчезают. Я киваю, не понимая, что он хочет от меня услышать, если вообще ждет моего ответа. — Ты можешь взять несколько дней. Тебе не обязательно быть здесь, — добавляет он удрученно.

— Спасибо, но я лучше побуду здесь, — все, что я говорю. Мой голос пустой, даже я это слышу.

— Понятно, — он потирает подбородок. — Но, чтобы ты знала, если ты в любой момент почувствуешь, что тебе нужно уйти, просто иди.

— Спасибо за это, — равнодушно говорю я. Киваю и ухожу к своему столу. Со всех сторон доносится шепот. Мне приходится сдерживать себя, чтобы не закричать в никуда: «Хватит, оставьте меня в покое!».

С двумя коллегами мы идем в конференц-зал. Подходит все больше людей, и за столом рассаживаются около двенадцати человек. Сажусь в дальнем углу, рисуя каракули в блокноте. Слова коллег смешиваются в сплошной шум, будто вокруг меня лишь одни голоса.

Я играю с едой за ланчем, не могу заставить себя поднести что-нибудь твердое ко рту. Я в своей собственной вселенной, парю в тысяче миль отсюда.

Время от времени я задаюсь вопросом — оно того стоит? Терпеть эту ужасную боль из-за ограниченных моментов божественного наслаждения? Вот в чем суть «великой любви» — проходить через постоянные нервотрепещущие эмоциональные горки?

Это того стоит. И я сделала бы так снова. Я не должна придумывать чертов реквием. Я должна закрыть глаза и молиться, чтобы он вернулся. Когда все сводится к тому, что мне действительно нужно, ответ прост и ясен: Дэниел.

Просыпаясь каждое утро, я повторяю предыдущий день. Дни проходят, сливаясь один с другим. Они — лишь проходящие часы, с истечением каждого я понемногу умираю внутри в ожидании.

Вечером я таращусь в телевизор с полупустой бутылкой вина и трясусь. Когда в СМИ просачивается информация, что граждане США держатся в заложниках антиправительственной группировкой в Таиланде, все превращается в полномасштабный медиа-цирк, и от этого никуда не деться.

Каждый раз, когда я осмеливаюсь посмотреть новости, передо мной появляется фотография Дэниела. Я узнаю еще нескольких участников группы, но не вижу правительственного служащего. Меня поражает, что СМИ еще не добрались до этой информации, но это лишь вопрос времени. Вскоре я вообще перестаю смотреть телевизор, так как каждый раз, когда вижу эти изображения, мои страхи лишь подтверждаются. Закрываю глаза и заставляю себя спать.

 

***

 

Неожиданный сигнал интеркома вырывает меня из сна, я вскакиваю с кровати и пытаюсь отдышаться. Уже за полночь. Сердце практически вырывается из груди, пока я бегу проверить, кто пришел. Когда на экране появляется лицо Яна, я застываю, и после недолгого замешательства впускаю его. Провожу руками по лицу, пытаясь проснуться и восстановить дыхание. Потуже затягиваю пояс на своих фиолетовых пижамных штанах и иду к входной двери. Я хмурюсь при виде Таши и Яна в дверях, мои брови сливаются в одну, когда замечаю их внешний вид. Они выглядят более чем контрастно, стоя бок о бок: Ян в поношенных домашних штанах, а Таша в элегантном и изысканном бежевом обтягивающем платье.

Они обмениваются загадочными взглядами с проблесками тревоги, и Таша начинает говорить:

— Как дела?

А?

Я приглашаю их войти внутрь и спрашиваю:

— Вы приехали посреди ночи, чтобы спросить как у меня дела? А телефонов под рукой не было? Что происходит?

Они не могут выдать нормальный ответ, от чего становится тревожно, и я не знаю, что думать. Происходит что-то странное, и мне это ни капельки не нравится.

— Что происходит? Что за внешний вид? — показываю я на них.

— Я гуляла, а Ян был дома.

— Думаешь, это помогло? — я смотрю Таше прямо в глаза, и от того, что вижу в ответ, сердце сжимается.

Ян берет меня за руку и притягивает к себе, затем оборачивает свою руку вокруг моего плеча.

— Ребят, какого черта происходит? Очевидно, что это не визит вежливости, поэтому выкладывайте, пока я не сорвалась.

Ян сел на софу, а Таша на подлокотник.

— Ты смотрела новости? — спрашивает он мягким, полным участия голосом, от чего у меня просто перехватывает дыхание.

— Какие новости? — мой голос такой тихий и беспокойный, что едва слышен.

— Иди сюда, сядь рядом, — говорит он и протягивает мне руку.

У Таши глаза блестят? В моих ушах стучит что-то медленное и мрачное — мое сердце. Я закусываю внутреннюю сторону губ и делаю шаг к Яну, мой взгляд на его теплых глазах, лишь они придают мне силы, необходимые для этого шага. Когда я наклоняюсь, чтобы сесть рядом, он притягивает меня к себе на колени. Таша садится рядом с нами. Ага, ее глаза блестят.

Зажмуриваюсь, потом прижимаюсь лбом к груди Яна. Он целует меня в макушку и обнимает. Я чувствую руку Таши, сжимающую мою. Делаю глубокий вдох, который не достигает легких.

— Что такое? — лишь шепот, лицом я все еще прижимаюсь к теплой груди Яна.

Ян кашляет и аккуратно говорит:

— По-видимому, сегодня произошел какой-то конфликт, — он целует мою голову снова и опирается подбородком в место поцелуя. — Кто-то из группы заложников был ранен, — от того, как он произносит эти слова, я понимаю: это не все. Зажмуриваюсь сильнее и не дышу в ожидании продолжения. Боюсь следующих слов. — И один умер.

Из моего рта вырывается единственный крик. Я глубже утыкаюсь в Яна и начинаю дрожать. Ян поворачивает меня так, чтобы я села на него верхом, и полностью укрывает своими объятьями. Потом раздается тихий голос Таши:

— Хейлз, мы ничего не знаем. Мы пришли сюда, потому что боялись, что ты посмотрела эти новости или увидишь их одна, — она сжимает мою руку. — Это ужасно, знаю, но не факт, что это Дэниел.

Когда она произносит имя Дэниела, моя душа разбивается на бесконечное число кусочков. Перед моими глазами против моей воли предстает он, раненый…

Мы молчим какое-то время, пока Таша и Ян не начинают переговариваться между собой, а я сижу, уткнувшись в грудь Яна. В какой-то момент Ян мрачно говорит:

— Будто Бог снимает голливудский ремейк истории Иова с Хейлз в главной роли, — я чувствую, как Таша шлепает его.

Поднимаю лицо и прижимаюсь щекой к Яну, глядя на Ташу. Ее глаза становятся мрачными, и она слегка качает головой, затем наклоняется и обнимает меня вместе с Яном.

Сердце болит, в глазах жжет.

— Ребят, я не могу, — бормочу я, не совсем понимая, что пытаюсь сказать, но, кажется, мои друзья понимают.

— Мне кажется, тебе надо выпить таблетку и лечь спать, Хейлз. Мы останемся с тобой сегодня.

Я киваю.

— Нам обоим на работу завтра, поэтому уйдем утром. Но если мы понадобимся тебе, то вернемся. А сейчас пойдем спать, — решает Ян.

Слабая и уставшая я принимаю снотворное, которое мне дает Таша, с надеждой, что смогу, наконец, проспать несколько часов, позволяя этому аду испариться, хотя бы ненадолго.

Утыкаюсь в грудь Яна, Таша рядом со мной. Таблетка быстро начинает действовать, и я проваливаюсь в сон.

Глава 35

 

Экстренное сообщение

 

Мое тело задеревенело, оно пульсирует, пока я потягиваюсь на кровати, медленно просыпаясь от глубокого сна без сновидений. Чувствую, что, наконец, отдохнула, но боль внутри все также неизменна, будто она пустила корни в моем теле и не собирается исчезать. Таша с Яном, должно быть, уже ушли на работу. Я действительно выспалась. Едва держась на ногах, прохожу в ванную, чтобы умыть свое заспанное лицо холодной водой, и иду дальше к кофе-машине. Играюсь с пультом в руке, решая, включать ли новости, пока готовится кофе. Когда загорается зеленая лампочка, я отбрасываю пульт и наливаю свою дозу. В этот раз просто черный.

Горечь, больше подходит к моему обычному настроению.

Из глубины дома раздается приглушенное жужжание. Мне требуется какое-то время, чтобы понять — это вибрация моего телефона. Шаркаю в спальню, почти спотыкаюсь о свои длинные пижамные штаны и пытаюсь вспомнить, где вчера могла его оставить, так как прошлый вечер один сплошной туман.

Телефон снова начинает вибрировать, звук становится громче, когда подхожу к спальне. Хватаю его и падаю на кровать, не глядя на экран. У меня выступает холодный пот, все тело пробивает дрожь, когда на экране жирными буквами высвечивается имя Ирис.

Меня накрывает ужас, в ожидании ее слов.

— Хейли, ты в порядке? — в ее голосе слышна паника, которая накладывается на мой страх и колотящееся сердце. Я с трудом сглатываю.

— Да, я… — бормочу, но прежде чем мне удается закончить предложение, она меня перебивает.

— Ох, слава Богу, я ужасно волновалась, — по голосу кажется, будто она вздохнула с облегчением. — Я пыталась дозвониться тебе. Звонила всю ночь.

Во рту тяжелеет, становится трудно дышать. Зачем она искала меня всю ночь?

— Я просто крепко уснула, — бормочу я, еле выдавая этот ответ. Лучше не упоминать о моем употреблении препаратов.

Она протяжно вздыхает, посылая волнение в каждую клеточку моего тела, что до этого еще не были встревожены.

— Они едут обратно, Хейли, дорогая. Они возвращаются сегодня, — слова положительные, но мне требуется несколько долгих секунд, чтобы на самом деле понять, что они значат. И прежде чем я могу вставить хоть слово, она продолжает: — Похоже, с первого дня велись переговоры. Представителям с нашей стороны каждый день сообщалась информация о состоянии группы. Вчера очень поздно, когда начались переговоры непосредственно между Тайским правительством и протестантами, главным условием стало освобождение иностранных пленных.

Как она может говорить так радостно?

Она замолкает, дабы убедиться, что я все еще на линии, и я подтверждаю, спрашивая:

— Он в порядке?

— Полагаю, ты слышала, — ее голос тут же поникает. — Согласно крупицам информации, которую мне сообщили об их состоянии, ну, остальные должны быть в порядке.

Что значит «должны быть в порядке»?

— Ко… когда они, он… — мой голос срывается, и я заикаюсь. Меня распирает от страха и облегчения.

— Сегодня днем в пять, — говорит она и продолжает: — Я, в списке ожидания на следующий рейс.

Следующие несколько минут Ирис продолжает называть мне детали: аэропорт, вылет и так далее.

— Ирис, как ты можешь быть так позитивно настроена? Кого-то ранили, а кто-то ум… — я даже не могу произнести это ужасное слово.

— Хейли, дорогая, я знаю, что Дэниел всегда шутит над моей духовностью, — слова звучат так, будто произнесены с мягкой улыбкой, — но я чувствую его, и знаю, что он в порядке.

Некоторое время с сомнением жду, пока немного ее оптимизма проникнет в меня, но безуспешно.

— Спасибо, Ирис. Огромное спасибо, что позвонила мне, — я почти вижу ее ангельскую улыбку.

— Конечно, дорогая. Увидимся позже. Держись, осталось лишь несколько часов, — я роняю телефон на кровать и падаю рядом, кровь мчится по венам, пока обнимаю подушку Дэниела.

Я бегаю по дому, как мышь в лабиринте, не уверенная, что делать или куда пойти, наказана ли буду или вознаграждена. Пытаюсь успокоить сумасшедший водоворот мыслей в голове, который мечется от положительного к негативному и обратно за доли секунды. Больше я не выдержу, поэтому останавливаюсь, пока не сошла с ума.

Целый час я в раздумьях: идти на работу или нет; не уверенна, смогу ли сосредоточиться. Но, может, мне требуется отвлечение. Иначе у меня случится сердечный приступ от ожидания. Продолжаю бестолково слоняться из комнаты в комнату, пока не оказываюсь в кабинете Дэниела. Сажусь в его кресло и тут же сдуваюсь физически, эмоционально и психически. Все, что копилось внутри меня, прорывается. Ужасные мысли, физическая боль, онемение, бессонные ночи, видения — все, что было сжато внутри, прорывается вместе со слезами.

Я плачу с воем и криками, хватая ртом воздух. Слезы сдерживаемой депрессии, слезы страха, слезы тоски, слезы радости смешиваются вместе. Сижу и реву очень долго, не зная, смогу ли остановиться, хочу ли я. Когда, наконец, слезы иссякают, я встаю и иду в душ, позволяя теплой воде смыть все прочь.

Спустя час, прежде чем ехать в аэропорт, я переоделась кучу раз, накрасила ногти, смыла и снова накрасила другим цветом. Надраила дом. Позвонила Таше и Яну, потом снова Таше и родителям.

И вот, наконец, оно наступает — время выйти из дома и, надеюсь, встреча с моим Дэниелом в аэропорту. Руки трясутся, когда завожу машину, ищу правильную песню и трогаюсь. Когда ворота закрываются за мной, в голову врывается мысль, отчего я тут же останавливаюсь. С бешено бьющимся сердцем я разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и паркуюсь перед дорожкой из гравия. С ярой решимостью несусь к дому, чтобы взять то, зачем вернулась.

Я грызу свои свеженакрашенные ногти, когда попадаю в пробку, и отчаянно переключаю радио-каналы в поисках песни, чтобы снять стресс от медленной езды. Хорошо, что окна закрыты, и никто не слышит набор «благословений», которые я бормочу пробке и всему, что мешает мне двигаться быстрее. Когда, наконец, паркуюсь, то едва не забываю ключи в замке зажигания. Останавливаюсь на секунду, делаю долгий глубокий вдох и приказываю себе расслабиться, прежде чем выйти из машины.

Последний взгляд в зеркало заднего вида и, слегка шатаясь, начинаю идти в зону прибытия. Меня ошеломляет количество репортеров, слоняющихся повсюду, но быстро понимаю — у меня в мыслях лишь один человек, несмотря на то, что возвращается целая группа людей. Группа людей, которые были во всех новостях. Это «горячая» история, которая скоро завершится, и каждый репортер захочет ее кусочек. Среди СМИ много людей в форме, создающих живой барьер у выхода. Меня хлопают по плечу и притягивают в теплые объятья. Удивившись, я поднимаю взгляд и вижу мягкую улыбку и добрые карие глаза. Ирис крепче сжимает меня руками.

— Ты бледная, дорогая, — говорит она, изучая мое лицо, и берет за руки.

— Для меня это было очень тяжело, Ирис. Все еще боюсь, — отвечаю, с трудом сглатывая от мысли о страхе, живущем во мне.

Когда мы расстались, было ужасно больно, но я хотя бы знала, что он в порядке. В этот раз мысли о том, как он, страдал ли он, вернется ли он когда-нибудь, потихоньку вытягивали из меня жизнь.

— Я знаю, — ее глаза говорят, что она пережила то же самое. — Но он возвращается, и именно на этом мы должны сфокусироваться. Мы должны послать наши благодарности Вселенной.

Я сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. Меня забавляет мысль о том, что сказал бы на это Дэниел, даже несмотря на тот факт, что я держусь из последних сил. Но я не могу не восхищаться ее жизнерадостностью и этой уверенностью.

— Я попытаюсь кое с кем поговорить, проверить, прибывает ли самолет по расписанию, — говорит она, глядя на группу федералов и людей, стоящих в паре шагов от нас. Я ерзаю и прикусываю уже опухшие губы, глядя вперед в нетерпении. Внезапное гудение привлекает мое внимание. Когда я смотрю вперед, вижу, как репортеры сигналят своим операторам о начале съемки. Правоохранительные органы двигаются ближе к автоматическим дверям, формируя сплоченную линию. Мое сердце зависает на грани истерии.

Первым выходит человек со знакомым лицом, хоть я и не помню его имени. Когда он делает первые шаги к ожидающей толпе, начинается бедлам. Мне кажется, он из юридического отдела StarkSoftwar. Я тщательно осматриваю его, как могу с места за стеной из людей, пытаясь понять по его внешнему виду, как может выглядеть Дэниел. Парень выглядит усталым с длинной щетиной, темные круги под глазами, но он в порядке, не ранен. Протяжно выдыхаю с облегчением.

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть он будет невредимым, пожалуйста, пусть он вернется ко мне.

Второй и третий человек выходят, и их тут же оттаскивают федералы и СМИ, их лица мне даже не знакомы. Я просто смотрю на группу, все тело трясет от нечеловеческого волнения. Костяшки белые, ногти впиваются в ладони. Расслабляю руки и трясу ими, делая глубокие вдохи. Следующий человек выходит, и еще один, и вот кто-то знакомый, но он не тот, кого я так отчаянно жду. Внутри меня начинает расти страх. От этого сердце падает.

Не делай этого, Хейлз. Не думай об этом! Он скоро будет здесь. Он должен. Он так мне нужен.

Я делаю еще один вдох и закрываю глаза, стряхивая нежданные ядовитые мысли. Медленно выдыхаю, и когда открываю глаза, смотрю на то, что так нетерпеливо высматривала последнюю вечность, я узнаю знакомое выражение лица. Фокусируюсь, перед глазами проясняется Дэниел; и вот он лишь в паре шагов от меня, очень даже живой. У него такой же измученный вид как у его товарищей, но он все еще такой же красивый. Белая рубашка потеряла свой лоск и вся покрыта темными пятнами. Густая щетина и серые тени на лице. Моя рука взлетает, чтобы сдержать крик, срывающийся с моих губ, когда вижу на его щеке глубокий красный порез слишком близко к глазу.

Я слышу несколько зовущих его голосов и вижу несколько микрофонов, придвинутых к его напряженному лицу. Мужчина в черном костюме, выглядящий как специальный агент, шепчет что-то Дэниелу в ухо и оттаскивает его в сторону, в результате чего зарабатывает любопытные взгляды от ожидающей его толпы. Дэниел кивает и начинает осматривать зал. Прищурившись, он медленно сканирует помещение, голова наклонена в сторону мужчины, продолжавшего говорить.

Когда наши глаза, наконец, встречаются, он перестает искать и удерживает мой взгляд. Его губы изгибаются в небольшой усталой улыбке, а лицо смягчается. На моих губах появляется такая же усталая улыбка, и я впитываю его образ. Без слов он передает все, что мне нужно было услышать. Сердце сжимается, в глазах скапливаются слезы крайнего восторга. Карие глаза Дэниела осматривают меня от макушки до пят и резко удивленно останавливаются. Он прищуривается, глядя на блестящее кольцо на моем пальце. Медленно его взгляд поднимается выше, в нем появляется новый радостный блеск. Когда он, наконец, смотрит мне в глаза, они почти сияют.

— Да, — произношу я одними губами.

И я знаю, что этот конкретный момент — его взгляд и невысказанная связь между нами, что он здесь живой и мой — станет одним из тех моментов, запечатленных на страницах книги моей жизни. Навсегда.

Наконец, после, казалось бы, вечности, Дэниел начинает пробираться в мою сторону. Его взгляд прикован ко мне. Ирис встречает его на полпути и притягивает в крепкие объятья. Он обнимает ее в ответ и целует в лоб, бросая в мою сторону быстрый обещающий взгляд. Она что-то ему говорит, а он шепчет ответ ей на ухо. Гладит ее щеку, от чего она прижимается к его руке, нежно улыбаясь. Еще раз крепко обнимает его и отпускает со слезами счастья на глазах. В тот же момент, когда он отходит от нее, его глаза снова встречаются с моими.

Я тяжело дышу, сердце безумно колотится. Его последние шаги занимают слишком много времени. Я застыла на месте, не могу даже моргнуть, боюсь, что он исчезнет. Когда между нами остается лишь один шаг, я прыгаю ему в руки, он ловит меня, поднимает вверх и крепко прижимает к своему дико бьющемуся сердцу. Такое ощущение, будто внутри меня вытащили заглушку, и я, наконец, могу нормально дышать. Дэниел слегка отстраняется так, что я скольжу немного вниз, и тянется ко мне ртом.

Мы целуемся, поглощенные нашим воссоединением, эта связь как будто возвращает нас к жизни. Медленно мы отстраняемся, Дэниел ставит меня перед собой, практически не оставляя между нами пространства. Медленно проводит своей рукой по моей до кисти и нежно держит. Подносит к губам и целует местечко рядом с кольцом. Глаза встречаются с моими, и он улыбается нежной искренней кривоватой улыбкой. Я качаю головой, глаза наполняются слезами. Прикусываю трясущиеся губы, и он наклоняет голову, улыбаясь самой прекрасной улыбкой. Я повторяю его движение и говорю единственное слово, которое так хочу сказать. Единственное слово, которое он хотел услышать:

— Да.

Эпилог

 

Хейли

 

— Что? — хмурится Ян, глядя то на меня, то на Ташу. — Серьезно, почему вы обе смотрите на меня, будто какие-то обкуренные наркоши?

— Мы просто потрясены твоей изысканностью, — сухо отвечает Таша, втихаря закатывая глаза, и раздвигает шторы, впуская больше света в комнату.

— Боже, иногда я чувствую себя каким-то предметом.

— Спорим, так и есть, красотка, — я похлопываю его по руке. — Наверно, просто вся эта ситуация… как бы тяжело принять, понимаете…

— Да, — его улыбка такая нежная и искренняя, что мне приходится сделать глубокий вдох, чтобы избавиться от комка в горле.

— Конец эры, да, ребят? — говорит Таша, глядя в окно. Она разворачивается, и мы задумчиво киваем.

— Да ладно, ничего же не поменяется. Да?

Мои друзья смотрят на меня, но говорит Таша:

— Все уже, вроде, изменилось, Хейлз, нет?

— Окей. Хватит. Сейчас же! — Ян драматично встает и направляется к двери.

Таша поворачивается ко мне с огромными глазами и морщится:

— Ну, мы все сегодня немного чересчур эмоциональны, поэтому представь, что происходит с мистером Ксанаксом, — она не могла сказать лучше.

— Итак, давайте сделаем все, как положено, да? — Ян появляется в дверях с бутылкой моего любимого шампанского в одной руке и тремя бокалами вверх ножками в другой. — Я буду за главного, — он падает в кресло рядом с тем местом, где я расположилась на кровати, и аккуратно ставит бокалы на тумбочку. — Таш, включи какую-нибудь музыку, — приказывает он, с легким хлопком ловко открывая бутылку.

— Что-нибудь конкретное? — спрашивает она, возясь с айПодом.

— Эмм, Café DelMar — «I love you», — говорю я с ноткой ностальгии. От воспоминаний о том моменте, когда Дэниел сказал мне название этой песни в нашу первую поездку в Баха, на моих губах появляется легкая улыбка.

Ян поворачивается к нам и вручает каждой по бокалу. Мы берем их, обмениваясь радостными взволнованными и многозначительными взглядами. Он прочищает горло, поднимает бокал и с легким движением подбородка просит следовать его примеру.

— За нашу прекрасную невесту, — говорит он, и мы чокаемся бокалами. Отпиваем и дружно обнимаемся.

— Все еще не могу поверить, что вы женитесь, — мечтательно говорит Таша, садясь обратно.

— Ты имеешь в виду, что не можешь поверить, что они, наконец, женятся, — качает головой Ян, стреляя в меня злобным взглядом. Я пожимаю плечами.

— Честно, красотка, мне все еще с трудом верится, что он не отвез твою тугую попку в Вегас и не сделал из тебя порядочную женщину два года назад!

— В этом я согласна с Яном, — говорит Таша, кивая и делая еще один глоток.

— Наверно, мы просто не были готовы… — я сжимаю губы, отнекиваясь.

— Пфффф, готовы-шмотовы, — пренебрежительно говорит Ян. — Пофиг. Кстати, «мы» — неправильное местоимение, скорее «Я, Хейли» не была готова, потому что «Я» страдала от тяжелейшей травмы головы, когда дело касалось обязательств, — он прищуривается, глядя на меня. — Да, это была ты, только ты. Он был готов. Около девятисот двенадцати с половиной дней назад.

Мои зубы впиваются в нижнюю губу, и я смотрю на кольцо на пальце. Ну… Что это было? Если у тебя нет больше ничего умного добавить…

У нас действительно была самая долгая помолвка в истории из-за моего «я-так-тебя-люблю-но-не-совсем-в-здравом-уме-поэтому-не-могу-иметь-дело-с-церемонией» оправдания. Не то чтобы мы не жили вместе. Мы жили одной жизнью, очень совершенной, но без документов. Черт, нечто гораздо большее: мне кажется, наши отношения можно назвать «начавшимися на финишной прямой».

— Хейлз, прости, — Ян вырывает меня из мыслей. Я выгибаю брови. — Я запал на новую девушку, если когда-нибудь поменяю ориентацию… — Таша демонстративно закатывает глаза.

— Окееей?

— Ирис. Она настолько душевная и по-взрослому горячая, я бы ей вдул в стиле Миссис Робинсон.

— Если тебе дорога твоя жизнь, никогда не произноси этого при ее сыне…

— Разве ты не говорил, что взял это под контроль? — утомленно спрашивает Таша, указывая руками в мою сторону и пристально глядя на Яна.

Ян встает, дважды хлопает в ладоши и объявляет:

— Властью, данной мне богами праздников, я объявляю нашу последнюю «тусовку с незамужней Хейлз». Сейчас вы можете поцеловать подруженцию, — прежде чем я понимаю, что происходит, они набрасываются на меня и начинают обнимать и целовать, как два сумасшедших, коими они и являются, роняя нас на кровать. Стук в дверь прекращает нашу истерику. Я поднимаю голову и вижу Стивена, стоящего в проходе и подозрительно на нас смотрящего.

— Так-так-так, это самая сексуальная половина детей Грейс, — соблазнительно говорит Ян.

— Извращенец, — Таша по-дружески хлопает его по затылку. — Хотя, Стив-О (Примеч. пер.: Стивен Гилкрист Гловер больше известен как Стив-О — американский актер, продюсер и хип-хоп исполнитель. Известен, прежде всего, как участник телешоу «Чудаки» и «Дикари»), — говорит она, улыбаясь моему младшему брату, — ты выглядишь мило, — она подмигивает, и Стивен краснеет. Он смотрит на нашу троицу и качает головой.

Я наблюдаю за ним, преисполненная гордости. Он так внезапно вырос. Мой милый младший братик — студент медицинской школы. Он улыбается мне, и на щеках появляются ямочки.

— Что такое, братишка? — спрашиваю я, пытаясь выпутаться из-под тела номер раз и тела номер два, все еще лежащих на мне.

Он почесывает свою коротко стриженую голову, к этой стрижке он привык с армии.

— Твой будущий муж хочет поговорить с тобой, а я как бы пытался его удержать. Хотя, не уверен, что мне удастся и дальше это делать. Ну, ты знаешь его лучше, чем я.

Я усмехаюсь. Естественно.

— Не то что бы я была уже одета или что-то в этом роде. Можешь ему сказать, чтобы заходил.

Стивен кивает, и как только он открывает дверь, упомянутый мужчина появляется в проеме. Ага, будто он кого-то когда-то слушал…

От Дэниела исходит небольшое напряжение, которое, уверена, только я могу разглядеть, когда он улыбается мне особой однобокой улыбкой. Той самой, которая носит мое имя. Когда я улыбаюсь ему в ответ, внутри начинает все дрожать, пока легкие сжимает от чувств. В противоположность мне, на нем уже надет льняной свадебный костюм. Кремовые брюки и свободная белая рубашка, подчеркивающая его красоту на абсолютно новом уровне. Он загорелый и босой, мужественный, дикий и сексуальный. И скоро официально станет моим. Я впитываю его, борясь с сильнейшим желанием облизать свои губы, а еще лучше, его.

— Все уже снаружи, — говорит он твердым голосом, ни к кому конкретно не обращаясь, взгляд прикован ко мне.

— Будто я не знал, — фыркает Ян.

Две вещи заставляют его торопиться на выход — Дэниел быстро бросает взгляд в его сторону, и Таша тянет его за руку, как капризного ребенка. После легкого хлопка закрывающейся двери Дэниел делает шаг навстречу мне. Я встаю, встречая его.

— Привет тебе, — говорит он, убирая мои волосы на одно плечо, и наклоняется поцеловать в местечко под ухом. Меня накрывает опьяняющий водоворот свежего аромата Дэниела и заряженных нервов.

— И тебе привет, — мягко говорю я.

— Привет, — говорит он между поцелуями, оставляя опаляющую дорожку, спускающуюся к моему подбородку. — Я скучал по тебе там, — говорит он напротив моей кожи.

— А я скучала по тебе здесь, — я поворачиваюсь к нему.

Мгновение мы замираем, он с наклоненной головой, я на цыпочках, наши приоткрытые губы едва касаются, мы вдыхаем друг друга. Мои губы начинают дрожать от предвкушения, и от краткого касания наших губ начинается короткое замыкание. Наши рты замирают друг над другом, Дэниел прижимает руку к моей щеке и наклоняет мою голову ближе. Губы касаются и не касаются. Мои глаза тают от огня, излучаемого его глазами.

— Не могу дождаться, — шепчет он, и я с трудом сглатываю, слегка кивая. Запускаю руки под его рубашку и всасываю его губу в рот.

— Скоро, — говорю я, покусывая его губу. Его рука движется к моему затылку, и он притягивает меня в чувственном жарком поцелуе. Когда мы слегка отстраняемся, то обмениваемся напряженными взглядами.

— Ты хочешь чего-нибудь конкретного? — спрашиваю я, обнимая его за талию, и прижимаюсь головой к его груди, на моих губах появляется легкая улыбка.

— Этого, — отвечает он и опускает подбородок мне на макушку.

— Как ты справляешься со всеми родителями там снаружи? — спрашиваю я.

— Никак. Я занимался серфингом и вернулся лишь полчаса назад.

Я улыбаюсь в его грудь:

— Хотелось отдохнуть? — спрашиваю я, ответом служит легкий кивок подбородка на моей макушке.

— А кто смотрит за?..

— Все, — мы стоим в тишине.

— Эмм, — говорим одновременно и смеемся.

— Ты первая, — он выпячивает грудь, так что я смотрю на него и качаю головой.

— Что ты хотел сказать?

— Готова стать моей женой? — мой желудок сжимается в узел от этого вопроса, и я улыбаюсь, кивая. В моих глазах отражаются эмоции. Он прижимает меня к себе и глубоко целует.

— Похоже, мне нужно начать одеваться.

Теперь его очередь кивать.

— Убедись, что не столкнешься с Ирис. Она пыталась привязать эту красную хрень на мое запястье, что-то об удаче и каббалистической херне, — я хихикаю, а он с улыбкой пожимает плечами.

— Иди уже, — я начинаю отталкивать его твердую грудь.

— Ты выгоняешь меня, миссис будущая Старк?

— Ага.

Он потирает губы большим пальцем, глядя на меня из-под ресниц, и потом качает головой:

— Я знал, что с тобой будут одни проблемы, когда ты пыталась подстрекать меня своим «трахни меня»… — говорит он с улыбкой, стоя у двери и упираясь руками в дверной проем.

— И все-таки ты здесь, — я посылаю ему флиртующую улыбку. Он копирует это движение. — Пока-пока.

Я сгибаю пальцы и машу ему, хихикая, в ответ получаю очаровательную улыбку. Удовлетворенно вздыхаю и надеваю свое простое короткое белое льняное платье из нескольких слоев. Крошечные бретельки на плечах кажутся слишком тонкими. Платье плотно облегает мою грудь, но свободно во всех остальных местах. Когда я наношу тени медового цвета в уголке левого глаза, наклоняясь ближе к зеркалу, слышу приближающиеся голоса друзей.

— Мне действительно нужно познакомиться с этим человеком. Кто, во имя Господа, сказал, что ты подходишь на роль родителя?

Ян фыркает и обнимает Ташу за плечи, когда они заходят в комнату.

— Я их всех облапошил, красотка, да? Позволил Джошу говорить за нас, пока сидел, моргал и кивал, как поддерживающая женушка, — Таша хихикает и звучно чмокает его в щеку.

— Так классно, что вы, ребята, получили разрешение на усыновление, — говорит Таша, и ее глаза наполняются блеском.

— Да, — говорю я. — Потрясающе, — улыбаюсь им через зеркало, очень радуясь за моего Яна и его Джоша.

— Ты выглядишь, как ангел, Хейли, — Таша улыбается мне, и я посылаю ей воздушный поцелуй. — Пора заняться прической? — спрашивает она, и я киваю, нанося последние штрихи бронзовой пудры.

Таша начинает вплетать несколько маленьких белых цветочков в две косы, начинающиеся у висков, и свободно закрепляет их на затылке. Ян наклоняется почти до пола и достает деревянную коробку из-под кровати. В ответ на мои поднятые брови он говорит.

— Твой свадебный стартовый набор.

Свадебный стартовый набор?

— Не двигайся, — Таша аккуратно потягивает мои волосы. Ян садится на пол рядом с нами и сует руку в коробку, держа ее под углом, чтобы я не смогла заглянуть во внутрь.

— Твое что-то голубое, — говорит он, вытягивая круглый предмет из коробки. — Ну и что-то старое заодно… — мои глаза распахиваются от вида предмета на его ладони.

— Где вы это нашли? — я ошарашенно смотрю на него, затем на Ташу. В ответ они ухмыляются.

— Это не твое вообще-то, это мое, а это означает, что оно может служить и чем-то взятым взаймы, — Ян наклоняется и закрепляет на моей лодыжке браслет с голубым кошачьим глазом.

— Кажется, это было вечность назад, — говорит Таша с сентиментальной улыбкой об этом украшении, которое каждый из нас купил себе во время поездки в Грецию миллион лет назад.

— Ты действительно думала, что мы совместили все три вещи в одну? — Ян закатывает глаза и достает нежную розовую подвязку из коробки. Он машет ею передо мной, поигрывая бровями.

— Что-то новое, — радостно вздыхает Таша.

— Я хочу видео, как Дэниел будет снимать с тебя это одними зубами. Считай это своим свадебным подарком мне, — смеется он.

— Ян! — говорим мы обе одновременно.

— Что-то взаймы, — Таша улыбается мне, вручая свои солнечные очки в белой оправе. Мы глупо улыбаемся друг другу.

«Это идеальная вещь взаймы для пляжной церемонии», — думаю я.

— Итак, прекрасная невеста, нервничаешь ли ты перед брачной ночью? У тебя есть какие-нибудь вопросы?

Я поднимаю руку ко рту и невинно его округляю:

— Действительно ли он будет, эм, ммм, пытаться… ну знаете… его… в меня? — я моргаю, и мы начинаем хохотать.

— Он может даже заставить тебя попробовать его. Он действительно злой, злой человек, — Таша подражает моему невинному голосу, заставляя нас смеяться.

— Окей, хватит, — говорит Ян, реагируя на стук в дверь.

Голос моего отца зовет меня:

— Пора.

Таша и Ян смотрят на меня глазами полными слез.

— Эй, — хмурюсь я.

— Иди сюда, последние объятия с мисс Грейс, прежде чем она станет миссис Психичка-Старк. — Мы крепко обнимаемся и отстраняемся, держа друг друга за руки. Таша шмыгает, а Ян подмигивает мне, прежде чем повернуть дверную ручку.

— Я люблю вас, ребята, — говорю я, с трудом сглатывая моментально образовавшийся в горле комок.

Понеслась. Готов стать моим, Ди? Навеки вечные?

***

Дэниел

Я целовал ее так много раз, но даже сейчас, больше двух лет спустя, когда мои губы касаются ее, все мысли испаряются из головы. Просто безумие, как сильно я до сих пор хочу ее. Со временем все сильнее. У нас необъяснимая связь. Я постоянно хочу прикасаться к ней. Чертово бесконечное желание. Я тщательно изучаю каждый изгиб ее знакомого тела своими руками и ртом, доводя нас до дрожи и сбивчивого дыхания.

Мне кажется, я буквально могу почувствовать, как кровь бежит в одном направлении, но не к голове, по крайней мере, не к той, где расположен мозг.

Я фокусируюсь на прикосновении к теплой шелковой коже и неповторимому аромату корицы и свежести моей Хейли. С ее губ срывается урчание, пока я пробую ее, и превращается в сдавленный стон. Она выгибает спину и впивается ногтями в мои плечи, заводя меня еще больше. Мне приходится бороться с первобытным желанием, которое накрывает меня, и не торопиться. Я хочу делать все медленно. Мне нужно чувствовать ее дрожь, свести ее с ума, пока она не распадется окончательно в моих руках.

Так чертовски сексуальна.

Она сильно притягивает меня, с трудом дыша. Бедра отчаянно поднимаются и, пульсируя, я вхожу в нее глубже. Иисусе. Звуки, которые я вырываю из ее приоткрытых и дрожащих губ, посылают дикую дрожь сквозь меня, и приходится сражаться с инстинктом, чтобы не поглотить ее. Она просто нечеловечески пылает.

Чеееррррт, вы издеваетесь?

— О, ради всего святого, сейчас? — хрипло бормочу я, слегка раздраженный вздох срывается с моего занятого делом рта. Хейли резко вздыхает, когда я бесцеремонно оставляю ее.

— Нет! — кричит она в шутку, ее сладкий голос звучит, как мольба. Я усмехаюсь. Она протяжно выдыхает, пока я неохотно оставляю ее и выползаю из-под одеяла. Качаю головой с небольшой улыбкой в ответ на ее потрясенный, очаровательно-раздраженный взгляд. Натягиваю боксеры, все еще возбужденный, как и она. Делаю глубокий вдох и потираю лицо руками, пытаюсь успокоиться, прогнать все мысли о сексе и скон