От Яна тамура: наташа тейлор, Хейли дж. Грейс-старк.

Не могу поверить, что он переделал мою фамилию в своей адресной книге. Хотя, во все, что касается его, я могу поверить. Весело качаю головой.

У красавчика, очевидно, слишком много свободного времени.

Тема, от которой я закатываю глаза в явном предвкушении, гласит:

 

«Составим ли мы с мистером Старком идеальную пару?»

Нет, ребята, не выйдет. Никогда. Для начала, он не по мужикам, а во-вторых: он, без всякого сомнения, полностью мой.

Само письмо представляет собой изображение и ссылку на какие-то местные новости под следующим предложением:

 

«Таш, я забиваю мистера Старка, если красотка свихнется и упустит его…».

Вся веселость покидает меня, заменяясь ударом в самое сердце, когда загружается картинка. Передо мной изображение Дэниела, сидящего на, кажется, больничной койке, с гитарой в руках, пальцы на струнах, а лицо сконцентрировано, но мягко и спокойно. Рядом с ним, глядя на него с абсолютным обожанием, сидит маленькая девочка не старше шести лет с большими красивыми глазами. В нижнем левом углу изображения замечаю капельницу, прикрепленную к ее хрупкой ручке. Читаю название и заголовок, сопровождающий фото: «Маленькая поклонница Старка».

«Дэниел Старк играет для поборовших рак, в детской больнице «Бениофф» во время волонтерской программы StarkSoftware».

Если бы сердце на самом деле могло растаять, мое превратилось бы в хлещущую пенящуюся жижу прямо сейчас. Не могу оторвать взгляд от экрана. Мне серьезно приходится бороться с порывом запрыгнуть в машину, приехать домой и надеть кольцо, так тщательно спрятанное в тумбочке на палец. И звонить, писать, телеграфировать, посылать почтового голубя, дымовые сигналы или кричать во все горло до самого Таиланда: «ДА!».

Следующее, что я делаю, закрывшись в кабинете Джоша подальше от бедлама — это пытаюсь дозвониться до Дэниела, но снова тот же удручающий результат, что и раньше. Поэтому очарованная фото, что все еще занимает главное место в моих мыслях, я пишу ему:

«Ди, ты потрясающий. Я люблю тебя!»

Глава 32

 

Раздавлена

Последний раз, взглянув в зеркало и еще раз поправив блеск на губах, направляюсь к машине, опаздывая, по-модному, на полчаса. Включаю на айПоде спокойный голос «NouvelleVague» и веду машину к электрическим воротам по пути к офисам «YOU». Неприятные странные вибрации возникают на задворках моих мыслей, у меня не получается их объяснить или отмахнуться от них.

Хейлз, тебе просто нужно сегодня повеселиться, и оно само пройдет.

— Ну? — громкий скрип разрушает тишину внутри машины, когда система hands-free принимает звонок.

— И тебе добрый вечер, Ян, — радостно отвечаю я.

— Ну и где твоя прекрасная задница?

— Спасибо за культурный комплимент. Мы в пути, моя симпатичная задняя часть и я. Через десять минут, дорогой. Можешь приготовить мне пузырьков.

— Ок, красотка. Разве я когда-либо обращался с тобой не как с собственной плотью и разбавленной-алкоголем-кровью?

— Никогда. Девять минут.

— Найди меня. Я буду потрясающим богом у бара, чье лицо будет развешено везде, — от Яна киваю на автомате.

— Таша там?

— Хейлз, кому есть дело до Таши, когда есть это прекрасное творение, виляющее рядом с ней хвостом, как влюбленный щенок, — я снова киваю головой.

— Я так понимаю, ты познакомился с Рафаэлем?

— О, Боже, его так зовут? Мне нужно поправить причиндалы. Ррррфаэль, — Ян мурлычет имя Рафа с грязным намеком на испанский акцент.

Извращенец. И… кивок головой номер три.

— Ты разве, типа, не в отношениях сейчас? — указываю я на очевидное.

— Разве это означает, что мне запрещено фантазировать?

Ну, как я могу с этим поспорить. Он дело говорит.

— Окей, щекастик, мы будем через пять минут. Увидимся.

— Aurevoir, красотка.

Святая корова, Ян не шутил. Его лицо буквально расклеено повсюду. Видеть, как на тебя сексуальным взглядом смотрят столько Янов из каждого чертового угла своими глазами немного тревожно. Что-то мне подсказывает, что Джош приложил к украшению зала руку. Меня вырывает из мыслей, когда кто-то хватает меня со спины в медвежьи объятия, но очень тонкими руками. На губах появляется улыбка, когда меня окутывает знакомым парфюмом Таши. Поворачиваюсь к ней лицом, и мы тепло обнимаемся.

— Я, капец, как по тебе соскучилась!

Я улыбаюсь и действительно рада ее видеть.

— Я тоже очень-очень.

Ее радость — отражение моей, и она целует меня в щеку.

— Ты выглядишь отлично, мисси, — хвалю ее идеальное черное платье.

— Ты тоже, классный цвет, — говорит она о моем темно-сиреневом, только что купленном платье.

— Treschic, в стиле Хепберн, красотка. Нравится, — Ян вручает мне обещанный напиток и смачно целует меня в губы. — И ты, сексипантерка, — Ян дарит Таше такое же нежное приветствие, играя бровями и указывая на Рафаэля.

— Границы. Будь паинькой! — тихо бормочу я ему на ухо.

Намеренно игнорируя мою угрозу, Ян протягивает руку Рафаэлю:

— Ян. Очень, очень очарован.

Рафаэля, кажется, что-то беспокоит, когда Ян оглядывает его с ног до головы, что заканчивается провокационным подмигиванием, и отвечает твердым пожатием и хмурым выражением лица.

— Привет, Рафа, — я сжимаю ладонь Рафаэля.

— Привет, Хейли. Как дела? — вежливо отвечает он. С тех пор, как Дэниел представил меня Рафаэлю далеко не тонким способом, он ведет себя со мной чересчур официально.

— Он себя хорошо ведет? Нам не нужно вызвать охрану? — Джош подходит к нашей маленькой компашке, указывая влюбленным взглядом на Яна.

— Привет, босс, все в порядке. Он ведет себя почти нормально, — улыбаюсь Яну. Он поднимает руку и спокойно обнимает Джоша за талию другой рукой.

— Мне нужно выпить, — Таша корчит лицо на очередь в бар и крадет мой напиток.

— Я принесу, — подпрыгивает Рафаэль.

Воу, кому-то очень не терпится.

— Позволь мне, — Ян останавливает его, дружелюбно взяв за плечо и улыбается нам.

Не прошло и минуты, как он возвращается с четырьмя высокими запотевшими бокалами. Рафаэль с Джошем благодарно на него смотрят, не понимая, как Ян провернул это, учитывая длинную и нервную очередь. Ян вручает всем по бокалу и указывает на свою широкую улыбку:

— Я так часто ее использовал… Она всегда срабатывает, как чертово заклинание.

Мы с Ташей фыркаем в унисон, обмениваемся веселыми взглядами и качаем головой.

— Он тебя превзойдет. — Таша хлопает по груди Рафаэля и ведет его на танцпол для очень чувственного танца.

Народ, кто в игре? Ставки сегодня очень высоки. Кто ставит на раздевалку, а кто на туалет еще до полуночи?

— Присоединишься? — Ян тянется за моей рукой, двигаясь к танцполу.

— Вы идите, я присоединюсь позже, — говорит Джош.

Он чмокает Яна в губы и уходит к группе старших менеджеров. Как ни странно, я нахожу идею о совместной жизни Джоша и Яна очень трогательной. Кажется, Джош действительно может привнести стабильность и здравомыслие в жизнь Яна. По ним видно, что они заботятся друг о друге. Не обращая внимания на ритмичную летнюю музыку, Ян притягивает меня к себе для медленного танца — только так можно поговорить.

— Тебя нисколько не пугают все эти Яны повсюду? — спрашиваю я, осмотревшись еще раз.

— Меня? Пугает что-то такое? — он усмехается и фыркает. — Как долго ты меня знаешь?

— Дорогой, это исходит от друга и от чистой любви.

Ян улыбается и выгибает бровь:

— Тебе серьезно нужно пройти курс в реабилитационном центре от нарциссизма и когда ты выйдешь, поработать волонтером в приюте или в чем-то подобном. Вернуть твою мораль и эго к начальному уровню, ради всего человечества.

Его ответ — еще более широкая ухмылка.

— Ты, что, проглотила Библию? — он качает головой. — Мораль, — бормочет и, усмехаясь в этот раз. — Не, даже это не поможет… — он наклоняется ко мне и шепчет в ухо: — Ты знаешь тот неловкий момент, когда видишь кого-то такого горячего, что можешь дотянуться и потрогать его, но натыкаешься на зеркало?

— Господи, Ян, серьезно, это слишком даже для тебя, ну же, — я изображаю отвращение.

— Я просто прикалываюсь над тобой, — он сжимает мою талию и ближе притягивает к себе. Я чувствую, как отголоски его смеха проходят сквозь меня, пока он успокаивается. Мы начинаем разговаривать о статье, которую он прислал мне сегодня о Дэниеле, и я отвечаю на вопрос  «о котором я еще не говорила с Дэниелом», как нас прерывает Джош.

— Вперед, он весь твой.

Я отхожу от Яна и оставляю их наедине. Беру напиток в тропическом баре и подхожу к группе своих коллег, вовсю обсуждающих наш новый проект («действительно ли черный — новый черный»). Во время разговора я тянусь за еще одним напитком на подносе у проходящего официанта, на это раз выбирая розовый коктейль, украшенный желтым зонтиком и кристалликами сахара. Прежде чем вернуться к разговору, я замечаю Ташу и Рафаэля, которые, кажется, потерялись друг в друге. Спустя несколько минут я чувствую зов природы и отхожу от группы.

— Что ты пытаешься сделать? — громко спрашивает Ян, перекрывая громкую музыку прямо мне в правое ухо, тем самым тормозя меня. Подпрыгиваю от удивления и почти проливаю остатки напитка, затем пожимаю плечами, не понимая, в чем же я на этот раз провинилась. — Ты устраиваешь эксперименты над своей печенью? — спрашивает он, указывая на бокал в моей руке.

Сколько я уже выпила? Я давно нормально не ела…

— Просто забери его у нее, — деловито говорит Таша, и грубо выхватывает у меня бокал. — Откуда она взялась? — Только когда ты вырастешь, — она самодовольно и высокомерно улыбается мне, посылая воздушный поцелуй.

— Я не понимаю. Ты разве не была занята миллисекунду назад? Я под родительским контролем сегодня?

— Не только сегодня, всегда, — скучающе говорит Ян, улыбаясь Таше.

Затем они оба целуют меня и просто уходят. Я качаю головой, от чего меня слегка ведет, и продолжаю свой путь к туалету. Может быть, пора перейти на легкие напитки. Но ведь это унылое состояние я-ничего-не-знаю только прошло…

— О Боже, какое расточительство, — слышу женский высокий голос за закрытой дверью кабинки. Похоже на Дженни из администрации. — Это как смотреть на сочный стейк с заклеенным ртом, — доносится расстроенный выдох в конце фразы.

— Вокруг столько горячих парней, но все либо геи, либо заняты. Жизнь слишком жестока, — жалуется второй голос.

Я прикусываю губы, чтобы не рассмеяться. Покраснев, я кладу руку на ручку, когда слышу первую девушку:

— Говоря об умопомрачительных мужчинах, ты видела эту чиксу, как там ее, Шелли из команды Джоша? Ты видела ее парня? Этот бизнесмен, Старк, вроде, — убираю руку от ручки и, молча, слушаю.

Шелли? Я корчу губы.

— Да, вау! А она такая, вроде обычная, не типа супермодели или еще чего. Нечестно. Жестокая-жестокая жизнь!

— Добрый вечер. Отличная вечеринка, хм? — приветствую я два голоса в лице двух временных работников из администрации. Я улыбаюсь им обеим широкой, во все тридцать два зуба улыбкой в зеркале.

— Ох… привет, — говорит пищащая веснушчатая рыжая, которая неловко косится на свою подругу.

— Пока, — говорит вторая, коротко стриженая под «ежик» блондинка, хватает руку подруги и тянет ее к двери.

Я смотрю на свое отражение в зеркале, пока мою руки, и выдыхаю. При упоминании Дэниела у меня все тяжелеет внутри, и возвращается меланхолия.

Выйдя из туалета, слышу первые ноты следующей песни, мой взгляд мечется вокруг в поисках еще двух пар глаз, которые, я уверена, ищут меня. Сначала я натыкаюсь на взгляд Таши, который быстро начинает искриться. Она кивает в центр танцпола. Потом замечаю голову Яна поверх гарема, бьющихся в экстазе и кудахчущих дам, он улыбается мне и кивает. Я указываю на танцпол, и он усмехается.

Дамы, этого НИКОГДА не будет. Читайте блестящую розовую кричаще неоновую вывеску. Мне жаль этих девушек, тратящих свою энергию и ослепленных «шармом» Яна.

Не проходит и тридцати секунд, как мы погружаемся в счастливый энергичный танец. Ян отдается ритму и соблазнительно качает бедрами, улыбаясь нам, нелепо радующимся, и повторяет наши ухмылки. Мы с Ташей синхронно и соблазнительно крутим тазом, втроем мы дерзкие и жизнерадостные. Мы поворачиваемся одновременно, чтобы потереться спинами о Яна, а он, в свою очередь, обхватывает нас за талии.

— Кто ваш папочка, — Ян перекрикивает музыку, смеясь. Мы начинаем хохотать, наслаждаясь своей дуростью.

Дальше звучит Рикки Мартин, энергично исполняя «I Don ’ t Care», любимую песню Яна, доводящую нас, как обычно, до нового уровня глупого экстаза. Мистер Мартин есть и всегда был, единственной настоящей любовью Яна. Слова Яна, конечно. Во время последнего припева я чувствую вибрацию в своей маленькой черной сумочке, висящей через плечо. Надеясь, что это Дэниел, быстро ищу телефон. Мои друзья удивленно смотрят на мое недоумевающее лицо, когда я вижу имя Ирис на экране.

Зачем матери Дэниела мне звонить?

Проталкиваясь сквозь веселую танцующую толпу в поисках более тихого места, я оказываюсь в кабинете Джоша и закрываю дверь за собой. Ирис приветствует меня, но в ее тоне есть что-то не то, от чего у меня появляются различные мысли. Плохое ощущение, покрывавшее мой затылок весь день, усиливается. Ее голос, однако, мягкий и мелодичный, но содержание слов — худшее зло.

Один звонок.

Один тон голоса.

Дюжина предложений.

Одна минута сорок семь секунд моментально меня замораживают.

Я хватаюсь за стол Джоша для поддержки. Делаю глубокий вдох, пытаясь найти смысл в словах Ирис. Несколько тревожных фраз повторяются в моем затуманенном сознании: «Бунты, антиправительственные протесты, уличные драки. Взят в заложники».

Взят в заложники, взят в заложники, взят в заложники, взят в заложники.

Чем дольше эта короткая фраза раздается в моей голове, тем нереальнее она звучит. Пытаясь обработать вываленную на меня информацию и стараясь дышать, у меня появляется неимоверное желание уйти отсюда и поехать домой.

Когда возвращаюсь к Яну и Таше, чтобы сказать, что ухожу, я еле сдерживаюсь, мое лицо спокойное, но внутри будто прошелся средне-западный шторм. Воздействие горя настолько мощное, что я слабею, не могу больше чувствовать. Не могу даже пролить слезу.

— Ты в порядке? — спрашивают они одновременно, посмотрев на меня, на их лицах появляется волнение.

— Хейлз, ты такая бледная, — Таша потирает тыльной стороной ладони мою щеку, — и холодная, — добавляет она с напряженным лицом.

— Кажется, мне как-то нехорошо, — невнятно бормочу я, и им приходится просить меня повторить. — Не проводите меня до машины? — последнее, чего я хочу, это устроить какую-нибудь сцену перед всеми коллегами. Они оба незамедлительно и без вопросов следуют за мной.

Ян берет меня за руку, и я слышу, как он тревожно шепчет Таше:

— Ее трясет

Они молча за мной наблюдают с заметной тревогой, пока я копаюсь в сумочке в поисках ключей от машины.

— Хейлз, поговори с нами, — тихо уговаривает меня Ян, потирая мою руку.

— Ты пугаешь меня, — раздается следом голос Таши, мягкий и тревожный.

Крепко вцепившись в ключи, я поворачиваю пульсирующую голову, чтобы взглянуть на них обоих:

— Это Ирис звонила. Они полагают, что группа с которой путешествовал Дэниел… — я делаю вдох, но все еще чувствую удушье, — …была взята в залож-жники, — мой голос срывается на ужасных словах.

Глаза Яна распахиваются в тот же момент, когда рука Таши подлетает к ее рту, прикрывая его в неверии.

— Полагают? — это спрашивает Ян.

— Очевидно, в этой группе есть кто-то из правительства, поэтому информация, которую раскрыли семье, не полная, — удается мне ответить, в этот раз полным согласованным предложением. — Мне надо домой, — бормочу я и направляю брелок на машину.

— Не одна, так не выйдет, — решительно говорит Таша.

— И ты точно не сядешь за руль, Хейлз, тебя сильно трясет, и ты много выпила, — Ян уверено забирает у меня ключи. — Девочки, залезайте. Таша, ты останешься с Хейлз в машине, я сбегаю, скажу Джошу и Рафаэлю, что мы уезжаем.

Таша открывает заднюю дверь и залезает рядом со мной, не говоря ничего и утешая меня именно так, как мне нужно — уютным объятием.

Мы едем. В тишине или нет, я не уверена. Я в своей собственной вселенной, слепо смотрю на мелькающие пейзажи, погружаясь в мысли и не думая ни о чем, в полном оцепенении. Несколько слов, которым удается прорваться сквозь завесу, как Ян спрашивает Ташу, знает ли она где пульт или что-то такое.

 

***

 

— Чем ты хочешь заняться, Хейлз? — неуверенно спрашивает Таша, когда я сажусь на диван. — Хочешь, я принесу чего-нибудь?

Я отрицательно качаю головой и слабым голосом говорю, что хочу посмотреть новости. Нет ничего про граждан США, взятых в заложники, хотя много чего о бунтах в Бангкоке, которые рассказывают то, что я уже знаю. Уже почти час ночи, поэтому я решаю дать Ирис поспать, если у нее получится. Я позвоню ей сразу же утром и узнаю новую информацию.

— Принести тебе что-нибудь, Хейлз? — вежливо пробует Ян. Отрицательно качаю головой.

— Я просто приму душ, — бормочу я.

Что я имею в виду на самом деле: я хочу побыть под проточной водой за закрытой дверью. Одна.

Глава 33

На следующее утро

 

В конце концов, я заснула в гостиной между Ташей и Яном после того, как бессмысленно, как в тумане, таращилась на фильм, который они смотрели. Мне удается поспать меньше пары часов подряд за всю ночь. Периодически меня будили ужасные кошмары. Каждый раз, когда меня вытаскивает из забвения, просыпаюсь в поту, и меня трясет.

С первыми предрассветными лучами комната приобретает очертания. Я смотрю на два ссутулившихся тела по бокам от себя, и тихо накрываю их одеялом. Вяло бреду по коридору в спальню. Забравшись на свою сторону, я прижимаю подушку Дэниела к лицу, крепко сжимаю и делаю настолько глубокий вдох так, что в груди начинает болеть. Включаю на телевизоре новостной канал. Когда начинается блок международных новостей, показывают обновления о жестоких уличных столкновениях между протестующими и солдатами в Бангкоке. В этих драках погибло уже пятнадцать человек, а пострадали сотни. Все еще нет никаких упоминаний об иностранцах или ком-либо, взятом в плен. Вообще нет упоминаний об иностранцах, лишь изображения бронированных автомобилей, солдат, стреляющих слезоточивым газом в протестующих, и рассказы свидетелей. Мой желудок стягивается узлом, от чего я бегу в туалет и выплевываю все, что было внутри и чего не было. В итоге, меня бесконтрольно трясет на коленях на полу в ванной.

Я закрываю глаза и отключаю голову, пытаясь отгородиться от изображений и звуков, и думаю о последнем разговоре с Дэниелом. Всем своим сердцем надеюсь, что он получил мое последнее сообщение о том, насколько он потрясающий, и как я его люблю. Горло сжимается, но сил на слезы нет. Я онемела.

Иду к своей тумбочке и достаю бархатную коробочку из верхнего ящика. Крепко сжимаю ее пальцами и прижимаю к сердцу, словно это единственный источник моего существования.

Он агрессивный и властный, всегда добивается всего, доводит меня до новых пределов раздражения, но как бы там ни было — он мой, и я люблю его больше чем кого-либо или что-либо в этом мире.

Услышав приближающиеся шаги, убираю коробочку на место и достаю альбом для набросков. Когда в дверях появляется Таша, я рисую какие-то каракули. Получив мое разрешение, она заходит в комнату и садится рядом со мной.

— Есть какие-нибудь новости? — она подбородком указывает на телевизор.

— Немного.

— Принести тебе что-нибудь?

Я качаю головой.

Единственный, кого я хочу, нигде не найден. Горло сжимается еще больше.

— Хейлз, мне кажется, ты должна провести остаток выходных с нами, — в ответ на мои возражения она добавляет, — просто побудь с нами, не оставайся здесь одна со своими мыслями, ты сойдешь с ума. Мы можем поехать куда-нибудь в тихое или не очень место. Как захочешь.

— Единственное, чего я хочу — просто быть дома.

Где мы последний раз были вместе…

Она обхватывает себя за талию и размышляет:

— Тогда мы останемся с тобой.

— Таш, серьезно, со мной не надо нянчиться. Вы просто идите, наслаждайтесь выходными.

Таша качает головой:

— Я пойду разбужу мистера Спящего Красавчика, посмотрим, что он скажет.

Так и не дав мне сосредоточиться на рисунке, они оба появляются в комнате. Ян трет руками свое не совсем проснувшееся лицо и расчесывает пальцами волосы. Обе руки в волосах, локти широко раскрыты, он изучает меня сонными глазами.

— Постановляю, — хрипло говорит он, останавливается, чтобы прочистить горло, и продолжает: — мы идем в поход.

Мы с Ташей обмениваемся скептическими взглядами.

— С чего это мы вдруг идем в поход? — озвучивает Таша наши общие мысли.

— С того, что я так решил, — пожимает плечами Ян.

— Мне достаточно комфортно с нашими обычными ленивыми занятиями, — Таша пытается вразумить диктатора.

Ян почесывает пресс.

— Значит в поход. Кто-нибудь хочет кофе? — он зевает, разворачивается, даже не подождав ответа, а Таша, ворча и фыркая, направляется следом за ним.

— Поход? Какого?.. — слышу я затихающий голос Таши в коридоре.

Не могу объяснить как, но через пару часов я оказываюсь на живописной тропе Лэндс Энд, слушая болтовню друзей обо всем: от споров о лучшем фильме до «чей парень круче». Я закатываю глаза, хотя не могу поспорить с тем фактом, что этот перерыв был отличной идеей, и им на самом деле удалось отвлечь меня от печали, и даже вернуть улыбку на мое лицо.

— Хейлз, объективно: Джош или Рафаэль?

— Таша, не спрашивай меня об этом, — я морщу нос. — Меня не впутывайте, — избегаю ответа, отпивая воду большими глотками.

— Если бы тебе пришлось переспать с одним из них, кто бы это был? — усмехается Ян, поигрывая бровями.

— Вы больные, серьезно, один из них — мой босс! — выдаю я и качаю головой.

— Эй, я могу пофантазировать о твоем парне в любой день.

Таша смеется и шлепает Яна по затылку, качая головой.

— Вы действительно больные, — дуюсь я.

При упоминании Дэниела я снова погружаюсь в свои мысли. Ян задумчиво смотрит на меня, обнимает за плечи и целует в висок.

— Прости. Пойдем, посидим на той скале, — он указывает на большую скалу в полумиле от нас. — А тем временем поиграем в ассоциации, — радостно предлагает он.

— Мы что, ученики начальных классов на экскурсии? — увиливает Таша, но выглядит готовой к игре.

— Я буду первым, — Ян игнорирует насмешку. — Эвтаназия.

Мы обе смотрим на него, корча рожи. Когда Ян пожимает плечами, Таша бормочет:

— Мрачная тема.

— Эй, только одно слово.

— Больной, — исправляется Таша, указывая на Яна.

— Лекарства, — добавляю я.

— Ян, — смеется Таша, восторгаясь собой. Я дарю ей полуулыбку.

Когда мы, наконец, доходим до живописного места для отдыха, останавливаемся на слове «Скотоложество», которое ассоциируется с бывшей хозяйкой квартиры Яна, миссис Столетняя-разочарованная-девственница. Слова Яна, не мои.

Я сижу на краю скалы и смотрю на потрясающий вид перед собой, не могу не думать о том, где держат Дэниела прямо сейчас и в каких условиях. Закрываю глаза, и весь воздух покидает мои легкие от картин, которые воспроизводит мое воображение.

— О чем бы ты сейчас не думала, прекрати, — Таша сжимает мое колено, внимательно глядя на меня.

— Это все равно, что попросить меня перестать дышать, — сухо отвечаю я.

— Дело в том, Хейлз, что это все домыслы. Да, что-то пошло совсем не так, но ты же на самом деле не знаешь этого, поэтому не мучай себя самыми худшими сценариями, — говорит она, пытаясь меня успокоить.

 

***

 

На следующий день, когда звонит Ирис с новой информацией, мы на фермерском рынке покупаем свежие продукты для ужина, который Ян с Ташей планируют сегодня устроить. Ирис говорит, что группа, с которой путешествовал Дэниел, была взята в плен группировкой «Красные рубашки» — антиправительственными мятежниками, и с ними есть контакт через нейтральные дипломатические органы. Она добавляет, что тот факт, что среди задержанных есть служащий правительства, также может быть вспомогательным катализатором, поскольку это привлекательная цель.

На протяжении всех выходных, два моих ангела-хранителя оставляют меня только в случае крайней необходимости. Вечером воскресенья я решительно и властно вызываю их на разговор.

— Ребят, вы самые потрясающие, и я безумно вас люблю, но сейчас вы прекращаете и возвращаетесь домой к своим жизням, — когда Таша морщит свой носик, а Ян собирается заговорить, я поднимаю руку и качаю головой. — Не надо. Дайте мне закончить. Мы не знаем, как долго это продлится. У нас у всех есть жизнь, к которой мы должны вернуться, когда часы пробьют полночь и выходные закончатся. Я в порядке и могу сама о себе позаботиться, и обещаю, если вы мне понадобитесь, я позвоню.

— Хейлз, ты же знаешь, что не сможешь долго изображать уравновешенность и спокойствие. В конце концов, ты сломаешься, и я хочу быть здесь, когда это случится.

Я снова качаю головой и прикусываю щеку изнутри, так как снова горло сжимается. На этот раз голос звучит слабее:

— Обещаю. Я дам вам знать, если вы мне понадобитесь.

— Я могу переехать сюда, красотка. Лишь на время.

На время? Это будто жить в лимбе, в ожидании. В ожидании чего? Эта мысль ужасает.

— Нет, сегодня вы вернетесь домой. Мне нужно побыть одной. Позвольте мне справиться с этим по-своему. Пожалуйста, — конец моего предложения такой тихий, что едва слышен.

Когда они, наконец, уходят, уже за полночь. Ложусь на твердый деревянный пол гостиной и пялюсь в потолок, молясь о его возвращении. Бесконечная пустота в моем сердце лишает возможности выразить боль. Когда я, наконец, заставляю себя встать, то иду в спальню, боясь ночи, в ужасе от предстоящей встречи с темнотой и своими снами. Я борюсь со сном в перерывах бессонницы. Бодрствовать становится больно, буквально.

Глава 34

Онемевший (прилагательное)