Истоки №40 (340), 1 октября, 2008 год

 

Весной 1943 года началось освобождение Украины, а 23 августа - освобождение Харькова от фашистских захватчиков.

В числе воевавших были и деятели украинской культуры. Многие погибли. Старшее поколение приютило у себя Башкирия. В Уфе стал работать Союз писателей Украины, было основано украинское издательство, где печатались произведения украинских писателей-фронтовиков Михаила Стельмаха. Олеся Гончара и других. Олесь Гончар опубликовал свою первую повесть еще в 1941 году.

Родом он из Полтавщины, родился в апреле 1918 года. На фронт ушел в составе студенческого добровольного отряда. Был дважды ранен, награжден орденами и медалями. Так что фронтовую жизнь он знал не понаслышке.

В литературном дневнике "Братство” журналиста Ивана Карпушенко, находящемся в фондах Национального музея Республики Башкортостан, Олесь Гончар пишет (автограф): «С фронтовых лет имею чувство братства к башкирам, мужественным и благородным людям, которые плечом к плечу с сынами всех народов нашей Советской Отчизны освобождали родную землю от фашистской нечисти.

Вечная слава им, живым и мертвым. Привет Башкирии сегодняшней, мирной, трудовой. Счастья вам, друзья!»

А в трилогии "Знаменоносцы" (1946-1948 гг.) Олесь Гончар тпишет с

особой теплотой:

"Старшина минометной роты Вася Багиров был из тех людей, для которых война давно уже стала привычным делом. Башкир по национальности, энергичный, настойчивый, решительный (...) он раскрыл все свои таланты на Днепровском плацдарме (...). Интерес роты, честь роты стали его личными интересами. Волевой, предприимчивый, разбитной, он мог пойти на что угодно ради своего подразделения”.

Отечественной войне Олесь Гончар посвятил роман «Человек и оружие", а гражданской войне — "Перекоп", "Таврия".

Романы "Тронка" (1963) и "Собор" (1968) отмечены особой философичностью: "Ради чего живем на земле?" ("Тронка”), "Берегите духовность, Соборы душ" ("Собор"). Над этими вопросами размышляют герои романов и за эти вопросы, за эти размышления Олесь Гончар имел много нареканий от критиков, что явилось причиной его ухода с поста председателя Союза писателей Украины.

Этими произведениями Олесь Гончар приближал перестройку на Украине и ее независимость. Дух казацкой вольности, национального суверенитета сквозил в его публицистике. Свое право на поэтический реализм, органично свойственный украинской литературной традиции, на лирико-романтический, лиро-эпический стиль Олесь Гончар постоянно доказывал не только в художественных произведениях, но и в публицистических выступлениях ("О тех, кто дорог” (1978), "Чем живемо” (1991): Он много писал о жгучих проблемах украинской культуры (защита языка, историко-культурных ценностей, экологии, морали общества и отдельного человека).

Олеся Гончара любят на Украине, да и не только на Украине. Почти все его произведения переведены на русский язык. Роман "Собор" в 1987 году напечатан в издании "Роман-газета" тиражом 2,5-млн. экземпляров. А "Роман-газета" распространяется в 96 странах мира.

Владимир ОМАРОВСКИЙ

член Рады РНКЦУБ "Кобзарь”

 

 

Рядом с генералом Ватутиным

Из литературного дневника «Братство»

(1996-1976)

Карпушенко И.П.

 

Темной весенней ночью 1944 года я вел "виллис" по дороге, изрытой гусеницами танков. Люди в машине молчали. Все были потрясены нелепым ранением в стычке с бендеровцами командующего Первым Украинским фронтом генерала армии Николая Федоровича Ватутина. Николай Федорович потерял много крови, но держался мужественно. Ни одного сто на мы не слышали от него. Нужно было как можно скорее добраться до ближайшего медпункта, чтобы сделать перевязку. Силы покидали Николая Федоровича. В ту ночь мы довезли Николая Федоровича до первого армейского санбата. Это был мой последний рейс с Ватутиным - 15 апреля Николая Федоровича не стало. Многие меня спрашивают, как я, парень из далекой Башкирии, стал военным шофером генерала Ватутина. Расскажу, как было дело.

До войны я окончил курсы шоферов и работал в Касевской МТС. У меня была добрая "полуторка" и большего не желал. Но вскоре с ней пришлось расстаться. Началась война. Я в первый же день ушел на фронт.

В мае 1942 года меня с группой шоферов направили под Воронеж в специальную автороту. Здесь я впервые увидел американскую легковую автомашину "виллис". Моя любознательность сыграла существенную роль в моей дальнейшей судьбе. На другой день вызвал меня командир роты и сказал: "Быстро в штаб, будешь возить личную охрану командующего".

Штаб располагался в здании школы. Когда вошел туда, увидел коренастого плотного мужчину в кителе. Я стал навытяжку и начал рапортовать:

- Товарищ генерал...

Ватутин, заметив мою растерянность, улыбнулся: "Ничего, бывает". Затем подошел, подал руку и мягко спросил: "Откуда родом?"

Дружелюбный тон успокоил меня, и я бодро ответил:

- Из Башкирии, товарищ командующий.

Ватутин оценивающе - посмотрел на меня и спросил напрямик:

- Ездить быстро умеешь?

 - В МТС никому не уступал,- похвалился я.

 В течение нескольких месяцев мы сопровождали Ватутина во всех его поездках. Я уже не боялся, что отстану.

Постепенно я изучил характер Николая Федоровича. Без лишних слов догадывался, когда и как нужно ехать. Он предпочитал ездить быстро. Вскоре Ватутин отказался от второй сопровождающей машины с охраной, заявив, что это привлекает внимание противника. В таких случаях обычно на заднее сидение, рядом с порученцем Ватутина, садились двое автоматчиков. Ватутин часто появлялся в штабах дивизий. Ездили без света. На дорогах попадались воронки от авиабомб и снарядов. Риск был большой. Я поражался смелости Ватутина, его спокойствию в опасные моменты. Обычно в ночных поездках Николай. Федорович, сидя, дремал, полностью положившись на меня. Однажды в темноте заметил подозрительное очертание. На какую-то долю секунды моргнул светом. В двух метрах зияла огромная воронка от бомбы. Я похолодел при мысли, что могло бы случиться, если бы запоздал на миг. Но избежав одной беды, мы чуть не попали в другую за демаскировку. По машине свои же открыли беспорядочную стрельбу, на что Ватутин спокойно обернулся к порученцу и сказал: «пойди скажи им, чтобы прекратили стрелять, а то убьют еще.»

В жаркие июльские дни, когда началась Курская битва, мы носились чуть ли не по всей передовой. Спали мы тогда только урывками, но Ватутин всегда выглядел бодро. В отношении меня, как самого молодого, он говорил:

— Потерпи, Саша, скоро немцу крышка будет, тогда уж и отоспишься.

За участие в Курской битве генерал лично наградил меня именными наручными часами. Это был самый дорогой для меня подарок.

...Шло освобождение Западной Украины. 29 февраля 1944 г. мы выехали из Ровно в штаб 60-й армии, расположенный в Славуте, к И.Д.Черняховскому. Ватутин ехал в машине члена Военного Совета фронта Крайнюкова, вместе с ним находился порученец командующего Семиков. Мой "виллис" шел порожним. Сзади следовали еще две легковые автомашины с небольшой личной охраной.

Темнело, и когда мы стали въезжать в село, рядом послышалась стрельба. Порученец Семиков крикнул:

— Бендеровцы! Засада!

— Все к бою! — выскочив из машины, скомандовал Ватутин и первым занял оборону в придорожном кювете.

В перестрелке Ватутин был ранен.

В ту страшную ночь мы довезли Ватутина до первого армейского санбата. Это был мой последний рейс с командующим.

15 апреля генерала армии Ватутина не стало. Похоронили его в Киеве, в парке, на высоком берегу Днепра, где он любил отдыхать.

А.Замараев.