Удовлетворение материальных и духовных нужд духовенства должно обеспечивать царство богопомазанника

Но мало этого, были отменены все пошлины, которые ранее собирались архиереями и монастырями с подчиненных им клириков. Взамен всех прежних доходов предполагалось назначить для архиереев, монастырей и приходского духовенства строгие оклады и штаты. Архиереям было назначено довольно приличное жалование; штаты приходского духовенства полностью не были проведены, но монастыри были посажены на голодный паек. [ Это позволяло монахам выполнять свой обет нестяжания, данный Богу при постриге!]…

Вместо бояр и дворян в монастырях начала ХVIII в., по словам современников, живет в качестве чернецов «всякий сброд», искавший дарового хлеба. По словам ростовского епископа Георгия, «чернецы спились и заворовались», занимались ростовщичеством, венчанием за большие деньги недозволенных браков, занимались попросту воровством и скупкой награбленного у разбойников с большой дороги; слова «монах» и «забродяга» стали синонимами. От монахов не отставали и монахини, которые, по свидетельству белгородского архиерея Епифания (в 1727 г.) в монастырях «жили мало», но «волочились по мирским слободам и постоянно пьянствовали». [Женские монастыри иногда предпочитали отдавать свои вотчины в управление мужским монастырям вместо того, чтобы держать приказчиков. Монахини таких монастырей, не стесняясь, поселялись вместе с монахами в одном и том же монастыре, живя на годовые доходы. Совместное сожительство сейчас же приводило к обоюдному забвению обета воздержания; монахам не приходилось уже искать баб, имея под боком «христовых невест». Подобные отношения никого не смущали, стали бытовым явлением. Было найдено юридическое положение [ суд церковных людей находился в руках духовенства! ] и для детей, рождавшихся от таких связей, - они оставались при монастырях в качестве монастырских рабов. ][327]

Монастырский приказ не только посадил монахов на голодный паек, но также приостановил рост их числа [328]; в каждом монастыре было установлено штатное число монахов, а на убылые места было велено в 1715 г. принимать отставных и увечных солдат, сосланных раскольников и душевнобольных преступников. …

Эти меры поколебали в корне экономическую независимость русской Церкви. [Правильнее: независимость духовенства от забот и нужд Царства, в котором они должны ревностно служить Богу, Царю и народу Божьему! ] Мало этого, они [ меры мудрого Императора Петра Великого по сохранению наследия Божьего от расхитителей ] имели скрытую тенденцию к постепенной передаче церковных вотчин в руки [Государства богоносного русского народа]… А в основе своей они пресекали всякую возможность оппозиции церковной политике Петра со стороны епископата. [Пресекалась всякая возможность воровства царской власти над светскими и церковными людьми в Государстве, которое являлось (и является!) земной иконой Царства Небесного, где царствует земной Христос - Богопомазанник.] Поэтому установление в 1721 г. нового порядка церковного управления, аналогичного другим отраслям государственного управления, прошло безболезненно и гладко, без единого возражения со стороны пришибленных Монастырским приказом церковных князей [некоторые из которых мечтали, сделать Богопомазанника своим помощником в эксплуатации наследия Божьего].

11.6.1.3. Император Петр Великий выбил у духовенства материальную почву папистских притязаний!

Первый повод для открытой церковной реакции [правильнее, реакции духовноповрежденного священства] дала смерть Петра. Появились претенденты на патриарший престол, надежды которых особенно расцвели по вступлении на престол Петра II, воспитанного бабушкой, царицей[-монахиней] Авдотьей, в строгих правилах старины. Один из претендентов, новгородский архиепископ Феодосий, «плут Федос», торжествовал, «государь де… весьма тщился ниспровергнуть сие духовное правительство и для того нас утеснял штатами и недачею жалованья[329] (вот где ересь! [абсурдность утверждения об утеснениях-гонениях на Церковь князя церкви, еретика-паписта, видит даже безбожный историк Никольский]); а теперь-де смотрите, отцы святые, мы живы, а он умре». Однако «плут» Феодосий скомпрометировал себя нелепым поведением в своей епархии. Не дожидаясь, пока судьба вознесет его на патриарший престол, он попробовал «отложиться» от Синода. Он составил присягу по образцу императорской [вот где собака зарыта: человек, который дал обет Богудуховно пастидуховное стадоХристово, возмечтал украсть власть Богопомазанника ] и разослал ее по всем церквам и монастырям новгородской епархии с приказанием, чтобы эту присягу принесло ему все подчиненное ему духовенство. Тогда «плут Федос» был приговорен Синодом «за злоковарное свое воровство» к лишению епископского сана и простым чернецом был сослан в Холмогоры, а составленная им присяга была всенародно сожжена.

Другие претенденты, члены Синода Георгий Дашков и Игнатий Смола и тверской епископ Феофилакт Лопатинский, начали энергичную борьбу против Феофана [Прокоповича]; однако их мечты и планы были разрушены неожиданной смертью Петра II. [ Господь Всемогущий охладил горячие головы духовноповрежденных борцов с Его промыслом! ] Но и без того эта борьба за восстановление патриаршества была обречена на неудачу прежде всего уже потому, что для ее успешного завершения не было материальной базы. Пока церковь [правильнее, священство!] не вернула себе своих [своих ли?] имуществ, она не могла вообще вести никакой борьбы. Синод, сознательно или бессознательно, но это чувствовал, и его борьба за восстановление церковных имуществ была наиболее важной и наиболее яркой стороной церковной фронды. Эта борьба должна была кончиться и кончилась также решительным поражением. (Никольский. История русской Церкви. Стр. 224), (выделено и подчеркнуто составителем Р.С.).]

[Мы видим, что Император Петр Великий, уберегая своих подданных от расхищения, выбил у священства материальную почву всяких мечтаний духовенства реализовать еретические папистские притязания! Только за это потомки Ему должны быть благодарны и вечно возносить молитвы о Его упокоении в вечных селениях Господа «со святыми, идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь безконечная».]