Зачатки интенсификации хозяйства

 

Общий фон хозяйства — это рутина, усвоенная в течение столетий. Агрономические знания покоились на вековой традиции, навыках и особенно на приметах. Распределение сельскохозяйственной работы покоилось на вековых предрассудках. «Агрономия» была простая: горох можно сеять по понедельникам, пятницам и субботам, чтобы его не съели робаки, потому что буква «р» встречается в 4-х других днях. Знали, что надо сеять на св[ятого] Илью и что лен надо сеять в день св[ятой] Елены и т. д. Так об этом сообщает один из авторов.

Он мечтает об улучшении сельского хозяйства, но на Литве, т. е. в Белоруссии, как в гробу, не чувствуется движения. Поговорили в Минске об устройстве агрономического общества, на том дело кончилось. Всякая попытка улучшений сталкивается с вековой рутиной.

Но как известно, в 30-х и 40-х годах и в России и в Польше начинался некоторый сдвиг в области сельского хозяйства. Это был отголосок зачатков научного движения в области агрономии Германии. Стали появляться, правда оазисами, попытки улучшения в области сельского хозяйства. Это были еще очень младенческие начинания. К нам [они] шли с запада, т. е. из Польши.

Эти разрозненные опыты применения научных знаний не могли сразу побороть рутины. Государство очень мало приходило на помощь этим опытам. Пропаганды не велось никакой. Кроме того, опыты производились при помощи крепостных рабочих. Очень может быть, что и у нас, как и в Великороссии, многие хозяева бросали недоделанные опыты, потому что не могли и не умели направить рабский труд. Однако, так как все такие попытки являются этапами к будущему переходу к интенсификации сельского хозяйства, то мы отметим движение в этой области.

Переход к картофелю, несомненно, представлял собою уже крупный успех. По данным Арсеньева, ее собирали в белорусских губерниях 4 млн. четвертей. Мы знаем уже о переходе Гродненской губ. к тонкорунному овцеводству и то, что оазисы его встречаются в губерниях Минской и Могилевской, равно как и оазисы улучшенного коневодства. В отдельных имениях, как, напр., в имении Паскевича в Гомеле, встречаем коневодство и тонкорунное овцеводство. В помещичьих имениях Белицкого, Чериковского и Рогачевского уездов разводится крупный рогатый скот. В Минской губ. кое-где плодосмен заменяет трехполье. У некоторых помещиков Игуменского, Слуцкого и Новогрудского уездов имеются конские заводы, тонкорунное овцеводство и украинский рогатый скот.

И еще необходимо отметить одну любопытную особенность попыток в деле интенсификации сельского хозяйства. Мы говорили о попытке сахароварения. Помещик Новицкий впервые пробовал ввести сахарную свекловицу. Этот вопрос весьма занимал белорусских помещиков и они внимательно знакомились с польской и русской литературами по вопросу о свекловице и о сахароварении. Действительно, мы встречаем ряд попыток устройства свеклосахарных заводов в губерниях Могилевской, Смоленской, Минской и Гродненской. По данным 1848 г., сообщаемым Тенгоморским, в этих губерниях насчитывалось 9 заводов, но всего-навсего с 262 десятинами под свеклой и с годичным производством сахара в 5600 пудов. Даже по тому времени младенческого состояния сахароварения в России это были чисто лабораторные опыты.

Легко догадаться, что эти опыты вскоре охладили белорусских помещиков. Уже в начале 50-х годов один минский помещик, сам увлекавшийся тоже попытками сахароварения, писал в 50-х годах на страницах, что это увлечение не выдерживает критики и не пригодно для белорусского хозяйства. Свекловица требует затрат большого капитала и дает в наших условиях ничтожнейший доход, с трудом оправдывающий затраты. При условии удобрения и более или менее рациональной вспашки самым выгодным является разведение картофеля. Вдвое меньший доход, чем картофель, дает рожь. Доход от ячменя несколько выше дохода от ржи, овес дает наименьший доход из всех зерновых.

Наибольший сдвиг в области сельского хозяйства чувствуется в Гродненской губ.: «поля обрабатываются прилежно, по заведенным изстари порядкам. Впрочем, кое-где вводится плодосмен и даже выписываются сельскохозяйственные орудия и машины». Есть конские заводы (помещика Нарбута в Кобринском и графа Воловича в Белостокском уездах), тонкорунное овцеводство выражается в крупной цифре 250 тыс. штук. Встречается посев кормовых трав, урожай в имениях достигает сам 10.

Винокурение играет очень крупную роль. На выкурку идет хлеб и картофель. У многих помещиков отлично устроенные заводы паровые и полупаровые. Число заводов доходит до 280.

Из торговых растений производят в значительном количестве: коноплю, лен, цикорий, табак и ворсильные шишки. Все эти растения удовлетворяют местные потребности. Хмелеводство развито и до 4 тысяч пуд[ов] хмеля ежегодно отправляется в Царство Польское.

Садоводство и огородничество не имеют промыш[ленного] значения, хотя здесь выращивают персики, абрикосы и даже виноград.

Даже кое в чем проявляется правительственная помощь. Напр., в Могилеве в 1844 г. учреждена земская центральная конюшня. В местечке Горы-Горках учреждается земледельческое училище.

Но, разумеется, в крепостную эпоху все эти попытки интенсификации не могли иметь значения в общем ходе народного хозяйства.

 

ПРОМЫШЛЕННОСТЬ И ТОРГОВЛЯ

 

Столь бедная страна, как наша Белоруссия, не создавала в изучаемый период условий для развития городского и рабочего классов. 79 городов всех 6 губерний, без многочисленных местечек, которые вообще ошибочно было бы включать в состав городского населения, были населены 400 т[ыс.] жителей, что составляет 7-10 % для отдельных губерний (в 1851 г. из которых более 1/8 жило в самой Вильне).

Но это городское население выполняло несложные функции ремесленников, а остальные преимущественно занимались мелочной торговлей. Капиталов, вложенных в промышленные предприятия, за исключением Гродненской губ., не видно. Мы дадим впоследствии, в другой связи, цифровые данные о промышленности, впрочем, уже относящиеся к началу 60-х годов. Здесь же мы ограничимся несколькими общими характеристиками.

Вот, напр., данные о промышленности Витебской губ. за 1848 г. Здесь считается 509 фабрично-заводских заведений, но в том числе 403 винокуренных завода. И эти заводики небольшие, с выкуркой годовою в 1000 ведер спирта и с общим производством по тогдашним ценам до 500 тыс. руб… Вся водка расходилась на месте же. Небольшое число других заведений, носящее громкое имя фабрик и заводов — это все мастерские ремесленного типа с оборотом в несколько сот руб. в год, в редких случаях в 2–3 тыс. руб… Могилевская губ. в те же годы давала около 1 млн. ведер спирта. Несколько других заводов, вроде Климовичского стекольного или Чериковского парусинного, большого значения не имели. В Виленской губ., впрочем, добывали железную руду, но в совсем ограниченном количестве.

Только в Гродненской губ. фабрично-заводская промышленность уже к 30-м годам свила себе прочное гнездо. Прусская колонизация в этом деле сыграла большую роль. Колонисты застали здесь уже зачатки суконных фабрик. Одно местечко Супрасль с его ткацкими станками давало производство до 1 млн. руб… Это была одна из наиболее крупных фабрик. В пределах Белостокской области перерабатывалось до 40 тыс. пудов шерсти. Вообще всех суконных фабрик насчитывалось 33,6 шляпных, 16 кожевенных заводов и несколько других с производством на 5 млн. руб. асс[игнациями]. Белосток являлся центром этой фабрично-заводской деятельности. Кроме фабрик и заводов, в нем был ряд мастерских, особенно ювелирных, серебряных дел и других. Он вел широкие торговые сношения с Москвой, Петербургом, Ригой и Пруссией, а часть белостокских сукон направлялась в Кяхту.

Торговля была не менее скромной. Ее успехам в сильной мере мешало ужасное состояние путей. Водные пути по-прежнему были главными способами сообщения. Только тракты на Петербург и Москву давали возможность передвижению. Могилевская губ. в этом смысле сильно выгадывала. Она обладала не только основной водной артерией — Днепром с его притоками, но и ее перерезывали Петербургский тракт (Витебск-Орша-Могилев), Киевский тракт (Могилев-Чернигов) и Житомирский (Могилев-Рогачев-Якимовичи) и, наконец, Московский (Москва-Могилев-Борисов).

Но все же главным торговым трактом был Днепр. Этим путем могилевский лес шел до Херсона, а из Украины в Могилевскую губ. шел подвоз водки, соли, хлебных продуктов. Пристани Рогачева, Шклова и Жлобина играли крупную роль. Местечки Дубровка, Шклов и Жлобин славились постройкой речных судов. Движение по Сожу сосредоточивалось на пристанях Гомеля, Пропойска и Кричева. Могилевская губ. давала только лесной материал, в том числе корабельный лес. Осина и орешник перерабатывались на пепел. Вывозились также мочала и рогожа из липы. Кроме того, за пределы губернии выходила часть пеньки, льняного и конопляного семени. Кроме соли и хлеба предметами ввоза были: железо, материи, сало, свечи, колониальные товары.

Такую же бледную картину представляла собою торговля Витебской губ. Эта торговля носила в сильной мере транзитный характер. Витебские пристани собирали до 25 млн. экспортного товара, но это не местный товар, а товар соседних белорусских, украинских и великорусских губерний.

Главными предметами были: лес, льняное семя, пенька, хлеб, табак (доставлявшиеся из Черниговской губ.) и сало. Все эти предметы стягивались к Рижскому порту. Товары закупались осенью, зимой подвозились к пристаням Западной Двины или к пристаням впадавших в нее притоков: Касили, Уллы, Оболи, Дриссы, Дисны, Друи и других. Весною все это грузилось на плоты, барки и струги и двигалось к Двине или по Двине. На маленьких речках для сплава пользовались временем половодья, особенно для сплава леса. Главнейшими пристанями на Двине и ее притоках были: города Белый и Поречье Смоленской губ., Велиж, Бешенковичи, Улла, Друя и, конечно, Полоцк и Витебск.

Так как все товары скупали загодя, то в торговлю проникал дух спекуляции: скупщики, не предвидя цен будущего летнего сезона, стараются приобретать по пониженным ценам. Немалую роль в этом понижении играло и то обстоятельство, что товар закупался почти за год вперед. Оттого существовала значительная разница между ценами на белорусских базарах и ярмарках и между рижскими ценами.

Во всем этом большом движении товаров к Рижскому порту, доходившему в первой четверти 19 в., по определению А. П. Сапунова, (цифры преувеличены) до 30 млн. руб., белорусское Подвинье давало едва ли четвертую часть. Вообще же внутренняя торговля Витебской губ. была слабо развита. На местные ярмарки и базары привозный товар поступал из Риги: соль, сахар, вина, сельди, табак и бакалейные товары; из Москвы поступали красные товары. Сами белорусы в этой торговле активного участия не принимали. Торговля была мелкая, больших капиталов не было.

Виленский, Гродненский и частью Минский районы своими товарами и импортом тянули к Неманской системе. Единственным пропускным пунктом к Кенигсбергу было местечко Юрбург с его таможней, лежавшей в 10 верстах от прусской границы. Сюда подходил хлеб, пакля, рогожи, поташ. Крупным собирательным пунктом, куда зимою свозились белорусские товары, было местечко Столбцы Несвижского уезда на Немане. Часть товаров подвозилась к Ковно. В 30-х годах на Нижнем Немане крейсировало не менее 300 судов, из которых две трети принадлежало прусским купцам. О размерах торговли можно судить только по Юрбургской таможне, которая в 30-х годах пропускала товары на 4 1/2 –5 млн. руб. сер[ебром]. Из Пруссии поступали в Белоруссию соль, сельди и частью виноградные вина.

Часть белорусских товаров проходила через Виндау и Либаву, но отпуск этих товаров был вообще не велик и участие в нем Белоруссии большого значения не имело.

По небольшим речкам Гродненской губ. и Белостокской области некоторое количество товаров сплавлялось в Западный Буг или непосредственно в Вислу. Часть этих товаров расходилась в самой Польше, часть шла к Гданьску. Однако, трудно выделить белорусскую часть этого вывоза. Во всяком случае, в этом вывозе преобладающую роль играл лесной товар.

В пределах Минской губ. по многочисленным ее рекам товары стягивались к Припяти, к верхнему Неману, Березине и Днепру. Главным торговым пунктом был Пинск. На пристанях одной Пины грузилось до 1–1/2 млн. товаров в среднем за период от 1845 до 1857 гг. Кроме того, притоки Припяти давали Пинску товаров на сумму до 1000 тыс. руб… Таким образом, оборот этого города по отпуску товаров доходил в 40-х годах до 2-х млн. руб… Остальные пункты большого торгового значения не имели.

В заключение мы можем привести общую цифру стоимости товаров, погруженных на пристанях Белоруссии в 1846 г. (по данным у Арсеньева). Она составляла сумму около 10–11 млн. руб., причем на пристани Минской губ. приходилось 3,2 млн., на пристани Немана — 3,6 млн., на пристани Западной Двины — 2,1 млн., на пристани З[ападного] Буга и Муховца в пределах Гродненской губ.- 1,4 млн. и на пристани Днепра в пределах Могилевской губ. — 1,2 млн. Точность этих цифр, конечно, весьма относительна. Но все же эти цифры являются некоторым показателем торгового движения в Белоруссии, причем надо помнить только, что Двина притягивала к себе и часть не белорусских товаров. Было бы сложно более подробным образом приводить основание нашего взгляда относительно падения торговли. Но, считаем нужным, сделать только одно указание: в книге А. П. Сапунова, посвященной Западной Двине, приведен ряд официальных данных о погрузках на пристанях Западной Двины. Эти данные между собою несравнимы и преувеличены сравнительно с другими более точными указаниями, но все же и по этим данным чувствуется в течение полустолетия постепенное снижение вывоза.

Местная торговля сосредоточивалась на многочисленных ярмарках, но громадное большинство из них было весьма незначительно. Напр., в Могилевской губ. насчитывалось 50 ярмарок с привозом на сумму около одного миллиона руб., к сожалению, нет сведений о 2-х Могилевских ярмарках. Самой крупной ярмаркой была ярмарка в местечке Любавичи Оршанского уезда, на которую свозилась 3-я часть всех ярмарочных товаров. На 3 гомельские ярмарки свозилась половина всех товаров. Если к этому прибавить, что ярмарка в Хиславичах Мстиславского уезда тоже была довольно крупной, то станет понятным, что все остальные ярмарки представляли собою в сущности мелкие сельские базары, весь оборот которых сводился к 200–400 руб.

В Витебской губ. тоже считалось более 30 ярмарок. Самая мощная ярмарка была в Бешенковичах, привоз товаров на которую превышал 1/2 млн. руб. Затем выделялась Крещенская ярмарка — в Невеле, ярмарка в мест[ечке] Освее, но вообще ярмарочная торговля здесь была настолько слаба, что привоз по тогдашним подсчетам едва доходил до миллиона руб., а во многих городах, напр., в Полоцке и Лепеле по несколько лет ярмарки не состоялись.

Судя по отчету министра внутренних дел за 1856 г., самыми бойкими были ярмарки Гродненской губ., затем ярмарки Могилевской и Витебской. Торговля Виленской и Минской губ. была совершенно незначительна. Но особенно выделялась торговля Смоленской губ., на ярмарки которой свозилось более половины товаров, привозимых на ярмарки всех губерний вместе. Всего отчет насчитывает 351 ярмарку с привозом товаров на 7,4 млн. руб. Самыми крупными были ярмарки в мест[ечке] Зельва Гродненской губ. (721 т[ыс.] руб., в Бешенковичах (644 т[ыс.] руб.) и в Любавичах Могилевской губ. (500 тыс. руб.).

Таков последний фон белорусской торговли. Приведенные только что нами цифры мы не рискнем сравнивать с предшествующей эпохой, но общий колорит торговли настолько бледен, что мы готовы признать понижение темпа торговой жизни к 50-м годам 19 в., даже сравнительно 2-й половины 18 в.