Глава 26. Выходит, я ошибалась

— Мирон?! Какая приятная неожиданность!

— Тысяча извинений, Гермиона. Не в моих привычках вламываться вот так, без приглашения, но я просто хотел убедиться, что ты в порядке. Эти ужасные слухи, знаешь ли…

Вогтэйл и в самом деле выглядел обеспокоенным и даже немного взвинченным: волосы взъерошены, в глазах неподдельная тревога, яркий удлинённый пиджак модного покроя застёгнут явно наспех — некоторые пуговицы пропущены.

— Что же я держу тебя на пороге! — спохватилась Гермиона, отступая назад и давая незваному гостю пройти. — Входи.

— Да я буквально на минуту, — сообщил он, войдя в её маленькую прихожую. — Слушай, ты случайно не знаешь, что всё-таки задумал Босс? Что означает это сегодняшнее интервью? Почему он вдруг отыграл назад всю эту историю? И самое непонятное — я весь день не могу его найти. У меня миллион вопросов…

— Какая жалость, что вы не проявляли подобную пытливость в учёбе, мистер Вогтэйл, — раздался исполненный убийственного презрения голос Снейпа.

Мирон медленно, как во сне, обернулся и оцепенел словно кролик, увидевший удава.

— П-профессор? — на его белом как мел лице застыло выражение вселенского ужаса.

— Кто знает, может быть вам и удалось бы получить хоть раз что-то выше «Отвратительно», будь вы столь же любознательны на моих уроках, — Северус окинул бывшего ученика откровенно брезгливым взглядом и сложил руки на груди.

Гермиона поспешила замять неловкую ситуацию:

— Мирон, я и сама ничего не понимаю. Думаю, Босс просто не озвучил нам с тобой все свои планы.

Молодой человек оторвал наконец ошеломлённый взгляд от Снейпа и уставился на Грейнджер так, словно видел её впервые в жизни:

— Я… да… в-возможно…

— Ваша минута закончилась, — подсказал ему Северус с обманчиво шелковистыми нотками в голосе. — Надеюсь, и вопросы к мисс Грейнджер тоже. Но, может, у вас возникли вопросы ко мне?

При виде характерно изогнутой снейповской брови Мирон отшатнулся, по его лицу пробежала судорога, и он, с трудом совладав с собой, едва кивнул хозяйке и выскочил за дверь.

— Северус, ну зачем? — во взгляде и интонациях Гермионы явно читался укор.

— Даже не начинай, — мягко остановил её Снейп, тут же привлекая к себе. — Я никогда не смогу относиться к этому безмозглому клоуну иначе. Откуда он знает, где ты живёшь? Он бывал у тебя раньше?

— Нет, но ему мог сказать мой адрес Корн — стилист их группы, — пожала плечами она, прильнув к нему ещё сильнее. В его объятиях было так уютно и спокойно, что не хотелось не то чтобы спорить, но и разговаривать вообще.

— Столько посторонних людей знают твой адрес, — нахмурился он. — Это небезопасно. Ты иногда делаешь какие-то совершенно нелогичные вещи, — его приглушённый, вкрадчивый шёпот сразу же запустил мурашки по её коже. — Как трудно понять вас, женщины…

— «Женщины созданы для того, чтобы их любить, а не для того, чтобы их понимать», — еле слышно процитировала она Оскара Уайльда.

 

* * *

За окном давно стемнело. Настенные часы продолжали как ни в чём не бывало отсчитывать минуту за минутой — начало десятого. В маленькой уютной кухне пахло мясным пирогом, свежесваренным кофе, корицей и ванилью.

Ни дать ни взять — идиллия.

Но нервное напряжение, возникшее между сидящими друг напротив друга мужчиной и женщиной, было настолько осязаемым и всеобъемлющим, что, казалось, оно вот-вот проявится, станет видимым и заискрит, словно магия, которая рождалась от их взглядов и прикосновений.

Гермиона во все глаза смотрела на Северуса, не дыша, и никак не могла поверить услышанному. Как такое возможно? Да кто угодно может поступиться своими принципами, но не он…

— Ты сделаешь это? — нервно сглотнула она.

— Я же сказал — тебе не придётся выбирать.

— Но ведь для тебя это означает полностью изменить свою жизнь…

— Я готов, — Северус говорил с такой уверенностью, что не оставалось никаких сомнений — назад пути уже нет. — Потому что миссия Гермионы Грейнджер — менять этот мир к лучшему, это же очевидно. И, если ты решила работать во благо школьного образования, то твоё место в Хогвартсе, а не в министерстве. А я не смогу остаться сторонним наблюдателем и видеться с тобой урывками, время от времени. Я уже говорил тебе — я слишком долго ждал тебя.

Чувствуя, как подступают предательские слёзы, Гермиона опустила голову.

Он сделает это.

Из-за неё.

Ради неё.

Для неё.

Во всём теле вдруг появилась неимоверная лёгкость. И это даже не облегчение, не камень с души. Это какое-то абсолютно новое ощущение — просто довериться мужчине. Просто довериться и откуда-то точно знать, что так и должно быть, что это правильно.

Что так, оказывается, бывает.

И она могла бы прожить целую жизнь и не узнать, что это возможно. Что мужчина, берущий на себя ответственность и принимающий важные решения — это не глупые фантазии бездарных писак, продающих тонны своих романов именно благодаря слишком идеальным персонажам, обладающим полным набором сверхкачеств.

Так, оказывается, бывает. Хотя Северус вовсе не идеален, как герой маггловского бульварного чтива. Он…

— Минерву и Кингсли я беру на себя, — негромко продолжил Снейп. — Завтра же утром я решу все организационные вопросы. Но есть одно «но», — он вернул её с небес на землю.

Гермиона вскинула голову, смотря на него во все глаза. Что бы он ни сказал сейчас, вряд ли это сможет поразить её так же сильно, как сказанное им пару минут назад.

Ну и денёк…

А Северус тем временем пытался справиться с волнением, но оно всё равно проявлялось хрипотцой в голосе, нервными движениями пальцев, крепко сжимающих пустую чашку, выступившими на лбу капельками пота. Его бледные щеки немного порозовели, и, когда он поставил наконец несчастную чашку на блюдце и встал из-за стола, она с ужасом увидела, что его пальцы — его тонкие, изящные пальцы гениального зельевара — дрожат.

— Северус, что с тобой? — повинуясь какому-то наитию, она тоже встала и сделала шаг ему навстречу.

Они стояли на расстоянии вытянутой руки и не сводили друг с друга глаз.

— Гермиона, — решительно произнёс он наконец, — Хогвартс, конечно, не цитадель целомудрия, но ты должна понимать, что директор школы может состоять в отношениях с преподавателем только в одном-единственном случае.

Прежде чем до неё дошёл смысл этих слов, Гермиона вдруг осознала, что ноги её больше не держат. В ушах противно зазвенело, перед глазами замелькали мушки и внезапно стало нечем дышать.

Северус подхватил её на руки и бросился из кухни в гостиную. Уложив резко побледневшую Гермиону на диван, он опустился на колено, вглядываясь в широко распахнутые карие глаза с нескрываемой тревогой, и, наколдовав стакан воды, осторожно поднёс его к её губам.

— Выходит, я ошибалась, — заключила она, сделав глоток.

Сложносочинённому выражению лица Снейпа в этот момент могли бы позавидовать все обладатели маггловского «Оскара», вместе взятые.

— Ошибалась в чём? — упавшим голосом спросил он.

— В том, что свои двадцать два встречу в статусе разведённой женщины, помнишь наш разговор? — слабо улыбнулась она. — Статус «невеста» мне нравится куда больше.

 

Глава 27. Экспекто патронум!

Какие только мысли не пронеслись в это мгновение в его голове! А она, оказывается, говорила про статусы.

Как же всё-таки трудно понять женщин!

— Со статусом «невеста» ты распрощаешься совсем скоро, — выдохнул с облегчением Снейп. — В Хогвартс мы приедем уже супругами, иначе никак.

— Северус, я никак не могу избавиться от ощущения, что… — она попробовала сесть, и он помог ей, — что это всё слишком быстро происходит, слишком поспешно.

— А я не могу избавиться от ощущения, что «самая умная ведьма своего поколения» слегка не в себе, — мягко пожурил Северус, сел рядом и обнял её. — То, что между нами… Это не требует слов. Люди могут обманывать друг друга словами, но они не могут лгать чувствами, понимаешь?

— Но брак, Северус… Это же так серьёзно. Неужели ты готов вот так запросто изменить свою жизнь?

Снейп ответил не сразу. Этот вопрос он и сам задавал себе в последние дни слишком часто, но никаких сомнений в том, что он делает, не было:

— Ты, конечно, поставила передо мной сложную, но выполнимую задачу, и я справлюсь, не сомневайся.

— Я и не сомневаюсь, — сдалась она. — Завтра будет насыщенный день. Пойдём спать.

 

* * *

— Зачастила я к вам, однако, — Розмерта уселась на стул и с удовольствием вытянула ноги. — Да ничего не поделаешь — важные вопросы решаем. Как всё прошло, Минерва?

Её звучный голос отдавался эхом в Больничном крыле, где сегодня вечером было непривычно пусто: почти все кровати были застелены, за исключением двух, занятых перебинтованными школьниками.

— Даже лучше, чем я ожидала, — МакГонагалл явно была довольна собой. — Ты оказалась права, Розмерта — готов Северус. Глаз с неё не сводил, ловил каждое слово, каждый жест. Если бы не видела сама, ни за что не поверила бы.

— Думаешь, всё получится? — с надеждой спросила Помфри.

— Уверена. Я открытым текстом сказала ему, что мы на него больше не рассчитываем, и я не собираюсь больше его уговаривать, а вот Грейнджер, напротив, ожидаем с нетерпением и возлагаем на неё большие надежды. Видели бы вы лицо Северуса! Так что всё понятно. Как же ты всё правильно рассчитала, Розмерта!

— Да что бы мы вообще делали без Розмерты? — восхищённо воскликнула Поппи.

— Делов-то! — отмахнулась трактирщица. — Гермиона согласится, а одну он её сюда не отпустит. Мужчины — собственники, и Северус не исключение. Так что всё срастётся даже раньше, чем я говорила. Жди их обоих уже на этой неделе. А что же ты этой вашей мисс Стоун наплела?

— Да ничего особенного. Она попросила ещё неделю отпуска и клятвенно заверила, что этого времени ей хватит, чтобы уладить все свои дела. Я сказала ей, что она может не торопиться.

— Но ведь она решит свои вопросы и рано или поздно вернётся, и что тогда? — забеспокоилась целительница.

— Почему-то мне кажется, что она не вернётся, — поджала губы МакГонагалл. — А если и придёт, то всё — место занято. Хотя, посмотрим. Может, и возьму её обратно, а Гермиону попрошу помочь мне с трансфигурацией. Хотя бы с младшими курсами.

— Ты особо-то не планируй, — остановила её Розмерта. — Ещё неизвестно, что через несколько месяцев будет. Дело-то молодое.

Минерва понимающе улыбнулась, а Поппи вдруг зашмыгала носом, приложив платочек к глазам:

— Даже не верится, — всхлипнула она. — Вот как увидела его тридцать лет назад, волчонка, вечно голодного, оборванного, растрёпанного, так с тех пор и болит за него сердце, как за родного. Неужели будет мне счастье на старости лет?

— Не тебе, а нам с тобой, — дрогнувшим голосом сказала Минерва, пряча глаза. — Я эти три года, что её не было, каждый день молилась, чтобы она вернулась. Ты пинетки-то вяжи, Поппи. Может, и правда, будет нам с тобой маленькое кудрявое и черноглазое счастье?

 

* * *

Гермиона уснула практически моментально, устроившись у Северуса под боком, а он ещё долго лежал без сна, слушая её ровное дыхание и думая о том, что она была права: всё стремительно изменилось в его жизни. Но — удивительное дело — все эти перемены, и нынешние, и грядущие, были желанными и осознанными. Это были какие-то совершенно новые для него ощущения, переживания, и во всем этом был даже некий вызов самому себе, прежнему.

И уверенность в том, что он всё делает правильно.

А ведь ещё совсем недавно он был абсолютно точно уверен в том, что никого никогда не сможет впустить в свою жизнь; что отношения, брак, семья — не для него; что назад, в Хогвартс, пути нет.

И вот, пожалуйста. Впервые в жизни он пытается уснуть в чужой постели — с женщиной, которой только что сделал предложение, и ради которой собирается вернуться к директорству.

Всё перевернулось с ног на голову в его только что устроенной и продуманной жизни.

Вот уж действительно — никогда не говори «никогда».

 

* * *

— И снова эта довольная физиономия, Грейнджер, — вместо приветствия прогремела Симмонс. — Что же он с тобой делает, а?

— Кто конкретно тебя интересует? — невинно спросила Гермиона, раскладывая бумаги на столе.

— А у тебя их несколько, что ли? — съязвила Альтерн. — Хотя, чему тут удивляться? Знаешь, даже интересно — остался ли в этой стране хоть кто-то, не очарованный тобой. Ты вообще высыпаешься с такой бурной личной жизнью?

— Когда-нибудь я напишу мемуары и всё подробно опишу — с кем, где, как и сколько раз, — пообещала Гермиона. — Клянусь, первые два экземпляра я торжественно вручу вам. С автографом.

— Дождёшься от тебя, как же. Тут вот снова о тебе, — Симмонс потрясла свежим «Пророком». — Полгазеты поздравлений. Странно, что день рождения Героини до сих пор не сделали выходным. Надо бы Кингсли намекнуть. Так ты сегодня угощаешь или как?

Гермиона лишь закатила глаза. В другой раз она бы продолжила эту беззлобную пикировку, но не сегодня. Потому что сегодня Северус подарил ей восхитительное, полное нежности утро и роскошный завтрак в постель. А затем поспешил в Хогвартс, чтобы успеть перехватить МакГонагалл до начала занятий.

— Так мы будем отмечать, Грейнджер? — нависла над ней Альтерн, но ответить Гермиона не успела, потому что дверь распахнулась, и в кабинет вошёл сияющий Поттер с огромным букетом роз.

 

* * *

МакГонагалл впервые за долгое время отлично выспалась и проснулась не просто в превосходном расположении духа, но и с предчувствием, что грядущий день принесёт ей исключительно хорошие новости. Приведя себя в порядок, она перешла из личных покоев в кабинет и… замерла то ли от ужаса, то ли от восторга.

— Северус?! Но как?! Как ты вошёл?

Снейп как ни в чём не бывало сидел в одном из кресел у стены, закинув ногу на ногу:

— Замок подчиняется мне, и в этом нет ничего удивительного. Он всё ещё воспринимает меня как директора.

МакГонагалл мгновенно вернула самообладание и теперь всячески пыталась скрыть ликование, но не могла. Нет, она, конечно, ждала Снейпа, но не предполагала, что он придёт так скоро. Надо же, Розмерта снова оказалась права!

Глядя на её довольное лицо и лучащиеся счастьем глаза, Снейп и сам изобразил некое подобие улыбки:

— Прежде, чем мы приступим к цели моего визита, позволь выразить восхищение твоим талантом драматической актрисы, Минерва. Ты была великолепна, я почти поверил. И, кстати, почём нынче «Забастовочные завтраки Уизли»? Или это были «Кровопролитные конфеты»? Впрочем, неважно. Главное, эффективно. И очень по-слизерински. Просто браво!

МакГонагалл даже и не думала отрицать что-либо. Она по-прежнему счастливо улыбалась и смотрела на него хитрым и даже немного озорным взглядом.

— А теперь о главном, — Северус встал, поправил сюртук и вскинул голову. — Я принял решение вернуться в Хогвартс в качестве директора, а мисс Грейнджер — в качестве преподавателя маггловедения и в статусе моей законной супруги.

Вот теперь МакГонагалл удивилась по-настоящему:

— Уже?! Когда это вы успели, Северус?

— Мы уладим все формальности сегодня-завтра, — совершенно спокойно пояснил он. — Так что в конце недели жди нас.

Минерва не сводила с него глаз и, казалось, не верила собственным ушам.

— Северус, если не хочешь, не отвечай, — она подошла к нему и сцепила руки перед собой. — Это, в конце концов, твоё личное дело, но я ведь столько упрашивала тебя…

— Я делаю это не только ради Гермионы, Минерва, но и потому, что сам этого хочу, — не задумываясь, ответил он. — Но, если бы не она, я бы ни за что не вернулся.

Она сдержанно улыбнулась и с необычайной теплотой посмотрела на него:

— Вы оба настрадались, Северус. Пожалуйста, позволь себе наконец быть счастливым. И подари это счастье ей. Она ведь лучшая, и ты это знаешь. И как же я рада, что вы нашли друг друга!

Теперь уже изумился он — ещё ни разу за тридцать лет знакомства ему не доводилось видеть «железную леди» Хогвартса растрогавшейся. Она поспешно опустила голову, но Снейп готов был поклясться — в её глазах блестели слёзы.

— Пройдёт ещё несколько лет, и мы, старики, уйдём: я, Гораций, Филиус, Помона. Но мы должны знать, что это важное дело продолжат наши достойные ученики. Теперь я уверена — Хогвартс в надёжных руках. Спасибо, Северус.

 

* * *

— Мне так много нужно рассказать вам с Джинни, — счастливо выдохнула именинница, оторвавшись наконец от самого близкого друга. — Вы же придёте сегодня?

Но ответить Гарри не успел.

— Вы весьма кстати, мистер Поттер, — раздался вдруг сочный, бархатистый баритон, и все как по команде повернули головы к двери.

— Я очень рассчитываю, что вы с мисс Уизли окажете нам с Гермионой честь и согласитесь стать свидетелями на нашем бракосочетании, мистер Поттер, — проникновенно произнёс Северус, не отказывая себе в удовольствии наблюдать за весьма живописной реакцией Гарри и совершенно остолбеневшими Симмонс и Альтерн. — Мистер Шеклболт только что согласился лично провести церемонию завтра в полдень.

Оцепеневший Гарри не нашёл в себе силы даже кивнуть, а Снейп, снова оглядев присутствующих цепким взглядом, остановился на Гермионе и неожиданно для всех улыбнулся, чем вызвал ещё большую оторопь у девушек:

— Дорогая, у нас много дел. Думаю, тебе пора собирать вещи. Я подожду в коридоре.

С этими словами он вышел из кабинета, а Гермиона под пристальными взглядами потерявших дар речи коллег принялась собирать свитки и книги со стола и укладывать их с помощью уменьшающих заклинаний в свою сумочку.

Гарри ещё несколько секунд осмысливал всё услышанное, а затем бросился вслед за Снейпом.

Северус обнаружился в нескольких метрах от кабинета. Он стоял с совершенно непроницаемым лицом у стены и, как только Гарри подошёл к нему, нахмурился:

— У вас возникли какие-то вопросы, мистер Поттер? — его тон не предвещал ничего хорошего, но Гарри было плевать.

— Да, сэр, — он был крайне взволнован, но старался держать себя в руках. — Гермиона — особенный для меня человек, и мне нужно знать, что с ней всё будет хорошо.

— Вы что, требуете от меня каких-то гарантий? — не понял Северус. — Вы? От меня?

Но Гарри уже было не остановить:

— Именно так, сэр, — за видимым спокойствием скрывался самый настоящий клокочущий вулкан, и Северус, к своему удивлению, безошибочно «считал» это состояние своего визави. — Я уже допустил непоправимую ошибку, и на этот раз должен точно знать, что она будет счастлива, любима и защищена.

Северус, не говоря ни слова, достал палочку, и Гарри тут же выхватил свою.

— Значит, вы хотите гарантий? — вполголоса уточнил Снейп, продолжая буравить Поттера взглядом. — Что же, смотрите.

Не обращая ни малейшего внимания на снующих по коридору министерских сотрудников, Северус эффектно взмахнул волшебной палочкой:

— Экспекто патронум!

В ту же секунду из его палочки вырвалось серебристое облачко, мгновенно трансформировавшееся, к полнейшему ступору Гарри, вовсе не в лань, а в небольшую пушистую выдру, задорно проскакавшую по стенам и потолку и тут же растворившуюся в воздухе.

Вдоволь насладившись выражением лица молодого человека, Северус вкрадчиво поинтересовался:

— У вас ещё остались ко мне вопросы, мистер Поттер?

Но тот не ответил, заворожённо смотря куда-то мимо Снейпа. Северус обернулся и увидел совершенно потрясённую Гермиону. Он тут же бросился к ней и взял её за руки.

— Северус, — прошептала она, смотря на него во все глаза, — но ведь это же…

— Да, — он прижал её к себе, по-прежнему ни на кого не обращая внимания. — Мой патронус изменился, и ты, конечно, понимаешь, что это означает. Или ты хочешь, чтобы я произнёс это вслух?

— Хочу, — еле слышно прошелестела она.

— Я люблю тебя, — просто сказал он, поражаясь той лёгкости, с которой эти слова сорвались с его языка.

Он снова гипнотизирующе вгляделся в её широко распахнутые глаза и, торжествующе улыбнувшись, довольно промурлыкал ей на ушко:

— Дела подождут. Мы немедленно отправляемся домой. Мне очень нравится ход твоих мыслей.

 

Глава 28. Месяц спустя

— Вот, значит… принимай, хозяйка, — довольно улыбнулся Хагрид, вытряхивая мешок с тыквами на самый большой стол в «Трёх Мётлах», за который легко могли сесть одновременно человек двадцать, а то и больше. — Сладкие, сочные. Я тебе самых лучших принёс. Только это… не рано ли ты готовиться начала? До праздника-то, считай, ещё полторы недели.

Розмерта озадаченно смотрела на внушительную гору живописно рассыпавшихся по столешнице отборнейших тыкв, словно не веря, что всё это огненно-рыжее великолепие теперь целиком и полностью в её распоряжении.

— Ну спасибо, Хагрид, одарил так одарил. И ничего не рано, в самый раз. Те, что помельче, на гирлянды пойдут. Большие выставлю на подоконники — пусть народ любуется, праздник как-никак. Ну, а средние — в готовку, конечно.

— В готовку… — протянул Хагрид с мечтательной улыбкой. — Как же я люблю твою печёную картошку с тыквой! А ещё запеканку…

— И картошку с тыквой, и запеканку, и пироги, и даже тыквенные конфеты — вон сколько всего наготовить можно. Уже с понедельника у меня будет праздничное меню, так что заходи. Я тебе всегда рада, ты знаешь.

— Ну вот и славно, — кивнул лесничий. — Пошёл я, а то дел ещё…

— Да куда ты собрался так скоро? Постой! — встрепенулась хозяйка и потянулась за бочонком своей фирменной медовухи. Ловким движением откупорив его, она тут же наполнила огромный кубок, больше похожий на вазу, и сделала приглашающий жест:

— Давай-ка выпьем, а дела подождут. Успеется.

Великан неопределённо крякнул, завис на несколько секунд и всё же затопал к барной стойке, случайно опрокинув по ходу несколько столов со стульями.

— Заодно расскажешь, что там у вас да как, — Розмерта плеснула медовухи и себе, но на самое донышко стакана, — а то Минерва ко мне с тех пор только раз забегала, да и то на пару минут, а сама я к вам не ходок теперь. Нарвусь ещё на Северуса — оно мне надо?

 

* * *

Северус никак не мог отделаться от до боли знакомого ощущения, что всё время находится под прицелом. Хотя какое там ощущение — он прекрасно знал, что за каждым его шагом в замке наблюдают хитрые голубые глаза за очками-половинками, и не только они. Портреты директоров Хогвартса — все до единого — регулярно предпринимали попытки заговорить с ним, но Снейп ограничивался лишь вежливым кивком и одним только взглядом давал понять, что не намерен вступать ни в какие диалоги со своими предшественниками — наелся на всю оставшуюся жизнь, хватит.

Он отложил пергамент, перо и встал, чтобы немного размять затёкшую спину. В светлом и просторном кабинете стояла удивительная тишина, ни один звук не проникал сюда извне, и работать здесь было настоящим удовольствием.

Своё второе пришествие в этот кабинет Снейп не планировал. Более того, был абсолютно уверен, что этого не будет. Никогда. Но жизнь снова щёлкнула его по носу, приземлив и дав понять, что он — обычный мужчина с обычными, вполне объяснимыми, естественными потребностями, не сумевший устоять перед красивой, молодой и умной женщиной, по иронии судьбы так раздражавшей его некогда.

Ирония судьбы… Нет, не ирония. Это подарок судьбы, о котором он и мечтать не смел. Лучшее, что с ним могло произойти. И никто — кроме Трелони, конечно — не знает, что будет дальше, но то, что с ним происходит сейчас — самый ценный подарок за всю его жизнь.

Сегодня ровно месяц их браку. Саму церемонию Северус особо не запомнил — она длилась всего около двадцати минут, и всё это время он не отрывал взгляд от удивительной женщины, менее чем за неделю полностью перевернувшей его жизнь и сделавшей его во многом совершенно другим человеком. Ни шокированная Уизли, ни напряжённый Поттер, ни потрясённый Шеклболт его вообще не интересовали — он видел только Гермиону и чувствовал её волнение и радость, абсолютно созвучные тому, что переполняло его самого в эти торжественные минуты. Нехитрый магический ритуал, обмен кольцами, целомудренный поцелуй, шампанское, поздравления. Вылазка в маггловский Лондон — так захотела Гермиона. Прогулка по её любимым местам, столик на двоих в уютном ресторанчике. И незабываемая первая ночь в статусе супругов, настоящий фейерверк соединяющей их отныне магии, искрящейся и звенящей внутри и вокруг них.

А уже следующим вечером они прибыли в Хогвартс. Восторг Минервы и Поппи, радость Филиуса, Горация, Помоны и остальных, за исключением Трелони, на лице которой читалось то ли недоумение, то ли возмущение, а, скорее, и то, и другое.

Месяц пролетел стремительно, и Северус видел, насколько тяжёлым оказалось для Гермионы это время. Старшекурсники, особенно слизеринцы, ожидаемо отказывались видеть в ней преподавателя и позволяли себе слишком многое на её уроках. Он знал это, но принципиально не вмешивался, да она бы и не позволила ему это сделать. В конце концов, через это проходят все, и у неё, конечно, всё получится.

Часы пробили полдень. Скоро обед. А значит, она снова войдёт в Большой Зал и, отыскав его глазами, сдержанно улыбнётся и степенно прошествует к своему месту за преподавательским столом. Во время завтраков, обедов и ужинов все взгляды, как правило, прикованы к ним — любопытные, насмешливые и даже осуждающие, зато после ужина вдали от посторонних глаз можно наконец расслабиться, и эти драгоценные часы принадлежат исключительно им: спокойные, уютные вечера в роскошных директорских апартаментах и страстные, жаркие ночи.

Подарок судьбы, которого не ожидал ни он, ни она.

 

* * *

— Что и говорить, Розмерта, не ожидал такого никто, — Хагрид вдруг нахмурился и покачал головой. — Что Снейп вернулся, это ещё ладно, это я ещё могу понять. А вот то, что они с Гермионой… — он залпом осушил кубок и снова покачал головой. — Странно это, вот что я скажу.

— И ничего не странно, — возразила трактирщица, тут же наливая ему ещё. — Что с того, что Гермиона его бывшая ученица? Попробуй-ка найти в этой стране молодую ведьму, которую он не учил.

— Так в том-то и дело, что молода она для него. Слишком молода, Розмерта. Я ж её вот такусенькой помню, крошкой совсем…

— И я помню. И её помню, и его. Грейнджер всегда с Поттером и Уизли была, никаких подружек, девчонок, только с ними. А Северус всегда один заходил и всё зыркал по сторонам, потому что с Поттером-старшим и Блэком надо было держать ухо востро. Да что там, — вздохнула она, — как вчера всё было. Время летит…

Она пригубила медовухи, снова вздохнула и тихо произнесла:

— Так бывает: встретились спустя годы, пригляделись друг к другу, ну и чего тянуть-то? Будет им счастье, Хагрид, точно тебе говорю. Я в людях не ошибаюсь, ты меня знаешь.

— Я ж это… разве против? — прогудел тот, опустив голову. — Лишь бы её всё устраивало…

— Вот и выпьем за это, — подняла стакан Розмерта.

Дождавшись, пока лесничий опрокинет очередную порцию выпивки, она подалась вперёд и нетерпеливо спросила:

— Так что нового в Хогвартсе, Хагрид?

 

* * *

Брезгливо отодвинув от себя пергамент с вопросами, хорошенькая блондинка смерила презрительным взглядом нового профессора маггловедения и прошептала соседке по парте:

— Думаешь, у неё с Мироном ничего не было?

— В «Пророке» же писали — просто друзья. И потом — она сразу после того скандала за Снейпа выскочила.

— А может, они поссорились, и она это назло Мирону?

— С ума сошла? Да где она и где Мирон?

— А Снейп ей, можно подумать, пара!

— Мисс Коллинз, мисс Фрай, в чём дело? — Гермиона вопросительно посмотрела на семикурсниц-слизеринок, чуть ли не в открытую обсуждавших её личную жизнь прямо у неё под носом. — Вы уже закончили тест?

— Прошу прощения, профессор, — поднялась с места блондинка и вызывающе вскинула голову, — но я не совсем понимаю, почему мы должны знать всех этих маггловских художников и запоминать названия их картин? Зачем нам всё это?

— Вас никто не принуждает посещать уроки маггловедения, мисс Коллинз, — с олимпийским спокойствием ответила Гермиона. — Но если вы всё же снисходите до них, извольте делать то, что требуется.

— Но, профессор, я и в самом деле не понимаю, зачем мне, чистокровной ведьме, все эти да Винчи и Джоконды?

Гермиона внимательно оглядела класс и всё так же невозмутимо отчеканила:

— Всех тех, кто так же, как и мисс Коллинз, не понимает, зачем в Хогвартсе существует маггловедение, жду завтра после занятий. Будем разбираться, дискутировать, спорить. А сейчас возвращаемся к тесту. Мисс Коллинз, можете сесть.

 

* * *

Кое-какой информацией о том, что нынче происходит в Хогвартсе, Розмерта, конечно, обладала, но ей, ясное дело, хотелось большего. К счастью, Хагрид благодаря медовухе оказался настолько словоохотлив, что уже через полчаса она в мельчайших подробностях знала, что происходило в замке с момента возвращения Снейпа в директорское кресло.

Как и предполагала Розмерта, новоявленную чету Снейпов встретили очень радушно, и Минерва в тот же вечер устроила роскошный торжественный ужин, во время которого, не скрывая радости, представила студентам нового директора и нового профессора маггловедения. И Северус, и Гермиона, по словам Хагрида, были очень тронуты тёплым приёмом со стороны коллег. А вот студенты отреагировали сдержанно — старшекурсники прекрасно помнили Снейпа и были, мягко говоря, не в восторге от его возвращения, ну а те, кто помладше, затравленно смотрели на нового директора, не ожидая от столь сурового человека ничего хорошего.

А на следующий день грянул скандал. После занятий Северус собрал преподавательский состав и объявил, что со следующего года Хогвартс ждут большие перемены согласно масштабной реформе, которую готовит министерство с подачи новоиспечённой миссис Снейп, и в первую очередь это коснётся прорицаний. Не успел Северус договорить, как Трелони вскочила со стула и завизжала, что «ничего другого от этой сухой и бесчувственной Грейнджер она и не ожидала, и что это просто безнравственно и аморально для директора Хогвартса идти на поводу у своей узколобой жёнушки». Минерва быстро осадила разбушевавшуюся прорицательницу и в качестве утешения заявила, что она, Сибилла, всё же сможет остаться в школе и вести, скажем так, что-то вроде факультатива. Но Трелони, демонически расхохотавшись, закуталась плотнее в свою шаль и заявила, что не нуждается в этих жалких подачках и покинет Хогвартс немедленно. После чего удалилась, «одарив» напоследок Гермиону и Северуса уничтожающим взглядом и туманно намекнув, что их скоропалительный брак, само собой, обречён.

Так прорицания исчезли из школьной программы даже раньше намеченного срока, и, посоветовавшись с министром, МакГонагалл распределила высвободившиеся часы между другими предметами.

Что касается Снейпа, то первым делом он вместе с Флитвиком обновил защиту замка и его окрестностей и полностью поддержал революционную идею Горация переселить слизеринцев из вечно затапливаемых и мрачных подземелий куда-нибудь повыше. По соседству с хаффлпаффцами пустовало несколько классов, которые решено было превратить в спальни и общую гостиную «змеёнышей».

Впрочем, Розмерта уже знала об этом от МакГонагалл. Столь радикальные перемены были крайне негативно восприняты портретами директоров, и особенно, по словам Минервы, возмущался Финеас Найджелус Блэк, выкрикивавший в адрес Снейпа ругательства похлеще Вальбурги, но Северус тут же пригвоздил его своим фирменным взглядом, а характерно изогнутая бровь окончательно лишила разбушевавшиеся портреты всяческой охоты продолжать скандалить.

И, конечно, Хагрид рассказал Розмерте о Гермионе, которую МакГонагалл сразу же загрузила по полной, и которой пришлось с первых же дней проявить характер и волю, чтобы добиться дисциплины на своих уроках. Текущая программа Гермионе категорически не нравилась, и Кингсли разрешил ей вносить в неё изменения по своему усмотрению, что вызвало неоднозначную реакцию студентов, особенно старшекурсников, и даже их родителей.

Всё это, безусловно, было очень интересно, но Розмерту больше интересовали подробности несколько иного толка. Минерва во время своего краткого визита в «Три Метлы» шепнула ей, что у Северуса и Гермионы, кажется, и вправду всё хорошо, и Розмерте было приятно, что в этом есть и её заслуга.

Северус и не подозревал, насколько оказался близок к истине, когда назвал её свахой. На счету Розмерты действительно было несколько счастливых семей, образованных при её непосредственном участии — она и в самом деле обладала редким даром соединять людей, а вот саму себя в роли жены никогда не видела и на все предложения руки и сердца отвечала отказом — слишком дорожила личной свободой и независимостью. Хотя с возрастом ей стало казаться, что в этой своей убеждённости она, пожалуй, зашла слишком далеко.

Взмахнув палочкой, ведьма принялась сортировать тыквы, усиленно прогоняя мысль о том, что в погоне за устройством чужого счастья, возможно, проворонила своё собственное.

 

Глава 29. В шаге от мечты

Квиддичные пробы на этот раз обошлись без особых происшествий и травм, за исключением пары ушибов и небольших растяжений. Убедившись, что пострадавшим ничто не угрожает, декан Гриффиндора прямо тут же, в Больничном крыле, произнесла краткую вдохновляющую речь для новых членов команды красно-золотых:

— Как вы уже знаете, в этом году у нас очень сильные соперники, но кубок должен быть наш, и это даже не обсуждается, — безапелляционно заявила МакГонагалл и подошла к новому гриффиндорскому ловцу Энтони Вуду. — Добро пожаловать в команду, мистер Вуд. Ваш брат был отличным вратарём и капитаном, а у вас я вижу задатки прекрасного ловца. Во всяком случае, то, что вы продемонстрировали на отборе, было весьма впечатляюще, и скажу честно — ваша манера игры напомнила мне Гарри Поттера.

Третьекурсник Вуд вытянулся в струну и вытаращил глаза на своего декана, словно не веря тому, что услышал:

— Того самого? Того самого Гарри Поттера?!

— Именно, мистер Вуд. Гарри Поттер был принят в команду в обход всех правил, будучи первокурсником, но поверьте — это того стоило. Ловцом он был превосходным. И у вас, как мне кажется, тоже есть все шансы вписать своё имя в славную историю гриффиндорской команды по квиддичу. Но это потребует от вас полной самоотдачи и готовности постоянно совершенствоваться.

— Я понимаю, профессор! — восторженно закивал мальчишка, не верящий, что его сравнили с самим Поттером. — Я сделаю всё возможное! А можно ли… можно ли нам как-нибудь пригласить мистера Поттера на тренировку? Может, он устроит нам мастер-класс? Если это возможно, конечно…

Не раздумывая ни секунды, Минерва уверенно кивнула:

— Неплохая идея, кстати. Я что-нибудь придумаю.

Обрадованные и окрылённые, гриффиндорцы устремились к выходу, а Минерва, пребывая в отменном настроении, опустилась на стул и приняла из рук школьной целительницы чашку чая.

— Давно не видела тебя такой довольной, Минерва. Ты просто сияешь!

— Ну, положим, до Северуса мне далеко, — многозначительно посмотрела на собеседницу МакГонагалл. — Вот уж кто действительно светится, хоть и всячески пытается это скрыть.

— А вот Гермиона что-то погрустнела, — заметила Помфри. — Как ты думаешь, у них и в самом деле всё хорошо?

 

* * *

— Всё хорошо, Джинни, — устало улыбнулась Гермиона. — Я не расстроена. Просто преподавать оказалось не так легко, как я думала. С младшими курсами ещё более-менее, а вот старшие… Слизеринцы чуть ли не в открытую игнорировали сегодня тест, представляешь?

— Ничего себе! — возмутилась Джинни, высовывая голову из камина. — И ты всё это терпишь?

— А что тебя так удивляет? Нынешние семикурсники — это те самые первоклашки, которых мы с Роном на пятом курсе опекали как старосты. Но мы, конечно, опекали своих, а слизеринцев — Малфой с Паркинсон, хотя Малфой, насколько я помню, всячески увиливал. Только представь, что этим детям вбивалось в голову. Они же застали и Амбридж, и Кэрроу, и прежние уроки маггловедения. Им трудно понять, что прошли в<