Основные положения землепользования

Одним из самых явных отражений демографической эво­люции стала история основных положений эксплуатации земли, которые будут намечены здесь. В IV в. зарождающаяся Византий­ская империя стала свидетельницей разделения крупных рим­ских владений: например, египетских, которые состояли из мел­ких, раздробленных кусочков (подобные участки археологи обнаружили на севере Сирии), управляемых крестьянской общи­ной, где самый крупный собственник владел не более одной ше­стой участка. Кажется, что главенствовал мелкий собственник. В следующем веке ситуация немного изменилась и привела в бо­гатых регионах с монокультурами, например с оливой, к «ослаб­лению крупных собственников» (Г. Чаленко). Впрочем, крупные владения все больше переходили в разряд привилегированных или не облагаемых налогом земель. Держателями земли в редких случаях были разбогатевшие крестьяне, чаще всего земля при­надлежала приходу, чиновникам и особенно епископатам, кото­рые в это время становились самыми богатыми земельными соб­ственниками на всем побережье Средиземного моря, обладали административной и судебной властью.

Управление крупными земельными владениями и их тесное взаимодействие с государственной администрацией проявляет­ся на протяжении всего VI в. В качестве примера можно взять сицилийскую модель. Земля — поля пшеницы — находилась в руках нескольких земельных собственников: государства, рим­ской, равеннской, миланской церквей и богатых землевладель­цев, например римлянки Рустесиании, проживавшей в Констан­тинополе, где она выдала свою дочь замуж за Апиона III — члена одной из самых богатых семей Египта. Государственные земли управлялись главными арендаторами, прокураторами, земли Ру­стесиании — интендантами, vicedomini, земли папы, носившие название «наследие святого Петра», — священниками. Земля была в пользовании непосредственно арендаторов земли, кото­рые заключали долгосрочный арендный договор, и свободных колонов. Последние объединялись в крестьянские организа­ции — вид сельскохозяйственных объединений, которые несли ответственность за доходность налогового округа, ими управлял conductores. С рабов, вольноотпущенных или колонов субподряд­чики собственников взимали натурой или деньгами налог, состав­лявший примерно более половины всех повинностей, а также плату за аренду и дополнительные поборы и барщину. Колон, привязанный к земле, мог обладать собственным именем и, за­платив необходимый налог (от одной до четырех номисм), про­давать оставшуюся продукцию по той цене, которая ему нрави­лась. Он был военнообязанным. Другая категория колонов — адекриптиции, полурабы, зарегистрированные под именем сво­их хозяев и платившие налоги им. Земля также использовалась посредством рабов. Крупный собственник следил за состоянием своих владений и разделял проданные или дарованные земли и управляющих землей, которым он давал участки. Протяжен­ность владений зависела от региона: можно сказать, что владе­ния на Сицилии или в Африке, приносившие доход от 500 до 1650 номисм в год, были куда больше владений в Италии. Внизу этой шкалы можно, без сомнения, поместить владельцев зем­ли, подобных монастырю в Лилибейе на восточном побережье Сицилии, который располагал тремя молодыми рабами, пятью подростками, тремя парами быков, четырьмя баранами, десятью кобылами, десятью коровами и четырьмя виноградниками — все это давало доход в 14 номисм в год. Другая крайность — это го­довые доходы сицилийских владений «наследия святого Петра», достигавшие 330 тысяч номисм, или равеннской церкви, прино­сившей каждый год в столицу экзархата 50тысяч модиев зерна для обеспечения города, также другие злаки, овощи и 31 тысячу номисм, из которых 15 тысяч отправлялись в качестве налога в Константинополь. Церковь, как, впрочем, по всей империи, уча­ствовала во взимании налогов в качестве «дома» (oikos по-гре­чески, domus по-латински), которому, как и другим, полагалась часть налога с арендаторов (частные лица или организации), по­ступавшая непосредственно ей. Конечная цель владения — взи­мание ренты или продукции с крестьян всей империи, а не уве­личение продукции, которое ей не было нужно. Счетные книги не были настоящей отчетностью, так как служили только для уточнения, если сборщики налогов соблюдали выполнение сво­их обязанностей. Доходы могли быть значительны, но они слу­жили лишь для обеспечения жизни, личных расходов собствен­ника, часто образованного, который жил в крупном городе, для полиции и администрации, для пропаганды и расходов на благо­творительность и участие в играх. Лишь немногие вкладывали деньги в развитие производства, так как его рост не превышал восьми процентов. На востоке Византии, в Египте или Палести­не, VI в. стал периодом постепенных изменений в сельском хо­зяйстве. Монокультура пшеницы была заменена виноградника­ми, выращиванием овощей, производством фуража, в Египте — пальмовых деревьев, текстильных или красильных растений, оливы, например на Сицилии скотоводство, разведение кур, свиней, баранов, быков и лошадей было сокращено. В этот период наблюдается расширение и улучшение системы иррига­ции через водоемы и каналы с многочисленными индивидуаль­ными водозаборами, приспособленными к маленьким клочкам крестьянских угодий, состоявших на востоке от двух до четырех гектаров, малость, достаточная для пропитания крестьянина и его семьи; кажется, что отныне в Византии развивалось садоводство (Ж, Гаску):

Античные формы эксплуатации крупных поместий при помощи рабов и колонов исчезают в VII в., изменение эконо­мических и социальных структур можно объяснить еще именно этой эволюцией. В IX в. картина сельского хозяйства в Визан­тии предстает перед нами в новом свете: она состоит из незави­симых крестьянских деревень и крупных земельных поместий — владений крупной аристократии. Подушный и земельные на­логи с этого момента разделены и охватывают все сельское на­селение, отныне нет экономической разницы между крестьяни­ном, облагаемым налогом и несущим военную службу, и тем, кто не имеет воинских обязанностей. Крестьянин может менять место жительства, поэтому сельское хозяйство вследствие мно­гочисленных миграций всегда обеспечено рабочей силой. Ис­пользование земли осуществлялось в двух формах: большая изолированная ферма, окруженная своею землей, или, что было более распространено, деревня, состоявшая из небольшого ко­личества домов, тесно примыкающих друг к другу, расположен­ных вокруг колодца, каждый из которых имел свой двор и сад с огородом. Структуру жилища определяли источник воды и ка­чество земли. Можно привести в качестве примера несколь­ко скученных деревень с маленькими семейными колодцами, собиравшими дождевую воду, которые снабжали ею жителей и позволяли орошение садов, расположенных вокруг деревни. За пределами этого обжитого центра находились крестьянские наделы. Каждый крестьянский надел состоял из участка, часто огороженного, если речь шла о фруктовом саде или виноград­нике, или открытого, если это была пахотная земля. Пастбище, лес, непригодные для использования или запущенные земли не делились между крестьянами, но могли быть признаны за кем-либо. Главным занятием крестьян в Византии была обработка своего поля, это был основной источник существования, однако виноградники, сад, пчеловодство немного облегчали их жизнь. Владение скотом и транспортным средством позволяло расши­рить хозяйство. Животные в деревне паслись в общем стаде под присмотром пастуха, которому платили все жители пропорци­онально количеству своего скота. Общими были и водяные или ветряные мельницы. Крестьяне доставали орудия труда и одеж­ду в расположенных неподалеку городах, поскольку в деревне не было ремесленников, обмен облегчал проведение периоди­ческих ярмарок.

Крупная собственность этот период в своем пике раз­вития может быть представлена на примере имущества вдовы Даниелиды, переданного императору во второй половине IX в.: обилие золотых монет, большое количество предметов из се­ребра, золота и бронзы, одежды, рабы, животные, богатства, пре­вышающие любое частное состояние и всего лишь чуть мень­шее, чем у императора. Количество рабов было настолько вели­ко, что после передачи их императору трем тысячам из них была дарована свобода и они были отправлены на поселение в Лангобардию. Эти владения, деньги и рабы были распределены гласно завещанию. И императору [Льву VI], главному наслед­нику, достались восемьдесят поместий в личную собственность». Богатые крестьяне имели великолепные хозяйства, обрабаты­вали обширные земли, которые приносили денежную и нату­ральную прибыль, владели многочисленными стадами, поку­пали или арендовали землю. Бедные (крестьяне, не способные обработать свою землю, уступали ее в краткосрочную или дол­госрочную аренду по системе испольщины, но получали при этом лишь одну десятую прибыли. Зажиточный крестьянин свой прибавочный продукт использовал для расширения своего уча­стка за пределами деревни, и если он обладал достаточными средствами и орудиями труда, то мог даже покинуть деревню, обустроить свой дом за ее пределами и перенести туда свою деятельность. Таким образом, появляются и развиваются за пределами деревни маленькие хозяйства, на которых работает сам владелец (agridia), или крупные хозяйства (proasteria), об­рабатываемые рабами или арендаторами, — и те и другие оста­вались членами деревни и платили свою часть налога. За зем­ли, отошедшие от деревни, налог не полагался, так как они выкупались государством, крупным собственником или пере­давался монастырю или религиозному учреждению монахом или богомольцем.

Ввиду строгого контроля государства над торговлей и про­мышленностью все доходы направлялись на приобретение сель­скохозяйственных поместий. «Власть имущие» (dynatoi) посте­пенно скупали кусочки земли бедняков, как крестьян, так и сол­дат. Византийское государство, чья налоговая система была связана с обороной и с эксплуатацией мелких земельных соб­ственников, при росте регионализма в фемах рисковало стать частным собственником в вопросе налогообложения и форми­рования армии. Императоры X в. принимали все возможные законодательные меры для защиты мелких земельных собствен­ников, ограждая их от процесса концентрации земельных вла­дений: путем права преемственности на землю соседа, запреще­ния возврата купленных земель по более низкой цене после не­урожая 927—928 гг., запрещения покупать «военные наделы» по 2—4 фунта золота, что покрывало расходы на содержание всадника или моряка, путем создания препятствий росту цер­ковных владений, конфискаций, запрещения выплачивать кре­стьянские недоимки более богатым людям. Ничего не помогало. Титулованные особы и крупные чиновники вкладывали резуль­таты бережливой деятельности и незаконных поборов в покуп­ку земель и объединялись между собой против центральной власти. После смерти Василия II (1025 г.) центральная власть заметно ослабла, стало больше возможностей для откупа нало­гов и окончательного становления владений крупных собствен­ников. В XI в. еще остаются свободные крестьяне, но они немно­гочисленны по сравнению с крупными собственниками и зави­симыми от них крестьянами.

С IX по XI в. расширяется пространство сельскохозяйствен­ных работ благодаря захватам; кажется, что экономика основных регионов империи (Азия, Балканы, острова, Италия) достигла некоторого равновесия, самые богатые районы активно развива­ются, но этот рост не сопровождался никаким изменением сель­скохозяйственных структур: эксплуатация даже крупных владе­ний оставалась семейной и непрямой; инвестициями занимались только крупные собственники, которые лишь увеличивали свои владения и покупали придворные титулы, остальные вели при­вычное существование.     
В период борьбы крупных землевладельцев с центральной властью не известны никакие их организации, ни их образ жиз­ни. Впрочем, можно описать владения двоих— Евстафия Воилы в середине XI в. и Андроника Дуки в 1073 г. В своем завещании Воила, протоспафарий, служащий в хрисотриклинии и консул, описывает свои земельные владения, которые он приобрел неда­леко от границы с Передней Азией после того, как покинул Каппадокию, где имел имущество, по причинам, которые он не от­крывает. Недалеко от монастыря Богородицы, построенного на его деньги и им финансируемого, он построил, дом. В его распоряжении были многочисленные сельскохозяйственные общины (Ouzike, Chouspakrati, Korteriou, Kounceria, Isaie), часть Parabounion, некоторое число владений, например Барта, Бузина и Танзутин. Также он содержал монастырь Святой Варвары, где были похо­ронены его мать, жена, молодой сын Роман и где он сам хотел быть похороненным. Его владения состояли из степей, виноград­ников, садов, пахотных земель, ему принадлежали ирригацион­ные каналы, водяные мельницы, около двадцати рабов и множе­ство голов скота. Он подарил монастырю Богородицы большое количество серебряных и золотых священных сосудов, ценных икон, реликвий и дорогой одежды для литургии. Он основал биб­лиотеку, насчитывающую 66 томов: часть из них были книги для богослужения (Ветхий и Новый Завет, Псалтырь, синаксис, Три­одь, kontakaria, heimologia), в том числе и богато украшенное Еван­гелие, остальные — книги по теологии и церковные сочинения (Василий Кесарийский, Иоанн Златоуст, Григорий Назианзин, Епифаний Саламинский, Исидор Пелузский, Иоанн Климак, Ана­стасий Синаит, «Сборник Священного Писания» святого Саввы Антиохийского, Иоанн Дамаскин и др.), поучительные сочине­ния («Божественная молитва» Иоанна Мосха, жизнь святого Симеона Метафраста, деяния мучеников, «Мелисса» Антония, патерикон), собрания законов и церковных канонов, мирские сочинения (грамматика, труды по военной тактике, хроники,
скучные и претенциозные приключения Левкиппы и Клитофона Ахилла Татия, «Критика и толкование снов» Артемидора Эфесского). Ценность имущества Воилы составляет примерно 0 ливров: он платил налоги и сдавал землю в аренду в некото­рых случаях, так как арендатор Танзутин платил ему 80 номисм в год, не считая части продукции. Перед своей смертью Воила освободил последних рабов (один из них был каллиграфом), под­твердил размеры их наделов, стоивших вместе около 60 номисм, и предусмотрел размеры их заработной платы, если они захотят работать на его наследников.

Император Михаил VII передал своему брату Андронику Дуке в налоговом округе Алопека в Передней Азии около Милета восемь владений и их доходы, перечень которых, сделанный но­тариусом патриарха Адамом Матзукием в марте 1073 года, был следующим:

 

Владение Бари:

Церковь, построенная из необтесанных камней, скрепленных известковым раствором, на известняковом фундаменте. Ее венча­ет купол, поставленный на трех колоннах, с хорошо сохранившейся галереей вокруг хоров, притвор, хоры. Церковь облицована изнутри мрамором и имеет тринадцать икон, священные сосуды, дви­жимое имущество и несколько богослужебных книг.

          Строения:

Большой дом (принадлежащий владельцу) с просторным поме­щением для приемов в форме креста с куполом наверху, покоящим­ся на четырех колоннах, окруженным четырьмя комнатами, с откры­той террасой без дверей по периметру, вымощенной мрамором. Баня, постройка с незаконченной черепичной крышей; несколько участков выстланы мрамором.

 

Строения в плохом состоянии:

Небольшой виноградник, называемый Филопотий, на необработанной земле.

Фруктовый сад, называемый Олинф, без ограды. Еще один сад около дома, переделанный в лужайку, с двумя ореховыми и одним грушевым деревьями.Фруктовый сад с оливами, называемый Филопотий.

 

Сад с овощными культурами Paximades, переделанный в поле.

Фруктовый сад и пашня Арибала.

Дубовая роща владения Олинфа.

Лужайка около дома, 40 модиев (около 3,5 га).

Семена, которые хранятся дома, 260 модиев (примерно 2600 кг) пшеницы и 150—ячменя, 50 — бобов,5 — льняного семени, запасы: 124 модия (1240 кг) пшеницы, 60 —ячменя, 8 — льняного семени.

Две упряжки буйволов и одна пара быков.

Два плуга с двойными упряжками и их оснасткой.

Одна мерка из бронзы, окруженная железом.

 

              Слуги:               

Ни одного, все умерли.

 

  Доходы дома:      

Право выпаса скота на горе Святого Илии и помещения их в загон, или phtinoporikon (или осеннее право), 2 номисмы.

Сбор желудей в лесу Олинфа, 114 номисм.

За траву для корма быков, 5 номисм.

Сборы Пантиза с сельской общины Вервилий, 1 номисма.

Оливковые деревья, 12 номисм.

Сбор с владения Арубала, 1,5 номисмы.

Сбор с монастыря Намата (источники) за 96,5 модия земли 4 номисмы вместо 9,5 номисмы, которые он должен платить; за аренду земли из расчета 1 номисма за 10 модиев (около 1 гектара).

Трактир — 6 поп или homhcmj

Сбор с Феодотоса, 1 номисма.

Фруктовый сад церкви, 1 номисма.

Фруктовый сад Филопотий, 1 номисма.

Фруктовый сад Олинфа, 1 номисма.

За аренду владений Метанойя (раскаяние) (которая включа­ет в себя часть земельного налога), 137,5 номисмы.

За аренду земли Мандраклона, 14 номисм.

За аренду нового парика (зависимый крестьянин) Иоанна Дексина Эфесского за 230 модиев (около 22 га), 24 номисмы не за­плачены, так как он уехал.

За пастбище Ашлада 7 номисм не заплачены, так как пастби­ще используется как поле.

 

За аренду фруктового сада во владении Прины, включая се­мена и оливковые деревья, 10 номисм.

За аренду обработанной земли размером в 500 модиев (при­мерно 47 га), не включенной в законную часть имения, по 1 но-мисме за 10 модиев — 50 номисм.

Налоги с париков Бариса, Олинфа, Гаммы, Вервулидия, Гала-ида: в размере с 2,5 до 4 номисм (или 1 номисма поголовного и ба­зового налога и остатка продукции) для тех, кто имеет упряжь и зем­лю (zeugaratoi), и полномисмы для тех, кто имеет быка { boidatoi) или не имеет земли (aktemones), либо в целом 67,5 номисмы с 48 семей париков, на которых государство уступает владельцу право пого­ловного и основного земельного налога 37 номисм.

 

                                                 Описание границ.

Владение Мелания:

  Нет хозяйского дома. Некоторое количество париков. 14 участков пахотной земли. За аренду— 137,5 номисмы.

         Владение Мандракла:

  Нет ни церкви, ни хозяйского дома. Одна семья париков. 361модий. Доход — 25 литр. Около епископства Приены: виноградник в 30 модиев (2,8 га), участок земли в 4 модия (37,5 соток), одна семья париков.

           Владение Ирина:

Необитаемое.

Описание границ и земли за их пределами с неизмеренным пастбищем и 90 оливковыми деревьями, 42 дубами и различными фруктовыми деревьями.

        Владение Галаида:

 Церковь Богородицы из камня и кирпича вокруг дверей. Три дома из камня и глины. Площадь: 762 модия (72 га). Доход— 10 фунтов.

Вместе все владения насчитывают 18 париков zeugaratoi, б bodatoin 25 aktemones, которые имеют коров, лошадей, ослов, сви­ней и платят каждый по 1 номисме zeugaratoi, 0,5 номисмы — bodatoiw. 0,5 номисмы aktemones, которые имеют осла, так как они освобожденные, и 3 милиарисия те, кто не имеет осла. За выпас коров, быков, лошадей, ослов и свиней каждый aktemones платит по 1 милиарисию, за группу из 100 баранов 1 номисму, за 50 — 0,5 номисмы. За землю каждый платит по 1 номисме за 10 модиев. Чистый доход после выплаты жалования управляющему и над­смотрщику составляет 300 номисм.

Владение, которое получил Андроник Дука, использова­лось не лучшим образом. Нужно учитывать, что из каждых 8 из 10 000 модиев земли (примерно 940 га), которыми он распола­гал, только половина была рентабельной и приносила доход. Это соотношение не было чем-то исключительным. Нужно напом­нить, что парики zeugaratoi обрабатывали в среднем 150 модиев земли и Платили фиксированный личный и земельный налог в одну номисму, к которому добавлялись налог на продукцию примерно десять процентов, затем надбавки и дополнительный налог, составлявшие 10 номисм на доход от 30 до 45 номисм и продукцию примерно 4500 кг зерна, и право пользования.

Восстановление армии при династии Комнинов в XII в. сто­ило очень дорого византийскому населению. Поборы стали бо­лее тяжелыми, увеличилось количество государственных повин­ностей на строительство кораблей, крепостей, мостов, больших дорог, расквартирование и снабжение офицеров⁴ и солдат в де­ревне. Светские и церковные крупные собственники добивались имперских привилегий, запрещавших войскам, если они были многочисленны, проходить через их земли, получали частичные иммунитеты, в редких случаях — полные, которые могли быть отменены в любое время, что позволяло богатым собственникам, церкви и монастырям стать еще богаче и разрушало государство. Чтобы найти источники дохода и в то же время обеспечить ар­мию, государство перешло на новую форму налогообложения — иронию. Прония — это рента, дарованная императором за во­енную службу. Эта рента могла распространяться на земель­ные владения. Государство передавало владельцу пронии землю с париками и: все доходы с нее, а также сбор налогов и прочих поборов с жителей. Эта рента могла распространяться и на дру­гие источники дохода, например на рыбную ловлю, солеварни. По свидетельствам, во всех случаях владелец пронии был бога­тым человеком и не сам обрабатывал землю: владельцы пронии взимали налоги с париков, обрабатывавших их земли, в случае пронии на рыбную ловлю или солеварню — с мелких арендато­ров. И те и другие исполняли военную службу, число солдат, ко­торое они предоставляли, было пропорционально размеру их владения. Богатые сами взимали все налоги, часть которых шла в казну, остальное оставалось им. Будучи очень близкой к исчез­нувшей «военной земле», прония отличалась от нее прежде всего социальным уровнем тех, кто ею владел. В силу принципа, про­возглашенного патриархом Филофеем и Синодом в 1367 г., им­ператор мог изъять имущество церкви, так как «именно он ей все это даровал». Поэтому византийское государство, обеспоко­енное турецкой опасностью, секуляризовало, кажется, половину церковных земель и разделило их между владельцами пронии. Это усилие, безбожное в глазах византийцев, было бесполезно в военном плане. С другой стороны, прония становится наслед­ственной, и ее владелец, благодаря все увеличивающимся пра­вам, дарованным ему государством, например право на автоном­ную администрацию, становился все более независимым. Импе­ратор иногда определял право наследования пронии по мужской линии, но она никогда не могла быть ни отчуждена в пользу тре­тьего лица; ни разделена на части, и служба, которая была связа­на с ее владением, исполнялась до падения империи.

Основная задача византийского государства как собствен­ника земли — сохранять, вопреки всему, свои права на землю и источники доходов в то время, как растет многообразие и ко­личество частных владений начиная с XII в. Проиллюстрируем тремя примерами. В 1110 г. три брата — Роман, Лев и Констан­тин, полюбовно разделив свое наследство в Фессалонике и окре­стностях города, описали состояние своего имущества. Два дома в двух кварталах города и хорошо расположенная мастерская, которую они сдавали в аренду, мельницы на юго-западе города, виноградники, тростниковые заросли, поля и дом в деревне, где располагались основные семейные владения, небольшая церковь Святого Стефана с литургическими книгами и сосудами, скот. Впрочем, они арендовали и обрабатывали владение Писсон, ко­торым незаконно владел афонский монастырь Лавры, которое вскоре было конфисковано налоговыми органами в ходе провер­ки, и они могли рассчитывать на аренду его непосредственно у государства за выплату налогов. Однако история владений Лав­ры свидетельствует о том, что государство передало монастырю владение Писсон, которое к XII в. превышало площадь 5000 га. К этим цифрам приближалась и общая площадь земельных и про­чих владений других монастырей горыАфон в самых плодород­ных областях Македонии: Хиландар -1570 га, Эсфигмен — 1150 га, Ксиропотам — 570 га, Зограф — 375 га.

В 1294 г. Гуделис Тиран завещал монастырю Богородицы около Смирны в Передней Азии свои владения, которые также были описаны: четыре лавки по продаже шерстяных тканей, башня с хлебопекарней и булочной — их аренда приносила 200 иперпиров (иперпир — позднее название номисмы), три виноградника в 2,5 га, ферма в Пиги площадью в 62 ара, две упряж­ки быков, четыре коровы, две лошади, еще одна хлебопекарня. Половина доходов от бани и виноградников в Нимфее, домов и лавок и доли в парф мерном производстве, сада и дома около монастыря, наконец, от домов и прочих сооружений давали 420 иперпиров дохода, из которых монастырь Богородицы отда­вал ему 150.  

У Феодора Метохита — первого министра императора Анд­роника II, высланного пришедшим к власти в 1328 г. Андрони­ком III в Дидимотику (Демотика) в восточной Македонии, — по обычаю было конфисковано имущество и разрушен дворец в Константинополе. Придя в столицу два года спустя, Феодор Ме-тохит ушел в построенный им монастырь Хора, где предавался мечтам о своей разрушенной резиденции и описал свои богат­ства: в центре находилась часовня с колоннами, выложенными цветным мрамором, украшенная портиком с мозаикой, вокруг часовни располагались удобные жилые помещения с системой охлаждения благодаря циркуляции воды под облицовкой и бас­сейном, лужайки, сады, широкая аллея для прогулок, защищен­ная от солнца, полностью вымощенная, коллекция античных ред­костей, ценные столовые сервизы и прочая утварь, которые необходимы нам, как и другим богатым людям». Также он опи­сывает украшения своей жены: из золота с жемчугом и драгоцен­ными металлами, диадемы, серьги, колье, подвески, браслеты, кольца, одежды из прозрачных тканей с золотыми узорами, по­зволявшие показать украшения, находящиеся под ними, широ­кие воротники из старинных тканей — все это хранилось в доро­гих сундучках, украшенных жемчугом и драгоценными камня­ми. Он говорит и об огромных земельных владениях, дарованных ему государем, об обширных пастбищах, где паслись лошади, быки; бараны, свиньи, даже несколько двугорбых и одногорбых верблюдов. Количество скота не указывается, но оно было под­считано несколько лет спустя Иоанном Кантакузином предста­вителем одной из самых знатных семей империи: 50 000 быков, 1000 сельскохозяйственных упряжек, 1500 лошадей, 200 верблю­дов, 300 мулов, 500 ослов, 50 000 свиней, 70 000 баранов. Подоб­ная система использования земли, порой принимавшая формы настоящих уделов, все более изолировала от государства источ­ники его основных доходов. Различные формы ассигнований и управления общественным имуществом все больше были вы­годны представителям знатных семейств или организациям — монастырям и имперским учреждениям, например «домам» Манганы или Орфанотрофу в Константинополе, которые од­новременно были больницами и богадельнями, образователь­ными учреждениями, монастырями, во главе их стояли крупные арендаторы — таким образом происходило окончательное воз­вышение в империи господствующего класса — физических лиц, в том числе духовенства.