Отношения Великобритании с Тибетом

В XIX в. наши отношения с Тибетом нас не удовлетворяли главным образом из‑за ксенофобского характера и его правителей, и населения. В 1885 г. Колман Маколей, министр правительства Бенгалии, получил согласие Китая возглавить британскую миссию в Лхасу. Однако ему не удалось получить согласие тибетских властей, и миссия, остановленная на границе, впоследствии была отозвана. Отчасти было естественно – с учетом того, что уход миссии явился доказательством слабости, – что тибетская армия вторглась в Сикким и построила крепость на его территории приблизительно в 18 милях от границы. На эту крепость в 1888 г. напали англичане, и тибетцы, понеся большие потери, были изгнаны из Сиккима.

В 1890 г. представитель Китая встретился с сэром Мортимером Дюрандом на границе Сиккима и Тибета, чтобы обсудить различные вопросы. Никакого прогресса на этих переговорах не было достигнуто до тех пор, пока несговорчивому китайскому чиновнику не показали огромную яму, в которой были похоронены тибетцы, убитые во время нападения на их крепость в 1888 г. Это сделало посланника Поднебесной более благоразумным, и в конечном счете Великобритания и Китай подписали договор, по условиям которого Сикким был признан британским протекторатом, и было принято решение о создании Комиссии по установлению границ. Дальнейшие переговоры привели к заключению торгового договора в 1893 г., но тибетцы построили укрепленную стену, которая протянулась через долину вблизи города Ятунга, чтобы помешать торговцам проникать в их страну.

Таково было положение дел в 1899 г., когда лорд Керзон, понимая тщетность попыток вступить в контакт с китайским высокопоставленным чиновником в Лхасе, попытался начать прямые переговоры с далай‑ламой. Его письма, посланные через различных посредников в 1899, 1900 и 1901 гг., однако, вернулись неоткрытыми. Далай‑лама, встревоженный попытками англичан проникнуть в его священную родину, теперь решил обратиться к России. Его советником и представителем был Доржиев – монгол бурятского происхождения и российский подданный, который ранее был его наставником. Далай‑лама, в свою очередь, в 1901 г. отправил своего посланника в Россию, где его принял царь. Его миссия встретила позитивную реакцию российской прессы, которая заявила, что далай‑лама обратился к России как «единственной державе, способной помешать интригам Великобритании». Среди даров, привезенных Доржиевым назад в Лхасу, был великолепный комплект русских епископальных облачений для далай‑ламы, а также партия российского оружия и боеприпасов.

Положение англичан в такой ситуации стало серьезным. Далай‑лама не только дал отпор заигрываниям вице‑короля, но и отправил миссию к сопернику Великобритании – в Россию, ходили слухи о заключении тайного договора между Россией и Китаем, которые позднее оказались безосновательными. Однако результаты этой миссии расстроили пограничные государства – Непал, Сикким и Бутан.

Настоятельно необходимы были срочные действия, и в 1903 г. Керзон дал указания полковнику (позднее сэру Фрэнсису) Янгхаз‑бенду отправиться в Тибет с вооруженной охраной. Вице‑король предлагал ему поехать в Лхасу, но кабинет министров, все еще занятый войной в Южной Африке, мог лишь позволить ему дойти до Кампа‑Дзонг, расположенный в нескольких милях по другую сторону границы. Из‑за обструкционистской позиции тибетских властей в этом месте произошла задержка на пять месяцев, прежде чем были получены инструкции идти по долине Чумби. Этому продвижению оказали сопротивление плохо вооруженные тибетцы, которые понесли тяжелые потери, и колонна англичан, получившая подкрепление, в конце концов вошла в Лхасу.

Далай‑лама и его приближенные бежали в Ургай, расположенный во Внешней Монголии, но тибетские власти, на которых благоприятное впечатление произвел дружеский настрой Янгхазбенда, под влиянием амбаня, представителя Непала и правителя Бутана, дали согласие вести переговоры. При таких благоприятных условиях в сентябре 1904 г. был подписан договор, включавший признание англо‑китайского договора 1890 г. и устанавливавший места проведения торговых ярмарок. Была достигнута договоренность о компенсации в размере 75 миллионов рупий; при этом долина Чумби должна была быть временно оккупирована как залог. Кабинет министров Великобритании сократил компенсацию до одной трети, подлежавшей выплате тремя ежегодными траншами. Китайские власти осуществили эти платежи, и долина Чумби была освобождена в 1908 г. Памятуя о судьбе Каваньяри в Кабуле, кабинет министров также наложил вето на отправку в Лхасу представителя Великобритании.

Миссия Янгхазбенда вызвала нелестные комментарии в России, но Лансдаун ответил российскому послу, что для державы, которая покушалась на Маньчжурию, Туркестан и другие территории, этот протест «удивителен сверх всякой меры» и что единственной целью действий Великобритании было получить сатисфакцию за оскорбления со стороны тибетцев.

Правительство Китая, разбуженное действиями англичан на Тибете, решило восстановить свою власть в этом регионе, и в 1906 г. был заключен договор между Великобританией и Китаем, согласно которому последний брал на себя ответственность за сохрание целостности Тибета.

Таково было положение дел, когда с Россией велись переговоры о той части договора, которая касалась Тибета. Договор содержал пять коротких статей, которые после признания «особой заинтересованности Великобритании в поддержании статус‑кво во внешних отношениях Тибета» обязывали обе договаривающихся стороны не вмешиваться в его внутренние дела, вести дела с Тибетом, пользуясь посредничеством Китая, за исключением вопросов, вытекающих из Лхасского договора, и, наконец, не стремиться получать концессии на дороги, шахты и т. д.

 

Итоги

Если оглянуться назад, становится ясно, что задача, стоявшая перед сэром Артуром Николсоном, была чрезвычайно трудной. Присутствовали раздражение из‑за англо‑японского союза и подозрения, внушенные императору интригами кайзера и прогерманской партии[65]. Более того, в Санкт‑Петербурге этим вопросом занимался межведомственный комитет вместо министра иностранных дел. Что касалось Афганистана, то в ходе переговоров выяснилось, что Россия по‑настоящему боится, что Великобритания может использовать Афганистан как «острие копья» для агрессивных действий в Центральной Азии. Очевидно, поражение в войне с японцами нарушило ее равновесие. Однако Николсон – наверное, наш самый талантливый дипломат – в конечном счете довел переговоры до успешного исхода. Доказательство важности этого договора можно найти в заметках кайзера о депеше, которая уведомляла его о его подписании. В заметках говорилось: «Да, взятое все вместе, это направлено против нас». В этом кайзер был прав, так как англо‑российский договор, несмотря на нехорошую деятельность российских официальных лиц в Персии, поставивших себе цель аннексировать сферу их торгового влияния, расчистил путь России для войны на стороне Великобритании в 1914 г.

 

Российско‑афганские отношения вплоть до Первой мировой войны

Интересно отметить ситуацию на российско‑афганской границе в годы, последовавшие за подписанием Договора между Англией и Россией. Среди вопросов, поднимаемых российскими властями, были нашествия саранчи, для которых границы не были преградой. В вопросах борьбы с вредителями они настаивали на сотрудничестве между российскими и афганскими пограничными служащими. Однако эмир ответил на письмо правительства Индии, посвященное этой теме, что он не слышал ни о каких особенных нашествиях саранчи, но если о них поступают сообщения, то каждая страна должна справляться с ними, как может.

Другим предметом жалоб было отношение правительства Афганистана к российской торговле, но англичане заявили, что, согласно российским публикациям в прессе, она процветает и растет, и добавили, что не было информации, демонстрирующей, что отношение эмира к ней не такое доброжелательное, как к торговле с Индией.

Также поднимался и вопрос о преступности на российско‑афганской границе, но в этом случае было нетрудно показать, что число преступлений на северной границе незначительно по сравнению с ситуацией на индийско‑афганской границе; при этом были все причины полагать, что эмир прикладывает максимум усилий к тому, чтобы отдать правонарушителей в руки правосудия и предотвратить совершение преступлений.

Было привлечено внимание и к такому трудному вопросу, как орошение земель в случае, когда реки текут из Афганистана на российскую территорию. Был дан такой ответ: эмир уже сообщал об уменьшении выпадения осадков в виде снега и дождя в Хазараджате и о том, что никаких новых ирригационных каналов не было выкопано. Фактически в 1905 г. и Хари‑Руд, и долина Мургаба были тщательно исследованы британским офицером, который отметил сокращение орошаемых и культивируемых земель в этих афганских регионах. Более того, было дано такое объяснение: афганский обычай дает владельцам верховьев реки первоочередное право на использование ее вод; и тот факт, что на российско‑афганской границе действовал специальный договор в отношении рек Кушки и Кашана, доказывал существование этого обычая в отношении афганских рек вообще[66].

В 1908–1909 гг. некоторые трения были вызваны бегством из Афганистана тысяч джемишидов[67]. Некоторые из этих иммигрантов были интернированы в Самарканде, а другим было разрешено оставаться вблизи афганской границы. За этим последовала активная переписка, и известные налетчики были отправлены вглубь территории. В завершение этой части: в целом ситуацию можно было назвать удовлетворительной.

 

Проблемы на северо‑западной границе

Было неразумно ожидать, что дружеские отношения, установившиеся между англичанами и эмиром, принесут мир на северо‑западную границу, особенно потому, что Насрулла‑хан оставался открыто враждебным по отношению к англичанам. Более того, следует помнить, что средства к существованию неугомонных, хорошо вооруженных, но сильно нуждающихся афганцев в какой‑то степени зависели от набегов на плодородные равнины. Как следствие, эти набеги продолжали вызывать беспокойство, особенно потому, что множество современных винтовок, импортированных через Бендер‑Аббас, теперь оказались в руках этих бедных афганцев. Приведу пример: летом 1907 г. афридии из клана Заки Кхел посетили Кабул, где Насрулла‑хан не только увеличил их денежное содержание, но и дал им возможность купить большое количество винтовок, поступавших из источников на Персидском заливе.

Осенью 1907 г. Минто, который, как мы помним, был профессиональным военным и служил во время Второй англо‑афганской войны, сообщил Морли, что положение становится невыносимым: вазиры продолжают свои массовые набеги, равно как и банды, специально посылаемые с целью убийства политического представителя в Ване (за четырнадцать месяцев были убиты трое его предшественников). Ответ Морли был достаточно холодным.

Нечего говорить, что налетчики из клана Заки Кхел осмелели и в начале 1908 г. совершили нападение на город Пешавар, тем самым вынудив британские власти согласиться на карательную экспедицию. Ее внезапное появление застало налетчиков врасплох; понеся большие потери, они быстро оказались на коленях. О большом влиянии полковника Джорджа Роос‑Кеппеля говорит то, что, хотя в полку хайберских стрелков было много представителей клана Заки Кхел, они настаивали на том, чтобы сопровождать его в походе на своих соплеменников, воевать с ними и уничтожать их собственность. К тому же когда Роос‑Кеппель в одиночку вышел навстречу мирной делегации из клана Заки Кхел, то первым вопросом, заданным ему вождем, был: «Сагиб, хорошую драку мы устроили?» Невозможно не восхищаться воинскими качествами этих агрессивных горцев.

 

Переписка Минто с эмиром

Было много причин полагать, что сердар Насрулла‑хан подстрекает к беспорядкам, и они снова начались. На этот раз нарушителями спокойствия были мохманды. В апреле 1908 г. Минто написал эмиру письмо, в котором признавал его трудности и настаивал на том, чтобы он обуздал своих соплеменников, на что эмир ответил, что уже отдал приказ своим пограничникам препятствовать подданным оказывать помощь мохмандам. Есть основания думать, что эмир делал все, что мог, но ни один афганец не мог устоять перед возбуждением от участия в бою, обещающем добычу. Наконец, в мае неугомонные мохманды, которых поддерживали в основном афганские новобранцы, подверглись нападению и получили должное наказание благодаря отчасти новой скорострельной 18‑фунтовой пушке.

 

Англо‑афганская комиссия

Лучшие пограничники осуждали эти карательные экспедиции, которые уносили много жизней, уничтожали имущество и надолго сеяли ненависть. Они понимали, что единственный выход – это строить дороги и удерживать стратегические центры, из которых можно было управлять племенами и нести им цивилизацию.

В 1910 г. собралась Англо‑афганская комиссия с целью урегулирования инцидентов на границе. Представители Афганистана отказались рассматривать дела объявленных вне закона подданных индийского правительства, расселенных на территории Афганистана приблизительно в 50 милях от границы, что давало им возможность продолжать свои набеги. Несмотря на неспособность устранить главную причину беспорядков, были достигнуты различные договоренности и примирение между пограничными племенами, и во многих случаях был решен вопрос о выплате денежной компенсации. Наверное, самым значимым результатом было то, что англичане и афганцы работали вместе слаженно.

 

Глава 49

Турецко‑немецкая миссия к эмиру во время Первой мировой войны

 

Пока высочайшее Богом данное правительство Афганистана пребывает в безопасности и мире, я буду оставаться верным нашему договору о дружбе и договоренностям с прославленным правительством Великобритании и не буду, боже упаси, насколько это в моей власти, отдавать предпочтение ложным представлениям невежественных и недальновидных людей об интересах и благополучии моего государства.

Письмо эмира вице‑королю от 23 марта 1915 г.

 

При мирном урегулировании самым важным из государственных притязаний Германии будут притязания на Немецкую Индию.

Ганс Дельбрюк в «Наследии Бисмарка», 1915 г.