Учебный модуль 1. Историческое изменение предмета риторики

Тема 1. История риторики

1. Изучите теоретический материал, пользуясь учебной литературой. Ориентируйтесь на предложенный развернутый план:

Античная риторика. Зарождение риторики в Древней Греции. Законы Солона. Логографы. Двоякая роль софистов. Диалектика Сократа. «Горгий» и «Федр» Платона.

«Риторика» Аристотеля: риторика как искусство убеждения; виды речей; учение о содержании и форме речи; композиция речи.

Демосфен, его «филиппики». Демосфен – образец высокой нравственности и пример работы над собой.

Риторика Древнего Рима. Трактаты Цицерона «Об ораторе», «Брут», «Оратор». Квинтилиан и его «Руководство по ораторскому искусству».

Риторика средних веков. Риторика – софистика-схоластика. Богословие и риторика.

Риторика Возрождения. Риторика Ф. Ларошфуко, Ж. Лабрюйера, Б. Паскаля. Афоризм и максима как риторические структуры.

Древнерусская риторика: Кирилл Туровский, Иларион, Аввакум Первые русские риторики. «Краткое руководство к красноречию» М.В. Ломоносова. Риторики М.М. Сперанского, Н.Ф. Кошанского.

Расцвет судебного и академического красноречия во второй половине XIX века. Риторика в ХХ столетии (политическая, военная риторика). Неориторика.

2. Практическое задание: проанализируйте предложенный текст. Опишите особенности диалогов Платона как жанра. Как определял Сократ задачи риторики? Сформулируйте на основе прочитанного основные принципы теории риторики. Постройте монологический текст, передающий содержание диалога Платона, отражающий его логику.

Текст 1

ПЛАТОН (427–347 до н.э.) – великий древнегреческий философ, основатель Академии и родоначальник традиции платонизма.

В юности он готовил себя к занятиям политикой, занимался литературой, слушал философа Кратила, последователя Гераклита. Но приблизительно с 407 до н.э. Платон оказывается в числе слушателей Сократа, и это событие изменило его судьбу: он сжег все, что написал до того, отказался от мечты о политической карьере и принял решение заниматься только философией.

Платон стал выдающимся мастером и реформатором жанра сократического диалога, получившего распространение в школах, основанных учениками Сократа. Главное действующее лицо платоновских диалогов – Сократ, который беседует со своими собеседниками, реальными историческими лицами 5 в., на темы о знании и добродетели, бытии и небытии, справедливости и т.д.

“Федр” — один из лучших в художественном и философском отношении диалогов Платона, признаваемый подлинным. Действующие лица: Сократ и Федр, восторженный поклонник красноречия и философии. "Федр" фактически является трактатом по теории красноречия, а содержащиеся в нем три речи о любви являются только примерами ораторского искусства.

ПЛАТОН. ДИАЛОГ «ФЕДР» (фрагмент)

<…>

Сократ. Стало быть, надобно исследовать, что сейчас предположено, т. е., каким образом можно говорить и писать хорошо, и каким—нет.

Федр. Явно.

Сократ. Ну так в том, что должно быть сказано хорошо и изящно, не следует ли предположить душу говорящего, знающую истинное в предмете, о котором он намерен говорить?

Федр. Об этом-то, любезный Сократ, я слыхал вот что: кто желает быть оратором, тому нет нужды знать действительно справедливое; довольно, если он знает, что кажется справедливым суду народа. Равным образом, для чего ему истинное доброе и прекрасное? Знай он, что таким кажется. Ведь отсюда-то проистекает убеждение, а не из истины.

Сократ. Мнений, высказанных мудрецами, отвергать, конечно, не должно, Федр; однако ж надобно исследовать, нет ли в них чего-нибудь. Поэтому и теперь сказанные слова оставить без рассмотрения не годится.

Федр. Ты правду говоришь.

Сократ. Исследуем же их так.

Федр. Как?

Сократ. Если бы я убеждал тебя, для отражения неприятелей, приобрести себе коня; а между тем оба мы не звали бы, что такое конь, и я знал бы только, что конем Федр почитает одно из кротких животных с большими ушами.

Федр. Смешно было бы, Сократ.

Сократ. Это-то еще нет. Но если бы, называя осла конем, я не шутя убеждал тебя написать ему похвальное слово и говорить, что это животное всего лучше и дома и на войне, что на нем полезно и сражаться, и перевозить вьюки, и удовлетворять множеству других нужд.

Федр. Уж до крайности было бы смешно.

Сократ. Но не лучше ли быть смешным, чем ужасным и коварным другом?

Федр. Кажется.

Сократ. Итак, если оратор, не зная добра и зла, будет говорить столь же несведущему обществу и расточать похвалы — не тени осла, вместо коня, но злу, вместо добра, и если, заботясь о мнении толпы, убедит совершить первое, вместо последнего; то его ораторство, после такого посева, какой, думаешь, пожнет плод?

Федр. Конечно, не слишком хороший.

Сократ. Впрочем, любезный, не сильнее ли, чем следует, порицаем мы искусство речей? Может быть, оно скажет: что за вздор несете вы, чудаки? Ведь я никого не заставляю учиться говорить, кто не знает истины; но кто приобрел ее, тот, сколько может быть полезен ему мой совет, берет и меня. Главное в том: без меня знающий истину мало успеет в искусстве убеждения.

Федр. Что же, разве не правду скажет оно?

Сократ. Согласен, если другие-то встречающиеся с ним речи засвидетельствуют, что оно есть искусство. Но я как будто слышу, что некоторые из них, подходя, свидетельствуют противное, то есть, что оно лжет, что оно не искусство, а безыскусственное упражнение. Настоящего искусства слова, независимо от истины, говорит Лаконец, нет, и никогда не будет.

<…>

Сократ. Риторику вообще нельзя ли назвать руководительницею души посредством речей, не только в судах и других общественных собраниях, но и в частной жизни, — руководительницею души и в малом и в великом? И правильная ее деятельность бывает не гораздо ли почтеннее, касаясь предметов важных, чем когда она относится к маловажным? Как ты слыхал об этом?

Федр. Совсем не так, клянусь Зевсом. По правилам искусства всего чаще говорят и пишут как-то применительно к судам и народным собраниям; а больше я не слыхивал.

Сократ. <…> Скажи мне, что делают в судах противные стороны? Не спорят ли одна с другою? Что будем отвечать?

Федра. Это самое.

Сократ. О справедливом и несправедливом?

Федра. Да.

Сократ. И кто следует искусству, тот сделает так, что одно и то же одним и тем же покажется либо справедливым, либо, если захочет, несправедливым?

Федра. Как же.

Сократ. И в народном собрании одно и то же представится городу иногда добрым, а иногда противным?

Федра. Конечно.

Сократ. Но не известно ли вам, что и элейский Пеламид, следуя правилам искусства, говорит так, что его слушателям одно и то же кажется подобным и неподобным, одним и многим, покоящимся и движущимся?

Федра. Конечно.

Сократ. Следовательно, словопрение, употребляется не только в судах и народных собраниях, но, как видно, и во всяких беседах оно есть одно некоторое искусство. Если же это искусство, то оно должно быть таким, которое бывает в состоянии уподобить все возможное всему возможному и выводить на свет уподобление, сокровенно делаемое другим.

Федра. Как же это понимаешь ты?

Сократ. А вот как, по-видимому, выражусь я вопрошателям. Где скорее бывает обман, — в большом или малом различии вещей?

Федр. В малом.

Сократ. Но переходя понемногу, ты не столь ощутительно придешь к противному, как переходя помногу.

Федр. Как же.

Сократ. Стало быть, кто хочет обмануть другого, не обманываясь сам, тот должен с точностью распознавать сходство и несходство вещей

Федр. Это необходимо.

Сократ. Но возможно ли, не зная истины каждой вещи, заметить малое или великое сходство вещи незнаемой с другими вещами?

Федр. Невозможно.

Сократ. Итак, мнения, несообразные с действительностью, и заблуждения входят в людей, очевидно, чрез какие-нибудь сходства.

Федр. Так и бывает.

Сократ. Но может ли какой-нибудь искусник, не познакомившись с истиною каждой вещи, понемногу, рядом подобий, всякий раз переводить другого от действительности к противному, или остеречься, чтобы другой не провел его самого?

Федр. Никогда.

Сократ. Следовательно, кто не знает истинного искусства речей, друг мой, тот, гоняясь за мнениями, будет представлять себе искусство какое-то смешное и по-видимому безыскусственное.

Федр. Должно быть.

<…>

Сократ. Когда кто-нибудь произносит слово: железо или серебро, тогда все мы разумеем не одно ли и то же?

Федр. Конечно.

Сократ. А когда — слово: справедливость или добро, тогда не расходятся ли наши мысли и не разногласим ли мы как друг с другом, так и сами с собою?

Федр. Что больше, как не спросили бы, знает ли он сверх того, в ком, когда и в какой степени надобно производить каждое из этих явлений?

Сократ. А если бы он сказал, что совсем нет; но кто научится у меня этому, тот сам в состоянии делать то, о чем спрашиваешь?

Федр. В таком случае, думаю, сочли бы его человеком сумасшедшим, который, вычитав нечто из книг, или случайно обращавшись с лекарствами, а искусства вовсе не зная, думает, что он уже сделался врачом.

Сократ. <…>Вы должны не сердиться, а извинять, когда иные, не умея разговаривать, не могут определить, что такое риторика, и оттого, владея познаниями, необходимыми пред искусством, обыкновенно видят в них самую риторику. Тому же учат они и других и думают, что у них учатся действительно риторике. А говорить о каждом предмете убедительно и составлять одно целое, — это безделица, это их ученики в своих речах должны делать сами собою.

Федра. Конечно, Сократ, таково вероятно искусство, которое эти люди пишут и преподают под именем риторики; ты, мне кажется, говоришь правду: но как и откуда взять искусство об истинно-риторическом и убедительном?

Сократ. Совершенство на поприще красноречия, вероятно, а может быть и необходимо, приобретается, Федр, как и все прочее. Если от природы дано тебе быть оратором, то ты будешь оратором достойным похвалы, соединив в себе знание с упражнением; а не имея того либо другого, в том самом отношении останешься несовершенным. <…>

Во всех великих искусствах требуются пустословие и верхоглядство о природе. Отсюда-то непонятным образом проистекает та высота мыслей и та действенность слова, которыми, кроме естественных способностей, обладал Перикл. Привязавшись к Анаксагору, — человеку тех самых качеств, привыкши к верхоглядству, обращаясь к природе разума и неразумия, о чем Анаксагор говорил иного, Перикл извлекал из этого все полезное для искусства речей.

Федр. Как ты понимаешь это?

Сократ. Способ искусства риторического, вероятно, тот же, какой и врачебного.

Федр. А какой именно?

Сократ. В обоих искусствах надобно рассматривать природу: в одном — тела, в другом—души, как скоро решаешься не навыком только и опытом, а искусством доставить: телу, посредством врачевства и пищи, — здоровье и крепость, душе, посредством бесед и правильных наставлений, — убедительность и, какую хочешь, добродетель.

Федр. Уж вероятно так, Сократ.

Сократ. Но думаешь ли, что можно, как следует, знать природу души, не зная природы всего?

<…> Смотри же, что говорят о природе — Иппократ и истинный разум. Не так ли следует разлагать мыслью всякую природу, в которой хотим быть искусны сами и сделать знатоками других, чтобы сперва рассмотреть, проста она, или многообразна: потом, если проста, наблюдать ее силу, то есть, какая природа и на что способна действовать, либо, какая и от чего может приходить в страдательное состояние, — а если многообразна, исчислять ее образы и что так было делано с одним, то здесь делать с каждым, то есть смотреть, какая деятельность и какое страдание свойственны каждому неделимому?

Федр. Должно быть, Сократ.

Сократ. Без этого метода была бы подобна ходьбе слепца; а того, кто руководствуется искусством, нельзя уподобить ни слепому, ни глухому. Напротив, ясно, что кто учит другого писать речи сообразно с искусством, тот тщательно раскрывает сущность той природы, о которой надобно будет говорить; а это-то и есть душа.

Федр. Как же.

Сократ. Итак, к этому клонится вся его забота; в этом-то старается он внушить убеждение. Не так ли?

Федр. Да.

Сократ. Стало быть, явно, что и Тразимах, и всякий другой, преподающий риторическое искусство не шутя, во-первых, со всею точностью опишет и покажет душу, одно ли она, равное самому себе по природе.

Федр. Без сомнения.

Сократ. Во-вторых, рассмотрит, на что ей свойственно действовать, или от чего приникать действия.

Федр. Как же.

Сократ. В-третьих, поставив в порядок роды речей и души, и свойства их, различит причины и будет приноравливать одно к другому, замечая, какая душа, от каких речей и по какой причине необходимо либо убеждается, либо не убеждается.

Федр. Это, по-видимому, было бы прекрасно.

Сократ. По крайней мере, друг мой, кто станет доказывать и говорить иначе, тот не напишет и не скажет ничего, удовлетворяющего искусству, о чем бы ни говорил он. Что же касается до тех, которых ты слышал и которые ныне пишут искусства речей, то они хитрецы, — они только скрываются, а душу знают превосходно. Посему, доколе не выскажут и не напишут этого способа, мы не будем верить, будто пишут они сообразно с искусством.

Федр. Какого способа?

Сократ. Самыми словами не выразить этого скоро; а как надобно писать, чтобы удовлетворить искусству, по возможности скажу.

Федр. Конечно, скажи.

Сократ. Так как сила речи направляется душою, то желающие быть оратором необходимо должен знать, из скольких видов состоит душа. Положим, их столько, или столько, и они таковы или таковы: тогда и речи должны быть такие или другие. Различив же это, ты опять найдешь столько или столько видов в речах, и свойства каждого; ты узнаешь, что такие-то люди, такими-то речами, по такой-то причине, должны убеждаться в том-то, а другие, потому-то, не убеждаются. Размыслив об этом достаточно, надобно еще смотреть и быстро следовать вниманием за ходом дел в жизни практической; иначе не будешь знать ничего, кроме наставлений, слышанных некогда от учителя. А когда ты в состоянии дать себе отчет, кто и чем убеждается, и, при будущих встречах, можешь сознательно сказать, что вот теперь на самом деле — тот человек и та природа, к которой, как мне говорили, надобно прилагать такие-то речи, таким-то образом, для убеждения в том-то, — когда все это ты уже помнишь, да сверх того берешь еще в расчет время говорить и удержаться, также наблюдаешь благоприличие или неблагоприличие краткословия, сожалительности, пылкости и всех выученных тобою видов речи; тогда твое искусство будет отделано прекрасно и в совершенстве,— но только тогда, а не прежде. Напротив, кто, говоря, уча или сочиняя, упускает из виду показанные правила, а между тем утверждает, что держится искусства, тому продолжают не верить. Так что же, Федр и Сократ, скажет, может быть, этот писатель, — так ли, по вашему мнению, или как иначе надобно оценивать принятое искусство речей?

Федр. Иначе конечно нельзя, Сократ; однако ж дело то, мне кажется, немалое.

Сократ. Твоя правда. Потому-то все речи надобно поворачивать так и сяк и смотреть, не откроется ли пути к искусству более легкого и короткого, чтобы, когда есть небольшой и удобный, не предпринимать понапрасну длинного и трудного. <…> Утверждают, что нет никакой надобности представлять это столь важным и длинными излучинами возводить столь высоко. В самом деле, еще при начале своей беседы, привели мы мнение, что кто хочет быть надлежащим оратором, для того не нужно истинное понятие о справедливых и добрых делах, либо о таких, по природе и воспитанию, людях; потому что в судах никто и нисколько не заботится об истине в этом отношении, но все думают о вероятном. А это значит, что намеревающийся говорить сообразно с искусством должен обращать внимание на правдоподобие. Иногда не надобно рассуждать и о том, что уже сделано, если это сделано неправдоподобно: как в обвинении, так и в защищении рассуждай о правдоподобном. Оратор вообще обязан следить за правдоподобием, а с истиною вовсе распрощаться. Это-то свойство и составляет искусственность речи, если им проникнута вся она.

Федр. Ты, Сократ, раскрыл именно то, что говорят люди, выдающие себя за мастеров речей. Теперь я вспоминаю, что прежде мы слегка коснулись этой мысли; но она в таком случае кажется весьма важною.

<…>

Сократ. Кто сперва не узнает истины каждого предмета, о котором говорит или пишет, и не будет в состоянии определить целое само по себе, либо, определивши, не сумеет опять разделит его на виды до самых неделимых; кто, рассматривая таким же образом природу души, не будет искать приличного каждой природе вида и не постарается располагать и украшать свою речь так, чтобы разновидной душе высказывать разновидные и совершенно стройные, а простой простые мысли: тот, к какому бы роду речей ни приступал, не сделается в искусстве сильным ни для научения, ни для убеждения, как это видно из прежних наших рассуждений.

Федр. Да, это-то без сомнения как-то так представлялось нам. <…>

370-е -360-е гг. до н.э.

3. Проверьте свои знания, ответив на вопросы для самоконтроля:

· Что такое риторика и каковы ее задачи?

· Перечислите основные этапы развития риторики.

· Какие особенности политического устройства Древней Греции способствовали развитию в этой стране риторики?

· Каковы основные черты древнеримского ораторского искусства?

· Какие понятия включает в себя античный риторический канон?

· Почему в средневековой Европе риторика была одной из самых популярных наук?

· Какие черты были присущи риторике эпохи Возрождения?

· Назовите первые отечественные труды по риторике.

· Каковы особенности русской судебной риторики второй половины XIX – начала XX веков?

· Что такое неориторика?

Тема 2. Законы риторики

1. Изучите теоретический материал, пользуясь учебной литературой. Ориентируйтесь на предложенный развернутый план:

Риторика общая и частная (академическая, политическая, военная, духовная, судебная).

Основные законы общей риторики (закон гармонизирующего диалога, продвижения и ориентации адресата, эмоциональности речи, удовольствия).

Первый закон риторики и принципы диалогизации речевого поведения: принцип близости, принцип конкретности, принцип движения.

Второй закон риторики: способы создания движения в речи.

Риторические приемы и принципы выполнения закона эмоциональности.

Риторические приемы и принципы, служащие выполнению закона удовольствия. Взаимосвязь четырех законов общей риторики.

Коммуникативное сотрудничество. Этика речевого поведения.

Три коммуникативные стратегии (близости; отказа от выбора; отстранения). Причины выбора коммуникативной стратегии.

Коммуникативное сотрудничество в публичной речи. Чувство аудитории.

2. Практическое задание: проанализируйте предложенный текст. Опишите последовательно, как реализуются в этой речи основные законы общей риторики, как учитываются особенности аудитории. Оцените текст публичного выступления, опираясь на знание требований риторики.

Текст 2

ДЖОБС Стивен Пол (1955 – 2011) - американский предприниматель, сооснователь и исполнительный директор американской корпорации Apple.

СТИВ ДЖОБС. РЕЧЬ ПЕРЕД ВЫПУСКНИКАМИ СТЭНФОРДА

Для меня большая честь быть с вами сегодня на вручении дипломов одного из лучших университетов мира. Я не оканчивал институтов. Сегодня я хочу рассказать вам три истории из моей жизни. И всё. Ничего грандиозного. Просто три истории.

Первая история – о соединении точек.

Я бросил Рид-колледж после первых шести месяцев обучения, но оставался там в качестве “гостя” ещё около восемнадцати месяцев, пока, наконец, не ушёл. Почему же я бросил учёбу?

Всё началось ещё до моего рождения. Моя биологическая мать была молодой незамужней аспиранткой и решила отдать меня на усыновление. Она настаивала на том, чтобы меня усыновили люди с высшим образованием, поэтому мне было суждено быть усыновлённым юристом и его женой. Правда, за минуту до того, как я вылез на свет, они решили, что хотят девочку. Поэтому им позвонили ночью и спросили: “Неожиданно родился мальчик. Вы хотите его?”. Они сказали: “Конечно”. Потом моя биологическая мать узнала, что моя приёмная мать – не выпускница колледжа, а мой отец никогда не был выпускником школы. Она отказалась подписать бумаги об усыновлении. И только несколько месяцев спустя всё же уступила, когда мои родители пообещали ей, что я обязательно пойду в колледж.

И семнадцать лет спустя я пошёл. Но я наивно выбрал колледж, который был почти таким же дорогим, как и Стэнфорд, и все накопления моих родителей были потрачены на подготовку к нему. Через шесть месяцев я не видел смысла моего обучения. Я не знал, что я хочу делать в своей жизни, и не понимал, как колледж поможет мне это осознать. И вот, я просто тратил деньги родителей, которые они копили всю жизнь. Поэтому я решил бросить колледж и поверить, что всё будет хорошо. Я был поначалу напуган, но, оглядываясь сейчас назад, понимаю, что это было моим лучшим решением за всю жизнь. В ту минуту, когда я бросил колледж, я мог перестать говорить о том, что обязательные уроки мне не интересны, и посещать те, которые казались интересными.

Не всё было так романтично. У меня не было комнаты в общаге, поэтому я спал на полу в комнатах друзей, я сдавал бутылки колы по пять центов, чтобы купить еду, и ходил за семь миль через весь город каждый воскресный вечер, чтобы раз в неделю нормально поесть в храме кришнаитов. Мне он нравился. И много из того, с чем я сталкивался, следуя своему любопытству и интуиции, оказалось позже бесценным.

Вот вам пример:                                                                                                                    

Рид-колледж всегда предлагал лучшие уроки по каллиграфии. По всему кампусу каждый постер, каждое объявление были написаны каллиграфическим почерком от руки. Так как я отчислился и не брал обычных уроков, я записался на уроки по каллиграфии. Я узнал о serif и sansserif, о разных отступах между комбинациями букв, о том, что делает прекрасную типографику прекрасной. Она была красивой, историчной, мастерски утонченной до такой степени, что наука этого не смогла бы понять.

Ничто из этого не казалось полезным для моей жизни. Но десять лет спустя, когда мы разрабатывали первый Макинтош, всё это пригодилось. И Мак стал первым компьютером с красивой типографикой. Если бы я не записался на тот курс в колледже, у Мака никогда бы не было несколько гарнитур и пропорциональных шрифтов. Ну а так как Windows просто сдули это с Мака, скорее всего, у персональных компьютеров вообще бы их не было. Если бы я не отчислился, я бы никогда не записался на тот курс каллиграфии, и у компьютеров не было бы такой изумительной типографики, как сейчас.

Конечно, нельзя было соединить все точки воедино тогда, когда я был в колледже. Но через десять лет всё стало очень, очень ясно.

Ещё раз: вы не можете соединить точки, смотря вперёд; вы можете соединить их, только оглядываясь в прошлое. Поэтому вам придётся довериться тем точкам, которые вы когда-нибудь свяжете в будущем. Вам придётся на что-то положиться: на свой характер, судьбу, жизнь, карму – что угодно. Такой подход никогда не подводил меня, и он изменил мою жизнь.

Моя вторая история – о любви и потере.

Мне повезло – я нашёл то, что я люблю по жизни делать, довольно рано. Воз (Стивен Возняк.- сост.) и я основали Apple в гараже моих родителей, когда мне было двадцать. Мы усиленно трудились, и через десять лет Apple выросла из двух человек в гараже до двухмиллиардной компании с четырьмя тысячами работников. Мы выпустили наше самое лучшее создание – Макинтош – годом раньше, и мне только-только исполнилось тридцать. И потом меня уволили. Как вас могут уволить из компании, которую вы основали? Ну, по мере роста Apple мы нанимали талантливых людей, чтобы помогать мне управлять компанией, и в первые пять лет всё шло хорошо. Но потом наше видение будущего стало расходиться, и мы, в конечном счёте, поссорились. Совет директоров перешёл на его сторону. Поэтому в тридцать лет я был уволен. Причём публично. То, что было смыслом всей моей взрослой жизни, пропало.

Я не знал, чего делать, несколько месяцев. Я чувствовал, что я подвёл прошлое поколение предпринимателей – что я уронил эстафетную палочку, когда мне её передавали. Я встречался с Дэвидом Паккардом и Бобом Нойсом и пытался извиниться за то, что натворил. Это было публичным провалом, и я даже думал о том, чтобы убежать куда подальше. Но что-то медленно стало проясняться во мне – я всё ещё любил то, что делал. Ход событий в Apple лишь слегка всё изменил. Я был отвергнут, но я любил. И, в конце концов, я решил начать всё сначала.

Тогда я этого не понимал, но оказалось, что увольнение из Apple было лучшим, что могло бы произойти со мной. Бремя успешного человека сменилось легкомыслием начинающего, менее уверенного в чём-либо. Я освободился и вошёл в один из самых креативных периодов своей жизни.

В течение следующих пяти лет я основал компанию NeXT, другую компанию, названную Pixar, и влюбился в удивительную женщину, которая стала моей женой. Pixar создал самый первый компьютерный анимационный фильм, «Историю игрушек», и является теперь самой успешной анимационной студией в мире. В ходе поразительных событий Apple купила NeXT, я вернулся в Apple, и технология, разработанная в NeXT, стала сердцем нынешнего возрождения Apple. А Лорен и я стали замечательной семьёй.

Я уверен, что ничего из этого не случилось бы, если бы меня не уволили из Apple. Лекарство было горьким, но пациенту оно помогло. Иногда жизнь бьёт вас по башке кирпичом. Не теряйте веры. Я убеждён, что единственной вещью, которая помогла мне продолжать дело, было то, что я любил своё дело. Вам надо найти то, что вы любите. И это так же верно для работы, как и для отношений. Ваша работа заполнит большую часть жизни, и единственный способ быть полностью довольным – делать то, что по-вашему является великим делом. И единственный способ делать великие дела – любить то, что вы делаете. Если вы ещё не нашли своего дела, ищите. Не останавливайтесь. Как это бывает со всеми сердечными делами, вы узнаете, когда найдёте. И, как любые хорошие отношения, они становятся лучше и лучше с годами. Поэтому ищите, пока не найдёте. Не останавливайтесь.

Моя третья история – про смерть.

Когда мне было семнадцать, я прочитал цитату – что-то вроде этого: “Если вы живёте каждый день так, как будто он последний, когда-нибудь вы окажетесь правы”. Цитата произвела на меня впечатление, и с тех пор, уже тридцать три года, я смотрю в зеркало каждый день и спрашиваю себя: “Если бы сегодняшний день был последним в моей жизни, захотел ли бы я делать то, что собираюсь сделать сегодня?”. И как только ответом было “Нет” на протяжении нескольких дней подряд, я понимал, что надо что-то менять.

Память о том, что я скоро умру – самый важный инструмент, который помогает мне принимать сложные решения в моей жизни. Потому что всё остальное – чужое мнение, вся эта гордость, вся эта боязнь смущения или провала – все эти вещи падают пред лицом смерти, оставляя лишь то, что действительно важно. Память о смерти – лучший способ избежать мыслей о том, что вам есть что терять. Вы уже голый. У вас больше нет причин не идти на зов своего сердца.

Около года назад мне поставили диагноз: рак. Мне пришёл скан в 7:30 утра, и он ясно показывал опухоль в поджелудочной железе. Я даже не знал, что такое поджелудочная железа. Врачи сказали мне, что этот тип рака неизлечим и что мне осталось жить не больше трёх-шести месяцев. Мой доктор посоветовал пойти домой и привести дела в порядок (что у врачей означает приготовиться к смерти). Это значит попытаться сказать своим детям то, что бы ты сказал за следующие десять лет. Это значит убедиться в том, что всё благополучно устроено, так, чтобы твоей семье было насколько можно легко. Это значит попрощаться.

Я жил с этим диагнозом весь день. Позже вечером мне сделали биопсию – засунули в горло эндоскоп, пролезли через желудок и кишки, воткнули иголку в поджелудочную железу и взяли несколько клеток из опухоли. Я был в отключке, но моя жена, которая там была, сказала, что когда врачи посмотрели клетки под микроскопом, они стали кричать, потому что у меня оказалась очень редкая форма рака поджелудочной железы, которую можно вылечить операцией. Мне сделали операцию и теперь со мной всё в порядке.

Смерть тогда подошла ко мне ближе всего, и надеюсь, ближе всего за несколько следующих десятков лет. Пережив это, я теперь могу сказать следующее с большей уверенностью, чем тогда, когда смерть была полезной, но чисто выдуманной концепцией: никто не хочет умирать. Даже люди, которые хотят попасть на небеса, не хотят умирать. И всё равно, смерть – пункт назначения для всех нас. Никто никогда не смог избежать её. Так и должно быть, потому что Смерть, наверное, самое лучше изобретение Жизни. Она –причина перемен. Она счищает старое, чтобы открыть дорогу новому. Сейчас новое – это вы, но когда-нибудь (не очень-то и долго осталось) – вы станете старыми, и вас счистят. Простите за такой драматизм, но это правда.

Ваше время ограничено, поэтому не тратьте его на жизнь чьей-то чужой жизнью. Не попадайте в ловушку догмы, которая учит жить мыслями других людей. Не позволяйте шуму чужих мнений перебить ваш внутренний голос. И, самое важное, имейте храбрость следовать своему сердцу и интуиции. Они каким-то образом уже знают то, кем вы хотите стать на самом деле. Всё остальное вторично.

Когда я был молод, я прочитал удивительную публикацию “Каталог всей Земли”, которая была одной из библий моего поколения. Её написал парень по имени Стюарт Бранд, живший тут недалеко, в Менло-Парк. Это было в конце шестидесятых, до персональных компьютеров и настольных издательских систем, поэтому она была сделана с помощью пишущих машинок, ножниц и полароидов. Что-то вроде Google в бумажной форме, за тридцать пять лет до Google. Публикация была идеалистической и переполненной большими идеями.

Стюарт и его команда сделали несколько выпусков “Каталога всей Земли” и, в конце концов, издали финальный номер. Это было в середине семидесятых, и я был вашего возраста. На последней странице обложки была фотография дороги ранним утром, типа той, на которой вы, может быть, ловили машины, если любили приключения. Под ней были такие слова: “Оставайтесь голодными. Оставайтесь безрассудными”. Это было их прощальное послание. Оставайтесь голодными. Оставайтесь безрассудными. И я всегда желал себе этого. И теперь, когда вы оканчиваете институт и начинаете жизнь заново, я желаю этого вам.

Оставайтесь голодными. Оставайтесь безрассудными.

Всем большое спасибо.

2005 г.

3. Проверьте свои знания, ответив на вопросы для самоконтроля:

· Что изучает современная общая риторика? Чем отличаются от нее риторики частные?

· Каковы разделы современной общей риторики?

· Почему первый закон риторики называется законом гармонизирующего диалога? Раскройте риторический смысл понятий «гармонизирующий» и «диалог».

· Как составить «портрет» вашего будущего слушателя?

· Как выполнять второй закон риторики?

· О чем гласит третий закон риторики?

· Сформулируйте четвертый закон риторики. В каких ситуациях возможно его проявление?

· Как четыре закона риторики отражают общий риторический принцип гармонии речевого события?

· Какие правила речевого поведения способствуют реализации принципа коммуникативного сотрудничества? Как эти правила связаны с тремя коммуникативными стратегиями?

· От чего зависит, какую коммуникативную стратегию выберет и какой индивидуальный стиль приобретет человек?