Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Обсуждение культурных позиций.
Человеку, понявшему и принявшему мое описание четырех позиций к желающему поддержать мой тезис, что психологическая позиция также может найти свое место среди них, не потребуется дальнейшего обсуждения. Однако, я помню о тех трудностях, которые были у некоторых людей, когда они пытались принять эти постулаты, когда я впервые представил их в 1962 [78]. Они спросили: «Какие еще культурные формы были предложены другими исследователями культуры? Почему я выбрал эти четыре позиции, и почему именно четыре? Почему я не включил научную позицию? Как соотносятся эти четыре позиции с функциями личности по Юнгу? Какое историческое происхождение я приписываю этим культурным позициям?» Я собираюсь ответить на эти вопросы кратко в порядке их перечисления. Я нахожу ценной поддержку у моих друзей и коллег, которым понравилось мое представление позиций и которые не хотели бы заинтеллектуализировать его. Аналогичные размышления были в отдельных работах, попавших в мои руки в подходящее время и вдохновивших меня. Лучшей из них была книга Ирвина Эдмана «Четыре пути философии», в которой было четыре главы: «Логическая стезя», «Социальный критицизм», «Мистическое озарение» и «Познание природы». Я обнаружил здесь много общего с моими культурными позициями. А именно, логическая стезя соответствует философской позиции, социальная критика — социальной, мистическое озарение — религиозной, и познание природы — эстетической позиции. Я обнаружил похожие взгляды на культуру у французских антропологов, особенно у Клода Леви-Стросса в его изящно написанном эссе «Достижения антропологии». Французские антропологи избавляют антропологию от Дюркгеймовской редукции «всей культуры к одному единственному социальному фактору» [79] так же, как Юнг избавлял психоанализ от подобной редуктивной интерпретации культуры, основанной на фрейдовской сексуальной теории неврозов. Леви-Стросс описывает эту новую попытку реабилитировать дифференцированную картину культуры: Теперь этот анализ в глубине позволил Моссу, не противореча Дюрк-гейму... вновь навести мосты между его темой и другими науками о человеке, которые временами дерзко разрушались,: с историей, особенно с этнографией, а также с биологией и психологией... Слишком часто после Дюркгейма, в большей степени именно среди тех, кто верил, что освободился от его доктринальных тисков, социология выглядела как продукт спешного набега, сделанного за счет истории, психологии, лингвистики, экономики, юриспу-денции и этнографии. Став добычей этого грабежа, социология превратилась в добавку к своим собственным темам: какая бы проблема ни становилась позволительной для нее, можно было гарантировать сфабриковывание «социологического» решения... Социальные факты не редуцируются до разбросанных фрагментов. Они описываются людьми, и субъективное сознание является такой же формой их реальности, как и объективные характеристики [80].
Социальная позиция была замечательно охарактеризована в утверждении Мосса о том, что важно в обществе: это движение всего, жизненный аспект, мимолетное мгновение, в котором общество живет, или в котором люди живут через их чувства, через осознание себя в своей ситуации наедине с другими [81]. Противодействуя твердой, прагматичной настойчивости социологов, любая попытка сковать этот «жизненный аспект» социальной реальности, как пишет Леви-Стросс, будет оставаться сильно иллюзорной: мы никогда не будем знать, составлен ли другой член общества, которым мы никогда не станем, из элементов социального существования в синтезе, который может точно соответствовать тому, что мы разработали [82]. Как показывает Леви-Стросс, мы можем использовать другие культурные позиции, чтобы сформировать символические мосты, необходимые для общения, и один из них — это эстетическая позиция. Это привело антропологов к созданию науки семиологии, которая в смысле, в котором его использовал Фердинанд де Соссюр, включает язык, миф, «оральные и жестовые знаки, составляющие ритуалы, правила брака, системы родства и определенные принципы и условия экономического обмена» [83]. Все это зависит от эстетического восприятия, и при исследовании данных паттернов поведения антрополог сам, с одной стороны, приобретает эстетическую дистанцию от из-учаемои культуры, а с другой стороны, особый тип эмпатии к ней. D первом случае полевой исследователь видит первобытное общество,.которое он начал изучать, как символ чего-то предопределенного его собственным западным образованием. И он будет видеть этот образ как часть универсального паттерна, не интересуясь его происхождением, но отстаивая таинственное соответствие с другими паттернами в других местах, независимо от расхождения в обычаях или эволюционных изменениях.
В отличие от этого типа эстетического восприятия с его отдалением от объектов или изучаемых людей, мы обнаруживаем тех полевых исследователей, которые погружаюся так тщательно в мифологию и ритуал малых сообществ, что отождествляются с ними психически. Это может приводить некоторых энтузиастов к гротескным формам эстетического подражания. Иногда, однако, это приводит антропологов к подлинному опыту инициации в общество, которое они начали изучать. Пример тому — отчет Карлоса Кастенеды о его шаманском ученичестве «Учение дона Хуана: путь знания индейцев Яки» и его блестящая юнгианская интерпретация Дональдом Уильямсом [84]. Причина этого опыта состоит в проективной идентификации, которая при правильных обстоятельствах создает условия для получения субъективных инсайтов, которые могут соответствовать объективным фактам. Это позволило Леви-Строссу сказать: Наша наука достигла в своем развитии того дня, когда западный человек начинает видеть, что никогда бы не познал себя, если бы был единственной расой или народом на поверхности земли [85]. Затем, резко оставляя эстетическую позицию, он добавляет, что «это должно способствовать распространению гуманизма во всем человечестве». [86] Гуманизм, как я начинаю его понимать с психологической точки зрения, происходит от особого налета религиозной и социальной установок. Т.к. христианство потеряло свою иерархическую структуру и стало широко социализирована м со времен позднего Возрождения в Европе, религия стала в той же мере антро-поцентричной как и теоцентричной. Леви-Стросс говорит о той исключительной эмоции, переживаемой антропологом, когда он вступает в дом, в котором традиция, хранимая в течение четырех столетий, возвращается к царствованию Франциска Первого... Как много узлов связывает его с той эпохой, когда новый мир открывался Европе через этнографические исследования! [87] Следовательно, он сожалеет, что антропологии потребовалось столько времени, чтобы стать признанной. Это также произошло из-за тяжелого наследия колониализма, помешавшего признанию аутентичности первобытных сообществ. Только с приходом новой эры, к которой мы все принадлежим, родилась настоящая антропология. Ее важная черта, как правильно замечает Леви-Стросс, состоит в «философском характере»: Как писал Мерло-Понти, всякий раз, когда социолог (но он имеет в виду именно антрополога) возвращается к существующим источникам своих познаний, действующих в нем в качестве средств понимания самых отдаленных культурных формаций, он сразу впадает в философствование... И несомненно, поле исследований, с которых начинается любая деятельность антрополога, является матерью и кормилицей сомнений, философской установкой как таковой. «Антропологические сомнения» состоят не столько в понимании того, что ты ничего не знаешь, как в решительном заявлении той единственной мысли, которую вы знаете, и, несомненно, вашей собственной ограниченности... Я думаю, что именно из-за этого сугубо философского метода антропология выделилась из социологии [88].
Т.о. мы видим, что Леви-Стросс выделяет в антропологии серию культурных установок, которые хорошо соответствуют моим клиническим наблюдениям, что эти четыре позиции являются основными в культуре вообще: социальная, религиозная, эстетическая и философская. Иногда кажется, что если рассматривать отдельно, то эти четыре позиции соответствуют четырем психологическим функциям по Юнгу. В «Психологических типах» он говорит о двух типах интуиции у интровертов: склонности к эстетической или же к философской позиции [89]. В другом случае Юнг, по-видимому, считает эстетизм продуктом двух функций «восприятия», интуиции и ощущения, тогда как философская и социальная позиции становятся идентичными двум «рациональным» функциям: мышлению и чувствованию [90]. Однако в своих последних работах Юнг отрицает любую идентичность между культурными отношениями и психологическими функциями. Из его работ становится ясным, что интеллектуальное понимание не является исключительным качеством функции мышления. Функции чувствования, интуиции и ощущения могут давать подход к искусству и, до некоторой степени, определять стиль, в котором художник рисует или пишет, или лепит. Но истинное произведение искусства, как и успешный результат научного эксперимента, базируются на своем собственном основании независимо от личной психологии его автора или исполнителя. Как бы хорошо мы ни развили четыре функции или ни научились их различать в других людях, они не объясняют существование религиозных, эстетических, философских и социальных ценностей. Поэтому существуют значительные различия между людьми одного типа личности или функции, если они по-разному ориентированы в культуре. Это предполагает, что предпосылки психологической зрелости лежат в достижении культурной зрелости не меньше, чем в развитии личности в контексте индивидуальной жизненной ситуации.6 Но там, где функции личности и культурная установка встречаются, они образуют очень интересные комбинации жизненных стилей, что иллюстрирует книга Джона Эванса «Вкус и темперамент» [91]. Я также отмечу важность точки зрения доктора Мейклджона на образование как на средство обеспечения такого «списка культурных
6 Очевидно, культурная зрелость предполагает не только осознанное и дифференцированное отношение личности к явлениям культуры, но и способность к активной позиции, к самовыражению в ней. Более традиционный в психоанализе клинический подход интересуется лишь бессознательными травмами, накопленными в культурном контейнере индивидуума, и отрицает проспективный подход, рассматривающий развитие личности во взаимодействии со всем культурным полем групп» (выше, с.26), который приводил бы функции личности в соответствие с разнообразем культурных позиций. Не следует путать культурные позиции с профессиональными интересами. Иногда думают, что под культурой я имею в виду институционализированные культурные формы или роли, которые люди играют в их выражении. Таким образом, социальную позицию относят к социальным реформаторам или социальным работникам, эстетическую позицию — только к художнику, философскую обнаруживают в профессоре философии, а религиозную считают подходящим образом представленной только у преданных членов церкви, у священников или теологов. Я использую термин «позиция», «установка» в смысле, который не следует приравнивать к выбору профессии. Любая из четырех позиций переживается человеком независимо от профессии и личности. Один пример кажется мне особенно подходящим. В период, когда я впервые начал различать культурные позиции, мне удалось побеседовать с религиозным историком Фредериком Спигер-бергом. Он сказал, что священники, будучи не всегда только религиозными людьми, тянутся к эстетическим, философским или социальным интересам. Они могут стараться достичь равного развития всех позиций. Но я думаю, что это бывает очень редко и не всегда желательно. Самые подвижные в культурном смысле люди, которых я знаю, признают себя несовершенными и, при всех ограничениях во времени, бесконечно учатся и рекомбинируют новые установки всю свою жизнь. (Arts longa, vita brevis. Искусство вечно, жизнь преходяща). Выбирая и оживляя эти четыре установки, я хорошо осознаю, что моя работа дает простор для тех, кто склонен подвергать мои взгляды строгой научной критике. Можно предположить, например, как уже упоминалось, что я должен был включить в свой список научную позицию. Я надеюсь, что мое предыдущее рассмотрение демонстрирует, почему я этого не стал делать, и что, придерживаясь четвертичной классификации, я не старался подыграть аналогичной психологической установке «четырех функций». Поэтому я повторяю: «Насколько я знаю, функции личности, по определению, — психологические константы, тогда как культура находится в постоянном процессе изменения и трансформации». Более того, я считаю, что научная позиция не является первичной, но представляет собой гибрид двух других позиций, философской и эстетической, с которыми она все больше смешивается. Два великих первооткрывателя науки, Аристотель и Декарт, выражали философскую установку и хотели свести к минимуму человеческую субъективность в наблюдении человека, природы и Бога. Подобный тип объективности стал возможным и с помощью эстетической позиции, позволяющей отдельным людям отстраняться от жизни и от себя, наблюдая природу и человека со значительного расстояния. Начиная с этой эстетической позиции, они, подобно Леонардо да Винчи, делают замечательные открытия научных истин.
Однако, я осознаю, что существует нечто уникальное в любой развивающейся научной позиции. Эта уникальность не является ни философской, ни эстетической. И именно ощущение уникальности, которое мы также находим в психологической позиции, оживляет эвристический метод настоящего исследования. Может быть, этот метод откроет не только существование психологической позиции, но также и той научной позиции, частью которой она является. Но, конечно, из-за ее недавнего появления в истории, мы не можем заявлять, что наука или психология имеют ту же эпистемиологическую аутентичность, которую мы можем наблюдать в четырех основных культурных позициях по мере того, как они возникли и развились в истории до современных форм. Существует несколько свидетельств их первоначального единства в первобытных сообществах, которые не претерпели технологического развития. Хотя абсолютно чистой культуры не существует, можно реконструировать многие родовые песнопения или танцы из еще использующихся церемоний, когда вдали от городов и цивилизации они сохраняют первоначальную силу и качества. Если бы мы посетили целительские церемонии Навахо, или танец дождя бушменов, или ритуал инициации у австралийцев, или охотничьи ритуалы эскимосов, мы бы обнаружили, что смысл всей культуры разворачивается в каждом из них. Такие церемонии являются религиозными, потому что они вызывают присутствие божеств и полубожеств, проводником которых является целитель или священник. Ритуалы также социальны, потому что с ними тесно связано физическое здоровье и социальное благополучие индивидуумов или племен. Все взрослые и, часто, дети активно участвуют в ритуалах, чтобы обеспечить достаток в пище и духовное благополучие. Все имеет свое место в семейных группах собирающих пищу людей и в тотемических группах охотников, земледельцев и скотоводов. Ритуалы являются эстетическим посредством инсценирования костюмированных танцев, сопровождающихся музыкой или барабанами. Первобытные люди часто оставляли записи этих танцевальных драм, запечатлевая их в наскальных рисунках, вырезке по дереву и по камню высокого художественного достоинства. В конце концов, они являются философскими в том смысле, что разные нити племенных законов сплетаются вместе, обеспечивая рациональное объяснение происхождения ритуалов в мифе творения. Ритуал объясняет космос, эволюцию и настоящее место человеческих и животных существ внутри него в соответствии с теорией. Я попытался показать непрерывное присутствие культурных позиций сегодня и проследить их вероятное происхождение.
|
|||||||||
Последнее изменение этой страницы: 2021-12-07; просмотров: 41; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.22.171.136 (0.013 с.) |