Дискурс мускульного соревнования

Связью между спортивными соревнованиями, преступностью и маскулинностью насквозь пропитаны современные исследования «делинквентной юности». Начало этого объединения можно обнаружить в идее о необходимости мускульной христианской маскулинности и в растущей роли спортивных соревнований в образовании (молодых мужчин), берущих свое начало с XIX века. Мускульное тело конструируется через идеологию и практику соревнований, ограниченных «хилой» феминностью. Идеал мускульного тела был непосредственно увязан с понятием расы, что нашло своеобразное отражение в дебатах о мнимых «причинах» достижений «черных» в атлетике.

Дискурс мускульного соревнования объединяет «молодость», спорт, досуг, «делинквентность» и маскулинность в особую конфигурацию. Это делается частично с помощью теории катарсиса, в соответствии с которой участие в соревновательном спорте, даже в качестве зрителей, может помочь освобождению всей агрессивной подростковой энергии, которую молодые люди получают только благодаря наличию мужского тела. Эта энергия представляется частично похожей на ту, которая выражается в «делинквентной» активности в среде менее контролируемых групп и индивидуумов, на которые не распространяются нормы среднего класса.

В русле мускульного дисурса изучаются психологические аспекты различных видов спорта, устанавливаются психологические связи между спортивными успехами и проигрышами их участников. Многие из этих работ имеют биологический, биохимический или физиологический фокусы, хотя в некоторых текстах используется достаточное количество социологических и психологических отсылок.

Использование соревновательного спорта как терапии для «разбойничьего» молодого (мужского) рабочего класса, остается, без сомнения, чисто западным подходом к соревнованию, использованию и контролю мускульного тела в спорте.

(…)

«Больная молодежь» и беспорядочность потребления

«Делинквентность» использовалась для описания громадного числа видов социальной активности: от простых прогулов занятий в школе — до поджогов. На вершине списка делинквентных актов всегда — злоупотребление наркотиками и насилие.

Понятие жизненного стиля чаще всего использовалось для контраста с «нормальными» молодыми людьми как пассивными потребителям доступных продуктов и услуг. Понятие потребления использовалось для описания относительно активного включения в «выбор» специфических жизненных стилей для определения того, насколько индивиды свободны.

Однако не во всех текстах по социологии молодежи злоупотребление веществами (наркотиками, алкоголем, таблетками и т.д.) используется с точки зрения критической перспективы, то есть идеи о порочности связи между мужественностью и злоупотреблениями подобного свойства.

(…)

«Испорченная молодежь»: дискурс сексуальной девиации

Молодые женщины входят в исследовательскую литературу о молодежи через проституцию. Другой сферой, в которой дискурс о сексуальной девиации играет ключевую роль, являются исследования «подростковой» гомосексуальности, которые по-прежнему остаются сфокусированными преимущественно на мужчинах. В относительно специфической литературной традиции по девиантной сексуальности, которая включает проституцию и «подростковую гомосексуальность», исследователи часто подаются искушению морализаторства об «извращенной молодежи».

Научные исследователи и либеральные социальные реформаторы в западных обществах очень долго представляли проституцию как форму девиантной сексуальности между женщинами и мужчинами в контексте женской гетеросексуальности и мужской гомосексуальности. В течение всего ХХ века официальное отношение к молодежной городской преступности было связано именно с гетеросексуальными молодыми женщинами. Это отношение выражалось в том, что проституция определялась как качество «соблазнительниц», направленное на провокацию маскулинных гетеросексуальных импульсов. Этим подчеркивался статус молодых женщин как потенциально находящихся в зоне «риска». Во многих общественных обращениях проституция остается олицетворением женской гетеросексуальной девиантности. Лишь в очень ограниченном круге публикаций практика сексуальной индустрии для рабочих представлялась вне криминально-жертвенной модели, сконструированной посредством дискурса сексуальных девиаций. Литература о молодых людях, делинквентности и проституции имеет тенденцию рассматривать женских и мужских «работников» сексуальной индустрии в отдельности.

(…)

Дискурс сопротивления и переживания

В радикальной субкультурной теории «делинквентность» конструируется как рефлексивное сопротивление доминирующим социальным ценностям, всей культурной практике, идеологическим и материальным условиям жизни. С точки зрения радикальной перспективы, дискурс сопротивления и переживания бросает вызов всем негативным определениям молодежной девиантности. Как доказал М.Брейк «субкультуры обращены к вопросу об адекватности доминирующей культурной идеологии». Переживание является здесь ключевым понятием, оно может означать форму сопротивления, к примеру, геноцидной расистской культуре.

Преступление как работа

Цветные молодые люди, особенно афро-американцы В США и афро-карибцы в Великобритании, в официальной литературе, представляются, как правило, в виде объектов необходимого институционального исправления. Господствующей является точка зрения, упор в которой делается на якобы девиантной или ущербной природе молодых мужчин или их семейной и культурной предыстории.

В рамках дискурса сопротивления и выживания, включенность молодежи в криминальную активность, представленная как специфическая «работа» для предприимчивой молодежи, часто локализуется вокруг споров о роли неформальной или теневой экономики в периоды высокого уровня молодежной безработицы. Внутри этого подхода эта «энергичная» молодежь представляется преимущественно в негативном свете, как потенциальная угроза «реальной, настоящей» экономике и, конечно же, как девиантная и ущербная. С точки зрения радикальной перспективы, включенность молодежи в крайние виды активности, такие как, участие в разбое или грабеже, действительно ближе к сопротивлению, особенно когда речь идет о выживании рабочей молодежи, угнетенной невыносимыми экономическими обстоятельствами жизни.

Теории молодежи и досуга

Досуг — остается особой сферой исследования девиаций, поскольку располагается вне любого взрослого надзора. Иногда фокус подобных исследований направлен на специфические виды активности молодежных субкультурных групп. Иногда — на те виды досуга, которые ассоциируются со специфическими субкультурами. С определением самого понятия «досуг» дело обстоит не на много лучше, чем с делинквентностью. Если при определении последнего исследователи, стремясь его деконструировать кружили вокруг тезиса жертва-виновник, то в исследовательской литературе по досугу кризисным стало отношение между досугом и работой. Напряженность этого отношения особенно обострилась в 70-е гг. вместе с ростом безработицы, феминистским анализом бесплатной домашней работы женщин, изменением идеологии и моделей потребления. Досуг определялся через время, которое не оплачивается жалованием (то есть как не -работа). Дискуссии велись вокруг количественного подсчета времени вне оплачиваемой работы и сна. Однако в этих исследованиях рассматривались прежде всего вопросы связанные с тем, что различные группы понимают под досугом (его качеством и свободой).

«Неполноценная молодежь»

Представления о том, что молодые люди сами по себе не способны распоряжаться свободным временем, и поэтому оно становится источником всяческих социальных проблем, а, следовательно, именно поэтому молодежь нуждается в обучении того, как правильно использовать свободное время в конструктивном смысле — именно такое понимание связано с дискурсом образования и обучения молодежи досугу.

С точки зрения биологической модели, подростки детерминированы гармональными изменениями, и у них отсутствуют как таковые личностные способности к досугу. Следовательно, именно эти способности и следует развивать.

(…)

«Бунтующая молодежь»

Поскольку безработная молодежь сама по себе не способна нормально (и позитивно) конструировать свое свободное время, постольку она оказывается вдвойне общественно опасной.

Определение мятежности британского социопсихолога М. МакДермотта (1986), включает в себя пять моментов:

1. «негативизм к хозяину», как и к любому доминированию вообще вместе со стремлением к автономии и независимости;

2. «негативизм к симпатии» как реакция нежелания чувствовать ни к кому особой симпатии, равно как и в свою очередь вызывать ее у кого-то;

3. «негативизм к цели»;

4. «негативизм к парацелям»;

5. «негативизм по отношению к чему-то ради самого себя» — удовольствие от негативизма к себе самому.

В его исследовании проводится анализ молодежной неприязни (недружелюбия), проявляющихся как у нормальных, так и у потенциально опасных подростков. При этом он пытается использовать очень осторожные различения между мятежной молодежью и их немятежными сверстниками.

Сексуальные девиации

Сексуальность — один из первых моментов, вокруг которого конструируется женская делинквентность. Поиски источников такой девиантности часто связываются с особенностями их семейной жизни. Молодых женщин при этом изображают или как слишком, или как недостаточно гетеросексуальных. Смысл этих исследований сводится к значению строения женского тела, поэтому именно переход к нему рассматривается как потенциально опасный. С тех пор, как моногамная гетеросексуальность ассоциируется только с замужеством и только в этом виде конструируется как «естественная», ранняя гетеросексуальность не одобряется.

Психологическая андрогенность (двуполость) ассоциировалась с комбинацией маскулинных и феминных характеристик и выглядела более психологически здоровой формой, по сравнению с традиционными типами гендерной идентификации, особенно для женщин.

Литература о гетеросексуальной девиации фокусируется на молодых женщинах, при этом гетеросексуальная распущенность выглядит как знак девиации для молодых женщин и как индикатор нормальной мускулинной сексуальности для молодых мужчин. В литературе господствующего направления, посвященной»подростковой сексуальности» существование лесбиянок, геев, бисексуалов вообще игнорируется. Нормативная природа гетеросексуальности, замужества и семейной жизни, вытекающие из нуклеарной формы семьи, в принципе вообще не подвергается никакому сомнению.

Феминистский же подход стремится представить переход к гетеросексуальности для всех молодых людей как крайне критический момент их жизни в ситуации патриархального контроля, особенно для молодых женщин. Феминистская литература пытается иначе представить паники вокруг женской сексуальности, которые часто по их мнению связаны с моментами кризиса патриархальной сексуально-гендерной системы общества в целом.