Способы непрямой коммуникации

Ложное этимологизирование (этимологизация) – фигура экспрессивной деривации. Ложное этимологизирование представляет собой переосмысление номинативной единицы на основе: деривационных ассоциаций: визирь – человек, который ставит визу; ухарь – отоларинголог; В доме все было краденое, даже воздух какой-то спертый; ассоциации по близкозвучию: Ла Скала показывает оскал. Суть этой разновидности экспрессивной деривации состоит в установлении подобия семантического родства между различными словами через их звуковое сближение.

Иными словами, ложное этимологизирование, играя на случайном звуковом сходстве слов, наводит на мысль об их мнимом корневом родстве: приватизация – прихватизация; из года в год негодная погода, градообразующее предприятие – голодообразующее предприятие.

Народная этимологизация – это присоединение слова к чужому для него словообразовательному гнезду: палисад – полусад. Данное явление еще называют параморфозой.

Для речи малограмотных людей характерна спонтанная параморфоза (коверканье, переделка): гульвар (бульвар), спинжак (пиджак). Нарочитая параморфоза широко используется в просторечии: орабы, ретрополитен, зряплата.

Позиционные типы параморфозы: инициальная (кресловутый бюрократ); медиальная (соцроялизм); финальная (квазиморда, душелюб).

В языке существует такое интенсивно развивающееся явление, как комическое переосмысление: совок, U.S. – Uncle Sam.

Ложное этимологизирование, используемое как прием образного обогащения художественного текста, именуется поэтической этимологией: Пусти меня, отдай меня, Воронеж, – / Уронишь ты меня иль проворонишь, / Ты выронишь меня или вернешь, – / Воронеж – блажь, Воронеж – ворон, нож! (О. Мандельштам)

В языке рекламы и СМИ очень продуктивны случаи псевдочленения (ложноэтимологического членения): Про100% сок // Bell’ё // СупермарКИТ // Комсомольская правДА. Из интервью с В.А. Аксеновым: – Я очень стар! / – Вы суперстар! В рассказе Тэффи встречается реплика третьеклассника: Скажите: отчего гимн – азия, а не гимн – африка? Прием шутливого псевдочленения использовали выдающиеся мастера слова: Бог рати он, На поле он. (Г.Р. Державин)

Существует также последовательное расчленение, когда каждое последующее слово извлекается из предыдущего: В колхозе «Победа» / Во время обеда / Случилась беда / Пропала еда. / Ты съел? – Да.

На фигуре ложноэтимологического расчленения основаны шарады: Мой первый слог – бумаг большая стопка. / Японцы из второго гонят водку. / А в целом дерева стройнее / Не знает ни одна аллея. (кипарис) – и ребусы: В из А (виза).

К ложноэтимологизированному расчленению относится и палиндром (от греч. palindromeō ‘бегу назад’) – фраза или текст, дающий возможность прочтения в обе стороны: казак, шалаш, топор – ропот, кот – ток, сел – лес.

Любителем палиндрома был А. Вознесенский: А луна канула. Часто использовал палиндром и В. Хлебников: Я Разин и заря!

Экзотизмы и жаргонная метафора.

1. Экзотизмы – это просторечные заимствования: герла, олды, грины. Экзотизмы следует рассматривать как одно из проявлений неблагозвучия речи, примыкающее к средствам непрямой коммуникации. Стимулом для их появления послужил всплеск интереса к изучению английского языка (в 60–70-е гг. XX в. в русский язык хлынула мощная волна экзотизмов как наследие субкультуры хиппи). Создание и использование экзотизмов – это форма протестного поведения молодежи

Освоение экзотизмов. Русский язык очень быстро адаптирует экзотизмы. Они легко приспосабливаются к морфологической и словообразовательной системе русского языка: аскать, крезанутый, дринкач, фейсом об тейбл, пиплы, сидишник.

В созидательной эйфории рождались пошлые переделки сказки А.С. Пушкина: Кабы я была кингица, спичит ферстая герлица. Процесс этот очень активный, его невозможно остановить директивными мерами. Но в языке молодежи можно отметить одну особую сферу, куда англо-американские экзотизмы проникают вынужденно и даже закономерно. Это жаргонный подъязык компьютерщиков (программистов, сетевых администраторов). Его элементы часто встречаются в разговорной речи: бэкапить – ‘создавать резервную копию файла’, приаттачить – ‘прикрепить файл’, сидишник – ‘компакт-диск’, смайлик – ‘картинка для изображения отношения автора к содержанию сообщения,’ сидюк – ‘ CD’, коннектиться – ‘общаться’. Единицы такого рода представляют собой промежуточное звено: это полупрофессиональные и полужаргонные

слова. Их появление объясняется стремительным развитием новых информационных технологий, которое опережает развитие языка.

Усвоение экзотизмов идет за счет переделки экзотических номинаций путем ассоциативно-фонетической мимикрии: экзотический прототип заменяется русским на основе случайного внешнего сходства при полном расхождении смыслов. И чем более расходятся смыслы, тем удачнее считается переделка: каша – ‘наличность’ (cash), емеля – ‘e-mail’, гувернянька – ‘гувернантка’.

Таким образом, экзотизмы в речи молодежи подвергаются нарочитой русификации и вульгарной морфологизации: еловый (yellow), спикать (to speak), Дурак-дурак (Дюран-Дюран), Павел Макаров (Пол Маккартни).

2. Еще одним проявлением нарочитого неблагозвучия речи также является низкая, или жаргонная, метафора. Метафоризация основана на переосмыслении общеупотребительного нейтрального слова. Механизм порождения метафоры требует известного воображения и определенных мыслительных, творческих усилий.

Базовая модель жаргонной метафоры – сопоставление несопоставимого, соединение невозможного, своего рода оксюморонная метафора: крыша поехала.

Именно язык является ведущим средством манифестации социально-группового обособления, отталкивания от официальных, общественно признаваемых стандартов (существуют и другие средства отталкивания: физическая сила, профессиональные навыки). Метафора быстрее и эффективнее других способов порождения новых единиц позволяет говорящему достигать целей групповой самоидентификации, поскольку отличается образностью и ориентацией на наглядное мышление, зрительный образ.

Метафора традиционно соединяет в себе две основные функции: номинацию (наименование) и характеризацию (экспрессивная оценка). Особенность низкой, просторечно-разговорной, жаргонной метафоры заключается в том, что в ней и номинация, и характеризация обладают оценочностью.

Метафорическая номинация – это обозначение новых понятий с помощью старых знаков, то есть единиц, уже имеющихся в системе общеупотребительного языка. Метафоры-номинации приобретают признаки терминоидов: хвост – ‘академическая задолженность’, кухня – ‘ударная установка’, стрелять – ‘попрошайничать’, рыбачить – ‘красть на пляже’.

Метафора-характеризация служит для экспрессивно-образного переименования общеизвестных понятий: подрулить – ‘подойти’, писать (строчить) телегу – ‘доносить’, разрулить – ‘решить’.

Характерной особенностью жаргонной метафоризации является ее многозначность: так, например, в блатном языке балда – ‘наркотик’, ‘сторож’, ‘голова’.

Один из самых популярных объектов экспрессивной метафоризации в низком стиле речи – человек, лицо, личность.

В лексике представителей криминального мира и их главных оппонентов наблюдается антропоцентрическое направление переноса: с предмета или животного на человека. Традиционно пренебрежительно-презрительный реноминации подвергаются в речи деклассированных элементов части тела человека: рубильник, шнобель, локаторы,

фары, буркалы, моргалы, фасад, пачка, грабли.

Одной из уникальных тем традиционного языкового словотворчества является пьянство как характерный фактор русской жизни. В массовом сознании отмечается такое явление, как поэтизирование пьянства.

Метафорической реноминации подвергаются все стадии пьянства, его последствия, напитки. Почти все интерпретации сопровождаются модусом комической оценки, при этом явно преобладает шутливая снисходительность, но этот смех способен вызвать только слезы.