Нет привычки на Руси проповедовать Пи-Си

 

 

«Если бы в XIV веке, когда появилась фамилия Толстой, существовало понятие политической корректности, то этот номер у россиян не прошел бы, и семья, чей основоположник изволил быть преизрядного весу, получила бы иное прозвание: «Лев Полновесный, "Анна Каренина", роман в 8 частях».

Татьяна Толстая, «Политическая корректность»

 

 

— Давай поговорим о политкорректности (political correctness, или PC, или Пи-Си). Тема эта безбрежная, Татьяна Толстая в своём блестящем памфлете еще более 10 лет назад её по полочкам разложила. Сфокусируемся на лексической эволюции одного только понятия. Объясни мне, какая вообще разница между негром, ниггером, черным и афроамериканцем? В период последней предвыборной кампании в США как-то увидел по Euronews интервью пожилого техасского ковбоя, который на вопрос, почему он не будет голосовать за Барака Обаму, не задумываясь, ответил: «I don’t like niggers!» В контексте современной Америки его слова можно считать радикальным политическим вызовом и чуть ли не гражданским поступком…

— Ну да. Очевидно, в радиусе многих миль от него не было ни одного представителя цветного населения. Вряд ли бы он так выразился на улицах большого американского города. А что касается этимологии, то niger — это чёрный на латыни, negro — на испанском, black — понятно, на английском языке. Вполне приемлемо даже на уровне очень политкорректного Голливуда (который не выпустит ни одного боевика, где оба партнера-полицейских были бы одной расы), когда в разговоре представители афроамериканской расы могут вполне называть друг друга ниггерами. Что абсолютно недопустимо со стороны другой этнической группы. Какой-то период в английском было приемлемо слово black …

— После окончания сегрегации?

— Да. Это была аналогия латинскому и испанскому понятиям, фактический перевод определения этой группы людей. Но политкорректность подразумевает отход от формального признака.

— Формальный признак здесь — цвет кожи.

— И суть политкорректности — в добавлении эвфемизма.

— В данном случае — историко-географического.

— Да. В случае с чернокожими американцами, в понятии Аfro-Americans отражено их происхождение и нынешняя страна проживания. Аналогична замена слова проститутка (prostitute) на сексуальный работник (sex worker). Сегодня на Западе при обсуждении социальных тем слово prostitute уже неупотребимо. На любой конференции переводчиков даже специально предупреждают: только sex worker! То есть из слова ушла оценочность и осталась сфера деятельности и сама деятельность.

— Даже прозвание индейцы в современной Америке считается неполиткорректным: его заменили на Native Americans — коренные американцы…

— В русском языке проводится большее различие между жителями Индии и коренными жителями Америки: индИйцы и индЕйцы. В английском этой разницы нет: и те, и другие — Indians. Это первое. А второе: в общем ключе политкорректности нужно было найти определение для этих людей, не имеющее ничего общего с их мифическим индийским происхождением, а с другой стороны, привязывающее их к Америке и характеризующее их отношение к ней: исконные, коренные, то есть native.

— А когда возникла политкорректность в ее сегодняшнем понимании?

— Если не считать отдельных всплесков времен суфражисток, как массовое явление — с 1960-х годов, в период, во-первых, сексуальной революции, во-вторых, десегрегации негров, в-третьих, на волне антивоенного движения против вьетнамской кампании. Ну и, кроме того, на всё это наслаивается культурное движение хиппи.

— Каким образом?

— Была в ту пору основополагающая книга — «The Greening of America»(«Пробуждение Америки») Чарльза Рейка. В ней рассматривалось три типа американского сознания. Первым обладали люди, которые построили Америку: пионеры, разбойники, золотодобытчики, — они новые земли разведали, всё, что было раньше, похерили и установили свои порядки. Второй тип сознания — корпоративная Америка: расцвет больших компаний, корпоративной культуры, протестантской этики, люди, встроенные в иерархическую лестницу, без особых творческих амбиций, но делающие своё дело, винтики системы. И третий тип, возникший в конце 1950-х и получивший расцвет в 1960-е, — это движение битников, музыка, наркотики, психоделика и т. д. Каждый тип сознания, в гораздо большей мере, чем конкретное поколение, неизбежно несет свой язык — чтобы отделить себя от старшего поколения и прежнего типа сознания. И этот новый язык в ситуации 1960-70-х годов наложился на смену политической культуры в Америке. Конфликт поколений происходит всегда, но в то время ему сопутствовало несколько конфликтов сразу: расовый, военный и т. д. Любое столкновение двух культур вызывает языковые изменения, а множественное наслоение конфликтов привело к смене языковой парадигмы. А вскоре за этим, через какой-то десяток лет, последовала еще и компьютерная революция.

— Вернемся к афроамериканцам. Ты помнишь, что в Советском Союзе негров любили, как нигде в мире. Африку кормили и вооружали, Анджелу Дэвис защищали, Лёня с людоедом Бокассой целовался. Но мы упорно называли негров неграми. И, значит, вели себя неполиткорректно, как последние невежи. Я вот еще о чем подумал. Ни negro Барак, ни black Обама никогда не стали бы президентами США. А афроамериканец Барак Обама — смог. Еще одно доказательство магии слова: переименование понятия повлекло за собой перемену его участи. Смена языковой парадигмы, о которой ты говорил, вызвало сколь логичные, столь в то же время неожиданные последствия, которые еще лет десять назад никто не рискнул бы предсказать. Воистину, как вы лодку назовете… Однако вот что меня озадачивает. В 2004 году я ездил в Афганистан на выборы президента. Страна, как ты знаешь, многонациональная. Главные этносы (по мере убывания численности) — пуштуны, таджики, узбеки, хазарейцы и т. д. Кандидатов было человек 18. И что интересно, процент голосов, отданных за каждого, оказался равен численной доле этнической группы, которую он представлял. Кроме пуштуна Карзая: за него проголосовало 55 процентов, хотя эта народность составляет треть населения (впрочем, тут американцы могли «дорисовать» нужную цифру, поскольку он их ставленник, а большинство избирателей — неграмотные). Чернокожих в США, по официальным данным, всего 12 процентов. Тем не менее, Обама победил белого Маккейна с большим отрывом. Неужели политкорректность полностью вытеснила из сознания американцев те самые племенные инстинкты, о которых ты рассказывал? Ведь в современной политике она стала настоящей дубиной. Вспомни, как Берлускони, забыв, какой долгий путь прошла Америка от хижины дяди Тома до барака — виноват, Барака Обамы, — назвал нового президента США загорелым и потом долго извинялся, что «он не то имел в виду» и «его не так поняли». А стоило министру иностранных дел Польши Сикорскому сказать, что у нового президента США польские корни, поскольку кенийский дедушка Обамы съел польского миссионера, — так его вообще подвергли обструкции…

— Афроамериканцы — это не языковая группа, у них нет своего отдельного языка. Это просто американцы с тёмным цветом кожи. А Барак Обама — мулат, строго говоря. Его мать — абсолютно белая женщина…

— Бабушка тоже, царствие ей небесное…

— «Казус Обамы» в какой-то степени можно соотнести с российским историческим опытом, в котором особого отношения к этническому происхождению на самом деле не было. Начиная с Бориса Годунова — татарина, с Ивана Грозного, в жилах которого текла кровь закадычных врагов — Дмитрия Донского и хана Мамая…

— …и продолжая Николаем II, который был русским на 1/128 часть, то ли грузином, то ли осетином Сталиным, евреями-полукровками Лениным и Андроповым.

— Понятие «русский» в первую очередь ассоциировалось с языком, нежели с этнической принадлежностью. Хочешь моё определение «русского»? Человек любого этнического происхождения, мыслящий по-русски и относящий себя к русской нации, является русским. Так что победа чернокожего кандидата в стране, где языковая идентичность тоже доминирует не только над национальной, но и даже расовой, вполне естественна, хотя многим и кажется экстравагантной.

— Говоря о политкорректности в языковой сфере, ты и сам строго политкорректен, рассуждаешь безоценочно и упорно игнорируешь мои попытки обострить проблему. Но ведь она, политкорректность, — это modus vivendi не только в вербальной области, но и в отношениях внутри социума. Я имею в виду политику по отношению к иммигрантам на Западе. Скажем, Европа, некогда отъевшая харизму, а ныне ее утратившая: пик пассионарности прошёл, — распространяет собственные материальные блага и гражданские права на так называемых людей вторжения. Которые благосклонно их принимают, не сильно, впрочем, утруждаясь на предмет обязанностей. Старый Свет часто делает перед «третьим миром» странные реверансы, о которых его не просят. Например, Папа Римский Бенедикт XVI, к удивлению многих католиков, принес извинения исламу за крестовые походы. Но в то же время вряд ли кто в здравом уме может ожидать от Всемирной исламской организации покаяния за захват Константинополя и превращение Софийского собора в мечеть. С удовольствием пользуясь велфэром и прочим соцпакетом, иммигранты в большинстве не интегрируются в западное общество, а наоборот, часто навязывают ему собственные установки. Вспомни скандал во Франции с ношением хиджаба в школах и вузах. Да и сам ты говорил, что на окраинах Парижа есть районы, где не говорят по-французски. Тем временем истинные французы испытывают неловкость за своё коренное происхождение.

— Иммигранты намного лучше, чем западные люди, владеют магией языка. Они инстинктивно, на глубинном уровне улавливают магию европейского слова. Они овладевают мантрами, связанными с гражданскими правами, социальной безопасностью и прочим, и очень умело этим оперируют и манипулируют.

— Мне политика такой политкорректности в Европе видится добровольно-самоубийственной. Не удивлюсь, если еще при нашей с тобой жизни там всё переменится фундаментально и напрочь. Всё ведь к тому идёт.

— Меня это убеждает ещё раз в том, что магия слова управляет гораздо б о льшими процессами, чем нам кажется.

— Я одного не пойму. Если в Америке политкорректность родилась из чувства вины перед потомками черных невольников, то в европейских странах — несмотря на колонизаторское прошлое многих из них, хотя и не всех, — массового рабства-то не было. Кто принудил Европу делать «ку» перед иммигрантами?

— В период расцвета работорговли США ещё не существовали. А затеяли этот бизнес как раз ныне политкорректные англичане, французы, испанцы и голландцы. Так что «историческое чувство вины», возможно, распространяется и на них. Но колонизаторское прошлое — лишь один из факторов. Кроме того, есть факторы взаимоотношений с Восточной Европой, с коммунистической системой.

— Не вижу прямой связи.

— А связь такая. Здесь работает та же самая первобытная система табу и заклинаний во благо своего племени. Некогда были созданы понятия: свободный мир, западные ценности, демократия — в оппозиции к той части мира, где этого как бы не было. Как только возникает понятие — появляется многообразие его интерпретаций. То есть существует словарное значение понятия и масса коннотаций, как им пользоваться применительно к разным ситуациям. Но вдруг мир полностью поменялся. Вызовы времени оказались иными. А словарь остался тот же. И заклинания о свободном мире начали во многом работать против тех, кто их использовал: страшного монстра, с которым боролись, уже нет, но камлания против него сохранились — в неизменности, в укорененности стереотипов. И в этом суть всех противоречий современной европейской политики. В частности, в отношениях с Россией.

— В отношении России с Западом — стереотипов не меньше.

— В какой-то степени — да. Но, как мне кажется, с той стороны их все-таки больше. В России даже в советское время было больше информации о Западе, чем у них о нас, и устремленности туда. Проще говоря, мы читали больше их книг и видели больше их фильмов. Помнишь, как в нашей юности говорили: да, Запад загнивает, но каков запах! То есть, общее восприятие ситуации живет в словах, которые в средствах массовой информации фигурируют как клише. И если проанализировать прессу, то клише в отношении стран, народов, политических течений практически не меняются.

— Ты не считаешь, что в возобновившемся противостоянии России и Запада обе стороны с неподдельным удовольствием впали в прежние стереотипы, просто с нескрываемым кайфом? Взять грузино-югоосетинский конфликт, где Россия вопреки фактам сразу была объявлена агрессором, и только потом стали разбираться. Но акценты уже были расставлены: первое слово дороже второго. Стереотипы тем и хороши, что они привычны и удобны, как старая разношенная обувь.

— Очень трудно жить без врага. Значительно труднее, чем без друга. Без друга худо-бедно проживешь. А без врага — где точка отсчёта? Где баррикады? Как вообще существовать, когда ты можешь свободно, дыша полной грудью, идти в любую сторону, на запад и восток, и днем, и ночью, никого не боясь? И многие заклинательные действия базируются на вот этом психологическом основании: без врага труднее, чем без друга. А когда они находят подтверждение — реальные ли, притянутые за уши или воображаемые, — то это воспринимается на ура, с благодарностью: наконец-то мое заклинание сбылось! Кстати, было психологическое исследование, которое пришло к выводу: двое быстрее и ближе сходятся, когда ругают кого-то третьего.

 

 

Полный абзац!

Конец — это чьё-то начало

Рассказывает Вадим Борейко:

Однажды в казахстанской газете «Время», где я работаю, на первой полосе поставили аршинную шапку «Баста!» (в пер. с итал. basta! — кончай!) и снимок во всю страницу: речь шла о забастовке рабочих вагоноремонтного завода. Приходи ко мне озадаченный ответственный секретарь Куаныш Малдыбаев: «Слушай, но «баста!» в переводе с казахского, с ударением на последнем слове, означает «начинай!» «Никакого внутреннего противоречия не вижу, — отвечаю ему. — Кончай работу — начинай забастовку. Да и Высоцкого вспомни: «Ведь конец — это чьё-то начало».

 

 

Анекдот в тему

Лекция по филологии в институте. Профессор:

— Во многих языках двойное отрицание означает утверждение. Но нигде двойное утверждение не может означать отрицание. Скептический голос с задних рядов:

— Ну да, конечно…

 

Глава 6

В постели со слоном

«Крах Рима привёл к развитию национальных языков на основе латыни; Британское содружество наций если на чем-то и держится, то на общем английском, от Канады до Нигерии. Распад империи, которая так гордилась своей географией на одной шестой части суши, сократил территорию государства, но расширил территорию русского языка, впервые сделав его инструментом внешних сношений: на нём могут договориться туркмен с эстонцем. Нравится, не нравится — нет другого средства межнационального общения, такая вот Евразия».

Пётр Вайль, «Карта Родины»

“Отнимающий у других теряет свое”.

Лао-Цзы

«Язык — не абстрактная конструкция учёных или составителей словарей, но нечто возникающее из работы, потребностей, связей, радостей, склонностей, вкусов и прежних поколений человечества, имеющие свои основы, широкие и низкие, близкие к земле».

Уолт Уитмен

— Как все сущее, язык имеет свой срок: он рождается, живет и умирает…

— Истории известны примеры, когда язык возрождался из пепла и когда терялся в течение пары поколений.

Вот иврит, модернизированная форма древнееврейского языка, который стал национальным языком Израиля. Для людей, приехавших из разных стран и живших в недружественном окружении, общее средство коммуникации оказалось инструментом выживания. Иврит стал национальной идеей, условием существования нового государства, нового общества. И это осознавалось не на уровне лозунгов, а на уровне инстинкта самосохранения.

Есть и другой пример — языка ирландского. Ирландцы столетиями боролись против британского владычества и, когда сбросили ненавистное иго, естественно, восстановили свой язык в качестве государственного. Но они совершили, на мой взгляд, ошибку, потому что стали на основе старокельтских корней создавать новую терминологию. Пытались насильственно внедрять ирландский в несвойственные ему сферы употребления. А новым поколениям нужно было овладевать новыми специальностями, познавать мир, и в течение двух-трех десятков лет они полностью перешли на английский. И сейчас на ирландском говорит от силы один процент населения страны.

— Как я понимаю, мы переходим к теме «В постели со слоном». Иначе говоря, к проблеме сосуществования и даже выживания малых языков в соседстве с языками доминирующими.

— В современном мире сложилась определенная языковая иерархия. Есть глобальный язык — английский, который считается универсальным. Существуют мировые языки, способные собственными ресурсами обеспечивать экономические, технологические, политические, социальные, культурные потребности общества: французский, испанский, русский, китайский и др. Есть языки национальные, на которых говорят в одной-двух странах. Есть страны и провинции, в которых национальный язык соседствует с одним из мировых языков. В Бельгии — фламандский с французским. В Уэльсе — валлийский с английским. В Казахстане — казахский с русским. Носитель малого языка ценит родную речь, потому что она — часть его мировосприятия, часть воздуха страны, где он живет. С другой стороны, он должен ценить возможность приобщения к одному из мировых языков.

— Тем не менее, что касается русского языка, то в постсоветских странах тенденцию мы наблюдаем к его изгнанию из многих сфер жизни: из топонимики, делопроизводства, официального употребления. Очевидно, это форма национального самоутверждения и избавления от политической зависимости от бывшей метрополии. Особенно усердно искореняют великий и могучий на Украине и в странах Балтии. Процитирую сообщение агентства «Интерфакс» от 5 февраля 2009 года:

«В одной из киевских школ участников творческого конкурса дисквалифицировали за попытку прочесть стихи Пушкина на русском языке. Об этом агентству заявили представители Министерства иностранных дел РФ. По словам российских дипломатов, инцидент со стихами Пушкина произошел в средней школе Соломенского района Киева. На районном конкурсе, приуроченном ко Дню всех влюбленных (14 февраля), школьникам предлагалось исполнить песню и танец, а также показать небольшую театральную сценку. Двое участников конкурса решили прочитать отрывок из "Евгения Онегина", как отметили в МИДе, "не думая о возможных последствиях". "Возможными последствиями" оказалось отстранение школьников от конкурса, так как им не удалось прочитать "Онегина" на украинском языке по требованию жюри. Позже школьники, подчеркивают в МИД РФ, пожаловались, что из-за русского языка отстранили еще несколько человек».