Письмо английского агента белла его брату джорджу беллу

Перевод с английского ³⁸

Копия письма г-на Дж. Станислава Белла г-ну Джорджу Беллу из Хиссы от 23 апреля 1838 г.

Пользуясь дополнительно представившейся мне возможностью, я посылаю Вам несколько выдержек из моего дневника, которые, как я полагаю, могут иметь значение.

14-го [апреля]: От одного Абсекского ³¹ князя, [жительствующего] близ Сухума (?) ³² (не опубликовывайте ничего, что могло бы ему повредить), получено известие, что наступающая армия, из которой 16.000 уже собрались в этой крепости, будет переправлена морем на этот берег сейчас же после русской пасхи, и что его сородичи должны забрать свое имущество и быть в остальном наготове.

Он прнбавил, ччто ему предложено доставить вспомогательный отряд, и что, к сожалению, он вынужден будет это сделать, так как он во власти русских. Последние, снова направляя, таким образом, оружие одних против других, как будто желают напомнить им обо всем том, что означает подчинение императору. Следует надеяться, что это не забудется и придаст решимости населению этой еще свободной части побережья предпочесть смерть такому рабству. Как я слышал от нескольких турок, здешнее население исключительно честно и заслуживает всяческого доверия, на их памяти ни разу не произошло беды с каким-либо купцом или его товарами. Я также узнал, что действительно от вождей в районах, расположенных между этим [местом] и Гаграми, затребованы заложники в обеспечение их дальнейшего сопротивления русским.

17 [апреля] Соча: Вчера и сегодня происходили совещания старшин здешней округи по поводу воззвания Д. Б. ³³, но главное совещание происходило сегодня, так как присутствовал Али Ахмед-бей, а кроме того несколько мулл и других старшин.

Сожалели, что нельзя было собрать больше народу ввиду того, что всем непосредственно угрожает опасность русского нападения, которая заставляет их вывозить свои семьи и имущество дальше от побережья. Собрание происходило на лужайке и посланцы проходили между этой лужайкой и моим домом.

В первом выступлении выражался восторг по поводу воззвания и содержался ответ на него [в котором указывалось], что объединение и образование своего рода Правительства несомненно крайне необходимы и что, если бы они сами могли осуществить эти задачи, то не было бы необходимости искать помощи извне; однако, при настоящем положении дел, это им не под силу: есть основание полагать, что всякий вождь, избранный из их среды, не пользовался бы достаточным уважением и авторитетом. Они говорили: “Таковой должен быть послан нам либо из Англии, либо из Турции, и тогда все, что он прикажет, будет с радостью выполнено”. Следующая речь [110] имела целью получить точную информацию о том, что можно в настоящее время ожидать от Англии. На это я ответил, что побережье считается не принадлежащим Россия и, следовательно, открытым для английской торговли, начать которую возможно скорее является в настоящее время целью и намерением их друзей в Англии. Суда, о которых я говорил, теперь, вероятно, уже прибывают, и это лишь начало. То, в чем я могу еще их заверить, это — что если еще одно английское судно будет захвачено русскими в другом месте, кроме как бухте Семез (и даже вопрос об этом месте, как мне думается, все еще остается нерешенным), то английское правительство выступит с требованием возмещения, в результате чего торговля станет совершенно свободной. На это было отвечено, что это все, чего они пока хотят, и что, если бы их могли снабжать солью и прочими предметами первой необходимости, которые им требуются из-за границы, я могу заверить Д. Б. ³⁴ и моих соотечественников, что они никогда не станут подданными России, “ибо, как это верно говорится в его письме, у нас имеется много гор, туда мы на время удалимся и будем там обороняться, если окажемся не в состоянии удержать побережье в своих руках. Однако если русским удастся то, что, как говорят, они решили сделать, т. е. построить форты во всех главных пунктах, куда сейчас пристают турецкие суда, и если в течение этого или будущего года английские суда не прибудут, то наше положение окажется действительно достойным сожаления”. Мне дали также самое определенное заверение в том, что английская торговля на всей той части побережья, за которую они могут отвечать, т. е. от Субест ³⁵ до Ардлера ³⁶, получит такую же защиту и содействие, какие оказываются турецким купцам, никогда не имевшим оснований для жалоб; что касается моих судов, то они обещали, что, по крайней мере, в течение некоторого времени на них но будет налагаться ввозных пошлин, что капитан и матросы будут снабжены всем, что им может потребоваться, и что с ними будут обращаться очень дружественно; что касается грузов, то не только каждый должен будет приложить все свои усилия для того, чтобы разгрузить их и вновь загрузить суда с максимальной скоростью, но мои товары должны быть куплены по более дорогой цене, а свои товары — продаваться по более дешевой цене, чем обычно, в качестве некоторого вознаграждении за мои хлопоты в их пользу; в заключение было сказано: “Будьте уверены, что если эта торговля будет налажена, мы никогда не вступим в соглашение с русскими, но будем продолжать бороться с ними до тех пор, пока кто-нибудь из нас останется в живых”. Когда после окончания совещания Али Ахмед-бей, Али-бей из Ардлера (очень умный, живой человек) и другие руководящие лица пришли попрощаться со мной, я просил их ни в коем случае не падать духом. Хотя и потрачено много времени на урегулирование этих дел за границей, но у меня имеются его основания считать, что они находятся теперь в лучшем состоянии, чем когда-либо ранее, и что они должны теперь прежде всего сохранить настоящее положение пещей, оказывая изо всех сил сопротивление русским, и прежде всего строго наказывая всех шпионов и предателей. Принявши к исполнению эти советы, старшины, как мне сказали, должны отбыть, так как они заняты возможно лучшим укреплением побережья, и кроме того на юге побережья должны судить четырех человек, которые, как было установлено, поддерживали связь с неприятелем. До обсуждения этих общих вопросов собранию было сообщено, что вследствие захвата пороха Надир-бея населением Ваиза, я хотел бы иметь гарантии против подобного грабежа здесь. На это было отвечено, что на этой части побережья есть несколько плохих людей, которых следует наказать, но что на побережье Надир-бея вину следует возложить на его товарища и кунака Али-бея из Джубги, заявившего, что порох был прислан для раздачи султаном, который и дал на покупку деньги Надир-бею ³⁷. В отношении этого заявления, сделанного М. Б. ³⁸ , Гассан-бей, который был переводчиком с абзекского языка, торжественно заверил меня (как подтверждают другие), что это заявление было единственной причиной раздачи. Им сказали, что я сделал Гассан-бея моим кунаком и агентом во всех делах. Мне может понадобиться [111] помощник, и все подтвердили, что можно целиком положиться как на его честность, так и на его знания (его семейство вело здесь около 100 лет торговлю), идля того, чтобы вполне успокоить меня, некоторые из главных присутствующих лиц ударили с ним по (рукам в знак общей гарантии того, что они будут оказывать ему необходимую помощь в отношении защиты моего имущества. Затем последовал отчет о нападении небольшого парохода на маленькое турецкое суденышко, которое прибыло вМамай. Утром 20-го оно у берега получило пробоины от попадания в него 2 выстрелов. Однако русские не пытались более ничего против него предпринимать, поскольку крупные силы немедленно заняли береговые укрепления. Я могу, однако, сообщить Вам сейчас лишь эти скудные сведения. Но что Вам может показаться самым интересным там, дома, так это то, что факт ожидания мною прибытия английских судов стал настолько широко известен на побережье, и народ так горячо этого желал, что как только пароход был обнаружен, с быстротой молнии распространилась новость, будто бы прибыло английское судно, и очень много женщин (мой хозяин здесь говорит, что он видел около сотни) вышли из своих жилищ, танцуя и распевая от радости, для того, чтобы увидеть и приветствовать желанных гостей. Вражеская пальба скоро вызвала разочарование. Я предоставляю вашему воображению представить себе их и мое горе.

21-го [апреля] я присутствовал на большом собрании вождей и народа в Мамае для того, чтобы дать советы и принять решения о дальнейшем укреплении побережья; мне доставило удовлетворение быть свидетелем примирения длительной вражды и подготовки совместных действий против общего врага, а затем — предложения, сделанного... ³⁹ беем (человека с виду очень умного), о том, что если прибудет запас пороха, то каждое хозяйство должно быть обязано внести столько, чтобы можно было немедленно купить порох для общего дела. Он прибавил также, что было бы хорошо сделать заказ на несколько пушек... ⁴⁰. Оба предложения как будто встретили всеобщее одобрение. Позавчера вечером, как раз когда я собирался, отправиться на юг, прибыл гонец с сообщением о том, что в Шапсугию прибыли письма для меня и мои суда с порохом из Турции. Однако ввиду того, что это известие сопровождалось другим известием (для мистера К. ⁴¹), а драгоман Надир-бея в хороших отношениях с двумя Таци-оглу, и именно эти коварные люди принесли известие о моих письмах и судах, то я склонен считать, что новости эти являются уловкой для того, чтобы заставить меня отправиться немедленно на север, чего я пока не сделаю. Я, однако, отложил мою поездку на юг, отправил еще некоторое количество товаров драгоману и человека в Шапсугию с распоряжением относительно моих писем.

Остаюсь, мой дорогой Джордж, Ваш любящий брат.

№ 4

ПИСЬМО ВОЕННОГО МИНИСТРА ЧЕРНЫШЕВА А. И. МИНИСТРУ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ НЕССЕЛЬРОДЕ К- В. ⁴²

№ 215

Его Сиятельству Графу К. В. Нессельроде

4 апреля 1839 г. Секретно

Милостивый Государь Граф Карл Васильевич.

Из полученных мною от командующего войсками на Кавказской линии и в Черноморьи расположенными Генерал-Лейтенанта Граббе сведений о военных происшествиях, видно, что Натухайцы имели собрание, на котором участвовал также и проживающий между Горцами Англичанин Бель. Иностранец этот уговорил их отправитьв последний раз Депутацию в Константинополь; вследствие чего избранный Депутатом, живущий в 28-ми верстах от Анапы в ауле Хазе Натухайский старшина Хадземир [112] Айкес, отплыл туда 25-го февраля на Турецком судне, находившемся с 1838-го года в речке; Мнсхак близ Суджукской бухты.

О таковом донесении Генерал-Лейтенанта Граббе долгом считая сообщить Вам, Милостивый Государь, для сведения по Министерству Иностранных Дел и уведомления об этом Посланника нашего в Константинополе, если сочтете сие нужным, — имею честь быть с совершенным почтением и преданностию

Вашего Сиятельства покорнейший слуга
Граф А. Чернышев

№ 5

ПИСЬМО ВОЕННОГО МИНИСТРА ЧЕРНЫШЕВА А. И. МИНИСТРУ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ НЕССЕЛЬРОДЕ К- В. ⁴³

№ 239

Его Сиятельству Графу К. В. Нессельроде

11 апреля. 1839 г. Секретно.

Милостивый Государь,

Граф Карл Васильевич.

Из полученных мною от командующего войсками на Кавказской линии и в Мерноморин расположенными Генерал-Лейтенанта Граббе сведений, видно, что некто Ережиб Оглу Хлем отправляется из Хнзе в Константинополь с бумагами от находящегося между Горцами Английского Капитана Беля, куда едут также Натухайский уздень Хатовшукин Необате с 27-ю черкешенками, переводчик Беля с разными важными депешами и Хаджи Джалиати, посланный Шапсугами; по другим же более достоверным известиям, Горцы отправили Депутатом в Константинополь Натухайского Старшину Хадземир Айкеса, как я имел честь уведомить Ваше Сиятельство от 4 сего апреля за № 215.

О таковом донесении Генерал-Лейтенанта Граббе, сообщая Вам, Милостивый Государь, на тот конец, не сочтете ли нужным известить о сем Посланника нашего при Порте Оттоманской, имею честь быть с совершенным почтением и преданностию

Вашего Сиятельства покорнейший слуги
Граф А. Чернышев

№ 6

ЗАПИСКА О ДЕЯТЕЛЬНОСТИ АНГЛИЙСКИХ АГЕНТОВ СРЕДИ ЧЕРКЕСОВ ⁴⁴

К № 1170 (1839),

Сведения о действиях черкесов и английских агентов

В Декабре минувшего года Шапсуги и Горные Натухайцы собрались для наказания тех прибрежных Натухайцев, которых они подозревали в тайных сношениях с нами. Главою собрания был Хауд-Оглу-Мамсыр. Отец Мамсыра Турок, мать Нату-хайка. Яндар-Оглу, живущий в 10-ти верстах от Новотроицка, был до него главой [113] всего племени Схупако; постоянный впреданности к России, он потерял свое влияние, несмотря на богатство и знатность. Между тем Мамсыр темного происхождения, но известный предприимчивостью, хитростию, набегами и особенно ненавистью к Русским, приобрел это влияние. Племя Схупако с присягою признало его своим предводителем. Мамсыр живет в 50 верстах от Анапы, на реке Псебебсть. Он ищет за Кубанью славы н влияния, какие Шамиль приобрел в Дагестане. Мамсыр предводительствовал сборищем Горцев во время прошлогодних движении Отряда между Цемесом и Анапою. Сборище вновь стеклось в урочище Гастаган между Джигою и предполагаемым фортом на вершинах Мескаги. Главными старшинами Шапсугов были Xамырз-Рачоко, Нэзюэ-Шиблагоко и Шюмаф-Бжязюэ, те самые, которые в экспедиции прошлого года предводительствовали ими. Тут явился Англичанин Бель с переводчиком своим Иоанес-Лукко. Из Англичан один Бель остался между Горцами; он у них под присмотром и служит заложником обещаний Сефер-Бея и Английских Агентов; Горцы поручили его Шапсугу Хушга-Тляшемока. Сей последний живет на реке Ажемок, опадающей с правой стороны в Бакан (Атакум).

Собрание взыскало с тех, которых подозревало в связи с нами, пеню, состоящую из 24-х коров, или из вещей одинакой с ними цены. Бель предложил отправить снова посланцев в Константинополь для испрошения помощи от Султана и для переговоров с Сефер-Беем, живущим ныне в Адрианополе. Мнение сие принято; посланцем избран Натухаец Хадземир Айзеж, который иотправился 28 февраля на контрабандном судне, стоявшем в прошлом году на реке Озерек между Анапою и Цемесом. С Натухайским посланцем отправился еще Иоанес-Лукко.

Иоанес-Лукко родом из Тифлисских Армян. Познакомясь с Белем в Константинополе, он поступнл к нему в должность переводчика; последовал за ним к Черкесским берегам и был с ним взят на Шкуне Виксен. Он после сего находился с Белем в Одессе, откуда, они вместе, освобожденные от плена, отправились в Константинополь. Решась снова ехать к Черкесам, они купили лодку, нагрузили ее порохом и товарами, и отправились спорна в Сипоп, а оттуда в горы. Ныне Иоанес-Лукко при отъезде в Константинополь снабжен от Беля разными письмами, Географическими картами, планами и проч.

Весьма было бы важно известить об этом обстоятельстве нашего Посланника в Константинополе и вытребовать Иоанес, как подданного России. Я сего не сделал потому, что не имею разрешения вступать в непосредственные сношения с нашею Миссиею.

Агент наш Андрей Хай (тот, который перехватил переписку Беля) уверяет, что посланец Натухайский повез в Константинополь важные бумаги от Беля к английскому посланнику лорду Понсонби. Между тем Сефер-Бей все еще пользуется полной доверенностью Черкес, обнадеживает их в скорой помощи со стороны Султана и Англичан, ободряет, волнует умы и вооружает их противу тех, которые входят в сношение с Русскими. Хотя он и получает от Турецкого Правительства содержание, впрочем довольно скудное, но въезд в Константинополь ему запрещен. Только в окрестностях сей столицы происходят частые его свидания с Агентами Пропаганды и с приезжающими туда горцами.

Приговор собрания был приведен в исполнение частию без сопротивления, частию силою: около сорока домов заплатили назначенную пеню; кто же от нея уклонился, тому угрожали расхищением всего имущества. Многие Натухайцы, втайне нам преданные, избегли ипени и подозрения; многие же, не имеющие с нами никакого сношения, были наказаны, как предатели. Это породило негодование во многих Натухайцах и увеличило между ними число желающих покориться.

В ночь с 29-го на 30-е Декабря, сборище под предводительством Мамсыра попыталось сделать нападение на Николаевскую станицу, в 8-ми верстах от Анапы, но было отражено с потерею.

Верно: Начальник Отделения

Гвардии Ротмистр, Барон... (подпись неразборчива). [114]

№ 7

ЗАПИСКА РОССИЙСКОГО ПОСЛА В КОНСТАНТИНОПОЛЕ БУТЕНЕВА А. П. О ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЧЕРКЕССКИХ ЭМИССАРОВ В КОНСТАНТИНОПОЛЕ ⁴⁵

Перевод с французского

Копия
Изложение сведений, собранных по вопросу
о происках черкесских эмиссаров в Константинополе

Российская Императорская Миссия в Константинополе неуклонно и самым тщательным образом следила за действиями и жестами черкесских эмиссаров в этой столице с целью парализовать преступные махинаций, которые они замышляют совместно с иностранными интриганами.

С этой целью она пользовалась услугами секретного агента, объезжавшего Черкессию в 1836 г. и завязавшего там сношения, которые дают ему возможность получать сведения о происках горских вождей, равно как и о тайных интригах английских и польских авантюристов, которые разжигают ненависть черкесов по отношению к русским и поошряют их сопротивление законной власти.

Российская миссия неуклонно и последовательно доводила до сведения императорского министерства наиболее важные сообщения, которые поступали к ней по этому вопросу из того секретного источника, который ей удалось обеспечить себе.

Вот в общих, чертах те сообщения, которые она имела возможность получить за последний триместр.

Несколько черкесов, в том числе некий Магомет Чауш, признались во время доверительной беседы, состоявшейся в минувшем марте месяце, что английская шхуна с грузом боеприпасов должна была направиться к черкесскому побережью и что из ее борту будут находиться три эмиссара, из которых один должен направиться к кавказским горцам, второй в Грузию, а третий в Крым. Первый из них должен был подтолкнуть горцев на сопротивление и обещать им эффективную помощь. По словам Магомета Чауша, ему было поручено Сефер-беем (вождь горцев, высланный в Адрианополь в результате представлений со стороны императорской миссии) вручить первому из этих эмиссаров, — равно как и капитану шхуны, — рекомендательное письмо и снабдить его проводниками; два других эмиссара должны были заняться подготовкой восстания в Грузии и в Крыму. Тот же Магомет Чауш дал также понять о существовании тайной переписки между некоторыми жителями польского королевства и их соотечественниками, находящимися на Кавказе; эта переписка указывает на враждебные России планы.

Несколькими днями позднее два черкеса, находившиеся на службе С. Белла в качестве переводчиков и посланные этим авантюристом к г-ну Лонгворту, его сообщнику в Константинополе, сообщили, что этот последний оставляет их у себя с тем, чтобы позднее переотправить в их страну вместе с Якуб-беем ⁴⁶, неким Брифом и ещё некоторыми другими лицами. Они доходили в слепоте до того, что искренне верили, будто оттоманское правительство стремится тайно оказать поддержку их делу.

Незначительные фортификационные работы, которые должны были быть предприняты в некоторых пунктах черноморского побережья, несколько артиллерийских орудий, выгруженных турецким фрегатом в Синопе, снаряжение корвета, который также должен был направиться туда, — вот, что видимо и послужило темой для разглагольствований иностранных агитаторов, которые, пользуясь доверчивостью черкесов, внушили им, что эти данные, верные или лживые, определенно указывают на враждебные планы Оттоманской Порты по отношению к России. [115]

Эмиссары С. Белла утверждали, что англичане не прекратили поставок боеприпасов черкесам и что это дает основание последним полагаться на обещания эффективной помощи, которые им продолжают непрерывно давать английские интриганы. Присоединяясь к польским дезертирам, они нагло утверждают, что в течение этого года русскому могуществу будет нанесен сокрушительный удар. Черкесы, ослепленные этими коварными обещаниями, с нетерпением ждут момента, когда Англия открыто встанет на их сторону и объявит войну России, так как они уже сейчас признают, что без этого последнего шанса на спасение они обречены на гибель, будучи, как это имеет место, окруженными со всех сторон вооруженными силами русских, тем более, что активное наблюдение, осуществляемое нашими судами, крейсирующими вдоль побережья, делает день ото дня все более трудной и ненадежной всякую связь мятежников с иностранными государствами.

В апреле месяце императорская миссия получила сообщение о приезде Зазы-Оглу-Ахмет-бея, вождя района Жинбга в Черкессии. Приехав сюда под предлогом продажи невольников, это лицо было, видимо, делегировано мятежниками к Сефер-бею, чтобы удостовериться в том, что обещанная англичанами помощь будет действительно оказана в течение этого года. Те сведения, которые удалось получить от этого эмиссара, дают основание полагать:

1. что гибель русских судов у побережья Черкессии, имевшая место в прошлом году, принесла мало пользы горцам. Им удалось спасти лишь небольшое количество пороха для пушек; этот порох к тому же подмок и оказался непригодным для какого-либо использования; несмотря на все свои усилия им не удалось переправить на сушу артиллерийские орудия, находившиеся на борту судов, разбитых бурей; им пришлось ограничиться уводом в качестве невольников небольшого числа лиц, потерпевших кораблекрушение и не ставших жертвой катастрофы;

2. что черкесские эмиссары были снабжены письмами к Султану, к его британскому величеству, ик лорду Понсонби;

3. что эмиссары повстречались с английским судном, груженным боеприпасами для Черкессии, и что они даже беседовали со своими соотечественниками, находившимися на борту этого судна. Эти заявления подтверждают таким образом те сведения, которые поступили до этого от Магомета Чауша относительно английской шхуны, которая должна была отплыть к берегам Черкессии и о которой упоминалось выше;

4. что в Черкессии ожидали прибытия Якуб-бея, а также других лиц;

5. что один из переводчиков г-на Белла, о которых уже упоминалось, отправился в Синоп с последним пароходом; по более поздним сведениям, этот субъект задержан турецкими властями, и ему не удалось добраться до своего господина, чтобы отчитаться в том поручении, которое ему было дано г-ном Лонгвортом.

Этот эмиссар также говорил о тех ободрениях, которые его соотечественники получают от англичан и поляков, он все же не скрывал критического положения, в котором оказались бы горцы, если бы Англия стала и далее откладывать оказание им помощи.

Примерно в то же время один из горцев из племени Безин, проживающего в ущельях Кавказа, из которых вытекает Лаба, сообщил некоторые данные, видимо, нелишенные правдоподобия. Он заявил сначала, что его племя живет в мире с Россией, но что этот мир носит временный характер и что его соотечественники ожидают лишь прибытия английской помощи, для того, чтобы поднять знамя восстания и выступить вместе с другими против русских. Это лицо говорило также о тех трудностях, которые в настоящее время препятствуют сношениям черкесов с иностранцами; он даже заявил, что за исключением пунктов Хиза и Жинбга теперь уже нет другнх подступов к Черкессии.

Несколько слов, вырвавшихся у другого черкеса в начале мая месяца, заставляют думать, что его соотечественники, которые находились здесь, ожидали прибытия судна, груженного боеприпасами, предназначенными для Кавказа, и что они намеревались погрузиться на него, чтобы защищать судно в случае нападения русских крейсеров и хотели даже попытаться атаковать некоторые из постов, которые были [116] недавно заняты императорскими войсками. Тем временем они закупали оружие и ремонтировали то, которое было в неисправном состоянии. По их заявлениям, англичане ожидали лишь известия об успехе этой экспедиции для того, чтобы ввести свой флот в Черное море и открыто поддержать дело горцев.

Однако, не получая так много раз обещанной им помощи, черкесы начинают сомневаться в добросовестности иностранных агитаторов, которые пользуются их ослеплением, чтобы насытить ненависть, которую они сами питают к России. Один из агентов, направленных сюда Сефер-беем, должен был явиться к лорду Понсонби, чтобы узнать у него, когда же наконец прибудут деньги, обещанные его господину в качестве жалованья; он также должен был просить у этого дипломата объяснений по поводу суровых мер, принятых Портой в отношении торговли черкесов. Утверждали, что этот эмиссар везет с собою письма для некоторых турецких сановников.

Черкесские эмиссары препроводили даже ходатайство Султану с жалобой на те препятствия, которые чинят турецкие власти их торговле; (черкесские суда, направляющиеся) от берегов Абхазии и Черкессии, не только не пропускаются больше в Синоп, Самсун и др. пункты побережья Анатолии, но более того, некоторые из таких судов, готовившиеся направиться в эти места, были задержаны местными властями и приговорены к штрафам или даже к конфискации.

Рассматривая первоначально эти меры как притеснения и произвол со стороны турецких чиновников, черкесы некоторое время тому назад пытались подать Султану жалобу на трапезундского Осман Пашу, который, видимо, наиболее рьяно и активно принимал против них суровые меры. Депешей от минувшего 21 февраля (5 марта) № 22 императорское министерство было уведомлено о том, каким образом эта попытка была сорвана. В результате энергичных представлений, с которыми российский посланник обратился по этому поводу к министрам Порты, были даны новые распоряжения, в которых местным властям анатолийского побережья предлагается препятствовать всеми доступными им мерами незаконной торговле с побережьем Абхазии и Черкессии, равно как и посылке эмиссаров, оружия и боеприпасов, которое иностранные авантюристы направляют мятежникам этих областей. Та готовность, с которой оттоманское правительство пошло в этом отношении на удовлетворение дружеских настояний, обращенных к нему российской миссией, в достаточной мере доказала нелепость тех слухов, которые пытались распространить в Черкессии злонамеренные люди по поводу якобы имеющихся у Порты враждебных намерений в отношении России ⁴⁷. Утверждают, что среди черкесских эмиссаров в Константинополе царит полный разлад и что кавказские мятежники в отличие от того, что было ранее, не верят слепо коварным инсинуациям авантюристов, которые толкают их на войну и на мятеж и расточают им обещания, опровергаемые фактами.

Агент, которым миссия пользовалась для наблюдения за происками черкесов, представил также отчет о своем путешествии на Кавказ в 1836 г. Он перечисляет места, которые он посетил; к сожалению, топографические и статистические замечания слишком поверхностны для того, чтобы докладывать о них.

Что касается военных операций того времени, он отмечает лишь, что, по общему мнению, русские власти, продвигавшиеся по ущельям Кавказа, обеспечили бы себе значительно большие преимущества, если бы они оставляли на своем пути укрепления, пригодные для оказания сопротивления горцам и создали бы таким образом коммуникационную линию между своими аванпостами, Кубанью и Геленджиком.

Поскольку положение вещей, существовавшее в то время, полностью видоизменилось в результате последующих кампаний, это замечание может в настоящее время представлять лишь чисто исторический интерес. [117]

№ 8

ПИСЬМО ШАМИЛЯ ОЛХАЧИ ИБРАГИМ ПАШЕ ⁴⁸

к № 3763 (1849)

Копия
Перевод с арабского

Имябога самое лучшее... ⁴⁹ хвалим бога того, который дал большую честь тому который для бога жертвует собой. Бог нам приказал вынуть меч из ножен для того, чтобы драться с неверными и сказал: рай есть под тенью шашки, убитый против неверных есть живой и будет он жить в раю, а кто будет бежать, тот есть ничтожный человек ибудущая его жизнь есть ад. Прошу бога чтобы он поддерживал всегда тех людей, которые против неприятеля дерутся молодцами и чтобы между ними всегда было согласие, чтобы бог им всегда помогал, чтобы они всегда были в возможности неверным рубить головы, желаю что бы бог Вас всегда сделал хранителями веры так крепко, как сделана крепость, куда и по какой дороге пойдут чтобы владели ею, а неприятеля своего уничтожили, куда не пришли бы, чтобы везде была им помощь и чтобы неприятельское сердце так боялось их как грома и чтобы неприятель вкусил смерть от их оружия. Эти люди против неприятеля всегда могут исполнить свое желание и против неверных очень сильны. Всякая война их польза ипри всяком случае им готова от бога помощь и они будут всегда рады когда современем увидят свою пользу за их жертвование собой. Так как бог сказал мне что яверным всегда должен помогать.

Честь имею писать от меня Шамиля, Олхачи Ибрагим Паше, который известен живущим между востоком и западом, прошу бога чтобы он держал Вас в своей силе, таи чтобы всегда могли неприятелю побить лицо; аминь.

Я у Вас прошу с богом и с пророком его поддерживать свою истинную веру и жертвовать собою и имуществом против неприятеля, так как записано в алкоране: “люди верующие мне, приказываю Вам драться с такими которые не веруют мне, чтобы они узнали Вашу строгость”, по этому вторично прошу Вас всегда иметь войну с неверными; за это от Вас будет доволен бог и Вы увидите после много хорошего и постоянности, так как сказал алкоран: “верующие в бога, если они будут стараться для него жертвовать собою, всегда получат от меня помощь”, по этому нужно всегда быть верными богу.

На подлинном печати
Шамиль	Нет бога кроме одного	Джамалдин
	ипророк его есть Магомет
Верно; начальник Отделения
подполковник Баумгартен

№ 9