Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь FAQ Написать работу КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Развитие теории/ Прусские разногласия с партизанствомСодержание книги
Поиск на нашем сайте
В Пруссии, ведущей военной державе Германии, восстание против Наполеона весной 1813 года было преисполнено сильного национального чувства. Великое мгновение быстро миновало; однако в истории партизанства оно столь существенно, что мы должны будем позже особенно обсудить его. Сначала нам необходимо обратить внимание на бесспорный исторический факт: прусская и ведомая Пруссией немецкая армия с 1813 года вплоть до окончания Второй мировой войны представляет классический пример организации войска, которая радикально вытеснила идею партизанства. Тридцать лет немецкого колониального господства в Африке (1885-1915) были в военном смысле недостаточно важны, чтобы серьёзно познакомить с проблемой блестящих теоретиков прусского генерального штаба. Австрийско-венгерская армия знала партизанскую войну на Балканах и имела регламент для малой войны. Напротив, прусско-немецкая армия вторглась во время Второй мировой войны 22 июня 1941 года в Россию, не думая о партизанской войне. Свою кампанию против Сталина она начала с максимы: воинская часть подавляет врага; мародёры обезвреживаются полицией. Лишь в октябре 1941 года последовали первые специальные инструкции по подавлению партизан; в мае 1944 года, за год до окончания четырёхлетней войны, вышел первый полный регламент верховного главнокомандования вооружённых сил.19 Прусско-немецкая армия стала в 19 веке самой знаменитой, образцовой военной организацией тогдашнего, европоцентристского мира. Но она была обязана этой славой исключительно военным победам над другими регулярными европейскими армиями, в особенности над армиями Франции и Швейцарии. С нерегулярной войной она встретилась только во время немецко-французской войны 1870-1871 годов во Франции, в образе так называемых франтирёров, которых по-немецки именовали партизанами (Heckenschutzen) и безжалостно обращались с ними в соответствии с правом войны, как это, впрочем, делала и любая регулярная армия. Чем строже дисциплина в регулярной армии, чем корректнее она различает военных и гражданских лиц и рассматривает только одетого в униформу противника в качестве врага, тем более чувствительной и нервозной она становится, если на другой стороне в борьбе принимает участие и не одетое в униформу гражданское население. Военные реагируют тогда жёсткими репрессиями, расстрелами, взятием заложников и разрушением населённых пунктов и считают это справедливой самообороной против коварства и вероломства. Чем с большим уважением относятся к регулярному, одетому в униформу противнику как к врагу и не путают его даже в самой кровавой борьбе с преступником, тем злее обходятся с нерегулярным борцом как с преступником. Всё это само собой следует из логики классического европейского права войны, которое различает военных и гражданских лиц, участников войны и мирное население, и которое мобилизует редкую моральную силу – не объявлять врага как такового преступником.
Немецкий солдат узнал о франтирёре во Франции, осенью 1870 года и следующей зимой 1870/71, после важной победы, которую он одержал над регулярной армией императора Наполеона111 в битве у Седана 2 сентября. Если бы всё шло по правилам классической, регулярной войны армий, то нужно было бы ожидать, что после такой победы война будет окончена и что будет заключён мир. Вместо этого побеждённое правительство императора было смещено. Новое республиканское правительство под руководством Леона Гамбетта провозгласило национальное восстание против чужого захватчика, “Krieg a outrance”. Оно весьма спешно набирало всё новые армии и бросало всё новые массы плохо обученных солдат на поля сражений. В ноябре 1870 года оно даже достигло военного успеха у Loire. Так как не рассчитывали на длительное ведение войны, положение немецких армий стало угрожающим, и было поставлено под угрозу внешнеполитическое положение Германии. Население Франции пришло в состояние патриотического волнения и в самых разных формах стало участвовать в борьбе против немцев. Немцы арестовывали уважаемых лиц и так называемую знать (Notable) в качестве заложников, расстреливали франтирёров, которые попадались им с оружием в руках, и оказывали на население давление путём всякого рода репрессий. Это была исходная ситуация для более чем полувекового спора юристов в области международного права и официальной пропаганды обеих сторон за и против франтирёра. Разногласия снова вспыхнули в первую мировую войну как бельгийско-немецкий спор о франтирёрах. Об этом вопросе написаны целые библиотеки, и ещё в последние 1958-1960 годы коллегия уважаемых немецких и бельгийских историков попыталась прояснить и разрешить по крайней мере один спорный пункт из этого комплекса [вопросов] - бельгийский спор о франтирёрах 1914 года.20
Всё это показательно для проблемы партизана, поскольку это показывает, что нормативное регулирование – если оно должно, следуя фактам, осмыслить положение вещей и если оно должно не только выдавать глиссандо суждений о цене и об общих ограничительных условиях – юридически невозможно. Традиционное европейское оберегание межгосударственной войны исходит с 18 века из определённых понятий, которые хотя и были приостановлены Французской революцией, но тем более действенно были подтверждены реставрацией Венского конгресса. Эти восходящие к эпохе монархии представления об оберегаемой войне и о законном враге могут быть легализованы между государствами лишь в том случае, если ведущие войну государства обеих сторон придерживаются их как во внутренней, так и в межгосударственной политике одинаковым образом, то есть если их внутренние и межгосударственные понятия о регулярности и нерегулярности, легальности и нелегальности содержательно совпадают или же, по крайней мере, некоторым образом гомогенны по своей структуре. В противном случае межгосударственное нормирование, вместо содействия достижению мира, станет только поставлять предлоги и лозунги для взаимных обвинений. Эта простая истина со времени первой мировой войны стала постепенно понятна. Но фасад унаследованного понятийного инвентаря идеологически ещё очень силён. По практическим причинам государства заинтересованы в использовании так называемых классических понятий, даже если эти последние в иных случаях отбрасываются в сторону как старомодные и реакционные. Кроме того, юристы европейского международного права упорно вытесняли из своего сознания различимую с 1900 года картину новой действительности.21 Если всё это в общем смысле имеет силу для различия между европейской войной государств старого стиля и демократической народной войной, тогда тем более это относится к импровизированной национальной народной войне a outrance, как её провозгласил Гамбетта в сентябре 1870 года. Гаагский устав сухопутной войны 1907 года – не иначе чем все его предшественники в 19 веке – не пытался достичь компромисса, имея в виду франтирёра. Он требует известных условий для того, чтобы признать импровизированного воина, одетого в импровизированную униформу, участником войны в международно-правовом смысле: ответственные начальники, постоянный, далеко видимый знак отличия и, прежде всего, открытое ношение оружия. Неясность понятий Гаагского регулирования и Женевских конвенций велика и запутывает проблему.22 Партизан всё же именно тот, кто избегает открыто носить оружие, кто борется из-за угла, кто использует как униформу врага, так и устойчивый или свободный знак отличия и любой род гражданской одежды как маскировку. Скрытность и темнота – его сильнейшие орудия, от которых он честно не может отказаться без того, чтобы не утратить пространство нерегулярности, это значит: без того, чтобы не перестать быть партизаном. Военная концепция регулярной прусской армии ни в коем случае не была основана на недостатке образования или на незнании значения герильи. Это видно по интересной книге типичного прусского офицера генерального штаба, который знал войну с франтирёрами 1870-71 годов и который обнародовал своё мнение в 1877 году под заголовком «Леон Гамбетта и его армии». Автор, барон Colmar von der Goltz умер во время первой мировой войны командиром турецкой армии как паша Goltz. Со всей объективностью и с большой точностью юный прусский офицер обнаруживает решающую ошибку республиканского ведения войны и констатирует: «Гамбетта хотел вести большую войну, и он её вёл, к своему несчастью; ибо для немецких армий во Франции того времени гораздо опаснее была бы малая война, герилья».23
Прусско-немецкое руководство сухопутными войсками, пусть поздно, но, наконец, постигло партизанскую войну. Верховное главнокомандование немецких вооружённых сил 6 мая 1944 года опубликовало уже упоминавшиеся общие директивы по борьбе с партизанами. Так немецкая армия перед своим концом всё же успела правильно познать партизана. Между тем директивы мая 1944 года признаны отличным регулированием и врагом Германии. Английский бригадир Dixon, опубликовавший после Второй мировой войны вместе с Otto Heilbrunn содержательную книгу о партизане, in extenso перепечатывает немецкие директивы как показательный пример правильной борьбы с партизанами, а английский генерал сэр Reginald F. S. Denning замечает в своём предисловии к Dixon-Heilbrunn, что ценность немецких инструкций по борьбе с партизанами 1944 года не уменьшается от того, что здесь речь идёт о директивах немецкой армии для борьбы против русских партизан.24 Два явления немецкого конца войны 1944-45 годов не нужно приписывать немецкому вермахту; их скорее можно объяснить противоречием с ним: немецкий Volkssturm и так называемый вервольф. Volkssturm был призван указом от 25 сентября 1944 года, как территориальное народное ополчение для обороны страны; принадлежащие к нему люди, начиная действовать, становились солдатами в смысле закона о воинской повинности и участниками войны в смысле Гаагского устава сухопутной войны. Об их организации, вооружении, применении, боевом духе и потерях информирует недавно вышедшая работа генерал-майора Ганса Кисселя, который был шефом главного штаба Deutscher Volkssturm с ноября 1944 года. Киссель сообщает, что Volkssturm на Западе был признан союзниками как воюющий отряд (воинская часть), в то время как русские рассматривали его как партизанскую организацию и пленных расстреливали. В отличие от этого территориального народного ополчения вервольф был задуман как партизанская организация юношества. О результате сообщает книга Dixon и Heilbrunn: «Некоторые немногие начинающие вервольфы были схвачены союзниками, и этим дело исчерпалось». Вервольф характеризовали как «попытку выпустить на свободу войну детей-партизан» (Kinderheckenschutzenkrieg).24` В любом случае, нам нет нужды останавливаться здесь на этом подробно.
После первой мировой войны тогдашние победители ликвидировали немецкий генеральный штаб и запретили его восстановление в любой форме в статье 160 Версальского договора от 28 июня 1919 года. Историческая и международно-правовая логика заключена в том, что победители во Второй мировой войне, которые тем временем объявили вне закона Duellkrieg классического европейского международного права, прежде всего США и Советский Союз, после их общей победы над Германией также поставили прусское государство вне закона и уничтожили его. Закон № 46 Контрольного совета союзников от 25 февраля 1947 года постановлял: Прусское государство, которое с давних пор было в Германии носителем милитаризма и реакции, de facto прекратило существовать. Руководимый идеей сохранения мира и безопасности народов и желая восстановления политической жизни в Германии на демократической основе, Контрольный совет предписывает следующее: Статья 1. Прусское государство со своим правительством и всеми своими органами управления ликвидировано.
|
|||||||||||||||||||||||
Последнее изменение этой страницы: 2016-04-08; просмотров: 358; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 18.191.53.201 (0.013 с.) |