Год. Тверская область, оленинский район, Д. Хлебники-дальние. Спальная комната в частном доме.

АРСЕН ЛАВРОВ

Я – ПРОСТАЯ РУССКАЯ ЖЕНЩИНА

ПЬЕСА, ТРАГЕДИЯ

(основанная на реальных событиях)

 

 

ВОЛОГДА, 2021

СИНОПСИС

Сюжет пьесы основан на воспоминаниях жительницы г.Оленино, Оленинского района Тверской области – Зубаревой Тамары Федоровны.

События происходили в д.Хлебники-Дальние, Оленинского района, Калининской (ныне – Тверской) области, в 35-ти километрах от города Ржева.

Начало истории начинается в 1996 году, с исповеди престарелой женщины по имени Прасковья Сазонова, которая на протяжении четырех лет тяжело болеет. Мучения и физическая боль от недуга заставляют женщину постоянно обращаться к Богу с просьбой о скорейшей ее смерти. Она понимает, что все выпавшие на нее страдания, это расплата за ее огромный грех, который был совершен Прасковьей много десятков лет назад. Своей тайной она решила поделиться с девушкой-сиделкой – Ириной Кудрявцевой.

Прасковья Сазонова начинает свое повествование с 1934 года. В то время ей было 23 года. Она была самой старшей из трех подруг – Марии Кондрашовой 20 лет и Тамаре Кононенковой 21 год. Между девушками была крепкая дружба до того периода, пока молодой парень, их односельчанин Матвей Куделин не стал ухаживать за Марией. Прасковья в тайне очень любила Матвея и не могла даже в мыслях допустить того, что он сможет стать чьим-то мужем, а не ее. После того, как Матвей и Мария сыграли свадьбу, Прасковья в душе возненавидела бывшую подругу и прокляла ее. Но проклятье, направленное в адрес Марии, сыграло роковую роль в судьбе самого Матвея. Он был призван на советско-финскую войну, где и погиб в самом ее начале, в 1939 году. Гибель любимого человека сильно повлияла на Прасковью. Она дала себе слово, что сделает все, что бы Мария всю жизнь мучилась и страдала. В момент гибели мужа с Марией остался их совместный сын Алексей, 1936 г.р.

Ответственное отношение к работе, доброта, отзывчивость, преданность идеалам Октябрьской Революции сделали свое дело. Весной 1940 года на отчетно-выборном собрании колхозников Мария была единогласным голосованием избрана председателем своего колхоза «Заря коммунизма». Девушка уходит в работу с головой.

Начинается война.

В октябре 1941 года Оленинский район попадает под оккупацию нацистской Германии. Мария до последнего дня находится на своем рабочем посту. И уже в последний момент, когда немецкое подразделение уже вошло в их деревню, Марию насильно из кабинета вытащила ее подруга Тамара, уведя дворами в лес. Перед этим Тамара спрятала 5-летнего Алексея у своей бабушки, что бы потом отправить ребенка в эвакуацию за Урал. Уйдя в лес, две девушки приступили к поиску Оленинского партизанского отряда, которым руководил председатель Оленинского райисполкома Цветков Николай Павлович. Когда им удается найти отряд, деятельность которого была диверсионно-разведывательной, зная друг друга еще по довоенной работе, Цветков назначает Марию своим заместителем по разведработе. Так же она выполняет роль старшей связной. Тамару Цветков также определяет в связные. Через два месяца своего нахождения в партизанском отряде, Мария влюбляется в партизана-вдовца Никифора Плотникова, от которого впоследствии забеременеет.

В один из разведвыходов, в ноябре 1942 года, группа Марии случайно нарывается на немцев. Завязался бой. Погибли все члены отряда. Мария получила контузию. Очнулась в сарае, в родной деревне Хлебники-Дальние. Пока она была без сознания, ее опознала Прасковья Сазонова, которая скрываясь от односельчан, периодически приходила в штаб немецкого подразделения к гауптштурмфюреру SS Гоцу Ланге и доносила на всех своих земляков. Она была очень рада тому, что именно сейчас выпала та возможность, когда она, Прасковья, всесильна решать – будет жить Мария или умрет.

На протяжении долгих и морозных трех месяцев Марию жестоко пытали. За это время у нее были отрезаны все пальцы на руках и ногах, уши, обе губы, нос, обе груди, выколоты глаза. От нее требовали только лишь одно – подтвердить, что она является членом партизанского отряда. Но на протяжении всех этих трех месяцев на пытках Мария повторяла одну и ту же фразу, сказанную ей когда-то ее подругой Тамарой: «Я – простая русская женщина…». Пытками занимался лично житель г.Оленино, а ныне старший полицейский Оленинского отделения вспомогательной полиции – Иван Степанович Брусов, имеющий паталогическую склонность к садизму. Он лично отрезал заживо части и органы тела Марии.

В итоге, не получив ответа от несчастной женщины, выйдя из себя, Ланге приказал распять ее на православном березовом кресте и установить этот крест с умирающей Марией на развилке одной из лесных дорог, за которой находилась территория, занятая Красной армии и партизанским отрядом Цветкова. Напоследок, когда крест с полуживой женщиной был уже установлен, Брусов решил довершить свое грязное дело. Он вскрыл брюшину, пока еще живой женщины, и вытащил из него полусформировавшийся живой плод ребенка, бросив его рядом с крестом.

В этот же день Мария была обнаружена бойцами отряда, которые не смогли ее даже узнать, пока сам Плотников не обнаружил холодный плод своего не родившегося ребенка. Только тогда он понял, что это и есть его Мария. Она была еще жива. Умерла Мария после того, как услышала громкое рыдание своего гражданского мужа - Никифора.

Закончилась война.

Прасковья Сазонова, как «человек, переживший оккупацию и не сломавшийся под пятой агрессора», сразу же после освобождения Оленинского района, была назначена районным руководством на должность председателя колхоза «Заря коммунизма».

Наступил 1962 год. В колхозную контору пришел молодой человек 26-ти лет. Он спросил, как найти председателя колхоза. Когда Прасковья Сазонова в разговоре узнала, что  Алексей – сын Марии и Матвея ищет мать, то сразу же рассказала ему о том, как Мария вела себя, находясь в оккупации. Оговорив ее в ведении блудного образа жизни, а так же о том, что Мария жила напропалую то с одним немцем, то с другим. Сын был шокирован новостью и, не спросив больше ничего, уходя, бросил на пороге всего лишь одну фразу: «Теперь я буду знать точно, что у меня не было матери. А то животное, которое породило меня – пусть будет проклято навечно!...»

Тут старуха в кровати еще раз, из последних сил пытается вымолить прощения у самой Марии, и падает без сил и памяти, свесив свои сухие руки с кровати…

Прасковья Сазонова умерла…

 

Основные имена, фамилии и отчества в пьесе изменены.

Изменено наименование хозяйства.

Населенные пункты и их наименования, а так же имя бывшего председателя колхоза – Марии и командира отряда оленинских партизан Цветкова Н.П. – носят настоящие имена.

                   

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА ПЬЕСЫ:

1. Сазонова Прасковья Николаевна, 1911 г.р. – секретарь Завидовского сельского совета, подруга Кондрашовой Марии и Конаненковой Тамары.

2. Куделина (Кондрашова) Мария Романовна, 1914 г.р. – председатель колхоза «Заря коммунизма», заместитель командира партизанского отряда.

3. Куделин Матвей Федорович 1912 г.р. – первый муж Кондрашовой Марии, погиб на советско-финской войне в 1939 году.

4. Виноградов Алексей Матвеевич, 1936 г.р. – сын Марии и Матвея.

5. Кудрявцева Иришка – соседка Прасковьи Николаевны, ее сиделка.

6. Кононенкова Тамара Ильинична, 1913 г.р. – звеньевая в бригаде растениеводов, участник ВОВ, погибшая на фронте, подруга Сазоновой Прасковьи Николаевны и Кондрашовой Марии Романовны.

7. Медведев Михаил Никитич – муж Кононенковой Тамары, пропал без вести в 1944 году, участвуя в Румынской операции.

8. Куделина Клавдия Ивановна – мама Матвея.

9. Кондрашова Серафима Никаноровна – мама Марии.

10. Свидетель Матвея.

11. Свидетельница Марии.

12. Мужчина пожилого возраста – гость на свадьбе Марии и Матвея.

13. Гоц Ланге – гауптштурмфюрер SS, командир немецкого карательного отряда.

14. Иван Брусов – житель Оленинского района, из бывших «кулаков». После оккупации города Оленино, добровольно вступил в ряды вспомогательной полиции, где в первый же день был назначен на должность «старшего полицейский» Оленинского отделения вспомогательной полиции». Назначение получил за свою жестокость к людям, ненависть ко всему советскому и свою идейную принципиальность.

15. Константин Кобза – полицейский Оленинского отделения вспомогательной полиции.

16. Никифор Спиридонович Плотников – второй (гражданский) муж Марии. Партизан Оленинского партизанского отряда. 

 

АКТ 1

СЦЕНА I. «ИРИШКА».

ВРЕМЯ и МЕСТО:

САЗОНОВА

(недовольно, со злобой):

 

- Хватит ходить ко мне! Все! Амба! Сегодня сдохну! Чую я ее, смертушку свою… Рядом она стоит… Надеюсь, что сегодня отмучаюсь…

 

 

ИРИШКА:

 

- Баба Прося, ты чего городишь? Какая «смертушка»? Ты еще на своих двоих «Кадриль» спляшешь! Я не вру!...

 

САЗОНОВА

(спокойно, но тяжело дыша):

 

- Не стоит ничего сегодня делать… Хочу помереть спокойно… Но пока есть еще немного времени, я хочу тебе рассказать кое-что… Об этом не знает никто… Это секрет всей моей жизни, который на протяжении многих лет, выедал меня изнутри… И из-за этого я теперь так сильно мучаюсь… Только я очень тебя прошу, Иришка, ты очень внимательно послушай меня… Хорошо?...

 

ИРИШКА

(садится на стул рядом с кроватью больной):

 

- Как скажешь, баба Прося… Ну, давай, рассказывай… Я слушаю тебя внимательно...

 

СТАРУХА НАЧИНАЕТ СВОЙ РАССКАЗ…

СЦЕНА II. «МАТВЕЙ».

Поле. Идут уборочные работы под шумный хохот и шутки молодежи. Работники собираются на обеденный перерыв. Три подружки – Кондрашова Мария, Кононенкова Тамара и Сазонова Прасковья. На них надеты светлые одежды: рубахи, длинные юбки, сарафаны и косынки. Они откидывают в сторону вилы и грабли. Падают на небольшую копну сена.

 

ТАМАРА:

 

- Ой, девки, счастье-то какое!

 

ПРАСКОВЬЯ:

 

- Что ты знаешь о счастье? Жизни еще не видала, дурочка, а счастье уже испытывает! Ха-ха-ха! Ну, насмешила, Томка!

 

МАРИЯ:

 

- А почему ты так говоришь, Прося? Может быть Томка, действительно, счастлива…

 

ПРАСКОВЬЯ:

 

- Никогда не поверю, девки, что бы вы не говорили мне, что счастье можно испытать в двадцать лет! Никогда не поверю!...

 

МАРИЯ

(серьезно, глядя в глаза Прасковью):

 

- Тогда скажи, а в чем заключается счастье именно для тебя?

 

ПРАСКОВЬЯ:

 

- Да легко! Счастье – это любовь! Вот, когда любит человек, тогда он действительно является счастливым. А насколько я знаю, Томка наша не влюблена вообще ни в кого… Только лишь своего блохастого кота Сеньку любит! Ха-ха-ха!... Ой, умру от смеха!...

 

ТАМАРА:

 

- Да, подруги, я действительно, влюбилась! И мне кажется, что это на всю жизнь! Я всем сердцем чувствую его родство, а душа подсказывает мне, что это именно мой человек и потерять его я не имею никакого права!

 

МАРИЯ:

 

- Да ты что? Это серьезно, Томка? Ты собралась замуж? Вот это новость, девки!... Я очень рада за тебя, дорогая! (Обнимает и целует Тамару в щеку). А кто у нас счастливый жених? Если это не секрет, разумеется…

 

ТАМАРА

(смущаясь):

 

- Ну-у-у… Вы его знаете, одним словом…

 

МАРИЯ

(толкая плечом подружку, улыбаясь):

 

- Возможно, и знаем. Только как его зовут-то все-таки?

 

ТАМАРА:

 

- Мишка…

 

МАРИЯ:

 

- Ой, правда, что ли?... Мишка-«Топтыжка»?... Ха-ха-ха!...

 

ПРАСКОВЬЯ:

 

- Кто это?

 

ТАМАРА:

 

- Почему сразу «Топтыжка»?

 

МАРИЯ:

 

- Так он Мишка, да еще и Медведев… Так кто ж еще, как не «Топтыжка»?... Ха-ха-ха!...

 

 

ТАМАРА

(махнув рукой на подружку):

- Да ну тебя, Марька!

 

МАРИЯ:

 

- Не обижайся, Томка! Я шучу же… А если серьезно, то, действительно, рада за вас! Как здорово, когда люди влюбляются, находя друг друга, а потом женятся, создавая очередную ячейку нашего советского общества!

 

ПРАСКОВЬЯ

(ехидно):

 

- Рада она за них… Ты вот, Машка, дорадуешься за других, что сама останешься сидеть в «старых девах».

 

МАРИЯ:

 

- Откуда у тебя столько желчи, Прося? Если тебя пока никто не любит, это не значит, что ты должна портить настроение нам, твоим самым близким подругам...

 

ПРАСКОВЬЯ:

 

- Это меня-то никто не любит?... Да это я никого не люблю!... Понятно вам?...

 

МАРИЯ

 

(подмигивая Тамаре, переходя на смех и шутливую форму разговора):

 

- Ой, ли? А может быть, все-таки любишь, да только в ответ – «ни сказки, ни ласки»? А?... Ха-ха-ха!...

 

  Мария поднимается и, раскинув руки, падает на подруг, стараясь крепко сжать их в своих объятиях. В ответ, сидевшие на копне подружки, тоже обнялись сами и обняли Марию, упав на спины, не усидев под ее небольшим весом. Смех подруг прервал голос парня – Куделина Матвея.

МАТВЕЙ

(стесняясь, что отвлекает):

 

- Кх-кх… Привет, девчонки…

 

ТАМАРА:

- Привет, Матвей…

 

МАРИЯ:

- Привет, Тюха-Матюха! Ха-ха-ха!

 

ПРАСКОВЬЯ

(смущаясь):

- Ага, привет, Матвейка…

 

МАТВЕЙ:

- Марька, а почему ты назвала меня «Тюха-Матюха»?

 

МАРИЯ:

- Ну, ты ж, тюха неповортливая, а зовут тебя Матвей… Чего непонятно?

 

МАТВЕЙ

(обращается к Марии, игнорируя присутствующих подруг):

- Марька, а что ты сегодня вечером будешь делать?

 

МАРИЯ:

 

- А тебя не учили, что такие вопросы незамужним девушкам задавать неприлично? (Еще громче засмеялась девушка).

 

 

МАТВЕЙ

(стесняясь):

 

- Прости меня, Марька. Но я имел в виду другое. Просто хотел пригласить тебя на «биседы»... Сегодня все собираются у Волковых. Там три гармони будет. Короче говоря, будет весело и шумно... Пойдешь?...

 

МАРИЯ

(взглянув на Прасковью, давно догадываясь о том, что Матвей ей очень нравится):

- Матвей, ты меня извини, но у меня не получится сегодня. Мамке нужно по дому помочь. А вот Прося, думаю, свободна сегодня. (Подмигивая подруге). Да ведь, Прося?...

ПРАСКОВЬЯ

(довольная такому ходу событий, с надеждой в голосе):

 

- Да, я свободна, Матвейка. Пригласишь меня?

 

МАТВЕЙ

(с грустными оттенками в голосе):

 

- Хорошо, Прося, договорились. Тогда приглашаю тебя…

 

ТАМАРА:

 

- Слушай, Матвей, а хочешь я тебе погадаю? Скажу, как внешне будет выглядеть твоя будущая жена?

 

МАТВЕЙ

(взбодрился):

 

- Давай! Я хотел бы узнать, с кем рядом мне доведется провести всю жизнь…

 

ТАМАРА:

 

- А не боишься, если расстрою?

 

МАТВЕЙ

(уверенно):

 

- Нет! Не боюсь! Потому что лично для себя я уже давно определился! А если я чего решу железно, то так оно и будет!... Давай, гадай!

 

ТАМАРА:

 

- Ну-ка, покажи, на каких стогах ты стоял «стоговым»?

 

МАТВЕЙ

(щурясь на солнечные лучи, прикладывая ладонь к бровям, показывает пальцем на один из стогов сена):

 

- Ну, хотя бы вон на том…

ТАМАРА

(делая наигранный серьезный вид, понимая, что Матвей надеется на описание Марии):

 

- Так-так-так… Ну, что можно сказать? Жена у тебя будет среднего роста… Красива лицом… Стройна… Главное, не кособока… С прямой спиной… Очень умная, но в тоже время балагурка и хохотушка…

 

МАТВЕЙ

(смотрит на Марию):

 

- Томка, а ты ведь вещунья… Верю в твое гадание! Никогда не верил никаким гадалкам, а вот тебе – верю! Безоговорочно верю!...

 

Все засмеялись, кроме Прасковьи, которая злобно посмотрела на свою подругу Марию. В это время откуда-то раздается голос бригадира о том, что обед окончен и необходимо всем продолжать свою работу. Не спеша, подняв свои вилы и грабли, девушки и Матвей уходят за кулисы.

 

СЦЕНА III. «СВАДЬБА».

1936 год. Калининская область, Оленинский район, д.Хлебники-Дальние. Посреди деревни накрыт свадебный стол. Невеста – Мария и жених – Матвей сидят во главе стола в свадебных одеждах. Свидетельницей выступает подруга Марии – Тамара, а свидетелем – муж Тамары - Медведев Михаил. Среди близких гостей присутствует Прасковья. Гости кричат: «Горько!», сыплют поздравления наперебой. Прасковья молча сидит на лаве и не сводит злобного взгляда с Марии.

ТАМАДА:

- Дорогие гости! Переходим к поздравлениям! Первой передать свои пожелания молодоженам предоставляется маме жениха – Клавдии Ивановне! Поприветствуем ее своими бурными аплодисментами, товарищи!

 

ГОСТИ

(наперебой):

 

- Да!... Отлично!... Да!... Молодец!... Клавдия, ты умница! Правильное дала напутствие детям!... Клава, жди, следующей свадьба будет наша! Я тебя с молодости люблю (слышится откуда-то из гущи гостей пьяный мужской голос)... Да уймись ты, дурак оглашенный (раздается в ответ громкий женский голос)...

 

ТАМАДА:

 

- Теперь слово предоставляется маме невесты – Серафиме Никаноровне… Прошу…

 

СЕРАФИМА

(вытирает кончиком головного платка слезы):

 

- Деточки мои… Вот и у вас теперь появился свой новый личный праздник… Этот праздник называется – День свадьбы… Я хочу пожелать вам только того, что бы вы были счастливы, любили друг друга и жили долго-долго… Я очень хочу, что бы вы не познали таких слов, как «вдова» или «вдовец»… Но, ничего, жизнь налаживается. Не за горами коммунизм! Так что, будем жить дальше и надеяться на лучшее! И, конечно же, мы со сватьей с нетерпением уже ждем внуков! Правда, сватья?

 

КЛАВДИЯ

(смеется):

- А то!... Горько!...

 

МУЖЧИНА ПОЖИЛОГО ВОЗРАСТА

(заметно подвыпивший):

 

- Можно мне сказать?

 

ТАМАДА:

 

- Конечно! Поддержим, друзья!

 

Гости аплодируют.

МУЖЧИНА ПОЖИЛОГО ВОЗРАСТА:

 

- Дорогие наши Матвейка и Марья! Я говорить не умею, но все-таки постараюсь передать вам свою мысль. Все дело в том, что я с твоим отцом, Матвейка, тобиш с Федькой Куделиным, ходил на Персию еще в девятьсот девятом. Жалко, что он помер от ранений рановато. Федька ладно, он хоть дома душу отдал Вседержителю… А вот с Ромкой Кондрашовым, тобиш с твоим отцом, Марья, воевал плечом к плечу еще в Первую мировую. Он в последнем бою умер на моих руках (вытирает слезы носовым платком)… И, умирая, сказал такие слова: «Саня, что бы и как бы не случилось в жизни – не бросай моих!… Женке передай, что освобождаю от супружеских обязательств. Пусть траур по мне не носит! Я был всегда весельчаком! Так что, передай ей, что она свободна… А детям на свадьбах напомни, что отец не был трусом никогда и умер достойно!...» На этих словах и помер, бедолага… Почтим моих земляков-однополчан минутой молчания, товарищи…

 

Все встают. Чтят минутой молчания отцов жениха и невесты. Прасковья даже в этот момент не сводит злобного взгляда со своей подружки Марии. Все присутствующие садятся на свои места за столом, молча выпивают.

Гости аплодируют.

 

ТАМАДА:

 

- Итак, слово предоставляется свидетелям!

 

СВИДЕТЕЛЬ:

- Дорогие Матвей и Мария! Поздравляю вас с Днем вашего бракосочетания! Желаю крепкого здоровья, безграничного счастья, взаимной пылающей любви и… конечно же, много детишек!...

 

ОДИН ИЗ ГОСТЕЙ:

 

- Ура, товарищи!

 

ГОСТИ:

 

- Ура-а-а-а-а!

 

ТАМАДА:

 

- А что пожелает молодым свидетельница? Послушаем ее…

 

СВИДЕТЕЛЬНИЦА:

 

- Ребята! Будьте здоровы и счастливы! И пусть в вашей долгой жизни не будет бед, горя и разного рода невзгод!... Совет вам, да любовь!

 

ТАМАДА:

 

- Какие же все молодцы! Все слова пожеланий сказаны…

 

ПРАСКОВЬЯ

(выпив целый граненый стакан самогона, не закусывая):

 

- Нет, не сказаны…

 

ТАМАДА:

 

- Так-так-так, у нас еще не все поздравили! Простите великодушно, товарищи! Слово для поздравления предоставляется…

 

 

ПРАСКОВЬЯ

(изрядно охмелевшая):

 

- Лучшей подружке невесты. Правда, Марья?... Ну, что я хотела бы пожелать молодой паре в этот день… Чтобы познать истинное ощущение счастья и проверить – является ли любовь двух людей настоящей, желаю молодым: первое – пройти такие душевные испытания, какие проходят другие… Второе. Научиться различать понятия слов «любящий» и «любимый»… И третье. Чтобы на финише вашей жизни, молодые, у вас был такой результат, какой вы заслужили… Горько!...

 

Все присутствующие переглядываются и перешептываются между собой, так и не поняв слов Прасковьи, которая выпив еще один граненый стакан самогона, изрядно шатаясь уходит со свадьбы со слезами…    

СЦЕНА IV. «ПРЕДСЕДАТЕЛЬ».

С 1939 года Мария – председатель колхоза «Заря коммунизма». Она сидит за своим рабочим столом. За спиной на стенке висят два портрета в рамках – Ленина и Сталина. В помещение врывается подруга Тамара, с криком.

ТАМАРА:

 

- Марька! Немцы за околицей! Техники нагнано немерено! Бросай все и уходим!

 

МАРИЯ:

 

- Куда уходим? У меня ж вся колхозная документация, финансовые и товарные накладные не собраны. Как я буду готовить отчет?...

 

ТАМАРА:

 

- Ты что, совсем дура? Какие накладные? Какая документация? Уходим, глупая!... Дядя Коля отправил меня сюда, к тебе, что бы я сообщила тебе…

 

Тамара после этих слов хватает ковш и, почерпнув из ведра холодной воды, жадными и большими глотками начинает пить. Допив воду, она хватает за рукав осеннего полушубка Марию и тащит за собой. Мария в растерянности. Старается сопротивляться, но подруга оказывается сильнее.

МАРИЯ

(сопротивляясь):

 

- Ты что делаешь, подруга? Хочешь наплевать на документы? Но мне ж еще домой нужно забежать. Забрать Лешку и кое-что из документов…

 

ТАМАРА:

 

- За Леху не переживай! А про документы можешь забыть, подруга! С этого момента запомни, что ты не председатель колхоза, а – простая русская женщина! Запомнила?

 

 

МАРИЯ:

 

- Да. Запомнила…

 

ТАМАРА

(требовательно):

 

- Повтори!

 

МАРИЯ:

 

- Я – простая русская женщина…

 

ТАМАРА:

 

- Вот и молодец! А теперь, айда дворами в лес, «простая русская женщина»…

 

Подруги выбегают из помещения и убегают за кулисы. Через некоторое время в помещение конторы с шумом вваливаются двое мужчин – гауптштурмфюрер SS Гоц Ланге и его «правая рука» – старший отделения вспомогательной полиции Иван Брусов (полицай).

БРУСОВ

(внимательно оглядываясь в помещении):

 

- Вот, зараза! Все-таки сбежала, краснопузая тварь! Тьфу!

  (непроизвольно сплюнул в сторону от гауптштурмфюрера, Брусов).

 

ЛАНГЕ

(с ярко выраженным немецким акцентом и не менее выраженным мюнхенским диалектом, бегает внутри помещения, не находит себе места, громко кричит):

 

- Я не понимайт один мьюмент – куда мог сбежать эта руская девка? Нам доносить точно, что она быть здесь! О, майн гот! Брусов, смотреть сьюда!... Эта красная дрянь оставлять теплый чай! Мы немного опоздайт!

 

БРУСОВ:

- Не извольте беспокоиться, господин гауптштурмфюрер! Мы обязательно найдем ее и притащим к Вам! Я знаю, в каком направлении она сбежала! В чем, в чем, а уж в этом я Вам ручаюсь! Прямо сейчас отправлю по ее следу парочку своих самых лучших парней. Они отличные охотники. Один из них до войны работал егерем, был неплохим следопытом…

 

ЛАНГЕ:

 

- Много говорить, Брусов, а мало делайт! Отправлять люди на поиск прямо сейчас!

 

БРУСОВ

(взял под козырек, вытянулся по стойке «Смирно!»):

 

- Слушаюсь, господин Ланге! Разрешите исполнять?

 

ЛАНГЕ:

 

- Давно разрешайт… Давайт!... Бистро! Бистро!...

 

Брусов убегает…

 

ОПУСКАЕТСЯ ЗАНАВЕС.

КОНЕЦ 1-ГО АКТА.

АКТ 2

СЦЕНА V. «ПЛЕН».

Ноябрь 1942 года. Калининская область, Оленинской район, д.Хлебники-Дальние. Кабинет председателя колхоза «Заря коммунизма». В кабинете за столом сидит гауптштурмфюрер SS Гоц Ланге и что-то пишет. Раздается звонок на полевом телефоне. Офицер берет трубку и отвечает на немецком языке.

ЛАНГЕ:

- Ich höre Ihnen zu, Herr Standartenführer!... Sie schweigt weiter. Wir können nichts dagegen tun, Herr Hellberg! Die Sache ist, dass sie ständig den gleichen Satz wiederholt: «Ich bin eine gewöhnliche russische Frau...". Und kein Wort mehr, kein Ton… Ja, natürlich haben wir verschiedene Foltermethoden auf sie angewendet, aber wir konnten keine anerkennende Antwort über ihre Verbindung mit der Partisanenabteilung von Tsvetkov hören. Sie verhält sich hartnäckig, obwohl sie schwanger ist... Ich kann nicht sagen, was ihre Amtszeit ist, aber dass sie schwanger ist, ist sicher, Herr Standartenführer... Ich höre zu! (Слушаю Вас, господин штандартенфюрер!... К сожалению, пока ничего… Она продолжает молчать. Мы ничего не можем с ней поделать, господин Хелльберг! Все дело в том, что она постоянно твердит одну и те же фразу: «Я – обычная русская женщина…». И больше ни слова, ни звука… Да, разумеется, мы применяли к ней разные методы воздействия, но так и не смогли услышать признательного ответа о ее связи с партизанским отрядом Цветкова. Она ведет себя стойко, даже несмотря на то, что беременна... Не могу сказать, какой у нее срок, но то, что беременна – это точно, господин штандартенфюрер… Слушаюсь!).

 

ЛАНГЕ

(ударил кулаком по столу, переходя на крик):

- Хвайтит, Кобза! Я не нуждаюсь в Ваш совет! Ваш дело – выполняйть приказы, а не учить моя, как мне поступайт! Идите вон! И вызвайт ко мне Брусова и Прасковья Сазонова! Срочно!

 

ДЕЖУРНЫЙ:

- Слушаюсь, господин Ланге!

 

ЛАНГЕ:

- Oh, mein Gott! Dieses verdammte Russland! Warum sitze ich hier, fünfunddreißig Kilometer von Rzhev entfernt? Mein Freund Wenzel macht dort in Rzew eine große Geschichte Deutschlands,und ich beschäftige mich hier. Ich kann seit zwei Monaten nicht mit nur einer russischen Frau fertig werden! Hätte Wenzel davon erfahren, hätte er sich über mich lustig gemacht!... Oh, mein Gott! (О, мой Бог! Эта проклятая Россия! Зачем я сижу здесь, в тридцати пяти километрах от Ржева? Мой друг Венцель делает великую историю Германии там, во Ржеве, а я занимаюсь здесь неизвестно чем! Я на протяжении двух месяцев не могу справиться всего лишь с одной русской бабой! Да если бы Венцель узнал об этом, то высмеял бы меня!... О, мой Бог!).

 

Раздается стук в дверь.

ЛАНГЕ:

 

- Вхойдить!

 

В кабинет входит Брусов.

- Разрешите, господин Ланге?

 

ЛАНГЕ:

 

- Да… Так, докладайт мне по этой Куделиной. Какие метод воздействия Вы лично к ней применяйт? Слушаю…

 

БРУСОВ:

- Господин гауптштурмфюрер, да что мы только к ней не применяли. Ее ежедневно, да по несколько раз, как по расписанию, избывают мои ребята. Но она, как камень – молчит. Иногда вымолвит, что она «простая русская женщина» и все. Хоть убей ее – молчит, стерва…

 

ЛАНГЕ:

 

- Меня это не устраивайт. Я понимайт, что Вы и Ваш ребята не совсем жестко ее бить. Любой человек давно бы сломаться под физический воздействие. (Повышает голос). Почти три месяц мы стоять на месте! Я не просить много! Вы понимайт? Мне нужен признание, что она партизанен! Вам это понятно?

 

БРУСОВ:

- Так точно! Понятно! Но тогда я предлагаю поступить более кардинально, господин Ланге…

 

ЛАНГЕ:

- Что Вы предлагайт?

 

БРУСОВ:

 

- Для начала мы отрежем ей пару пальцев, например. Если будет молчать – будем продолжать резать ее на куски. Тут, я думаю, она развяжет свой язык…

 

ЛАНГЕ:

- Так что Вы тогда тут мне играть спектакль? Идти и делайт с ней все, что угодно, но признание быть у меня на столе! Вы меня поняйт?

 

БРУСОВ:

- Так точно! Разрешите приступить?

 

ЛАНГЕ

(махнул рукой, показывая на то, что Брусов свободен, спокойно добавил):

- Разрешайт… И без признаний не появляться на моих глаза!...

 

Брусов быстрым шагом уходит. Ланге ходит по кабинету, заложив руки за спину. Через две минуты вновь раздается стук в дверь. Не получив разрешения войти, дверь открывается и в кабинет входит Прасковья Сазонова.

 

САЗОНОВА:

- Вы меня вызывали, господин Ланге?

 

ЛАНГЕ:

- Да, вызывайт… Проходить... Садиться... Я с Вами будет серьезно разговаривайт.

 

САЗОНОВА:

- Да, конечно. Я готова к любому разговору. Если я не ошибаюсь, то разговор касается Марии Куделиной?

 

ЛАНГЕ:

- Ваш интуиция Вас не подвел. Да, Марии Куделиной… Вначале я хотейт уточнять одна небольшой момент. Сказайт мне правду – она действительно есть партизанка из отряд Цветкова?

 

САЗОНОВА:

- Так Вы же уже спрашивали.

 

ЛАНГЕ:

- Я спрашивайт Вас еще раз – она точно есть партизанка?

 

САЗОНОВА:

- Да! Клянусь Вам, господин Ланге! Почему Вы мне не верите?

 

ЛАНГЕ:

 

- Это не Ваш дело, Сазонова! Отвейть мне на другой вопрос – какой доказательств Вы можете представить, что бы я быть уверен в том, что она партизанка?

 

САЗОНОВА:

- Когда вы пришли к нам в деревню, она пропала вместе с Томкой. Они обе были моими лучшими подругами. Никто из деревенских тогда не знал – куда они исчезли. Но спустя недели две, как-то ночью я услышала слабый стук в окно. Когда я открыла дверь, то увидела на пороге Томку. Я впустила ее в избу. Ну, она и рассказала мне, где они сейчас с Марькой. Я постаралась разузнать у подруги побольше – что, да как? Поэтому, как только я получила подробную информацию, как о девчонках, так и об отряде, то сразу же пришла к Вам. Вы же помните?

ЛАНГЕ:

- Я помнийт все и всегда… Это хорошо, что Вы тогда все рассказайт мне по горячий след… Но Вы сказайт о том, что вы были подруги? Я не знайт этого. Здесь можно подробно?

 

 

САЗОНОВА:

- А что именно Вас интересует в этом вопросе? Подруги – и подруги. Что тут особенного?

 

ЛАНГЕ:

- Да здесь все особенно. (С хитрым не доверительным взглядом немец смотрит на Прасковью). Я не могу поняйт – если вы подруги, тогда зачем доносить на подруга?... А?...

 

САЗОНОВА:

- Это личное, господин Ланге. Можно я не буду рассказывать про это? Тем более, что эта давняя история никакого отношения к партизанам не имеет…

 

ЛАНГЕ:

- Нет уж, давайт выкладывайт все!…

 

САЗОНОВА:

- Хорошо. Вижу, что выбора Вы мне не оставляете…Эта история давняя, как я уже сказала. Мы дружили втроем – я, Марька и Томка. Я в это время любила одного парня из нашей деревни. Но получилось так, что он женился не на мне, а на Марьке. Потом он в 39-ом ушел на «финскую» и почти сразу же погиб. Марька осталась с их общим ребенком вдвоем. Вот и получилось, что эта тварь увела парня у меня – ее лучшей подруги и то, что он погиб на фронте – тоже ее вина. Как у нас говорят: «Сам не «ам!» и другому не дам!»…

 

ЛАНГЕ

(засмеялся):

 

- Ага! Вот оно что!... Значит, это есть губительный женская ревность? Теперь я поняйт, что происходить – почему Вы доносить на эта фрау. Да Вы порядочный дрянь, Сазонова…

 

САЗОНОВА:

- Возможно я в Ваших глазах и дрянь, господин Ланге, но я та дрянь, у которой украли счастье. А тот, кто мне переходит дорогу – я не прощаю никогда…

ЛАНГЕ:

 

- О! Похвально! Похвально! Да мы с Вами есть много общего, Сазонова… Ладно. Я хотеть спросить вот что. Сказайт мне, Сазонова, а почему Мария молчайт? Ее бить каждый день. А она – молчайт! Почему?

 

САЗОНОВА:

- Она принципиальная, господин Ланге. Если чего в голову втемяшит – ничем не выбить! Вот поэтому и стала председателем колхоза… В двадцать-то, с небольшим, лет…

 

ЛАНГЕ

(смотрит ехидным взглядом на Прасковью):

 

- А Вы не хотеть ее видеть? Я могу Вам устроить такой тет-а-тет двух подруга… Ну? Что сказайт? Привести ее? От встреча Вы получайт незабываемый удовольствие! Это уж я обещайт!...

 

САЗОНОВА

(спокойно, держит себя в руках):

 

- Вы знаете, я никогда не испытывала удовольствия от вида крови. Да и Марьку я видеть не хочу. Я вообще хочу вычеркнуть ее из своей памяти и забыть.

 

ЛАНГЕ:

 

- Хорошо. А если мой солдат ее казнить? Что сказайт Вы? Может быть, в таком случай Вам стоит похлопотайт за нее?

 

САЗОНОВА

(смотрит в глаза Ланге со злобой и ненавистью относительно Марии):

 

- Меня вообще не интересует ее дальнейшая судьба. Если она умрет прямо сейчас или через неделю – это сути дела не меняет, господин Ланге. Я уверена, что она от вас уже никуда не денется. И жить ей осталось ровно столько, насколько хватит Вашего терпения. А его у Вас уже почти не осталось…

 

 

ЛАНГЕ

(с удивлением):

 

- А Вы я видеть, очень умны. С другим контингент деревни не сравнить… Браво!... Браво!... Удивительно то, что Вы не достичь в жизни большие высоты. Жаль, что среди мой сотрудник очень мало такой, как Вы, Сазонова… Ну, да как сложилось, так сложилось… Вы можете уходить… Теперь весь мозаик собрался…

 

ЛАНГЕ

(ходит по кабинету и разговаривает сам с собой):

- Das ist so Sazonova… Wer könnte sich vorstellen, was sie zur Zusammenarbeit mit der SS bewegt hat… Ja-ah-ah… Oh, diese russischen Frauen… Und uns zivilisierten Europäern nie zu verstehen, wie diese Barbaren zwei völlig verschiedene Menschen haben können, um die besten Freundinnen zu sein? Einer ist stark wie Stahl, und der andere ist ein Bastard und der letzte Dreck… Oh, diese Barbaren.… (Вот так Сазонова… Кто бы мог даже представить, что подвигло ее к сотрудничеству с SS… Да-а-а… Ох, уж эти русские бабы… И никогда не понять нам, цивилизованным европейцам, как у этих варваров могут два совершенно разных человека быть лучшими подругами? Одна – крепкая, как сталь, а вторая – сволочь и последняя дрянь… Ох, уж эти варвары…).