На сцене стоит кровать. На ней лежит старуха в потасканной ночной рубахе. Она мучается от болей. Стонет. Из последних сил, обращаясь к богу.

 

САЗОНОВА:

- Господи-и-и! Да услышишь ты меня когда-нибудь?!... Не могу я больше!.. Сил моих уже нет!.. Прости Ты меня, Господи-и-и!... Осознала я вину свою уже давно!... Неужели Ты не смилуешься и не призовешь к Себе, а так и будешь наблюдать на меня, на сдыхающую в муках?... Прости Ты меня за то, что я сделала-а-а!... О-о-ох, если б только я смогла вернуть все вспять… Как мне худо, Боженька!... Как у меня все болит – кто бы мог представить?... А рядом со мной никого нет… Прожила жизнь, как тля… Никому я не нужна была… Никто мне был не нужен… Никто, кроме моего Матвея… Если б тогда не она, то и судьба б была у меня другая… Может быть и Матвей был бы жив… Ты только меня одну так наказываешь, Господи-и-и!... Хотя именно я только всю жизнь и страдала… Вот, вижу, в страданиях и помирать придется… Как же я намучилась за эти четыре года… Ой, как намучилась…

 

На сцену выходит девушка лет 17-ти, по имени Иришка.

 

ИРИШКА:

 

- Баба Прося, я уже пришла…

 

САЗОНОВА

(недовольно, со злобой):

 

- Хватит ходить ко мне! Все! Амба! Сегодня сдохну! Чую я ее, смертушку свою… Рядом она стоит… Надеюсь, что сегодня отмучаюсь…

 

 

ИРИШКА:

 

- Баба Прося, ты чего городишь? Какая «смертушка»? Ты еще на своих двоих «Кадриль» спляшешь! Я не вру!...

 

САЗОНОВА

(спокойно, но тяжело дыша):

 

- Не стоит ничего сегодня делать… Хочу помереть спокойно… Но пока есть еще немного времени, я хочу тебе рассказать кое-что… Об этом не знает никто… Это секрет всей моей жизни, который на протяжении многих лет, выедал меня изнутри… И из-за этого я теперь так сильно мучаюсь… Только я очень тебя прошу, Иришка, ты очень внимательно послушай меня… Хорошо?...

 

ИРИШКА

(садится на стул рядом с кроватью больной):

 

- Как скажешь, баба Прося… Ну, давай, рассказывай… Я слушаю тебя внимательно...

 

СТАРУХА НАЧИНАЕТ СВОЙ РАССКАЗ…

СЦЕНА II. «МАТВЕЙ».

Год. Калининская область, Оленинский район, д.Хлебники-Дальние.

Поле. Идут уборочные работы под шумный хохот и шутки молодежи. Работники собираются на обеденный перерыв. Три подружки – Кондрашова Мария, Кононенкова Тамара и Сазонова Прасковья. На них надеты светлые одежды: рубахи, длинные юбки, сарафаны и косынки. Они откидывают в сторону вилы и грабли. Падают на небольшую копну сена.

 

ТАМАРА:

 

- Ой, девки, счастье-то какое!

 

ПРАСКОВЬЯ:

 

- Что ты знаешь о счастье? Жизни еще не видала, дурочка, а счастье уже испытывает! Ха-ха-ха! Ну, насмешила, Томка!

 

МАРИЯ:

 

- А почему ты так говоришь, Прося? Может быть Томка, действительно, счастлива…

 

ПРАСКОВЬЯ:

 

- Никогда не поверю, девки, что бы вы не говорили мне, что счастье можно испытать в двадцать лет! Никогда не поверю!...

 

МАРИЯ

(серьезно, глядя в глаза Прасковью):

 

- Тогда скажи, а в чем заключается счастье именно для тебя?

 

ПРАСКОВЬЯ:

 

- Да легко! Счастье – это любовь! Вот, когда любит человек, тогда он действительно является счастливым. А насколько я знаю, Томка наша не влюблена вообще ни в кого… Только лишь своего блохастого кота Сеньку любит! Ха-ха-ха!... Ой, умру от смеха!...

 

ТАМАРА:

 

- Да, подруги, я действительно, влюбилась! И мне кажется, что это на всю жизнь! Я всем сердцем чувствую его родство, а душа подсказывает мне, что это именно мой человек и потерять его я не имею никакого права!

 

МАРИЯ:

 

- Да ты что? Это серьезно, Томка? Ты собралась замуж? Вот это новость, девки!... Я очень рада за тебя, дорогая! (Обнимает и целует Тамару в щеку). А кто у нас счастливый жених? Если это не секрет, разумеется…

 

ТАМАРА

(смущаясь):

 

- Ну-у-у… Вы его знаете, одним словом…

 

МАРИЯ

(толкая плечом подружку, улыбаясь):

 

- Возможно, и знаем. Только как его зовут-то все-таки?

 

ТАМАРА:

 

- Мишка…

 

МАРИЯ:

 

- Ой, правда, что ли?... Мишка-«Топтыжка»?... Ха-ха-ха!...

 

ПРАСКОВЬЯ:

 

- Кто это?

 

ТАМАРА:

 

- Почему сразу «Топтыжка»?

 

МАРИЯ:

 

- Так он Мишка, да еще и Медведев… Так кто ж еще, как не «Топтыжка»?... Ха-ха-ха!...

 

 

ТАМАРА

(махнув рукой на подружку):

- Да ну тебя, Марька!

 

МАРИЯ:

 

- Не обижайся, Томка! Я шучу же… А если серьезно, то, действительно, рада за вас! Как здорово, когда люди влюбляются, находя друг друга, а потом женятся, создавая очередную ячейку нашего советского общества!

 

ПРАСКОВЬЯ

(ехидно):

 

- Рада она за них… Ты вот, Машка, дорадуешься за других, что сама останешься сидеть в «старых девах».

 

МАРИЯ:

 

- Откуда у тебя столько желчи, Прося? Если тебя пока никто не любит, это не значит, что ты должна портить настроение нам, твоим самым близким подругам...

 

ПРАСКОВЬЯ:

 

- Это меня-то никто не любит?... Да это я никого не люблю!... Понятно вам?...

 

МАРИЯ

 

(подмигивая Тамаре, переходя на смех и шутливую форму разговора):

 

- Ой, ли? А может быть, все-таки любишь, да только в ответ – «ни сказки, ни ласки»? А?... Ха-ха-ха!...

 

  Мария поднимается и, раскинув руки, падает на подруг, стараясь крепко сжать их в своих объятиях. В ответ, сидевшие на копне подружки, тоже обнялись сами и обняли Марию, упав на спины, не усидев под ее небольшим весом. Смех подруг прервал голос парня – Куделина Матвея.

МАТВЕЙ

(стесняясь, что отвлекает):

 

- Кх-кх… Привет, девчонки…

 

ТАМАРА:

- Привет, Матвей…

 

МАРИЯ:

- Привет, Тюха-Матюха! Ха-ха-ха!

 

ПРАСКОВЬЯ

(смущаясь):

- Ага, привет, Матвейка…

 

МАТВЕЙ:

- Марька, а почему ты назвала меня «Тюха-Матюха»?

 

МАРИЯ:

- Ну, ты ж, тюха неповортливая, а зовут тебя Матвей… Чего непонятно?